Объятия зимы

      Кровь заливает незащищенную маской часть лица Педролино. Рана поверхностная, нанесённая точно рассчитанным усилием — её морозному клинку достаточно лишь едва коснуться, чтобы подарить врагу быструю смерть.       И этот враг — он сам. Хочешь сделать что-то хорошо — делай это своими руками. Данное правило засело в его голове прочно, и только из-за следования ему Педролино пришёл за Гносисом один. Метелью пронёсся по Снежной, расставляя пешки там, где им надлежит быть. Отправляя лазутчиков за тем, что ему необходимо. Ему и его Фатуи. Он — первый из них и он же будет последним, ибо до конца доживают самые сильные.       — Ты никогда не заберёшь его, — холодно смеётся она, поглаживая клинок заиндевевшими пальцами. — Никогда тебе, Фатуи, не погасить света Полярной Звезды.       — Звёзды — фальшивка, — фыркнув, напоминает он, утирая под глазом кровь. Красное на белом. Запятнанная чистота.       — Только не моя.       Педролино чувствует пульсацию Гносиса под её сердцем, под полукружиями грудей. И отмечает про себя, что оно гораздо сильнее, чем у прочих богов. Он не может коснуться в пылу схватки, иначе лишится руки. Клинок Царицы остёр, как лучи Полярной Звезды. Ненависть богини любви жалит так же смертельно, как возвращает к жизни её благосклонность. Монета о двух сторонах, если угодно.       Но он бросит эту монету в огонь жарко пылающего горна и будет наблюдать. Наблюдать за тем, как от неё не остаётся ничего, как от всего небесного порядка.       — Я могу сохранить тебе жизнь, — усмехается он, сходясь с ней в центре ледяной залы.       — Ты даже кусочка её отнять не сможешь, — рычит как кошка Царица. — Глупый Фатуи.       Кровь с тихим шипением капает на пол, остывает тут же. Его чёрная кровь.       — И мокрого места не оставлю от тебя, — сладко мурлычет она — словно заигрывает с ним. Но это ложь. Педролино не глядя знает, куда направлено острие её меча, длинного, тонкого и похожего на иглу. Пронзит сердце — и поселит там крошечный осколочек. Осколок льда, который разрастется и покроет собой все, до чего доберётся. Жизнь замрёт. Будет лишь вечное слепое служение её идеалам. Но у него есть свои собственные.       — Берегись, глупый Фатуи.       Она шепчет ему на ухо — голос её напоминает шорох разбрасываемого снега, мерное его поскрипывание под ногами. Такой он мягкий, этот снег. И такой беспощадный.       — Даже в твоём фальшивом небе найдётся звезда, за которой ты нет-нет да следуешь слепо. Зачем тебе мой Гносис?       Шаг назад, два вперёд. Так было бы правильнее. Но Педролино, обратившийся в ледяную пыль, отступает куда дальше одного шага.       — Отдать долги Селестии? — вопрошает с издёвкой она. Кристальное платье-доспех обагрено его кровью. — Ты ещё более дерзок и глуп, чем кажешься.       — Я не прощу небесному порядку содеянного. Жертвы его злодеяний навеки запечатлены повсюду, куда ни обрати взгляд. Ты и сама это видишь. Как божество может быть столь слепым? Ведь оно не лишено глаз.       Царица молча и методично загоняет его в угол. На её мягких розовых губах играет улыбка — она чувствует, что он без сил. И её Гносис как будто бы слабеет к концу битвы. Сила Архонта не безгранична.       — Потешно поёшь, скоморох, — шелестит она, совсем как снег, поднятый ветром с мраморных плит. Кончик меча-иглы мажет по щеке Педролино, царапая бледную кожу. — Надеюсь, ты понимаешь, почему после стольких попыток ещё жив.       Царица словно и не замечает острия длинного, чудовищно широкого клинка, холодящего ей шею, но совсем иначе, чем ожерелье из крупных бриллиантов. Его подарок при самой первой встрече.       Уже тогда она знала о целях Первого Фатуи. И не стала медлить с ответом.       — Просвети меня, — щурится Педролино.       — Потому что…       Он хочет подарить ей ещё одну драгоценность — на сей раз своим мечом. Из тонкого, как волос, пореза во впадинку меж ключиц падает кровинка.       — …ты — первый, кто столь бесстыже бросает мне вызов. На тебе маска Шута. Так подходит…       Ледяной парок щекочет ему губы. Богиня любви сильна в обольщении. И так же искусна как воин.       — Я не отдам тебе Сердце, — смеётся Царица — как холодный кристальный ручеёк журчит. — Не отдам, если сам не отберёшь. Ты не найдёшь пути, глупый Фатуи. Тебе не под силу.       — Ты так самонадеянна, дорогая ⬜️⬜️⬜️⬜️⬜️…       Её настоящее имя Педролино шепчет даже с нежностью, не скрывая. И пробивает рукой грудь божества, кончиками пальцев безошибочно нащупывая Гносис.