Behind the stars

Закрыв за собой дверь, Кларк закрывает глаза и облокачивается головой на дверь, слыша смех своей группы, эхом разносящийся по всему коридору отеля. Она не борется с хихиканьем, которое распространяется по всему ее телу. Ее щеки болят от слишком широкой улыбки, и от слишком громкого смеха. Это происходило все чаще и чаще в последние пару месяцев, и Кларк почти чувствует, как разбитые части внутри нее снова собираются воедино, заживая мучительно медленно, но, тем не менее, исцеляясь. Ее сердце полно радости и счастья, и она так чертовски благодарна за то, какой стала ее жизнь в последнее время, что готова разрыдаться. Кажется, все встало на свои места с тех пор, как в ее жизни появился некто с мягкими лесными зелеными глазами и вьющимися каштановыми волосами, и который невероятно хорошо выглядит по утрам. Все очень просто. Единственное, чего не хватает в этот момент, - это того, как Лекса обнимает ее и целует лениво в шею, что сводит ее с ума. Но Лекса вернулась в Колорадо, управляет своим отелем среди цветов и зелени, а Кларк в Лондоне, пытается успокоить свое сердце настолько, чтобы переодеться и лечь в постель. Она отходит от двери и направляется в ванную, скидывая туфли и оставляя по пути одежду на полу. Кларк настолько измотана - пять концертов за пять вечеров, в пяти разных городах могут высосать из вас всю жизнь, - что она могла бы свернуться калачиком в ванне и заснуть прямо там. Но она заставляет себя принять душ, смыть с тела весь блеск и вымыть волосы таким количеством шампуня, чтобы они стали безупречно чистыми и без остатка лака для волос. Теплой воды достаточно, чтобы расслабить ее мышцы, которые болят от прыжков вверх-вниз по сцене и попыток сделать колесо на спор, и Кларк чувствует, как ее одолевает сон, когда она наконец выходит из душа. Почти засыпая, Кларк переодевается в пижаму, и спотыкаясь, идет к своей кровати. Это уютное чудовище, с достаточным количеством подушек, чтобы утопить ее, и с такими пушистыми одеялами, что их легко можно принять за облака. Это далеко от отеля, в котором она скрывалась после расставания, но она бы с легкостью поменялась кроватями в одно мгновение ока. Она смотрит на будильник, на светящиеся красные цифры, и зевает так сильно, что у нее на глазах выступают слезы. Сейчас четыре утра, и она заснет в тот момент, как только ее голова коснется горы подушек, но у нее другие планы - в Колорадо всего девять вечера, и Лекса тоже должно быть готовиться ко сну, будучи бабулей, которой она является. Каким-то образом, Кларк кажется больше не может заснуть, не услышав голос Лексы. Она откидывает одеяло и плюхается на середину кровати, устраиваясь поудобнее под толстыми одеялами, пока набирает номер своей девушки. Она могла бы прокрутить вниз свой список контактов и позвонить ей оттуда, но есть что-то старомодное в том, чтобы набирать ее номер по памяти, это заставляет Кларк чувствовать себя ближе к Лексе. Уф, Лекса превратила ее в размазню. И что пугает Кларк больше всего, так это то, что ей нравится быть этой слащавой девушкой, которая отправляет сообщения с добрым утром, и с необходимостью слышать голос Лексы каждые два часа, иначе она рискует упасть в обморок. Что пугает ее больше всего, так это то, что это ее совсем не пугает. Лекса берет трубку на середине второго гудка: - Привет, - ее голос достаточно сонный, чтобы сказать Кларк, что она была готова лечь спать добрых полчаса назад, завернувшись в одеяла и немного почитав, прежде чем закончить. Одна только мысль об этом заставляет Кларк улыбнуться. - Привет, детка, - Кларк растягивает гласные, еще глубже зарываясь в подушки. Она привыкла время от времени называть Лексу "деткой" в их разговорах, пробуя это на вкус - это приятно ощущается на ее языке, то, как оно раскатывается без каких-либо усилий, и ощущается настолько правильным на вкус. - Привет, - снова говорит Лекса