— Нора! Нора, не спи! Я не могу обслуживать всех посетителей вместо тебя! — в который раз толкнула Элеонору Грета, заставляя отвлечься от мыслей.
Помотав головой и отложив телефон, Элеонора Чезари натянула на лицо дружелюбную улыбку и подошла к группе подростков младше нее года на четыре. Обслуживать клиентов, изо дня в день повторяя одни и те же заезженные фразы, слыша глупые и часто нетактичные комплименты от парней… Надоело. Как же ей это все надоело.
Ее и раньше раздражали глупые попытки флирта от клиентов, считавших, что можно запросто подойти к ней и попросить номер телефона, а то и вовсе пригласить на свидание, но последние несколько дней Элеонора была сама не своя. Огрызаться всем подряд и получать за это нагоняй от синьоры Морелли уже вошло в привычку. Ее мысли были очень далеко от Вольтерры. В малюсеньком городе на юго-западе Румынии, где сейчас должен был находиться Алек.
Алек… Она никак не могла выкинуть из головы тот поцелуй и чувства, что испытала в момент, когда его губы коснулись ее. Когда руки сжали ее талию. Позже, обнаружив следы его пальцев на собственной коже, Элеонора даже не разозлилась. Он не контактировал с людьми на протяжении тысячелетия. Неудивительно, что Алек не вполне контролировал свою физическую силу. Тем более, что в тот момент, они оба потеряли голову, отдавшись чувствам.
Чувства… Она размышляла об этом дни и ночи напролет. Что она испытывала к нему? Любовь? Можно ли полюбить того, кого знаешь всего пару месяцев? К тому же, Алек совсем не был ангелом. Одному ему известно, сколько невинных душ он погубил на протяжении долгих двенадцати веков.
— Элеонора Чезари! Да сколько же можно?! — всплеснула руками Грета. — Ну-ка посмотрю, что ты там делаешь! — и выхватила телефон прямо из рук ничего не подозревающей Элеоноры.
Взглянув на экран телефона, Грета перевела недоуменный взгляд на подругу.
— Зачем тебе понадобился румынский новостной портал?
Раздраженно вздохнув, Элеонора вырвала из рук подруги телефон. Глупо было думать, что в новостном портале для «смертных» напишут что-либо о разборках вампиров. Но надежда умирала последней.
— Просто так.
— И где ты взяла это ожерелье, Нора? Я не могу получить внятный ответ уже почти неделю! С каких пор ты стала такой скрытной?
— Нашла в старых вещах бабушки. Как оказалось, продали мы не все, — Элеоноре было совестно пользоваться этим приемом, но он срабатывал всегда идеально.
Стоило ей заговорить о трудностях, преследовавших ее после смерти родителей, все допросы разом прекращались, а неловкая тишина заполняла собой все пространство.
— Ох, извини. Я не хотела напомнить тебе…— Грета потупила взгляд, виновато нахмурив брови.
— Все в порядке, — отмахнулась Элеонора.
«
Кажется пронесло… С Джио было бы сложнее»
От Джованни ожерелье она прятала под теплым свитером, оставляя на виду лишь тонкую цепочку, по которой невозможно было что-то понять. А то и вовсе надевая теплые вещи с высоким воротом. Джованни вопросов не задавал. Пока что. Об ожерелье так точно. Однако его все еще волновал вопрос, откуда Элеонора взяла деньги на операцию бабушки, которую собирались выписать уже через два дня. Элеонора, хоть и радовалась, но понимала, что вопросов теперь только прибавится. Если Грета понимала, где стоит прекратить расспросы, то от Джованни и бабушки подобного понимания ждать не приходилось.
Синьору Бриги выписали в субботу утром. Элеонора вместе с Сильвией и Нико поехали в больницу, чтобы забрать женщину оттуда. Она была безмерно счастлива, что с бабушкой все хорошо, и в очередной раз ее сердце затопила благодарность к Алеку. Если бы не он, она бы сейчас пыталась убедить органы опеки не забирать у нее младшего брата и наверняка снова влезла бы в долги, или чего хуже вновь решилась на кражу. К счастью, те деньги ей все же удалось вернуть, оставшись незамеченной.
