То, что хочется вернуть больше всего

Тупой план. И работа его тоже тупая. И сам он… Цзян Чэн тяжело вздыхает, устало трёт лоб рукой и глядит в экран ноутбука. В самом деле, что из него будет за владелец, если он даже не сможет рассказать новенькому об основных нюансах его работы, а потом провести небольшую экскурсию? Здание, в конце концов, огромное. Запутается ещё. Не то чтобы Цзян Чэна это волновало, но чем больше новичок будет бродить по коридорам, тем меньше сделает по работе. У них и без того половина сотрудников курит, и каждый день это занимает практически целый час в общей сумме. Ввести поощрения для тех, кто не выходит покурить, что ли? Он сын владельца одной из самых крупных компаний. Он должен справиться с этим, потому что в дальнейшем ему придётся всем управлять. А пока что он может предложить некоторые идеи отцу. И если они будут разумны, то он, конечно, воплотит их в жизнь. Сейчас, конечно, Цзян Ваньинь считается рядовым сотрудником. У него есть несколько подчинённых, но их должности совсем низкие. Он всё ещё может поручать другим что-нибудь, о чём попросит его отец, но никто не относится к нему по-особенному исключительно из-за положения. Это хорошо. Другое дело, что не все коллеги его любят. Цзян Чэну нет до этого дела, но характер у него правда не сахар. Он не Вэй Ин, чтобы всем нравиться. Его раздражает другое. Даже после всего, что случилось, эти чёртовы лицемеры не решаются говорить о Вэй Усяне плохо. Лучше бы вообще не говорили! Как будто он не слышит эти бесконечные перешёптывания, в которых фигурирует Вэй Ин. Стоит Цзян Ваньиню появиться на горизонте, шепотки сразу же затихают. И правильно. Первые месяцы он слишком сильно злился от одних упоминаний Вэй Усяня, и сотрудники, наверное, подумали, что он совсем психованный. У него всё равно нет друзей. Ему без разницы, что о нём думают. Вэй Усянь тоже был рядовым сотрудником, но обещал, что когда он получит повышение, обязательно станет помощником во всех делах, какими бы ужасными, бумажными и прочими они не были. Поможет… И всегда будет рядом. Цзян Ваньинь закатывает глаза и слишком сильно нажимает на клавишу ноутбука. Чёрт, кажется, она застряла. Он сложно смотрит на неё, а потом ещё пять минут пытается выковырять её обратно. Спокойно. Он в порядке. Он будет в порядке. Он просто должен думать только о работе. Только о работе и том, чем будет там заниматься, а не с кем будет работать в дальнейшем. Да, точно. Он сам со всем справится и потом перестанет ходить к психотерапевту. Возможно, на Цзян Чэна так повлияла вчерашняя ситуация. В конце концов, в последнее время он начал привыкать к врачу, но теперь придётся начинать всё с нуля. Как же он устал от себя. Когда-нибудь он перестанет так себя вести и станет достойным преемником своего отца. Есть ли в этом смысл, если отцу всё равно всегда больше нравился Вэй Усянь? Если он, пусть и не говорил этого вслух, всегда считал, что Вэй Усянь больше подходит на эту должность? Теперь доволен, папа? Так. Ладно. План. Цзян Чэну вообще необязательно писать, что он будет делать, но он всегда был ужасен в импровизации. Он не может, как некоторые, придумать нужные слова. Бесспорно, ему понадобится это умение, но сейчас он всё ещё не готов к этому. Пожалуй, он должен произвести хорошее впечатление на новенького. Им потом ещё работать вместе, и пусть этот новенький и будет обычным рядовым сотрудником, каждая деталь во всём механизме важна. Так говорит отец. И про то, что незаменимых людей нет, он тоже говорит, но Цзян Чэн ему не верит. Был один. Даже без слов всегда знал, что нужно сделать, иногда ленился, но забирал часть работы Цзян Чэна себе, когда видел, что тот слишком устал. На него всегда можно было положиться, он всегда смеялся и в любой момент мог разогнать смертельную тоску. Клиенты его обожали, и, наверное, он был одной из причин, по которой они возвращались. Цзян Чэн так не умеет. И все остальные тоже не умеют. Только вот думать ему об этом нельзя. Цзян Ваньинь усилием воли заставляет себя успокоиться, затем снова смотрит в пустой документ, выдыхает и начинает быстро печатать. Ему нужно закончить с этим поскорее. Он знает, чем будет заниматься этот новенький, поэтому с обучением проблем точно не возникнет. «1. Поздороваться. 