Behind the stars

Лекса наблюдает за тем, как багажная лента вращается, пока она ждет свой чемодан, ее нога дико постукивает по полированному полу, ее глаза сканируют каждый багаж, надеясь, что следующий будет точно ее. Она нетерпелива. Два месяца она не виделась со своей девушкой - ее желудок трепещет, когда она думает об этом слове – это не должно быть концом света, когда упомянутая девушка - известная певица, у которой полностью забронированы концерты на следующий год. И это не конец света. Лекса говорит себе, что это даже не так долго, учитывая все обстоятельства. Но две недели - это долгий срок, чтобы ждать поцелуя с кем то, после того, как они сказали что любят. Ее телефон начинает жужжать в заднем кармане, и Лекса достает его, взглянув на сообщение на экране : - Я в зоне ожидания. Ищи там самую горячую блондинку. - Она закатывает глаза и открывает диалог, уставившись на последнюю фотографию, которую прислала ей Кларк - ее селфи с волосами, собранными в пушистую повязку, ее ярко-голубые глаза без макияжа, ее рот широко открыт в радостном выражении с подписью: «СЕГОДНЯ, ДЕТКА!» Они отправляли друг другу фотографии каждый день в течение последних двух недель, с подписями об обратном отсчете до того дня, когда они наконец увидятся. И этот день наконец-то, наконец-то настал. Кларк находится всего в нескольких комнатах от нее, а не в нескольких тысячах миль, и это кажется почти сюрреалистичным. Как раз в тот момент, когда Лекса начинает подумывать о том, чтобы просто оставить свой багаж там и побежать к Кларк - потому что ждать еще несколько минут, когда она так долго не видела свою девушку, кажется пыткой - ее чемодан появляется на ленте. Она в спешке подхватывает его и, возможно, она сбила кого-то с ног, не оглядываясь Лекса бормочет "извините меня" и слегка расталкивает людей со своего пути, подходя к дверям, а затем… Затем она видит ее. Кларк прислонилась к стене, возле высокого растения, которое, кажется, есть в каждом аэропорту мира, наполовину загораживающему ее от окон от пола до потолка. Она выглядит так умопомрачительно в своих кроссовках Converse и джинсовой куртке поверх обрезанных маек, ее солнцезащитные очки сидят на макушке, что Лексе приходится заставлять себя делать спокойные, размеренные шаги, вместо того, чтобы бросить свой багаж и побежать к ней, сбить с ног и поцеловать ее без чувств. Когда Кларк находит ее в центре толпы, ее глаза загораются, но в ее улыбке есть печаль. Лекса хмурится, направляясь к Кларк, но она понимает почему, когда Кларк мягко качает головой, глядя мимо зелени в окна. Фотографы. Конечно. Лекса вздыхает. Она знала, что это может случиться - после всего скандала с побегом в отель у черта на куличках папарацци следили за каждым шагом Кларк, чтобы поймать момент когда она снова оступится. Они говорили об этом. Фактически, половина их разговоров, которые тянулись далеко за полночь, были о том, что они будут делать, чтобы избежать вмешательства СМИ в их дела, как сохранить некоторое чувство конфиденциальности в их отношениях, что они должны и не должны делать публично, как справиться с этим, когда всё откроется - это стало вопросом в их первую неделю разлуки, когда они поняли, что по-другому у них не будет. Этот жест, покачивание головой с озабоченно сдвинутыми бровями, был ее способом сказать: «Они прямо здесь, и я хочу, чтобы это осталось между нами еще на мгновение”, поэтому Лекса останавливается на почтительном расстоянии в три фута от Кларк: - Привет. - Привет, - выдыхает Кларк. Они достаточно близко, чтобы слышать приглушенный разговор друг друга, но все еще слишком далеко, чтобы почувствовать тепло друг друга, чтобы начать наверстывать упущенное за все те недели, которое они были вдали друг от друга. Лекса остается неподвижной, рассматривая Кларк - это несправедливо, как ей удается все еще выглядеть потрясающе под флуоресцентными лампами в аэропорту. - Боже, я хочу поцеловать тебя, - бормочет Лекса, потому что это правда. Она провела слишком много