Франческа

Машина прогрелась, и мы поехали домой. За лобовым стеклом горели вечерние огни. Мимо неслись палатки, фонари, люди. Из радио доносились звуки блюза. Артур никогда не выбирал определенную станцию и включал первую попавшуюся. Квартал за кварталом провожали мой взгляд. Улицы одевались в ночной траур и замирали на часы тишины. На тротуар падал белый снег, нарушающий черный покой. Отчего-то мне стало вдруг грустно и одиноко. То ли погода так сильно влияла, то ли внутри скопилось слишком много эмоций, которые разрывали мою душу. Они не давали мне оставаться спокойной и вырывались наружу тонкими струйками слез. Но в темноте кожаного салона их никто не видел и не ощущал. Я почувствовала небольшую безысходность. И она начала разрушать меня изнутри. Но вскоре это чувство прошло, и я посмотрела в зеркало на Фрэнки. Меня почему-то иногда забавляло смотреть на нее. В ней я находила те чувства и эмоции, которых не видела ни в одном другом человеке. Она была индивидуальностью, независимым человеком. Она была тем, к чему мы все стремимся. Она была свободной… Сейчас она смотрела в окно, так же как и я. Ее кудри как обычно растрепались по плечам. Ее глаза, все еще серо-зеленого цвета, выражали ностальгию. Ностальгию по тому, что она так не хотела вспоминать. По тому, что, как и прежде, преследовало ее. По тому, что она с грустью и с лаской вспоминала. В руках она перебирала узоры кельтского крестика. «Это осталось у меня с детства. Отличный талисман для тех, кто в него верит», - она всегда это повторяла. Домой мы подъехали в половине двенадцатого уставшие. Артур дал мне ключи от машины, чтобы я загнала ее в гараж, а сам взял сумки и пошел на кухню. Фрэнки замялась и остановилась около меня, пристально наблюдая. - Ты что-то хотела? – спросила я спокойным голосом. - Нет. Просто смотрю. - Просто ничего не бывает. - А Артур тебе кто? - Друг. И вот опять. У Фрэнки округлились глаза. Стоит отметить, они у нее итак смотрели на мир широким взглядом, но когда она удивлялась, то глаза становились настолько большими и круглыми, что сначала я этого боялась, потом не могла сдержать смеха, а сейчас и вовсе просто привыкла. Фрэнки умела удивлять и подавать все новые и новые эмоции. - А почему тебя это интересует? - Я просто спросила. Не хочешь – не отвечай. Фрэнки зашла в дом, а я еще провозилась с машиной. Этот джип был намного больше моей малютки. Когда я забирала сумку, на заднем сидении я увидела какой-то сверток. Это больше было похоже на офисную переписку. Знаете, как в школе дети передают записки аж через два ряда? Вы думаете, это не сохранилось на рабочем месте? Все то же самое. У меня не было времени вникать в написанное, и я положила ее в карман пальто. Зайдя в дом, я сразу угодила в заботливые объятья Артура. Он снял с меня пальто и позвал на кухню поужинать. - Меня не было минут 15. Как ты умудрился приготовить так быстро ужин? - Права. Именно приготовить. - Ммм, а как вкусно пахнет! - Присаживайся. - Я пойду к себе, - резко ответила Фрэнки и пошла наверх. - Что это с ней? – прошептал мне Артур. - Не знаю. Мы продолжили есть. Но вскоре я подумала, что Франческе тоже хотелось бы поесть, и решила ей отнести тарелку. - Фрэнки, можно? - Валяй. Я зашла в комнату. Фрэнки лежала на кровати в тапочках и напевала песню группы The Stooges. Потом у нее в руках я заметила черный лак, которым она никогда не пользовалась. После меня насторожили журналы, которые я раньше не видела. Вполне тихая девочка вдруг увлеклась роком. - Фрэнки, я тут принесла тебе поесть… - Я не голодна. И вообще, не видишь мне некогда, я ногти крашу. - Куда ты опять собралась? - Работать, разве не ясно? - Ну, судя по твоему виду и времени на часах – нет. Где ты работаешь? - В баре у подруги, я же говорила. - Ночью?! - Ну да. Ой, все. Я опаздываю, - Фрэнки пронеслась мимо меня вниз, скинув почти все бумажки на столе. Я была взбешена ее поступками. В конце концов, я старше ее и несу за нее ответственность. За несмышленую 18-летнюю девочку. Но я ничего не могла с ней поделать. Вы, наверное, скажете: «Дай ей хорошенько под зад». Если бы это было так просто. - Убью ее когда-нибудь, - сказала я, спустившись к Артуру. - Да ладно, оставь ее. Пусть делает, что хочет. - Эх… Волнуюсь за нее. Натворит делов, а потом расхлебывай. - Успокойся. Вдруг резко погас свет, и я поняла, что выбило пробки. Такое случается очень часто, особенно зимой в жуткий снегопад, как, например, сегодня. - Я схожу, - Артур взял свечку и пошел в подвал. Через пару минут он вернулся с охапкой свечей и грустным лицом. - Пробки в порядке, но видимо придется просидеть в темноте. - Хорошо… - ответила я, уходя далеко в свои мысли. Так мы просидели всю ночь. Друг напротив друга. Каждый из нас хотел многое сказать, но никто не мог подобрать слов. Казалось, что занавеса тишины окутывает нас, льется откуда-то сверху и заполняет пустоту души. Пальцы нервно перебирали все, что попадалось под руку. Глаза быстро, но в то же время задумчиво искали проблеск, но все мысли сводились к одному «не сейчас». Страх заполонял пространство кухни. И начиналась игра: кто дольше промолчит о разрывающих нас чувствах. Свечи разума наполовину погасли, и было уже не понятно, что хочет от нас судьба. В окно стучал ветер, словно просился остудить все пространство и не дать теплу полностью нас поглотить. Ветер все больше спутывал мысли и не давал сосредоточиться. И наше мышление все больше погружалось в небытие. Сон стучался в открытые глаза и не давал вспомнить былые времена. Он так и нашептывал: «Не надо. Зачем?» а сердце тянуло невидимые руки к воздыханию, напротив, за столом. И будто нет преград, но есть недосказанность. Было между нами что-то, что не давало чувствам взять контроль. В этот момент все наше внутреннее существование вело борьбу. Артур хотел что-то сказать, но лишь встал из-за стола и направился спать. Я опустила голову и пыталась понять, что же внутри меня так гложет. Мысли спутались в одну единственную нить бредового воображения, и я решила также направиться в постель.