Behind the stars

Прислонившись к дверному косяку, и подавляя зевок, Кларк стучит в дверь и устало вздыхает, чувствуя, как все, что произошло сегодня, давит ей на плечи. Ей нужно поспать. Ей нужен крепкий трехдневный сон, чтобы ее мозг смог переварить все, что произошло за последние двадцать четыре часа, и желательно без новых потрясений. Ей нужно свернуться калачиком под горой одеял, притвориться, что она все еще в целости и сохранности, прячется здесь, и ничто не сможет добраться до нее. Ей нужно поверить, что это правда еще на одну ночь. Когда из комнаты доносится приглушенное “войдите”, Кларк на мгновение забывает, как сильно ей сейчас нужна собственная кровать, и приказывает своему сердцу успокоиться. Она держит пакет с замороженным горошком, который стащила с кухни, в одной руке, пытаясь осторожно открыть дверь, чтобы не расплескать чай, который держит в другой. Вид который ей открывается, почти заставляет ее все бросить. Это спальня Лексы, и они пожелали спокойной ночи друг другу, добрых полчаса назад, так что не должно было быть большим сюрпризом обнаружить, что она готова ко сну. Но видеть Лексу в черепаховых очках и клетчатых пижамных штанах после того, как она била Финна, слишком влияет на Кларк. Этот абсурдный контраст между двумя ситуациями разжигает в ней огонь. Лекса смотрит на нее с того места, где она сидит, со скрещенными ногами, а свет от ее ноутбука отражается в ее очках, и когда она улыбается, Кларк может поклясться, что она никогда не видела кого-то настолько мягкого. - Я принесла тебе чай, - Кларк направляется к кровати, в то время как Лекса закрывает свой ноутбук и отодвигает его в сторону, освобождая место для Кларк, чтобы та могла сесть рядом с ней, протягивая руку за дымящейся кружкой. - И замороженный горошек, - добавляет она, неловко размахивая пакетом, прежде чем сесть. Ее нога едва касается ноги Лексы. Лекса осторожно делает глоток чая, одобрительно хмыкая, когда Кларк подтягивает к ней подушку. - Спасибо, - говорит Лекса, держа кружку левой рукой, а правую кладя поверх подушки, чтобы Кларк могла положить на костяшки пальцев замороженный горошек. - Как у тебя дела? - спрашивает Лекса, ее голос тяжелый то ли от сна, то ли от нежности; - Как у меня дела? Это я тебя должна спросить об этом, - поддразнивает Кларк, поправляя пакет на руке Лексы, борясь с желанием взять ее руку в свою, - Ты та, кто ударила парня. Кларк поднимает взгляд как раз вовремя, чтобы увидеть, как горло Лексы поднимается и опускается, ее челюсть сжимается, когда она ставит кружку на тумбочку. - Насчет этого, - начинает Лекса серьезным и извиняющимся тоном, едва заставляя себя посмотреть на Кларк. - Мне действительно жаль, что тебе пришлось это видеть, я... я не должна была так терять голову. - Он заслужил это. Поверь мне, он заслужил это и многое другое, - Кларк скорее чувствует, чем слышит, как ее голос ломается, трескаясь по краям, и заставляет себя проглотить комок в горле. Она знает, что Финн заслужил этот удар, но тихий голосок в ее голове шепчет, что во всем этом виновата она, что она сама навлекла это на себя, что ей следовало действовать по-другому. Кларк знает, чей это голос, она слышала его уже миллион раз - обычно прямо перед ударом, но даже без удара у нее перехватывает дыхание. - Я не могу поверить, что он проделал весь этот путь сюда, я... мне жаль, Лекс. - Тебе не нужно извиняться за его поведение, Кларк, - шепчет Лекса, ее голос звучит более правдиво, чем ожидала Кларк. Это не звучит и это не чувствуется так, будто она говорит это просто потому, что это то, что Кларк нужно услышать. Такое чувство, что Лекса искренне верит в это, - Ни в чем из этого нет твоей вины. Кларк кивает, не совсем уверена, что сможет говорить без слез после ее слов - это был долгий день, и она устала. Она заставляет себя поверить в слова Лексы, поверить, что это действительно не ее вина. Это не то, что дается ей легко в данный момент, верить в свою