И целого неба мало

      Утром Вэй Ин едва смог подняться с постели. Голова немного кружилась и гудела, как старинный медный колокол, а в ушах стоял мерзкий звон.       Наскоро умывшись, он выскочил из дома и поежился. Отец и вправду решил устроить собрание, стоило только солнцу показаться самым краешком над линией горизонта; Вэй Ин ни за что не проснулся бы вовремя, но кто-то резко постучал по стене его дома, развеяв тяжелый сон.       Цзян Фэнмянь собрал всех Наездников в общем зале. Пахло съестным, но никто не спешил приступать к еде. Вэй Ин по привычке скользнул на лавку поближе к отцу и перехватил короткий взгляд Лань Чжаня. Взгляд был острым и стремительным, как укол тонкой иглы, но в нем Вэй Ину почудилось какое-то не то предупреждение, не то просто ощущение общей тайны. Ничего таинственного в простых посиделках и быть не могло, но Вэй Ин ощутил странное смущение.       Не Хуайсан был бледен и старался не поднимать глаз. Вчера его переполнял гнев и ярость, но сегодня все словно схлынуло, оставив лишь измученного человека. Голову его охватывала плотная повязка, но даже с ней был заметен край рубца, задевшего бровь. Вэй Ин подумал о том, что нужно будет первым делом спросить о здоровье Чудовища, но тут заговорил отец.       — Сначала хочу сообщить радостную новость, — кашлянув, Цзян Фэнмянь поднялся с места. — У нас нечасто случаются поводы для радости. Голова клана Цзинь предложил заключить брак между своим наследником Цзысюанем и моей дочерью Яньли.       Кто-то судорожно закашлялся. Хотя в комнате было не так много людей, Вэй Ин в силу рассеянности почти не обратил внимания на них и только сейчас заметил в дальнем углу Лань Цижэня. Глава клана Лань с силой постукивал себя по груди и не сводил глаз с Цзян Фэнмяня.       — Выходит, теперь у двух объединенных кланов будет четыре дракона? — с недоумением переспросил Не Хуайсан и нахмурился. Выражение его лица стало немного озадаченным. — Боюсь, тогда с вашими силами не сможет поспорить вообще никто.       — Клан Цзынь не ведется на тех, кто беднее их, — отчетливо проговорил Лань Чжань. — Это было предсказуемо.       Он тяжело и неподвижно наблюдал за собственным дядей, и от этого взгляда Вэй Ину стало немного странно.       Что-то скрытое происходило вокруг. Взгляды протягивались звонкими ниточками и оставались в воздухе, незримые, но ощутимые: Лань Чжань и Лань Цижэнь, Лань Цижэнь и отец. Это были непроизнесенные предупреждения и старые споры, которые никто из них не забывал и посторонних посвящать не спешил.       — Потому что толковые дети приносят клану силу, покой и деньги, — отрывисто бросил Лань Цижэнь и скрестил руки на груди. — Приводят жен и воспитывают наследников.       Лань Чжань отразил его движение, и в это мгновение в их манере держать себя проглянуло что-то общее.       — Мы давно обдумывали это, — заметил Цзян Фэнмянь и опустился на лавку, с силой растирая лицо. — К сожалению, драконы сейчас единственная драгоценность. Золото не поможет нам выжить.       Только сейчас до Вэй Ина дошёл смысл его слов. Он дернулся, едва не свалившись со скамьи.       — Шидзе?!       Цзян Фэнмянь похлопал его по плечу.       — Поговорим позже, — едва слышно бросил он.       В голове у Вэй Ина загудело ещё сильнее.       Как можно отдавать его прекрасную сестру этому ходячему складу золота? Этой статуе богатства в полный рост? Едва сдерживаясь, он крепко сцепил пальцы и сжал ладони в замок.       — Да, власть после объединения двух кланов немного пугает, — пробормотал Не Хуайсан и криво ухмыльнулся. — Впрочем, какая разница, сколько у кого драконов? Пока не закончим эту войну, мы все на одной стороне.       — А теперь поговорим о том, что вы видели, — Цзян Фэнмянь совсем иначе посмотрел на Хуайсана, буквально вцепляясь взглядом в его лицо и не позволяя отвести взгляд.       Не Хуайсан слегка опустил голову и передернул плечами.       — Мы видели ее. Вместе с огромным волком, у самой границы.       — И она видела вас?       — Видела.       Цзян Фэнмянь закрыл глаза и потер висок. Ногти с неприятным скрежетом прошлись по коротко обритой щетине.       — Значит, время последней битвы уже близко, — с лёгким оттенком обреченности заметил он.       