2. Провести по всему зданию в порядке офисы-столовая-курилка-всё остальное. 3. Показать рабочее место. 4. Если не знает, как работать в программе, — показать. 5. Ещё раз подробно объяснить все обязанности. 6. Проследить за тем, что он всё делает правильно. 7. Вернуться к рабочим обязанностям.» Цзян Чэн смотрит на свой план со смешанными ощущениями. Боже, как же жалко это выглядит. Стоило написать здесь другое. Узнать во всех подробностях, что раньше делал Яо Шэнли. Он и узнал, и знает, как с этим работать, но почему пишет здесь такую бредятину? Ладно. Они работают в одной из крупнейших компаний по производству машин. Конкретно Цзян Чэн — в офисе. Они занимаются рекламой, иногда разработкой дизайнов, иногда техническим обеспечением главного офиса, иногда всем подряд. Возможно, было бы полезнее, работай он на самом производстве. Он там был и знает весь процесс. Отличительная черта их машин — лотосы и удобство. Не то, что у остальных фирм неудобные, вовсе нет. Их машины используются в основном для семейных поездок, и пусть у них есть и другие модели, это их основное предназначение. У Ланьлин самые дорогие машины на всём рынке. У Гусу — наверное, самые безопасные. Он как-то раз был на экскурсии у них на заводе, и может сказать, что они подходят к своему делу настолько ответственно, насколько это вообще возможно. Машина не поедет, пока кто-то не пристёгнут. А у Цинхэ машины как танки. Цзян Чэн подозревает, что при желании эти машины проедут даже там, где это невозможно по совершенно объективным причинам. Он ясно помнит, что там, где их машина увязла окончательно и бесповоротно, это чудо техники не только проехало, так ещё и вытянуло. Правда, Цзян Чэн поражён в приятном смысле. Были ещё Цишань, но о них никто говорить не будет. Это было грандиозным скандалом, и их фирма развалилась за считанные месяцы. Цзян Чэн совсем чуть-чуть гордится тем, что он тоже в этом поучаствовал. Но чего вспоминать о них сейчас? Были и были. Хорошо, что ушли, — это была самая мерзкая компания за всю историю машинного бизнеса в их стране. Но сейчас не об этом. Сам Цзян Чэн работает на должности… Как там она называется? Он в любом случае может сделать что угодно. Сделать отчёт по финансам, поработать в любой из технических программ, разобраться в чертежах, поработать с документацией. Вполне возможно, что он и на производство сможет прийти и сделать часть работы. Вэй Усянь иногда занимался примерно тем же, а иногда его просили побыть консультантом. В магазинах ему вообще нет равных. Он мог уболтать кого угодно, и пусть он выходил в подобные смены редко (тогда, когда не хватало работников или просто по стечению обстоятельств), в эти дни продажи неожиданно подскакивали. Для должности, на которой он сидит сейчас, обязательно нужны два человека — в одиночку с таким объёмом работы не разобраться. Он просто надеется, что ему не придётся выполнять всю работу. Яо Шэнли никогда не был ленивым, и пусть Цзян Чэна он раздражает, работник он вроде неплохой. Во всяком случае, жалоб не было. А что до его прошлой должности… Мальчик на побегушках. Сбегай за документами, отнеси документы, вбей вот это в программу. Особо серьёзных поручений ему не доверяли. Обещали повышение в ближайшем будущем, поскольку он ответственно подходил ко всем своим обязанностям и разбирался в том, что требовала более высокая должность, и вот, пожалуйста. Ладно. Он справится с объяснением обязанностей и так. Если Цзян Чэн будет думать про работу ещё хотя бы пару минут, он точно сойдёт с ума, его положат в психушку, а мысли сожрут его окончательно, и он оттуда никогда не выйдет. Оптимистичный план на будущее. Никто из семьи его не