невиновность, но Лекса смотрит на нее с такой теплотой в ее зеленых глазах, а ее губы приподнимаются в крошечной улыбке. Может быть, она может поверить Лексе после всего. На данный момент Кларк довольствовалась тем, что улыбается Лексе в ответ, поправляя замороженный горошек на ее пальцах, притворяясь, что у нее все еще есть время побыть наедине с Лексой в альтернативной вселенной, которая является этим отелем, с его ароматическими свечами и прекрасным садом, его библиотекой и прекрасными людьми. Кларк на мгновение поднимает замороженный горошек, бросая взгляд на распухшие костяшки: - Могу я проверить твою руку? - Все в порядке, - говорит Лекса, но кивает, наклоняясь ближе, чтобы посмотреть на свою руку, слегка морщась, когда видит, что краснота становится синевато-фиолетовой, - Я не думаю, что это что-то большее, чем просто разбитые костяшки. Переложив пакет с горошком на кровать, Кларк берет Лексу за руку. Они теплые, теплее, чем должны быть, и два первых сустава сильно распухли, чтобы Кларк забеспокоилась. - Моя мама - врач, и она научила меня нескольким вещам. Я вроде как знаю, что делаю. Кларк осторожно ощупывает косточки ее безымянного и мизинцевого пальцев, обнаруживая, что они целы. Когда она тянется к среднему пальцу, надавливая, чтобы проверить опухоль, Лекса морщится от боли. - Вроде как? Это обнадеживает. Это шутка, но Кларк все равно чувствует необходимость успокоить ее. - По крайней мере, я знаю, как проверить, не сломана ли она. Можешь пошевелить пальцами для меня? - Лекса делает это быстро и с достаточным количеством движений, чтобы Кларк могла быть почти уверена, что ничего не сломано. Если только у нее нет травмы головы, тогда для этого ей понадобится настоящий врач. - Когда я была ребенком, я тайком убегала из дневного отделения больницы и бродила вокруг, сидела с медсестрами или тусовалась с рентгенологом. - - Кларк делится своей историей, то ли чтобы отвлечь Лексу, то ли чтобы отвлечь саму себя, она не может точно сказать: - Ты можешь многому научиться, если ты милый и любопытный маленький ребенок. - И ты никогда не думала о том, чтобы поступить в медицинскую школу? - спрашивает Лекса с бОльшим любопытством, чем ожидала Кларк, и, подняв глаза, обнаруживает, что Лекса пристально смотрит на их соединенные руки. - Я всегда знала, что это не для меня, - говорит Кларк, тоже опуская глаза. Рука Лексы помещается в ее ладони, и, если она проводит большим пальцем по опухшему участку, Кларк говорит себе, что все еще ищет какие-либо переломы, даже если прикосновение слишком легкое для этого. - Но однажды я оказалась в галерее, в тех, что над операционными залами, где студенты могут наблюдать? - Кларк снова поднимает взгляд, встречаясь глазами с Лексой, и обнаруживает, что улыбается собственным воспоминаниям: - Меня вырвало в тот момент, когда я увидела чьи-то кишки, лежащие на груди. Вот тогда-то я и поняла наверняка. Лекса фыркает - она честно фыркает, воздух застрял у нее в горле, из-за чего она звучит как самая милая свинка, которую Кларк когда-либо видела, и на мгновение прячет лицо на собственном плече, прежде чем снова посмотреть на Кларк. - Что ж… Какой прогноз, доктор? Кларк знает, что она слишком широко улыбается, знает, что Лекса, называющая ее “доктор”, заставила ее желудок слишком сильно сжаться, но она не может найти в себе силы заботиться об этом. Она просто возвращает руку Лексы обратно на подушку, кладет на нее замороженный горошек, мягко постукивает по нему: - Ты выживешь. Она не сломана. На мгновение кажется, что ничего не изменилось. На мгновение кажется, что они все еще скрыты от мира в своем собственном маленьком уголке, и это всего лишь одна из многих ночей, которые они провели, разговаривая, но между ними ничего не было. Такое чувство, что Лекса не ложится спать немного дольше обычного, просто чтобы провести еще несколько минут с Кларк. Такое чувство, что Кларк опускает свои стены, чтобы впустить Лексу, потому что она