— Элеонора Чезари, — начала бабушка, едва за Сильвией закрылась дверь. — Потрудись-ка объяснить мне, откуда ты взяла деньги на операцию?
— Разве это важно? — Элеонора пожала плечами, стараясь выглядеть спокойной, хотя сердце пропустило удар. — Ты жива, это самое главное.
— Представь себе, мне важно, откуда моя внучка взяла такую огромную сумму денег, которую не зарабатывает даже за несколько месяцев, — она многозначительно посмотрела на Элеонору. Поняв, о чем думает бабушка, она возмущенно вскинула брови.
— Ты серьезно думаешь, что я могу спать с кем-то за деньги? Или украсть пару десятков тысяч евро? А может обвинишь меня еще и в распространении наркотиков? — с каждым вопросом тон становился все выше и выше. — Знаешь что, я не стану ничего тебе объяснять. Ни тебе, ни Джио. Думайте, как хотите.
Зайдя в свою комнату и заперев дверь, Элеонора упала на кровать, закрывая глаза. Она знала, что будет тяжело. Знала, что бабушка потребует объяснений. Но, хоть и молча, но обвинить внучку черт знает в чем… Это было слишком. Хотя произошедшее и казалось чем-то слишком невероятным для того, чтобы быть правдой. Ее знакомый-вампир, в которого она еще тут умудрилась влюбиться на досуге, оплатил ее бабушке серьезную операцию, на которую ей самой пришлось бы зарабатывать лет пять. И при этом, не требовал возврата денег. Ни сейчас, ни потом. Кто поверит, даже если она расскажет правду? Точно не бабушка. И Джованни не поверит. Грета, может быть. И то не факт.
Она хотела поделиться своими переживаниями с единственным, кто ее поймет. С Алеком. Он-то знает правду. Но он был слишком далеко, да и она сомневалась в том, что ему интересны ее подростковые проблемы. Алек все это пережил тринадцать веков назад, и вряд ли с тех пор задумывался о переходном возрасте и бунте против подозрений и опеки родителей.
Она попробовала поделиться этим с Гретой на следующий день на работе, но подруга лишь покачала головой.
— Ты представляешь, она тонко намекнула мне, что я могу отдаться кому-то за деньги, — возмущенно прошептала Элеонора. — Мало мне того, что у нее сердце больное, так теперь и с головой беда. Грета, у меня такое ощущение, что мир сходит с ума, а я в эпицентре этого дурдома, — она пожаловалась, опуская голову на руки и вздыхая.
— Нора, — начала Грета, поджав губы. — Я не говорю, что согласна с твоей бабушкой, но… Послушай, это и правда выглядит странно. Не пойми меня неправильно, меня не посещали мысли, что ты можешь кого-то использовать или еще хуже, но… Нора, ты посмотри на себя со стороны. Витаешь в облаках, читаешь странные сайты. Постоянно кого-то ищешь среди посетителей. Ты влюбилась? Или наоборот кого-то боишься? Нора, кто он?
Элеонора вздохнула. Ну и как ей ответить на этот вопрос? Рассказать о старом замке, что населен отнюдь не людьми и даже не призраками. Все обитатели Палаццо деи Приори уже давно должны быть мертвы. И кто поверит в этот рассказ? Да и Алека она подставит. Как и себя.
— Да, я влюбилась, — она кивнула, не поднимая головы. — Но между нами ничего нет.
— И поэтому он оплатил дорогущую операцию твоей бабушке, а еще подарил тебе этот кулон? — зашептала Грета. Беспокойство в голосе сменилось восторгом. — Дорогуша, ты совсем не знаешь мужчин. Он от тебя без ума.
Элеонора хмыкнула. Даже если и так, Алек никогда в этом ей не признается. Хотя и целовал ее весьма красноречиво перед отъездом. Но прощание после поцелуя было весьма скомканным. И она до сих пор не знает, как он там в Румынии, и все ли с ним хорошо.