оценит. Особенно племянник. Если он готов к понедельнику, то можно и отдохнуть. Сейчас суббота. Завтра придётся заняться готовкой, а сегодня… Может быть, стоит выбрать фильм. Или найти какой-нибудь мультик. На следующих выходных Цзян Чэн планирует взять Цзинь Лина к себе, а им ведь нужно будет чем-то заниматься. Цзинь Линь иногда бывает слишком активным, и Цзян Чэн лучше подготовит больше активностей, чем нужно, чем потом в панике будет думать, что делать с ребёнком. Но он определённо стал лучше в общении с детьми. *** Понедельник — день тяжёлый. Цзян Чэн трёт виски рукой, пока трясётся в переполненном автобусе. У него есть машина. Он просто… не может заставить себя сесть за руль. Ехать в одиночестве там будет невыносимо, а у Цзян Чэна нет никого, кого он мог бы подвезти. Ладно, неважно. Никто и не требует от него пользования машиной. В крайнем случае, всегда можно вызвать такси. Когда-нибудь он снова будет водить, но сейчас его убивает одна мысль об этом. Интересно, лет через пять это пройдёт? Цзян Ваньиню кажется, что нет. Он смотрит на здание, а затем твёрдым шагом идёт внутрь. Он не хочет опаздывать и создавать впечатление, что у них в компании это норма. Показывать новичку плохой пример не хочется. У него, конечно, должна быть своя голова на плечах, но стоит только дать себе слабину, и вот уже все приходят минут на пятнадцать позже. Цзян Чэн не считает опозданием пять-десять минут, но больше, на его взгляд, уже просто недопустимо. Его отец лояльнее — он никогда и никого не журит за опоздания. Возможно, именно поэтому в компании они случаются редко. Работники знают, что им ничего не будет, но при этом уважают Цзян Фэнмяня и не стопорят рабочий процесс. Его матушка совершенно другой человек. Она ненавидит опаздывающих. Её и боятся, и уважают, и даже самые редкие опоздания при ней прекращаются. Отцу, в конце концов, нужно отлучаться в командировки, и тогда компания остаётся на матери. Вэй Усяню было позволено опаздывать на столько, на сколько ему нужно. Сколько бы ему не дали, он всё равно выполнял весь объём работы вовремя. Но за ним никто не повторял, потому что на такое больше никто не был способен. Однажды дедлайны горели, и никто не знал, что делать. Срочно нужно было что-то придумать, но ничего не получалось. Срыв того контракта означал бы фактическое падение репутации фирмы в целом, отсутствие некоторой части средств, и на то, чтобы это исправить, ушли бы годы. Никто так и не понял, что сделал Вэй Усянь, но всё прошло более чем гладко. Они всё успели. Сказать честно, Цзян Ваньиню вообще временами казалось, что тут замешаны высшие силы. А может быть, и не высшие силы, а просто сделка с дьяволом. Никто не смог бы всё так провернуть. Разумеется, это лишь шутки — Вэй Усянь просто бесконечно сидел за документами, кому-то звонил, а иногда и вовсе делал оба дела одновременно. Иногда подолгу беседовал о чём-то с Цзян Фэнмянем, иногда давал поручения Цзян Чэну, но общая картина никак не желала складываться. И пускай. Цзян Чэну оставалось лишь завидовать подобным умениям и обещать себе научиться делать так же. Вэй Ин выглядел как живой мертвец — да что же он всё-таки тогда сделал?! — и даже ушёл в отпуск на три недели, хотя вышел из него относительно недавно. Как он сам сказал: «Чтобы в случае очередного форс-мажора быть полным сил!» Впрочем, даже Цзян Чэн признал, что он заслужил (Цзян Ваньиню вообще всегда казалось, что Вэй Ин заслужил как минимум чуточку больше того, что у него уже имелось, но ему всегда было сложно выразить свои чувства словами). Сколько же можно об этом вспоминать? Все его хорошие поступки не могут перекрыть того, что он сделал. Как там он говорил? Выбрось из головы всё ненужное и жить станет легче? Чудно! Не подскажешь, Вэй Усянь, как выбросить из головы тебя? И не вспоминать больше! Так, будто бы тебя никогда и не было в жизни семьи Цзян. Лучше бы не было… Он прикладывает карточку к турникету, проходит дальше, здоровается с