дней без Кларк рядом с ней, и теперь она здесь, на расстоянии вытянутой руки, ее лицо светится при виде ее девушки, а ее волосы в беспорядке, и Лекса готова убить, лишь бы погрузить в них пальцы, вдохнуть ее, - Могу я хотя бы обнять тебя в знак приветствия? Кларк качает головой “нет", ее губы сжаты в тонкую линию, - Для них этого будет достаточно для материала. Я хочу еще немного побыть с тобой наедине. - Лекса застенчиво улыбается, потому что ее желудок делает сальто от собственничества Кларк, и этих слов достаточно, чтобы подавить ее потребность в прикосновениях на данный момент. - Пойдем, у моей машины тонированные стекла, и она припаркована прямо снаружи. Они начинают идти в одном и том же неопределенном направлении, все время держась на расстоянии добрых пяти футов друг от друга, пока они пробираются к парковке. Лексе не терпится подойти ближе, и ей приходится засунуть руку в карман куртки, чтобы удержать себя от того, чтобы потянуться и переплести их пальцы, чертовы камеры снаружи. - Мы будем целоваться в твоей машине? - спрашивает Лекса, шокированная, но не совсем против этой идеи. Они достаточно близко, чтобы Лексе не нужно было кричать, чтобы быть услышанной, но это все равно слишком. Кларк издает утробный смех, приглушая его тыльной стороной ладони. - Нет, ты тупица. Мы поедем домой, задернем шторы и поцелуемся, - говорит она, когда они выходят из аэропорта, вокруг них вспыхивает несколько вспышек - Лекса почти принимает их за освещение, но затем она слышит, как кто-то выкрикивает имя Кларк. - Или, ну, мы поужинаем, а потом я отвезу тебя домой. Внезапное нашествие папарацци, которых становится все больше рядом с ними, но держась на достаточном расстоянии, чтобы не вторгаться в их личное пространство, смущает Лексу почти так же сильно, как Кларк, говорящая, что везет ее домой. Лексе требуется мгновение, чтобы ее голос вернулся к ней - Я… Я забронировала номер в отеле. Я не знала, если... Кларк ухмыляется ей, щелкая ключом, чтобы открыть машину, наклоняясь, шепча ей на ухо: - Если ты думаешь, что я упущу тебя из виду на этой неделе, то ты сильно ошибаешься. Помахав фотографам, прежде чем сесть в машину, Кларк оставляет Лексу, чтобы та засунула свой багаж на заднее сиденье и забралась внутрь всего за полсекунды до того, как она отъедет. Солнце только садится, заливая их золотистым сиянием, которое делает все мягче, немного более сказочным, и Лекса едва помнит, что утром ее фотография будет во всем Интернете. Кларк тянется, чтобы взять ее за руку в тот момент, когда они покидают парковку аэропорта, и Лекса почти уверена, что она не выдержит и до первого светофора. Все ее тело покалывает от этого простого прикосновения, она чувствует, что не смогла бы даже удержаться на ногах, если бы стояла на них в этот момент, кожу на руке покалывает, она никогда не чувствовала себя более живой. Положив их руки на свое бедро, Лекса спокойно смотрит на сплетенные пальцы, и весь шум вокруг них словно исчезает. Она влюблена, она глубоко влюблена в Кларк, в этот момент, в эту жизнь. Они останавливаются в пиццерии, чтобы забрать заказ, о котором Кларк позаботилась заранее по дороге в аэропорт. Это проще - чем доставка прямо к ней домой, безопаснее - чем есть в ресторане - и Лекса наблюдает, как она заходит внутрь, называет заказ, оглядывается на машину и дарит ей улыбку. Что-то внутри Лексы сжимается, бурлит и поднимается к ее горлу. По дороге туда Кларк сказала ей, что на самом деле она не возражает против папарацци - Они безобидны, как только ты поймешь как с ними справляться, чаще даже дружелюбны, чем нет - или СМИ, знают о них – существует много предположений, потому что, очевидно, я выгляжу слишком счастливой. Лекса знает, что она сказала большую часть этого, чтобы успокоить ее после импровизированной фотосессии в аэропорту, но суть в том, что Кларк не против выйти и прямо сказать, что они вместе, что они счастливы, что прошлое осталось в прошлом, а настоящее намного лучше. Она хочет дать Лексе немного