Коснувшись кулона, она почувствовала, как губы растягиваются в улыбке. Она уже почти сроднилась с этой буквой V, с этой достаточно тяжелой цепочкой. Словно носила его лет сто, если не больше. Будет странно отдавать его назад владельцу и больше не чувствовать этой приятной тяжести сутками напролет. Она ведь ни разу не сняла его. Ни перед сном, ни в душе. Это было приятно, носить на себе то, что принадлежало Алеку.
Но чем больше времени Алек отсутствовал, тем более нервной Элеонора становилась. Она видела, что Нико не понимал, из-за чего она почти не выходит из комнаты, когда бывает дома, не гуляет с ним и ни с кем не разговаривает. Он задавал вопросы, звал сестру поиграть с ним, погулять, но сталкивался лишь с уставшим взглядом глаз, так похожих на его, и, выпятив нижнюю губу, выходил из комнаты, тихо прикрывая за собой дверь.
Когда две недели плавно перешли в три, а потом и вовсе в четыре, Элеонора отчаянно пыталась убедить себя в том, что ничего страшного не произошло. Алек всего лишь задерживается. Он жив, и с ним все в порядке, просто переговоры затянулись. Скоро он вернется, и снова будет раздражать ее своим внезапным появлением, угрозами, в которые она уже давно не верила, как и он сам, наверное.
Все ее опасения сошли на нет, когда, сидя возле фонтана на площади деи Приори с Джованни перед школой, Элеонора стала свидетелем того, как к замку подъехала черный внедорожник с тонированными стеклами. Сердце ее пропустило удар, а после забилось быстрее. А когда из машины вышли четыре фигуры в темных пальто, она не сдержала дурацкую счастливую улыбку. Их лица не были прикрыты капюшонами, ведь в декабре рано утром солнца было не видать. Оно если и решало порадовать жителей Вольтерры, то разве что после обеда.
С двумя вампирами, вышедшими из внедорожника следом за Алеком, она уже была заочно знакома. Одним из них был Деметрий, от которого ее все еще воротило, второго она видела всего лишь раз, в том самом переулке, где они с Алеком встретились в первый раз. Имени его Элеонора не помнила, если Алек когда-то его вообще упоминал.
Следом за Алеком из автомобиля вышла миниатюрная девушка невысокого роста, едва достававшая ему до плеча, со светлыми прямыми волосами. Ее запросто можно было принять на ученицу средней школы, если бы не серьезный вид и наглухо застегнутое черное пальто, которое было совсем не по возрасту девочке-подростку. Было несложно догадаться, что это была Джейн, сестра Алека, несмотря на то, что близнецы отличались по цвету волос, да и рост Алека был значительно выше.
Видимо почувствовав взгляд Элеоноры на себе, Джейн обернулась. Вампирше было не трудно найти ту, кто с интересом разглядывала ее последние минуты три. Наклонив голову набок, Джейн прищурилась и недобро улыбнулась. А после тело Элеоноры сковала непонятно откуда взявшаяся жуткая боль. К счастью, она не стояла. Они с Джованни заняли центральную лавочку у фонтана. Только это спасло Элеонору от того, чтобы не упасть на землю. Изо всех сил стиснув зубы, чтобы не закричать, она пыталась сделать глубокий вдох.
«
Вспомни, что говорил Алек. Это иллюзия. Тебе на самом деле не больно. Она и пальцем тебя не трогает»
— Нора, тебе плохо? — Джованни обеспокоенно прикоснулся к ее плечу, видя, как подруга вся съежилась, обнимая себя и стиснув зубы.
Стоило ему только произнести эти слова, фантомная боль тут же исчезла, словно ее и не было. Словно не все тело Элеоноры секунду назад словно током прошибло, а после не она испытала ужасную боль, хуже которой не чувствовала ничего за свои восемнадцать лет. Физически уж точно.
Подняв голову, она увидела, что Джейн больше не смотрит на нее. Напротив, она стояла, уперев взгляд в землю, пряча глаза от взбешенного брата, что-то тихо ей говорившего.
А может и не так уж и тихо, судя по озадаченным лицам Деметрия и еще одного вампира.
«
Он защищает меня?»