охранниками и встреченными случайно коллегами, игнорирует лифт и поднимается по лестнице. Так меньше вероятность с кем-то встретиться. Никто ведь не хочет идти на восьмой этаж пешком, и Цзян Ваньинь тоже не хочет, но он ещё не до конца проснулся и ему нужно что-то, чтобы взбодриться. Кофе не подойдёт — не нравится вкус. Цзян Чэн приходит к своему кабинету ровно тогда, когда нужно, кидает взгляд на сидящего за компьютером Яо Шэнли, бурчит что-то в качестве приветствия, оставляет рюкзак рядом с компьютером, а потом плетётся к новичку. Он ведь должен был прийти, правда? Удивительно, но рабочее место пустует. Цзян Чэн даже спрашивает сидящих рядом людей, но нет, никого ещё не было. Блеск. Этот новенький непунктуальный и неорганизованный. Цзян Ваньинь мысленно ставит ему минус в карму, садится в кресло и подпирает голову рукой. Что ж, ему не сложно подождать, а потом ещё и отчитать человека. Опаздывать в свой первый рабочий день — обыкновенное неуважение. Отделу кадров стоит лучше заниматься подбором персонала. Цзян Чэн ловит себя на мысли, что начинает думать прямо как люди Гусу и усмехается себе под нос. Кто бы мог подумать. Его всегда раздражали глупые правила, а сейчас он бубнит как Лань Цижэнь. Дверь неожиданно распахивается. Цзян Чэн переводит взгляд на дверной проём и тут же замирает, неспособный даже вдохнуть. Длинные чёрные волосы, завязанный красной лентой пучок, чёрная безразмерная толстовка и солнечная улыбка. Какого хрена?! Он сжимает руку в кулак и думает, что, Господи, как же хорошо, что под рукой нет ножа. Он бы сейчас его убил. Как посмел этот чёртов предатель вернуться сюда, в этот офис?! Почему никто не вызвал полицию?! Цзян Чэн подскакивает с места, не в силах что-либо сказать. Господи. Он сейчас врежет ему с такой силой, что Вэй Усянь потом не соберёт свои зубы. — Вэй… — Молодой господин Цзян! — работник рядом с Вэй Усянем улыбается и легко кивает в знак приветствия. — Знакомьтесь, это Мо Сюаньюй. Мо Сюаньюй? Цзян Чэн застывает на месте с глупым выражением лица. Он не может заставить себя притвориться, что всё в порядке, хотя, возможно, стоило бы, потому что парень выглядит нервным. Цзян Ваньинь замечает и то, что пучок жутко растрёпан и сейчас развалится, и то, что толстовка мятая и с лого группы, которую Вэй Усянь никогда в жизни не слушал, и то, что лента не ярко-красная, как была у Вэй Усяня, а тёмная, а улыбка у него пусть и тёплая, но кривоватая. Вэй Усянь никогда так не улыбался. — П-простите! — Мо Сюаньюй, кажется, интерпретирует его молчание по-своему. — Я не хотел опаздывать, но забыл, куда нужно идти, — он неловко чешет затылок и виновато опускает взгляд. Как могут быть два разных человека так похожи? Цзян Чэн откровенно на него пялится, пытаясь уловить подвох. У них даже черты лица схожи! Дальние родственники? Вэй Усянь никогда не упоминал, что состоит в родстве с кем-то с фамилией Мо. Цзян Чэн даже припоминает, что они, кажется, как-то связаны с Цзинями… Тогда что этот парень вообще тут делает? Он мог бы пойти к Цзиням. Там, наверное, и зарплата выше, и относиться к нему будут лучше. Может быть, что-то произошло? Цзян Чэн не может припомнить ни одного скандала, связанного с Ланьлин. — Молодой господин Цзян? Цзян Ваньинь вздрагивает. Он слишком глубоко задумался. Нет-нет-нет, он не должен и не собирается показывать ничего из того, что сейчас чувствует и что он не может справиться с накатившими воспоминаниями. Он избегает взгляда на Мо Сюаньюя — как же они похожи, он просто не может на него смотреть! — и смотрит в упор на коллегу. — Кто это? — он чуть хмурится. Только не говорите, что… — Мой начальник писал о нём, молодой господин Цзян. Это новенький! Вас ещё просили ему тут всё показать и рассказать, помните? Его отец вообще не следит за тем, кого берёт на работу?! Запоздало Цзян Чэн понимает, что его отец тут точно ни при чём. Не он занимается набором персонала. Винить в этом нужно только отдел кадров, которые заметили схожесть