доверяет ей, потому что ничто не сможет навредить им. На мгновение Кларк может поклясться, что она попрощается с Лексой и пообещает встретиться с ней завтра утром за завтраком, даже когда они обе знают, что она не проснется вовремя. Но они пообедают вместе, поговорят о своем утре - Лекса будет дуться из-за количества бумажной работы, которую ей нужно заполнить для налоговой, но засияет, когда Кларк скажет, что закончила читать книгу, которую она рекомендовала. На мгновение, всего на мгновение, она притворяется, что это продлится дольше. - Я уезжаю завтра утром, - решительно говорит Кларк. Нет смысла ходить вокруг да около, больше нет смысла избегать этого. - С Беллами. Мы возвращаемся в Лос-Анджелес. Это почти болезненно для Кларк видеть, как улыбка Лексы исчезает, ее губы опускаются вниз, а брови хмурятся, - Ты возвращаешься обратно? - Да, я должна. - Кларк вздыхает, чувствуя, как события дня снова давят на нее. Она не осознавала, какой легкой чувствовала себя рядом с Лексой, пока не почувствовала почти невыносимую тяжесть: - Мне нужно разобраться с адвокатами и последствиями от тех фотографий и найти способ разобраться с Финном, я полагаю. Ей придется вернуться и встретиться лицом к лицу с фотографами и интервьюерами, которые уже оборвали все телефоны. Ей придется вернуться и забыть этот маленький отель у черта на куличках: - Я не знаю, но Бел уже сходит с ума. - А что насчет Таиланда? – в голосе Лексы звучит немного надежды, но она уже знает ответ на этот вопрос. Таиланд звучит как мечта, сплошной белый песок и теплая погода, и Кларк почти хочется закатить еще одну истерику и улететь на самолете через полмира, хотя бы для того, чтобы еще немного забыть о том, что ждет ее дома. Вместо этого она пожимает плечами: - Весь смысл этого был в том, чтобы Финну не смог найти меня. Но, что ж. Ущерб уже нанесен. План состоял в том, чтобы спрятать ее, но Финн и весь мир знают, где она, почему она сбежала из Калифорнии, какое гребаное пиво она пила, когда целовалась с девушкой в баре. Ущерб нанесен, и ей приходится иметь дело с последствиями. Дело не в том, что она боится того, с чем ей придется столкнуться. Нет, это уже в прошлом. Но она устала - устала от необходимости оправдываться за свои собственные действия, устала от необходимости доказывать всем, что ей позволено жить своей собственной жизнью. Она знала, что это будет неотъемлемой частью ее жизни, когда начинала работать в музыкальной индустрии, но это не заставляет ее чувствовать себя менее заключенной. Впервые за много лет она почувствовала себя свободной. - Но он все равно это сделал, - дрожащий голос Лексы выводит ее из задумчивости. - Потому что я не смогла уберечь тебя. Она произносит эти слова так буднично, что они застают Кларк врасплох, заставляя ее лихорадочно соображать, что сказать в ответ. Кларк придвигается ближе к Лексе, их бедра полностью прижимаются друг к другу, голубые глаза ищут зеленые. - Лекса, ты знаешь, что это неправда. Лекса играет с пакетом замороженного горошка, пока он не выпадает у нее из рук, она резко сглатывает, прикусывая губу. Когда она наконец начинает говорить, ее голос пропитан извинениями: - Я должна была остановить Рэйвен и Аню, когда им пришла в голову эта идея, я должна была... - Остановись. Лекса. Посмотри на меня. - Кларк сжимает щеку Лексы, наклоняя ее голову вверх, пока их глаза не встречаются. Слезы скапливаются в ее глазах, угрожая пролиться и скатиться вниз, как только она моргнет. - Если бы не сцена в баре, я бы сделала что-нибудь другое. Лекса трясет головой, как будто отказывается верить тому, что говорит Кларк: - Тем не менее, я... Прежде чем Кларк осознает это, ее губы оказываются на губах Лексы, всего на мгновение, просто чтобы заставить ее замолчать, просто чтобы удержать ее от извинений за то, за что она не несет никакой ответственности. Все заканчивается прежде, чем она может сказать какова Лекса на вкус. Кларк слегка откидывается