Она бы решила, что это все нелепое совпадение, если бы не Алек, проговоривший одними губами «ты в порядке?».
Элеонора кивнула.
— Все нормально, Джио. Просто внезапно заболело где-то здесь, — она указала на желудок.
— Тебе нужно поесть. Пойдем, — он поднялся и потянул Элеонору за собой.
Уходя, она обернулась, чтобы вновь взглянуть на Алека. Он все еще стоял на площади, в то время как остальные уже вошли в замок. Элеонора улыбнулась. С души словно огромный камень упал. Он был жив. Все обошлось.
Однако ситуация с Джейн ее напрягала. Сестра Алека явно знала о том, что он потратил большую сумму денег на операцию ее бабушки, знала о поцелуе и, по всей видимости, совершенно не одобряла происходящее. А, учитывая ее способности, простое неодобрение могло закончиться для Элеоноры летальным исходом. Не всегда ведь Алек будет рядом, чтобы защитить ее.
Палаццо деи Приори
Взбешенный Алек влетел в свою спальню, громко хлопая дверью, чуть не снося ее при этом с петель. Было плевать на то, что нужно было первым долгом отчитаться перед Аро о поездке в Румынию, и что скорее всего минут через десять в его комнату постучится очередная секретарша с просьбой зайти в Тронный Зал. Дай ему Бог, в которого он уже давно не верил, сил, чтобы не разорвать горло этой смертной женщине.
Следом за ним зашли Деметрий, Феликс и Джейн. Последняя прятала от брата глаза несмотря на то, что он стоял к ней спиной, уперевшись руками в подоконник.
— Алек, ты драматизи…— начал было Деметрий, но тот даже не дослушал его. Обернувшись, он в одно мгновение пересек комнату, оказываясь лицом к лицу с сестрой.
— Если ты еще хоть раз используешь свои способности на ней, Джейн… — процедил он сквозь зубы. — О моем существовании можешь забыть. Ясно?
Джейн ошарашенно уставилась на брата, поначалу решив, что ослышалась. Но это было невозможно, учитывая сверхъестественный суперслух. Да и, судя по ошарашенным лицам Деметрия и Феликса, они слышали то же, что и она.
— Ты готов отказаться от собственной сестры…ради смертной? Она тебе дороже меня? — в голосе Джейн была обида. И слезы, которые никогда не скатятся с длинных светлых ресниц на щеки.
Алек покачал головой.
— Не дороже. Но и люблю я ее не меньше, чем тебя. Ты не ослышалась. Я влюблен в нее.
Джейн ахнула. Деметрий и Феликс переглянулись, не веря своим ушам. От Алека такого не ожидал никто, даже родная сестра. Чтобы он, тот, кто презирал людей, считая их не большим, чем едой, вдруг влюбился в смертную девушку? Это было невозможно. Неслыханно! Аро, Кай и Маркус никогда подобного не допустят, все это знали. Но пока девушка жила в Вольтерре, ее нельзя было трогать.
— Завтра же ты извинишься перед ней, Джейн, — та покачала головой, все еще надеясь, что все это шутка. — Завтра же. Извинишься так, чтобы даже я поверил, что ты искренне раскаиваешься. Иначе пеняй на себя.
***
Элеонора почти забыла об утреннем происшествии. Ей было не до того. Синьора Морелли снова зверствовала, наказав на этот раз Грету за опоздание на работу. Хотя Элеоноре всерьез начинало казаться, что опоздания были только предлогом. Старой карге просто нравилось издеваться над ними.
Работы в джелатерии было непроворот круглый год. Хотя, казалось бы, какое мороженое зимой? Но, по всей видимости, туристы, приехавшие из северных стран, так не считали. Сама же Элеонора была убеждена, что охрипнет как минимум на неделю в тот момент, когда решит съесть даже одну ложечку любимого шоколадного мороженого. А может даже сляжет с температурой. Иммунитет Элеоноры оставлял желать лучшего.
— Я бы давно уволилась, если бы была такая возможность, — вздохнула Грета. — Я пытаюсь откладывать на колледж, но…
— Такими темпами мы к психиатру попадем раньше, чем в колледж, — покачала головой Элеонора. Грета усмехнулась, но кивнула, соглашаясь.