тоном, который говорит Кларк, что она улыбается. Лекса вряд ли похожа на любительницу ласковых прозвищ, но она так чертовски широко улыбнулась, когда Кларк назвала ее деткой в во время звонка, что можно с уверенностью сказать, что она одобряет это: - Разве ты не должна спать? Сейчас там сколько, три часа ночи? Ее голос теплый и безопасный, этого достаточно, чтобы Кларк захотелось закрыть глаза и представить, что она не одна в гостиничной кровати, а между ними целый океан. Это звучит как колыбельная, и Кларк не может дождаться, когда заснет, а Лекса будет шептать ей на ухо. - Почти четыре, но я только что добралась до отеля. - Концерт продолжался допоздна ? - то, как Лекса забывает произнести половину предложения, заставляет Кларк задуматься, оказывает ли ее голос на нее такой же эффект. - После этого у нас была встреча, и я была так взволнована, рассказывая им о своих новых песнях, - улыбается Кларк, потому что ее поклонники уже знают несколько новых песен наизусть, даже если они вышли всего неделю назад. - Я показала им ту, которую показывала тебе в нашем последнем видеозвонке, ту, где говорится о том, как найти любовь там, где ты меньше всего этого ожидаешь. Она слышит шуршание на другом конце линии, как будто Лекса глубже зарывается в свои одеяла. - О, мне нравится эта, - удовлетворенно вздыхает Лекса, и Кларк чувствует, как ее сердце пропускает удар, чтобы сделать сальто в груди. О боже, она влюблена. Кларк хихикает, закатывая глаза: - Конечно нравится, она ведь о тебе. Прошло чуть больше месяца с тех пор, как Лекса навестила Кларк в Лос-Анджелесе, чуть больше месяца с тех пор, как они решили попробовать и быть в отношениях, когда они обе знали, каковы шансы против них. Прошел месяц, и Кларк знает, что они победят их всех. Лекса вернулась домой до того, как Кларк смогла полностью насладиться ею, прежде чем она смогла запомнить каждый дюйм ее тела, прежде чем она смогла запечатлеть каждую веснушку в памяти. Но они справляются с этим, с помощью текстовых сообщений в течение всего дня и постоянных звонков - Аня написала ей, что телефон Лексы стал продолжением ее руки, и это так же забавно, как и страшно. Они берегут свои поцелуи и ночи, проведенные в объятиях друг друга, компенсируя это долгими разговорами и засыпая с продолжающимися звонками. Впервые Кларк чувствует себя нормальным человеком. Лекса заставляет ее чувствовать себя просто девушкой, пытающейся прожить свои дни, пока она снова не сможет быть со своей девушкой. Всякий раз, когда она с Лексой, она забывает, что ее личная жизнь чаще всего является достоянием общественности, что ее лицо скоро появится на рекламных щитах, что тысячи людей хотят встречаться с ней каждый день. С Лексой, она просто та, кто по уши влюблен в того, кто любит ее в ответ. В их разговоре наступает затишье после того, как Лекса весело напевает ей. Лекса очень хорошо знает, что песня о ней, и она знает, что Кларк любит ее, даже если они никогда не говорили этого вслух - Кларк делает это через свою музыку, Лекса делает это через свои действия. - Ты засыпаешь? - спрашивает Кларк сама сонным голосом, услышав в трубке ровное дыхание Лексы. Их ночные звонки обычно проходят так - тихие слова и долгое молчание, пробормотанные обещания и слушание как они засыпают. Лекса напевает, снова ерзая в постели, и Кларк почти может представить, как она кладет свой телефон на подушку рядом с собой, в нескольких минутах от того, чтобы заснуть, - Почти. Кларк могла бы позволить этому случиться. Она могла бы выключить свет, повернуться на бок и прижать к себе подушку, слишком холодную для нее, чтобы притвориться, что это Лекса, включить громкую связь в телефоне и заснуть, слушая дыхание своей девушки. Она могла бы это сделать, она должна это сделать, потому что завтра понедельник, и у нее выходной, и она может спать сколько душе угодно, но Лексу, как всегда, разбудит