назад, вглядываясь в лицо Лексы в поисках любого намека на гнев, разочарование или любую эмоцию, которая могла бы дать ей какое-то направление. Она флиртовала с Лексой с того дня, как приехала, она пыталась найти идеальный момент, чтобы поцеловать ее, по крайней мере, пару недель, но, хотя Лекса и флиртовала в ответ, она никогда не поддавалась на момент для поцелуя. Итак, Кларк ожидает найти что-то, что даст ей повод сбежать в свою комнату, улететь домой, чтобы никогда не оглядываться назад. Но она обнаруживает, что Лекса смотрит на ее губы из-под полуприкрытых век, ее рот приоткрыт ровно настолько, что Кларк не может отвести от него взгляд. Лекса поднимает взгляд, находит ее глаза, смотрит в них с голодом, который, как может предположить Кларк, дремал в них до сих пор, она может только предположить, что она разбудила зверя своим поцелуем. Эта мысль заставляет ее улыбнуться, придает ей достаточно смелости, чтобы снова сократить расстояние между ними. Ее губы идеально прилегают к губам Лексы, и ее живот совершает полный оборот в тот момент, когда язык, проходит по ее нижней губе. Лекса углубляет поцелуй, когда ее рука находит талию Кларк, притягивая ее ближе, даже если их положение немного неудобное, даже если оно не позволяет много двигаться. Пока все в порядке, пока все работает идеально. Кларк следует за ней, прижимается своим телом к телу Лексы так сильно, как только может, позволяет своей ладони пробежаться по бедру Лексы, найти ее талию, и сжать пижаму в руке. Лекса слегка стонет, когда Кларк дергает за волосы возле ее шеи, меняя угол поцелуя, задавая другой темп, когда они находят ритм друг друга. Она неделями жаждала этого поцелуя, и это так приятно, что она вот-вот расплачется. Лекса мягкая под ее ладонью, и ее губы слишком нежно касаются ее губ, как будто она боится, что Кларк сломается - она может, боже правый, она может. Потому что она привыкла к жестким прикосновениям и поцелуям, которые на вкус были словно железо. Потому что она забыла, каково это, когда тебя вот так обнимают. Потому что, это кажется большим, чем она заслуживает, и всем, чего она так жаждала. Потому что, прикосновения Лексы словно бальзам для ее разбитого "я". Когда Лекса прерывает поцелуй, ей требуется секунда, чтобы перевести дыхание. Кларк прижимает их лбы друг к другу, чувствует прерывистое дыхание Лексы на своей щеке, и она не может сдержать улыбку, которая появляется на ее губах. Она проводит языком по ее нижней губе, прикусывая ее, удерживаясь от того, чтобы снова поцеловать Лексу - ей нужно кое-что сказать, но все ее тело покалывает от желания, от голода, который она забыла, что способна чувствовать. Схватившись за каштановые кудри, Кларк делает глубокий вдох - все это Лекса, ее мятное дыхание, ее лосьон для тела, дым от костра, который впитался в ее волосы. - Ты защищала меня дольше, чем кто-либо другой, о ком можно было лишь мечтать, - ее голос едва громче шепота, но Лекса так близко, что ей не нужно говорить громче, - И более того, ты.. ты вернула мне то чувство безопасности, которого я не чувствовала слишком долго. Кларк дрожит, когда Лекса проводит рукой вверх и вниз по ее спине, - Кларк, - начинает Лекса, ее тон почти предупреждающий - они не должны говорить о таких вещах, не тогда, когда они разделят полстраны менее чем через двенадцать часов. Но Кларк продолжает настаивает на своем. - Нет, тише, дай мне сказать, - она прижимается к Лексе в поцелуе, потому что она может, потому что это оказалось эффективным способом заставить ее замолчать, - Прежде чем приехать сюда, я…я потеряла часть себя. Это происходило медленно, но он превратил меня в кого-то, кого я не узнавала, и ты.. - Кларк улыбается, вспоминая, как сильно она изменилась с тех пор, как попала сюда, даже не осознавая этого, - Ты помогла мне снова обрести себя. - Я ничего не сделала, - шепчет Лекса, качая головой, все еще так близко, что Кларк может чувствовать, как она это делает. - Ты сделала всю