— И Вы, как всегда правы, синьорина.
День был просто сумасшедший. Элеоноре даже начало казаться, что вместе с собой Алек привез еще толпу туристов со всей Европы. Она достаточно неплохо понимала английский, но разобрать всевозможные акценты, начиная от французского, заканчивая финским, было непростой задачей. Под конец рабочего дня она была выжатой как лимон.
После долгожданного окончания смены она хотела было идти домой, даже закрыла дверь джелатерии на ключ, как вдруг услышала за углом шум. Там находилась большая пиццерия и несколько сувенирных лавок с самыми дешевыми ценами на магнитики и прочую ерунду во всей Вольтерре.
— Пожар! — прокричал детский голос на чистом итальянском.
Ноги Элеоноры точно приросли к земле. Перед глазами пронеслись события трехлетней давности. Она с грудным братом на руках, из сгоревшего здания выносят тела, в которых едва ли можно было узнать живых людей. Собственный крик до сих пор звенел в ушах.
Она не знала, сколько простояла на месте. Но внезапно, сама не отдавая себе отчета, понеслась к месту происшествия.
Полыхала пиццерия. Группы людей, толпившиеся возле заведения ничуть не помогали пострадавшим, лишь еще больше наводили панику. Дым стоял столбом, заставляя Элеонору закашляться.
В тот вечер запах был точно такой же… Запах сгоревшей мебели, сгоревшего дерева. Горелой плоти. Этот мерзкий тошнотворный и такой стойкий запах…
Возле нее плакала девочка лет семи. Щеки ребенка были в саже, она держала в руках плюшевого медвежонка, вцепившись в него так, словно это была самая дорогая вещь для нее на всем белом свете. А может так оно и было на самом деле. Сама Элеонора до сих пор хранила все подарки, что получала от родителей, когда была ребенком. Даже Нико не разрешала с ними играть, чтобы не сломал или не порвал ненароком. Это единственное, что осталось от родителей.
Слезы застилали ее глаза. Она словно переживала тот день заново. Словно кто-то решил, что той боли было мало, и нужно повторить.
Лицо Элеоноры было мокрым, но она не сразу поняла, что это были слезы. Дышать становилось тяжело, и не только от дыма, что шел из пиццерии.
— Эле. Эле, приди в себя, — ледяная рука слегка похлопала ее по щеке, заставляя взглянуть в темно-карие глаза, скрывавшие ярко-красную радужку. — Ты не пострадала? Скажи что-нибудь.
Элеонора отрицательно покачала головой, вцепившись в рукава знакомого пальто, вновь переводя взгляд на горевшую пиццерию, которую несколько рослых крепких мужчин пытались потушить, поднося огромные ведра с водой. Она бы и одно такое не подняла…
— Пошли отсюда, ты вся дрожишь, — Алек потянул ее за руку, и у Элеоноры не оставалось другого выхода, как последовать за ним.
На плечи опустилось то самое тяжелое пальто. Оно пахло им. Его запах смог перебить ужасную вонь, что стояла на всю улицу, заставляя прохожих кашлять и закрывать носы шарфами.
Когда они прошли большую часть пути, попадая в спальные районы Вольтерры, Алек остановился. Следом за ним остановилась и Элеонора, всхлипывавшая всю дорогу.
Ледяные руки обхватили ее лицо, заставляя посмотреть на их обладателя. Глаза Алека обеспокоенно оглядывали ее, казалось, желая в очередной раз удостовериться, что с ней все было в порядке.
— Тише, Эле, тише. Все хорошо, — обхватив ее талию, он прижал Элеонору к себе крепко, но не причиняя боли. Она всхлипывала, утыкаясь носом в мягкую ткань пиджака. — Все хорошо, ты в безопасности. Я не позволю никому причинить тебе боль.
Она верила. Действительно верила, хотя и понимала, что он не в состоянии уберечь ее от всего. Что-то да постоянно будет напоминать ей о том страшном дне, вызывая поток слез и панику. Она не знала, как Алек смог справиться после огня, в котором чуть не умер. Но сейчас об этом спрашивать не хотелось. Как-нибудь в другой раз.