уединения, немного времени, чтобы привыкнуть к мысли о том, что камеры будут тыкать ей в лицо каждый раз, когда она будет в Лос-Анджелесе. И Лекса любит ее за это. Но если преодоление всего этого означает, что Лекса сможет держать свою девушку за руку на публике, она более чем счастлива смириться со всем, что происходит. Когда Кларк выходит из ресторана с коробкой пиццы в руках и слегка пружинистой походкой, Лекса выходит из машины. Она прислоняется к двери и наблюдает, как Кларк заглядывает под крышку, прежде чем встретиться с ней глазами и произнести одними губами “вкуснятина”, сморщив нос. Лекса улыбается своей придурковатой девушке, которая делает ее такой невероятно счастливой, что ей плевать на всех остальных, на что угодно еще, и почти подумывает сократить расстояние между ними, бросить пиццу на землю и поцеловать ее прямо там, посреди парковки. Но Лекса знает, что Кларк больше разозлилась бы из-за пустой траты еды, чем из-за поцелуя. Вместо этого Лекса ждет, пока она подойдет ближе, и кладет руку ей на талию, пробное прикосновение, говорящее “подожди здесь еще немного”, прежде чем она забирает у нее коробку и осторожно кладет ее на переднее сиденье. Затем она оборачивается. И Кларк смотрит на нее с замешательством в глазах и улыбкой, которая не сходила с ее губ с тех пор, как приземлился ее самолет. Лекса знает, что она обречена. И она более чем согласна с этим. Кларк не сразу понимает намек и не подходит ближе, когда Лекса притягивает ее за талию, их бедра прижаты друг к другу, их дыхание смешивается. Лекса прижимает ладонь к ее щеке, ища на ее лице любой признак того, что ей следует остановиться, но Кларк цепляется за ее талию, притягивает ее ближе, смотря на ее рот..... Их губы встречаются на полпути, и это нежный поцелуй, простое касание их губ, на которых все еще сохранилась тень их улыбок. Поцелуй получился бы неловким, если бы не их желание, их тоска друг по другу, то, как они вкладывают все эти недели разлуки в этот единственный поцелуй. Когда Кларк вздыхает у ее кожи и прижимается своим телом ближе к ее, Лекса знает, что она никогда никого так не любила. Они прерывают поцелуй, когда становится слишком трудно дышать, и Кларк выдыхает в ее губы: -Лекс... Лекса снова прижимается губами к губам Кларк, прячет голову в изгибе шеи - она вдыхает, позволяя теплу Кларк наполнить ее легкие, успокоить ее. Затем она заставляет себя откинуться назад, ее руки все еще обвиты вокруг талии Кларк, когда она расставляет ноги так, чтобы Кларк удобно устроилась между ними: - Я никого не заметила. И я не могла не поцеловать тебя еще секунду, мне все равно на что либо еще. Кларк наклоняет голову в сторону, взглядом наблюдая за лицом Лексы в мягком свете раннего вечера, - Я не могу поверить, что ты у меня есть. - Она притягивает Лексу для еще одного поцелуя, языком проводя по ее губе, и Лексе приходится притянуть Кларк еще ближе, чтобы удержать их обеих в вертикальном положении, когда они разорвут поцелуй. - Ох, мы слишком давно не целовались, - скулит Кларк, и Лексе ничего не остается, как кивнуть в знак согласия. - Но ладно, давай пойдем домой, разденемся и съедим всю пиццу. Когда до Лексы доходит смысл фразы, она чуть не давится собственным языком, в то время как Кларк два раза легонько похлопывает ее по бедру, направляясь к водительской стороне. Не то чтобы они не говорили снова и снова, что займутся сексом, как только увидят друг друга, - потому что они достаточно поговорили за эти недели, и хотя ни один из них не возражал против ожидания, их разговоры могли зайти так далеко, пока одному из них приходилось отступать. Качая головой от того, как Кларк это говорит, Лекса чувствует, как ее желудок урчит при мысли о сжигании энергии, прежде чем получить немного топлива: - В таком порядке? Потому что я умираю с голоду. - Я думаю, тогда мы можем сначала съесть пиццу, - говорит Кларк, подмигивая, и двойной смысл дешев, но достаточно для того чтобы Лекса вцепилась в свою дверь, когда поехали, - Но ешь быстро.