будильник в пять утра. Кларк действительно должна оставить всё на сегодня, но у нее появляется идея. Она ложится на спину, на ее лице появляется улыбка, прежде чем у нее хватает здравого смысла остановить себя - она должна попробовать. - Итак, - Кларк произносит это слово с намеком, ее рука скользит под рубашку и направляется вдоль живота, прежде чем она полностью осознает это, - Что на тебе надето? - Что? – взвизгивая спрашивает Лекса, звуча более настороженно, чем с тех пор, как они начали разговор. Ей требуется мгновение, чтобы понять, что означает этот банальный вопрос, и это бесконечно забавляет Кларк, когда она слышит, как Лекса ворчит: - Нет. Мы не будем этого делать. - Что, почему? - Кларк скулит, потому что скучает по своей девушке, а поздний час лишил ее возможности для любой резервации. Лекса вздыхает: - Я не буду заниматься с тобой сексом по телефону, пока мы не сделаем это лично. Не то чтобы они ничего не делали лично - Лекса целую неделю жаловалась на засос на животе, но Кларк знает, что это было в лучшем случае наполовину, потому что она всегда улыбалась, когда показывала ей исчезающий синяк. Они были вместе всего полтора дня после их свидания, после того, как они решили дать им шанс, и, хотя они проводили почти каждое мгновение вместе, им даже не удалось снять свои рубашки. И боже мой, долгие поцелуи, ни к чему не приводящие, только усугубляют ситуацию, когда дело доходит до сексуального напряжения. Между ними было молчаливое соглашение подождать, позволить событиям идти своим чередом, узнать друг друга получше, прежде чем что-то случится. Потому что у Лексы никого не было в постели со времен колледжа, и она возвела вокруг себя стены, которые нелегко разрушить. Потому что Кларк вышла из абъюзивных, насильственных отношений менее трех месяцев назад, и она выздоравливает, терапия помогает, и она окружает себя позитивными людьми, но это процесс, который она еще до конца не завершила. Итак, они целовались на диване - и в постели, и на кухонном островке, и в вестибюле отеля, и в аэропорту, не в этом дело, - и разошлись, грудь вздымалась, зрачки расширились, прежде чем все перешло точку невозврата. И теперь Кларк находится на другом конце земного шара. Но Лекса права - Кларк хочет, чтобы в первый раз, когда она услышит, как Лекса произносит ее имя, это было лично, а не по телефону. Это не мешает ей дуться. - Значит ли это, что в следующий раз, когда мы расстанемся, у нас будет секс по телефону? - Кларк, - Лекса фыркает от смеха, но Кларк заставила ее начать использовать Snapchat и перестать называть его snapshot, поэтому она возлагает большие надежды на то, что Лекса в конечном итоге согласится на секс по телефону. - Ладно, - без энтузиазма ворчит Кларк, забираясь под одеяло и натягивая рубашку обратно, - Думаю, мне нужно подождать, пока мы не повесим трубку. - Эм, - начинает Лекса, прочищает горло, вздыхает в трубку, и Кларк злобно улыбается. Она почти может представить, как Лекса краснеет от одной только мысли: - Подождать, чтобы сделать что? - Ой, да ладно, Вудс, - Кларк понижает голос на октаву или две, - Ты очень хорошо знаешь, что я собираюсь делать. - Это началось как шутка, просто чтобы вывести Лексу из себя, подразнить ее, чтобы она начала заикаться, как она делает прямо сейчас. Но Кларк ловит себя на том, что действительно подумывает о том, чтобы позволить своим рукам скользнуть под пояс пижамы, закрыть глаза и представить, что это Лекса прикасается к ней: - Ты должна, по крайней мере, прислать мне небольшой стимул. Лекса, похоже, совсем проснулась: - Я даже не знаю, как бы могла это сделать. - Что, ты никогда никому не отправляла нюдсы? - Кларк выдыхает, зная, что она не обязана, зная, что она почти жестока по отношению к Лексе, но это почти так же весело, как был бы секс по телефону. Почти. - Нет! - визжит Лекса, - А ты? - Тысячи раз! - Говорит Кларк и