Капитано/Панталоне
16 июня 2023 г. в 17:35
— Всё совсем как в той старой притче, — покряхтывает Капитано, пристраивая его руку на плече. Не то чтобы ему тяжело — Панталоне вообще кажется, что он нарочно издаёт эти жутко-смешные звуки, желая над ним поиздеваться. Глянь, мол, что мне приходится делать. Тащить тебя, глупого банкира, на своём горбу во дворец. Всё из-за твоей игры. Всё потому что ты проиграл, потому что в бою твои шансы столь же высоки, как в луже с кипящей лавой. Капитано несёт его, хотя мог бы для приличия и добить — Фатуи нужны те, кто в состоянии постоять за себя, не те, что прячутся за чьими-то спинами. Но Капитано явно думает иначе. Панталоне чуть ли не губами к нему примерзает — настолько тот холодный. Холодный и позвякивающий, изнутри словно бы наполненный маленькими болтиками и шурупчиками.
— В какой еще притче? — спрашивает он, наблюдая за удлиняющимся кровавым следом на снегу. Там, где ступает нога Капитано, неизбежно остаётся красное пятнышко. Потом еще одно, если он останавливается по каким-то причинам. Даже эта медлительность — как назло, как скрытое желание помучить его, хотя Панталоне намучился вдоволь как в настоящем, так и в прошлом.
— Про чиновника, богача, священнослужителя и наёмника. Рассказать?
— Лучше шагай, я же сейчас синеть начну.
— Невелика беда. Банкиров много, на них выучиваются быстрее, чем на хорошего фехтовальщика. Всё дело в движении.
Панталоне знает об этом. Он знает, что нужно много времени для того, чтобы научиться двигаться так же плавно, как вода, скользить от врага к врагу, чтобы для них это длилось всего мгновение, а для тебя целую вечность. Чтобы ты мог их видеть, но чтобы они не видели тебя. Капитано высокий, кому-то может даже почудиться грузным, неповоротливым, но в схватке с ним нельзя шутить. Он — лучший убийца в мире. Панталоне — лучший счетовод в мире. Вот на что он потратил драгоценные годы — те годы, когда твоё тело напоминает молодую ветвь, согни не согни, а она выпрямится и, разве что, даст немного сока.
— Ладно уж, — сдаётся он. — Рассказывай притчу. Может, я так хоть сознание не потеряю.
Капитано довольно хмыкает.
— Ты и так его не потеряешь. Рана неглубокая.
— Моя смерть будет на твоей совести. Ты же у нас очень совестливый, не так ли?
— В некотором роде. Так мне рассказывать?
Панталоне осторожно прижимает ладонь к забинтованному плечу. Кажется, кровь потихоньку останавливается. Холодная длань смерти лишь слегка похлопывает его. Даже воодушевляюще будто бы.
— Собственно, это даже не притча, — продолжает Капитано. — Скорее, загадка. Уж и не вспомню, где я её услышал. Чиновник, богач, священник и воин сидят в одной комнате. Каждый из трёх приказывает последнему убить двух других, суля разные награды. Вопрос: кто умрёт, а кто выживет?
— У чиновника столько же денег, сколько у богача? А что может дать священник? — бормочет Панталоне.
— Не знаю. Я бы сказал, что чиновник даст не столько деньги, сколько власть.
— К чему она тому, кто убивает?
Капитано глухо смеётся из-за маски, сжимая его руку на своем плече покрепче.
— Ты еще так молод и так глуп. Достаёшь мору по щелчку пальцев, на этом твои таланты заканчиваются. Даже умственные. Но ты близок к разгадке, как ни странно.
Панталоне трется горящей щекой об спасительно холодный мех на чужой шубе. Кожу едва покалывает.
— Дай правильный ответ. И объясни, как это связано со мной.
Капитано молчит пару секунд, медленно ступая по снегу. Белые хлопья жалобно хрустят под его тяжелым ботинком.
— Исход зависит от человека с мечом, — говорит он. — От того, что ему нужно или от его убеждений. Если он религиозен, если он какой-нибудь мондштадтец, например, то он выберет служителя Барбатоса. Если ему нужны деньги — выберет богача. Если ему нужна власть — выберет чиновника. Всё.
Панталоне вздрагивает, прикрывает глаза. Голова кружится с новой силой.
— Ладим мы скверно. Значит, ты хочешь денег за мою жизнь? — слабо фыркает он, не успевает подхватить ослабевшей рукой сползающие с носа очки. Плевать. Линзы треснули от ударов и ни на что не годны.
— Нет, — отвечает Капитано, не обращая на него внимания. — Я хочу тебя. Это мои… предпочтения. Только потому ты и жив. Хотя нападать на меня исподтишка, желая испытать свои силы — безрассуднейший поступок, Богач.