Sour Grapes

      С Дилюком все не могло быть слишком просто. Не было до сих пор, и странно было ожидать, что волшебным образом станет. Он избегал меня весь вечер, прятался в кабинете при малейшем намеке на полувзгляд с моей стороны, выходил курить чаще обычного и… Лучше бы он снова на меня сорвался.       Венти что-то тараторил и голосисто смеялся над собственными шутками, а я все пропускала мимо ушей, зачем-то помешивая газировку в стакане. Жидкость пенилась, осевшие на стенках пузырьки лопались и устремлялись вверх. Наконец, чужая ладонь накрыла стакан и потянула на себя: я подняла взгляд на музыканта.       — Спасибо, но если мне нужно будет ее помешать, я могу сам, — его взгляд смешливо сверкнул. Я слишком уж часто выпадала из реальности, путаясь в собственных мыслях.       Дилюк запрещал подавать Венти алкоголь до выступления, но иногда ему удавалось уломать кого-нибудь из барменов на бокал спиртного после. Сегодня он усердно взялся за меня: Аделинда предупредила, что припозднится на смену, так что за стойку встал Эльзер — хоть он обычно и занимался другими вещами. Менеджер оказался для певца чрезвычайно крепким орешком — по несгибаемости он уступил бы разве что самому Дилюку; а вот я удобно попалась под руку, слишком оцепенелая, чтобы глубоко вдумываться в свои действия.       Впрочем, чересчур злоупотреблять моим состоянием Венти не стал.       — Слушай, я бы выпил вина тысячи ветров… в обмен на услугу, — он растянулся в улыбке, по-кошачьи заглядывая в мои глаза.       Я сложила руки на груди. Обычно Венти отваживался на бокал одуванчикового или османтусового, но «Тысячи ветров» — неслыханная наглость даже для него.       — Скажем, я могу спеть песню, которая заденет самые нежные струны угрюмой души нашего высочества. Он ведь всегда выходит послушать мои выступления.       Меня не заинтриговало, откуда музыканту вообще об этом известно — в нашем коллективе такое вовсе не удивительно; выпрямившись, я с толикой недоверия осведомилась:       — Серьезно? Ты сможешь?       Венти воспрял духом, завидев мое оживление. Он подпрыгнул на стуле и воскликнул:       — Разумеется! Я же истинный творец.       Я закусила губу. Мысли о стоимости алкоголя, на который польстился парень, отошли куда-то на десятый план. Может быть, если во время исполнения нежной баллады — а я уверена, у музыканта в рукаве имеется минимум парочка десятков — мы всего разок встретимся взглядами…       — Один бокал, — отрезала я. Венти возбужденно подскочил и невесомо приложился кулаком по моему плечу.       — Ты чудо, Кэт, — бросил он напоследок, прежде чем отправиться на сцену.       Зал все больше полнился людьми. Венти скрупулезно подкручивал колки на гитаре и разминал пальцы, невнятные разговоры и смех гуляли по бару. Машинальными движениями я наполняла бокалы, стаканы и шоты для посетителей, надеясь, что Эльзер контролирует ситуацию хотя бы немного лучше меня. Всегда скупой на слова, менеджер вдруг стал необычайно шумным и разговорчивым. Я бездумно улыбалась ему, когда он в очередной раз нарушал повисшее между нами молчание, хотя чаще всего и пропускала его реплики мимо ушей. И все же меня отвлекала от мыслей его необычная оживленность.       Я вздрогнула, когда Венти откашлялся в микрофон, подняла глаза.       Парень, как обычно, приветствовал толпу, бросаясь шутками и фамильярностями в адрес завсегдатаев. Зрители то и дело разражались искренним смехом, особо смелые — бросались шутками в ответ, и зал вновь тонул в аплодисментах и хохоте. Наконец, когда Венти посерьезнел, все затихли. Выступление началось.       Конечности вдруг стали ватными, а сердце рвануло к самому горлу. Мне не терпелось услышать, чем именно парень собирается задеть Дилюка за живое, и одновременно с этим по спине то и дело пробегался холодок — стоило ли вообще в это ввязываться?       Мелодия плавно полилась со сцены, завлекая всех присутствующих и ласково вплетаясь в тихие, еще не угасшие разговоры. В тесном помещении она становилась почти осязаемой. Дрожь в пальцах унималась, я позволила себе расслабиться, наслаждаясь песней.       Наконец, Венти вступил вполголоса, спокойным, мягким тоном:       Katherine, kiss me       Slippy little lips       Will split me…       Услышав это имя, я встрепенулась. Венти перебирал струны и пел, самозабвенно прикрыв глаза. Очень тонкий намек, спасибо…       Я обвела бар взглядом. В приглушенном свете лица присутствующих разобрать было сложно. Двое парочек поднялись с мест и принялись танцевать, покачиваясь в такт мелодии и голосу музыканта. Когда выступал Венти, зал всегда был забит под завязку — всеобщий любимец. Неудивительно, что Дилюк его все еще терпит.       Мысль о нем заставила меня приободриться. Я вновь стала искать его глазами, на этот раз удачно: он стоял за ширмой сцены и смотрел прямо перед собой — на одну из парочек.       Sometimes I say the stupid things, I think       I mean, I...       Sometimes I think the stupidest things       Парень и девушка целовались, поддавшись секундному импульсу, как и пелось в песне. Целовались, не обращая внимания на окружающих, хотя никто на них и не смотрел — только две пары глаз наблюдали за этой интимной картиной чистой влюбленности.       Your leather jacket lies in sticky pools of cider blackberry…       Я отвлеклась, когда передо мной мелькнула тень: красные локоны подлетели в воздух, а дверь в подсобку стремительно захлопнулась.       С губ сорвался сокрушенный выдох.       Видимо, не сработало.       Почти все выступление прошло для меня за дымкой отрешенности. Я продолжала разливать напитки, перебрасываться словами с Эльзером и время от времени натирать стойку, создавая иллюзию занятости скорее для самой себя, чем для других. Поведение Дилюка мне было понятно: я ему нравлюсь, но он не хочет это признавать. Что именно его тяготит — наличие чувств в принципе, тот факт, что я его подчиненная, или нечто, что мне вообще неизвестно — кто знает. Чужая душа потемки, а в его случае — непроглядная пропасть.       Под конец перформанса я незаметно пробралась в подсобку, оставив Эльзера за стойкой одного. В ушах звенело от музыки — хотелось передохнуть пару минут и разобраться в своих мыслях, которые вились в голове бесконечным утомляющим потоком. Однако в комнате я внезапно столкнулась с чьей-то темной фигурой и едва сдержалась, чтобы не вскрикнуть от испуга. Напротив меня стоял Дилюк. Я и забыла, что он сбежал сюда — точнее, полагала, что он проводит остаток вечера в своем кабинете. Парень выглядел задумчивым, щеки у него розовели, а волосы были взлохмачены. Заметив мое замешательство, он ухмыльнулся.       — Что Венти получит за эту песню?       Я пристыженно отвернулась — не потому что я пообещала музыканту бесплатный стакан дорогущего алкоголя, а потому что Дилюк догадался, что я была в курсе. Даже несмотря на то, что идея была не моей, да и песню я не выбирала — я все же согласилась на эту авантюру.       — Бокал «Тысячи ветров».       Опустив голову, я наблюдала, как приближаются чужие ботинки, а сердце стучало не хуже погремушки. Дилюк подошел вплотную и опалил дыханием мою макушку; я подняла на него глаза — примерно с полминуты мы смотрели друг на друга, не отрываясь. Его грудь часто вздымалась, а взгляд бродил туда-сюда. Наконец, он неуверенно, почти робко коснулся моих губ. На пару секунд мы оба замерли, не решаясь продолжить… Я не заметила, как ответила на поцелуй, как мои губы зашевелились, поддаваясь ласкам, как я приоткрыла рот и позволила ему вести — все это произошло нечаянно, как по наитию, но оттого ощущалось не менее потрясающе. Его ладонь покоилась на моей пылающей жаром щеке, и я не понимала — это я горю или его кожа? Спина глухо ударилась о шкафчик: напор Дилюка заставил меня отступить назад и вжаться в металлическую поверхность.       Если ему так сильно не терпелось, почему он вообще сдерживался?       Все закончилось, когда хлопнула дверь. Дилюк отреагировал молниеносно и, едва я успела хоть что-то сообразить, вылетел из комнаты. Я встретилась взглядом с Аделиндой и тут же отвела его: представляю, какие теперь пойдут разговоры среди коллег. Надеюсь только, что мне не придется подыскивать себе другое место работы.       Девушка молча прошла через комнату, сбросила верхнюю одежду и принялась натягивать форму. Даже поздороваться не удосужилась. Я похлопала себя по щекам в попытке прийти в чувство, неуклюже одернула рубашку.       — Ну, наконец-то, — Аделинда усмехнулась и, подмигнув мне, вышла в зал.