Этот оттенок в голосе вдруг стал настолько заметен, что Вэй Ин съежился всем телом. Колкая дрожь пробежалась под плотными слоями одежды и нагрудником, который он впопыхах натянул на себя перед собранием.       Он с недоумением покосился на отца. Комната погрузилась в молчание. Вэй Ин медленно обвел взглядом всех присутствующих и ощутил, как паника подступает все ближе к горлу. Взгляд его метался от одного лица к другому в тщетной попытке найти хоть кого-то, кто если и не готов к бою, то хотя бы не ощущает страха; они выглядели сдавшимися, еще не начав бой. Только один взгляд был спокоен и сосредоточен. Лань Чжань смотрел прямо на него, и на дне его глаз невозможно было уловить никаких эмоций, их там словно не было вовсе.       Какая эмоция может быть горного озера или ясного неба в спокойствии ночи?       — Это должно было случиться, — коротко произнес он и улыбнулся. — Рано или поздно мы обязаны были дойти до этой точки, в которой больше нельзя сдерживать их.       — Что ты имеешь в виду? — Хуайсан поднял голову.       Его лицо было смертельно уставшим, и даже у губ залегла горькая складка. Короткие кудри, примятые повязкой, казались поникшими.       — Вы как будто уже сдались, — не сдержался Вэй Ин. Он не знал, почему не мог сегодня контролировать свои эмоции и почему голос его дрожал, и эту дрожь он тоже не мог сдержать.       У него в голове закрутились десятки мыслей и эмоций: радость, гнев, неприятие; ощущение теплого плеча совсем рядом, невероятный восторг от полета, единство с драконом, объятия матери на прощание, мысли о шицзе. Но все эти эмоции стали вдруг не важны, придавленные сверху ледяной плитой несбыточности.       Если они проиграют, ничего больше не будет — ни разговоров, ни насмешек, ни свадеб, ни встреч, ни расставаний. Только вот люди вокруг него — люди, от которых зависело будущее, — выглядели отнюдь не победителями.       — Вэй Ин, — устало бросил Цзян Фэнмянь, но Вэй Ин не смог сдержаться. Он вскочил на ноги, с грохотом оттолкнув от себя скамью. Горящими глазами он продолжал искать во взглядах хоть какую-нибудь капельку огня, искру, уверенность.       Лань Чжань продолжал смотреть на него. Смотреть спокойно и холодно, но этот холод не был отзвуком безразличия, а только самоконтролем. Словно якорь, который мгновенно останавливает любое движение.       Лань Цижэнь в своём углу фыркнул, а Хуайсан в который раз отвел глаза. Наверняка им всем Вэй Ин казался вспыльчивым ребёнком, который не может сдержаться, и именно ребёнком Вэй Ин сейчас и чувствовал себя.       Ребёнком обманутым, лишенным надежды.       — Никто не собирается сдаваться, — глухо заметил Цзян Фэнмянь. — Сядь и успокойся.       Глубоко вздохнув, Вэй Ин изо всех сил прикусил щеку изнутри и покорно опустился на скамью.       — Вэй Ин прав, — тихо заметил Лань Чжань. — Мы должны быть уверены в победе, иначе зачем всё это начинать? Мы знали, что однажды придет то время, когда больше нельзя будет обороняться. Это время пришло. Мы должны не просто отстоять своё, но и вернуть утерянное.       — Достаточно ли у нас для этого сил? — проскрипел Лань Цижэнь.       — У нас всегда чего-то будет недостаточно, — отрезал Лань Чжань. — Скажи мне, сколько для вас достаточно? Какой должна быть наша армия, чтобы точно победить? Сколько драконов мы должны заполучить — сотню, две сотни? Может, на каждого мертвеца по одному дракону, чтобы уж точно не проиграть?       — Интересно, сколько еды уйдет на такое количество драконов, — вдруг хмуро пробормотал Хуайсан и встряхнулся, словно проснувшись. — Простите.       — Чтобы идти в атаку, нам нужен четкий план, — Цзян Фэнмянь продолжал хмуриться. Неосознанно он растирал левое запястье, на котором — Вэй Ин знал, — под рукавом бугрился страшный шрам. Отец никогда не говорил, где заполучил его, но часто касался в минуты раздумий.       — Для этого у драконов и есть Наездники, — Лань Чжань продолжал уверенно гнуть свое. Он говорил ровно и безэмоционально, но почему-то Вэй Ин чувствовал его злость. — Драконы — мощь, человек — разум. Не забывайте об этом. Они только оружие, направлять которое должен разум человека. Мы выстроили защиту, научились контролировать границу каждую минуту нашего времени. Научились правильно использовать ресурсы для обороны, но не нападения. Теперь нам нужно придумать такую схему, при которой наши драконы смогут уничтожить Королеву.       