Объятия зимы

      Варка любит давать вторые шансы — даже врагам, даже потенциальным противникам. Ему это кажется благородным поступком, исполненным истинной мудрости, какая и не снилась школярам из Академии в Сумеру.       Варка может перевязать недружелюбному чужаку нанесённые им самим раны. Может завести с ним дружбу. Может моментально возвысить её до романа — если сердце ёкает хоть разочек. Варка влюбляется часто. И постоянно — совсем не в тех, в кого стоило бы.       — Я должен сказать кое-что, — заявляет он, усаживаясь за стол. Прямо напротив Предвестника, так, чтобы лучше было видно каждое движение.       Варка способен чуть ли не видеть людей насквозь, читать мысли по выражению их лиц, но у Капитано лицо скрыто в тени маски. Так что здесь Варка, пожалуй, слеп на один глаз. И все равно его это не останавливает.       — Не буду делать вид, что счастлив от перспективы работы с тобой плечом к плечу… Но ведь так и рождаются самые крепкие союзы, если верить книгам, м?       Он улыбается, подпирая щеку кулаком.       — Наш союз временный, — отрезает Капитано. — И из него необходимо извлечь максимальную пользу.       На деле же Варка извлекает для себя в сотый раз один и тот же урок — нельзя так чудовищно быстро очаровываться другими людьми.       На его открытом малейшим романтическим порывам сердце Капитано, как явление, оставляет ожог. И этот ожог болит, но совсем не так, как должен бы болеть.       — Что ты делаешь?       Время позднее, но глаза до сих пор не слипаются. В свете очага, скрестив в лодыжках под столом длинные ноги, Рыцарь Борея пишет письмо домой, в Мондштадт.       Капитано застигает его за этим делом, таким безобидным и самым обычным — а Варка чувствует себя пойманным, по меньшей мере, на воровстве. Особенно, когда шаги начинают приближаться.       — Ничего особенного, — отвечает он с улыбкой, щуря зелёные глаза.       Действительно — ничего.       По стенам шатра плывут причудливые тени от веток деревьев. Иногда они останавливаются на его теле, порой почти точно повторяют длинные изогнутые шрамы на груди и спине. Он дрожит не потому что ему холодно, а потому что чужие пальцы сжимают, тискают, щипают чувствительные бусины сосков. То один, то другой — по очереди. Затем язык, длинный и мокрый. Капитано делает с ним то же, что и многие другие до него — вопрос в том, как он это делает. Что говорит. Что чувствует сам. Из-за этой свежести, из-за этой постоянной новизны ни одна их ночь не проходит спокойно. Капитано получает уже даже не второй шанс — наверное, сто второй.       — Я хочу тебя.       Варка, толкающийся членом в его кулак, не сразу осознаёт истинный смысл этих слов.       — Имеешь в виду… — тянет он малость охрипшим голосом, приоткрывая изумрудный глаз.       — Внутрь. Но мне надо, чтобы ты был…       Лишь на первый взгляд кажется, что его Капитан совершенно бесстрастен в этот миг. На самом деле Варка краем уха вполне способен уловить неровность его дыхания. А ягодицами почувствовать красноречивое доказательство чужого желания.       Варка помнит о письме домой и о рапортах разведчиков. Капитано скоро отправится в Натлан по делам своей госпожи, Крио Архонта. И когда он собирается сообщить об этом сам?       Нет ничего хуже, чем думать о делах во время секса — даже если это просто петтинг на смятом спальном мешке. Особенно, если это петтинг.       Варка целуется влажно и долго, пока воздуха хватит. И всегда с чувством — как с горячо любимым. А где-то на задворках сознания — Натлан, неизвестная миссия…       «О, Капитан мой, Капитан…»       — Я люблю смотреть, — шепчет он Варке на ухо, — как ты закатываешь глаза от наслаждения, Рыцарь Борея. Как исчезает стремительно вся твоя...       Вся его беззаботная игривость, ощущение превосходства, вся спесь, присущая человеку его положения. Капитано видел это уже много раз, но каждый для него как первый.       — Тогда смотри, — разрешает ему Варка, облизывая губы — и свои, и чужие заодно. Капитано ловит его язык, целует с тихим грязным причмоком, пуская по телу мурашки. Варка не помнит конца.       Капитано рассеянно стирает сперму с живота, двумя пальцами бесцеремонно толкается ему в рот. Варка слизывает всё.       — Завтра делай что хочешь, — наконец, говорит он, стискивая своего Капитана в ручищах. — Разрешаю.       Потом, в конце концов, будет поздно.