мгновение спустя понимает, что это, вероятно, не слишком хорошо для нее в данном случае. - Я живу в постоянном страхе, что они просочатся, и я окажусь в центре еще одного скандала. - О боже мой, Кларк, - она едва слышит, как удивленно звучит Лекса, когда она садится в кровати и придвигается ближе к лампе на тумбочке для лучшего освещения. Ей требуется полминуты, чтобы включить камеру на телефоне и сфотографировать себя - это далеко от настоящей обнаженной фотографии, но ей нужно поднапрячься, если она не хочет, чтобы ее девушка получила удар. Она одергивает свою свободную пижамную майку, пока ее декольте не становится слишком заметным, она делает глубокий вдох, и смотрит в камеру своим соблазнительным взглядом, дотягиваясь свободной рукой до полуоткрытых губ. Она отправляет снимок Лексе с подписью "две недели". Потому что через две недели она закончит свой тур по Европе перед выпуском нового альбома и вернется в Лос-Анджелес. Через две недели она встретит Лексу в аэропорту и зацелует ее до бесчувствия, не заботясь ни о чем на свете. Две недели. Две недели, пока она не сможет показать все это ей лично, пока она не сможет раствориться в своей девушке и никогда не отпускать. Ну, правда у нее запланировано пять фотосессий почти вплотную друг к другу и несколько интервью, но это детали. - Посмотри фото, которое я тебе отправила, - говорит Кларк после долгой минуты молчания, и она наполовину слышит, как Лекса нажимает на свой телефон, чтобы зайти в сообщения, открывает фотографию, задыхаясь и кряхтя одновременно. Кларк не может удержаться от ухмылки. - Ладно, ты просто сейчас злишься, - хнычет Лекса, и Кларк представляет, как она надувается, задаваясь вопросом, колотится ли ее сердце так же сильно, как у нее, болят ли ее руки от желания прикоснуться к Кларк. Кларк шумно забирается обратно под одеяло, поправляя телефон на ухе, чтобы она могла спрятать руки под подушками. Они пережили больше месяца, они могут пережить и две недели - две недели, которые, кажется, тянутся бесконечно: - Две недели, и ты вся моя, детка. - Я уже вся твоя. Ее ответ, произнесенный так быстро и с такой уверенностью, захватывает дух у Кларк - Лекса может сбить ее с ног несколькими словами, когда Кларк меньше всего этого ожидает. - Я люблю тебя, - шепчет Кларк, прежде чем осознает, что она говорит, и что означают ее слова - потому что она действительно любит Лексу, в этом у нее нет сомнений. - Это первый раз, когда ты говоришь мне это, - говорит Лекса через мгновение, и Кларк заставляет себя выдавить слабое «да» сквозь комок в горле. Она не забирает свои слова обратно, потому что это правда, потому что она хочет, чтобы Лекса знала, потому что Лекса - та, кто научил ее снова любить. Но она не может сдержать вздоха облегчения, когда Лекса отвечает: - Я тоже люблю тебя. Они засыпают, слушая бормотания друг друга о прошедшем дне, и Кларк не может дождаться, когда она сможет сделать то же самое, но так, чтобы их ноги переплелись, а дыхание смешалось. Кларк спит весь день напролет, ее тело отказывается просыпаться раньше двух часов дня, либо пытаясь оправиться от количества энергетических напитков, которые она выпила за последние несколько дней, либо готовясь не отдыхать всю следующую неделю. Прогоняя сонливость, Кларк ворчит и чувствует, как ее телефон падает с лица, к которому он прилип после того, как она заснула, слушая легкое посапывание Лексы. Свет от экрана почти ослепляет ее, но Кларк открывает сообщения, когда видит, что Лекса отправила ей фотографию три часа назад – это около пяти утра в Колорадо, какая ранняя пташка. Это селфи, которое Лекса начала отправлять всего пару недель назад. Она только что вышла из душа, Кларк поняла это по каплям воды на ее обнаженном плече, и Лекса показала больше плитки в ванной, чем своего лица, но подпись - это то, что заставляет сердце Кларк учащенно биться. «Неделя и 6 дней».