работу сама, Кларк, ты единственная, кто заслуживает здесь похвалы. Конечно, Лекса бы ей не поверила. - Чертовски верно, я проделала работу. - Лекса действительно права. Кларк помнит те первые несколько дней, ощущение, словно она в ловушке, и как трудно было даже вставать с постели по утрам. Но она помнит, как с каждым днем становилось легче, с каждым теплым “доброе утро", с каждой бессмысленной поездкой в город, с каждым днем, проведенным за совместным чтением: - Но давай просто скажем, что ты все упростила. И я всегда буду благодарна за это. - Ну... - начинает Лекса, делает паузу почти на середине слова, и кивает, как будто отказывается от своей мысли. Кларк отклоняется назад, чтобы она могла посмотреть на Лексу, попытаться понять по ее лицу то, что она хотела сказать. Для нее это большой шаг, открыться вот так, и она не может избавиться от неуверенности, которую чувствует. Но Лекса вздыхает и снова кивает: - Тогда, пожалуйста. Есть еще многое, что она хотела бы сказать, гораздо больше, что она хотела бы, чтобы Лекса знала. Но сейчас Кларк довольна тем, что просто наклоняется, прижимает их губы друг к другу, чувствует, как у Лексы перехватывает дыхание, когда ее зубы царапают ее нижнюю губу. Пока этого достаточно, чтобы бороться с мурашками, когда Лекса пробирается рукой под свитер, касаясь кожи над джинсами дрожащими пальцами. На данный момент достаточно просто чувствовать Лексу рядом с собой. Сквозь туман, который приходит с первыми поцелуями, первыми прикосновениями, первым всем, они слышат, как кто-то что-то кричит где-то в конце коридора. Лекса прерывает поцелуй, чтобы попытаться услышать это. Кларк почти слишком занята губами Лексы, чтобы услышать, как ее собственное имя выкрикивают достаточно громко, чтобы разбудить мертвого. - Это Беллами? - спрашивает Лекса, зная ответ, так как голос слишком глубокий, чтобы принадлежать кому-то другому. Кларк кивает в ответ и почти хнычет от разочарования, когда Лекса убирает от нее руки обратно к себе. Откинувшись назад, чтобы Лекса не оглохла, Кларк кричит: - Иду! - и поворачивается обратно к Лексе, заправляет выпавший локон каштановых волос ей за ухо, и также позволяет рукам упасть на колени: - Полагаю, я должна идти. Кивок - это все, что она получает в ответ, поэтому Кларк встает с кровати, проводит пальцами по волосам, и одёргивает свитер. Она хочет поцеловать Лексу на ночь, хочет продолжать целовать ее вечно, но она смиряется с тем, что идет к двери, чтобы посмотреть, для чего она нужна Беллами, что она должна сделать, прежде чем рухнет в постель. Кларк едва успевает миновать коврик сбоку от кровати, прежде чем Лекса хватает ее за запястье и тянет назад. Она поворачивается и видит Лексу с нежным, но серьезным выражением в глазах. - Я здесь, - голос Лексы напряжен, переполнен эмоциями, и Кларк чувствует, как ее сердце делает кульбит и прижимается к животу, - Я буду здесь, если я тебе когда-нибудь понадоблюсь, если тебе будет нужно уехать на несколько дней, если ты захочешь с кем-то поговорить, если тебе будет нужно... что угодно. - Лекса выглядит так, как будто она пытается сказать слишком много в слишком плохо построенных предложениях. Кларк знакомо это чувство. - Я никуда не собираюсь, мне просто нужно, чтобы ты это знала. Проглотив комок в горле, Кларк кивает, смаргивает слезы и сжимает запястье Лексы, прежде чем они обе отпустят, надеясь, что этого достаточно, чтобы показать все, что она не может сказать. - Увидимся завтра? Это простое прощание. Этого почти недостаточно. Кларк хочет спросить, будет ли Лекса там, чтобы проводить ее завтра, и пожелать ей удачи, поцеловать ее на прощание. Она хочет сказать Беллами, чтобы он справился с тем, для чего она ему нужна, хочет спросить Лексу, может ли она остаться здесь на ночь, может ли она обнять ее, пока она не забудет мир, пока они не узнают все, что нужно знать друг о друге. Но это простое прощание, и этого должно быть достаточно. - Увидимся завтра