***

      Слинявший босс ожидаемо обнаружился на улице. Он стоял у стены, задумчиво глядя на дорогу, ведущую в глубь города, неизменно с сигаретой между зубами. Осторожно ступив с крылечка на асфальт, я прошагала к нему. Дилюк обернулся.       — Извините, — бросил он, — я совсем забылся.       Я прислонилась к бетону рядом с ним. Помолчала. Из бара доносились вступительные ноты последней песни, наружу изредка высыпали шумные посетители и, перекрикиваясь, направлялись в разные стороны.       — Вы же извиняетесь не за то, что поцеловали меня? — спросила я.       Дилюк выпустил густые клубы дыма, стряхнул пепел. Усмехнулся, поглядев себе под ноги.       — Нет, — бросил он, — наверное, нет.       Живое воспоминание о поцелуе кольнуло в груди кипучей эйфорией. Его было слишком мало, слишком быстро нас прервали, тело требовало о большем, и я не могла сопротивляться. Особенно теперь, когда поняла, что могу его целовать.       Я встала перед парнем, приподнялась на носочках и, вынув сигарету прямо из его рта, припала к губам. Едкий дым заполнил ноздри, его терпкий привкус заиграл на языке. Дилюк не успел выдохнуть, поэтому капли никотина — ничтожно малое количество для него, но достаточное, чтобы вскружить голову некурящей девушке — проникли в мои легкие, мгновенно мешаясь с влечением, циркулирующим в крови. Теперь я теряла контроль, а ему не осталось ничего, кроме как отстраниться, чтобы привести меня в чувство.       — Аккуратнее, — ухмыльнулся он, не выпуская меня из объятий. Дым от тлеющей сигареты путался с моими волосами, впитывался запахом в одежду и наверняка даже в кожу. — Я больше не сбегу. Не напирай так сильно.       Я опустила голову ему на плечо, пряча довольную улыбку. Не напирай. Он даже не заметил.       — Хотите… хотите со мной прогуляться? — нерешительно подал он голос спустя несколько долгих минут.       Я отстранилась.       — У меня еще не закончилась смена.       Дилюк забрал окурок из моих пальцев, сбросил с него остатки пепла и, поразмыслив немного, затушил.       — За свое ужасное поведение я должен вам целый выходной. Ничего страшного, если сегодня вы закончите пораньше.       Я невольно просияла, глядя на его растерянное, почти смущенное лицо. Кивнула.       — Ладно. Дай мне пару минут, чтобы собраться.