***
— Чем ты занят? — спрашивает она, болтая босыми ногами в воздухе. В Сумеру все как будто бы пропитано запахом специй, чем-то пряным — даже обивки кресел или простыни в постелях. Люмин чувствует такие же нотки в запахе Дотторе. Подложив под подбородок подушку, она не сводит взгляда с его спины. Нахохлился, как мрачная птица, сидит, написывает что-то без конца, скрипит перо… Люмин кажется, что скрипит кровать. А ещё ей натурально скучно. А ещё… — Прогуляемся по Большому Базару вечером? — интересуется она. — Конечно, если захочешь. — А ты сам-то… Люмин не заканчивает фразу, глубоко выдохнув. Переворачивается на спину, разглядывая деревянный потолок. Рядом на кровати — огромная охапка сумерских роз. Свеча с ароматом персика зайтун догорает на столике рядом, подрагивая. Сваренный Дотторе кофе для неё уже даже не дымится и Люмин пить его не желает. Зато кусочек пахлавы всё-таки отламывает вилочкой. Проголодалась. — А я хочу трахнуть тебя, — негромко заявляет она, хихикнув. — Не ешь в постели, — задумчиво говорит Дотторе, лизнув палец и переворачивая страницу. — Ты меня вообще слышал? — Слышал, слышал. Хочешь есть — ешь за столом. — Но ты же там. Что мне, на коленки к тебе сесть? Неплохая мысль, между прочим. Все лучше, чем в сотый раз созерцать его затылок. Но Люмин остаётся на месте. Сначала просто лежит, не двигаясь, а потом, демонстративно звеня застежками и ремешками, начинает раздеваться. — Что делаешь? — едва настораживается Дотторе, судя по голосу. Люмин, довольно зажмурившись, сбрасывает платье на ковёр. — А ты обернись и увидишь.***
— Грубо было с твоей стороны отвлекать меня вот так. — Я знаю, — хихикает Люмин. — Но сработало же. Тебе стоит только меня голой увидеть — и уже на полдвенадцатого стоит. Наука ей по душе в какой-то степени, но вовсе не тогда, когда она начинает разлучать. Дотторе гений, человек увлечённый и до этого момента совсем не интересовавшийся какими-то людишками. И вот теперь он интересуется. Ею. И все бы хорошо, если бы только Паймон не таскалась следом, как привязанная. — Вот для этого и снимем комнаты, — говорит Фабьен, а вернее шипит ей на ухо, прикусывая кончик. — На мягкой постели… — …и трахается лучше, — заключает за него Люмин, прикладывая палец к чужим губам. — На, пососи. — Ты несносная маленькая… Он прижимает её к себе, усадив около места для будущего костра — лёжа было бы слишком рискованно. Быстро — пока Паймон нет на месте. Хватит и малого. Они общаются только взглядами. Когда Дотторе запускает руку под лиф её платья, щипая холодными длинными пальцами за сосок, Люмин уже не пищит. Стонет ему в шею, поглаживая по волосам, разводит шире ноги, словно приглашая дотронуться. Дотторе мокро целует её в губы, лаская грудь уже обеими ладонями — и Люмин подаётся навстречу, сталкиваясь с ним зубами. Нетерпеливо, будто в последний раз. Слышит глухой смешок. — Иди-ка на коленки. Поднимешь подол, даже делать ничего не придётся. Я быстро. — В другой ситуации это было бы смешно. — Смейся сколько угодно, а на эту мелочь летающую я вообще плевал. Тебя хочу. …Когда Паймон возвращается, паря заметно ниже из-за тяжёлой кучи хвороста, Люмин невинно чертит что-то пальцем на земле, сидя у Дотторе на бёдрах. Почти не дрожит даже. Очень правдоподобно. — Да вы бы вдвоём ещё быстрее меня справились, — возмущается Паймон, надувшись. — Ленивые что твой тануки. — Да ладно тебе, — улыбается Люмин, краснея. — Не всегда же ты будешь бездельничать. Дотторе, ловко пряча ладонь под юбкой платья, сжимает ее коленку. И она сжимается в ответ — так хорошо, видимо, так идеально, что мягкая пульсация внутри нарастает и… Она поджимает губы, показательно поёрзав — семя обжигающе горячее. Дотторе за её спиной издаёт едва слышный вздох. Почти ничего необычного. — Пойду, что ли, фруктов нарву. Раз вы такие ленивые — Паймон справится и без вас! Справляйся, думает Люмин, проследив за ней взглядом. Дотторе, приподнявшись на локтях, обнимает ее, усаживая на себе поудобнее. Мокро. Она сокрушенно мычит — не хочет, чтобы он выходил из неё. — Когда-нибудь она меня достанет, — фыркает Фабьен. Дыхание у него ужасно сбившееся. — Меня тоже, — соглашается Люмин, утирая пот с виска. Они оба не могут сдержать смеха.