После этих слов тишина, установившаяся в комнате, стала почти осязаемой, словно ледяной морозный воздух.       — Мы не можем быть уверены ни в чем, — упрямо покачал головой Цзян Фэнмянь. — Действительно ли она хозяйка холода? Быть может, хозяин на самом деле кто-то другой? Она может быть слугой или кем угодно. Совсем не обязательно, что именно с ее смертью…       — Нет.       Короткое слово льдинкой сорвалось с онемевших, заледеневших губ. Вэй Ин даже не сразу осознал, что это было его слово. Он с недоумением поднял руку и потрогал уголок своего рта.       Губы были онемевшими и холодными.       — О чем ты говоришь? — Лань Чжань нахмурился и всем телом развернулся к нему. Их разделяла только гладь стола, и этого расстояния было недостаточно.       — Она связана. Если ее убить, Зима сюда больше не пойдет.       — Откуда ты знаешь?       Вэй Ин неуверенно пожал плечами.       — Я не знаю, — рассеянно отозвался он. — Но я уверен.       Не Хуайсан с подозрением всмотрелся в его лицо.       — Она что-то внушила тебе? — предположил он.       — Они никогда не пытались что-то внушать, — резко отозвался Лань Чжань и подался вперед. — Они могут только убивать и вряд ли разумны. Но она и правда другая, она не похожа на ледяных мертвецов. Двигается иначе. В ней еще осталась жизнь. Летуны слушаются ее.       Вэй Ин ощутил, что ему не хватает воздуха. Гул в ушах скрывал голоса, заставлял их терять четкость. Едва высидев до конца собрания, он одновременно со взмахом руки отца сорвался с места и бегом бросился к двери.       Солнце взобралось уже совсем высоко, и воспаленные глаза обожгло ярким светом; в желудке было пусто, но Вэй Ин понимал, что сейчас не сможет впихнуть в себя ни капли воды, ни крошки еды. Его немного мутило, он слышал шаги и голоса за спиной, но не желал больше никого видеть.       Торопливо свернув за угол, он побрел к ручью.       Скрывшись ото всех, он какое-то время бродил у воды, смаргивая черную муть, а потом побрел к загонам.       Ему жизненно необходимо было увидеть Кошмара прямо сейчас.       У Вэй Ина было такое странное ощущение, будто он превратился в бумажную куклу. Ножки этой куклы держали две тоненькие ниточки. Стоит им оборваться, и безжалостный ветер унесет его, разорвет на части. Одной ниточкой был Кошмар, был с самого момента появления. С того самого дня, когда Вэй Ин решил, что это его дракон.       Второй ниточкой оказался Лань Чжань. Вольно или невольно Вэй Ин каждый раз цеплялся за спокойный взгляд как за спасительную веревку, протянутую над омутом. Только поэтому он не сорвался в глупую детскую истерику, только поэтому смог сдержаться.       Но как-то глупо бежать к Лань Чжаню и просить его побыть рядом, чтобы усмирить растущую внутри растерянность и боль.       Кошмар не спал. Он лежал, смешно подвернув под себя лапы и прижав крылья к телу, и наблюдал за Беглецом.       Беглец в своём загоне топтался на одном месте, тяжело вздыхал и подтягивался, как ленивый кот.       — Ну, как вы здесь? — Вэй Ин наклонился и пролез между прутьев и цепей. Это заграждение казалось ему смешным: наверняка драконы спокойно могли преодолеть его, если захотели бы.       Драконы могли бы сделать все что угодно, если бы хотели.       При виде хозяина Кошмар встрепенулся и любопытно раскрыл темные глаза.       — Привет, — Вэй Ин уткнулся лбом куда-то под огромный драконий глаз, в жёсткую тёплую шкуру. — А ты отважный. Ну и что, как на вкус хвост Тумана?       Кошмар сердито выпустил струйку дыма из ноздрей.       — Как-то мне сегодня мутно, — признался Вэй Ин и сполз на пол, продолжая прижиматься всем телом к драконьей голове. Голос у него стал совсем тихим и тусклым.       Последним его воспоминанием остался огромный драконий глаз — темный, с яркими фиолетовыми всполохами и нежными розовыми крапинками. Потом и его пожрала темнота, и Вэй Ин бессильно свернулся клубком на твердом полу.       Глаза под веками продолжали двигаться, но разум погрузился в глубочайший сон.