— Я рада, что ты наконец вернулся. Я ждала тебя, — призналась Элеонора, смотря ему прямо в глаза. Откуда в ней внезапно взялась эта смелость? Она и сама не могла ответить на этот вопрос.
Алек ничего не ответил. Он лишь склонился, сокращая их разницу в росте, и через мгновение ее губы оказались в его плену. Этот поцелуй не был похож на первый, в больнице. Сейчас он прикасался к ней нежно, даже слишком аккуратно, так, словно она была фарфоровой статуэткой, что было так легко разбить. Алек медленно провел языком по ее нижней губе, вызывая тихий стон, который Элеонора не смогла сдержать. Даже не пыталась.
Ее руки нежно гладили его по затылку, наслаждаясь холодом кожи, пальцы путались в темных волосах. Его запах окутал ее целиком, от чего на душе стало спокойно.
— Прости за утро. Я серьезно поговорил с сестрой, она больше не посмеет применить на тебе свой дар. Я не позволю, — его ладони сжались в кулаки за ее спиной. Но заведя свои руки назад, она коснулась холодных пальцев, поглаживая костяшки.
— Теперь она будет ненавидеть меня еще больше, — тихо произнесла Элеонора. Алек покачал головой.
— Ей придется смириться, что в моей жизни теперь есть ты. Потому что тебе от меня никуда не деться.
Элеонора рассмеялась. Впервые за последний месяц она смеялась громко, весело, искренне. Только сейчас она позволила себе расслабиться. Особенно после того, как услышала то, что беспокоило ее очень давно. Ее чувства взаимны. И пусть он не сказал это открытым текстом, это не важно. Когда-то Алек говорил ей, что вампиры любят раз и на всю жизнь. Этого знания ей достаточно.
— Ты очень торопишься домой? — оглядевшись, поинтересовался Алек.
Представив, как бабушка снова завалит ее вопросами, на которые совсем не хотелось отвечать, да она и понятия не имела как, Элеонора покачала головой.
Взяв ее за руку, Алек повел ее за собой. Они шли недолго, в Вольтерре в принципе все располагалось настолько близко, что можно было дойти минут за пятнадцать, а то и быстрее, если прибавить шагу.
Мимо них шли люди, местные и туристы, но никому и дела не было до пары подростков, коими они выглядели со стороны. Счастливая улыбка ни на секунду не спадала с ее лица.
Они вышли на небольшую смотровую площадку, когда на улице почти не осталось людей. Разве что туристы гуляли по городу после полуночи, да и то не все. Ведь в основном сюда приезжали семьями.
Площадка была меньше той, на которой они были с Деметрием, в тот вечер, когда они с Алеком встретились в третий раз. В тот вечер, когда она узнала, кем являются жители Палаццо деи Приори. Могла ли Элеонора представить себе тогда, когда все ее нутро сковывал страх перед ним, что когда-нибудь она будет счастлива от того, что он вернулся в Вольтерру целый и невредимый и держит ее за руку. Если бы кто решился сказать ей о таком, Элеонора бы всерьез решила, что человек спятил.
На смотровой площадке, откуда открывался великолепный вид на город, не было никого кроме них. Элеонора стояла, прижавшись спиной к его груди. Сильные руки обхватили ее талию, холодные губы оставляли нежные поцелуи то на ее виске, то на щеке, заставляя очаровательный румянец проступать на ее лице.
— Ti amo, tesoro mio, — раздался шепот над ухом, заставляя глаза распахнуться от неожиданности. — Per sempre.
Он только что признался ей в любви? Правда признался? Алек любит ее?
— Ti amo, Alec, — развернувшись в его руках, она обняла его крепко-крепко, насколько была способна.
Казалось, мир сузился на них двоих, остановившись на этом моменте. Время замедлило свой бег, если не для всех, то для нее точно. Хотелось остаться в этой секунде. Любоваться звездным небом, находясь рядом с тем, кого за столь короткий срок она полюбила всем сердцем.
«
Я счастлива»