Мо Сюаньюя с Вэй Усянем и всё равно взяли его. Других кандидатов не было, что ли? Эта работа совершенно простая — любой дурак справится, — а доставлять новые проблемы Цзян Чэну не нужно! Ему и без того сегодня снова нужно тащиться к психотерапевту, только вот зачем? Сказать ей, что придётся начинать всё сначала, потому что в последнее время у него случилось больше триггеров, чем когда бы то ни было? Блестяще. А ведь что будет, если Мо Сюаньюя увидит матушка… Парню не поздоровится. Это ведь опасно для него самого! А что, если Цзян Чэн не сразу понял бы, что это два разных человека (хотя у него всё ещё есть сомнения по этому поводу)? В Мо Сюаньюя прилетела бы кружка или ещё чего похуже? Цзян Ваньинь клянётся, что убьёт того, кто принял этого парня на работу, но наконец-то смотрит на Мо Сюаньюя. Им предстоит провести некоторое время вместе. Как Цзян Чэну это сделать, если он не может смотреть на него дольше нескольких секунд? Он обязательно поговорит об этом с отделом кадров. А может быть, и с отцом. Он ведь должен понять, да? Цзян Чэн осознаёт, что никто его не поймёт, и от этого на душе становится погано. Если так подумать, он и сам себя не понимает. — Здравствуйте, — он наконец выдыхает и кивает. Держать лицо сложно. — З-здрасьте, — Мо Сюаньюй, кажется, начинает нервничать ещё сильнее, и у Цзян Чэна в груди вопреки здравому смыслу просыпается лёгкое злорадство. Может быть, если он будет так нервничать, то и работать здесь не станет? Он, конечно, понимает, что так думать просто отвратительно, но их компания не первая и не последняя, новичок ещё найдёт работу. К тому же, Цзян Чэн не намерен специально его выживать. А надеяться, что Мо Сюаньюй уволится, ему никто не запрещает. И ведь это всё потому… Потому, что парень похож на Вэй Усяня. Как же Цзян Чэну от себя противно. И ещё противнее оттого, что он ничего не может с собой сделать. Он не может не чувствовать. Но может притворяться. Это всего лишь на пару недель. Пара недель — это не так уж много, а если Мо Сюаньюй умный, то и того меньше. Правда ведь? Хотя он всё равно поговорит по этому поводу с отцом. Матушка наверняка будет в ярости. — Добро пожаловать, — у него наконец получается совладать с эмоциями. — Ничего страшного. Здание заметное, остаётся лишь запомнить этаж. У него получается лучше, чем он предполагал. Голос практически не дрожит, на его лице не отражается ни капли гнева, а то, как он среагировал на появление… Ладно, если у него вдруг поинтересуются (а они не поинтересуются, Цзян Чэн уверен), он просто скажет, что не выспался. Ему никто не поверит, но расспрашивать дальше точно не станут. Да, точно, так он и поступит, и всё будет… Всё будет нормально. Он перестал верить в эти слова тогда, когда умерла его сестра, но никто не может помешать ему повторять это раз за разом. Может быть, он даже сможет убедить себя. Когда-нибудь. Цзян Чэн вдыхает, выдыхает, вспоминает про свой план, который так и не переделал, мысленно кивает сам себе и ставит на место сдвинутый слишком резко стул. Откуда у него вдруг взялись моральные силы, он не знает, и знать не хочет, когда именно они закончатся. Лишь бы не сорваться. Лишь бы не сорваться и не отправить в мусорку всю ту работу, что он проделал. Цзян Чэн не любит и не ценит себя, но ему жаль потраченного времени. И ещё ему хочется прекратить наконец эти дурацкие встречи. Он больше не хочет туда ездить. Пожалуй, это желание даже сильнее, чем в самом начале. Трудно сказать, что в начале у него были какие-то желания, потому что он не хотел вообще ничего. Ни есть, ни пить, ни спать. Вырубался тогда, когда организм не выдерживал, а всё остальное время сидел и пялился в стену. Это его состояние заметили быстрее, чем произошло нечто непоправимое, но упрямство Цзян Чэна от этого никуда не делось. Добавить к этому излишнюю самоуверенность и нежелание казаться слабым и получится адский коктейль, который совершенно никому не понравится. — Так… Мо Сюаньюй, верно? — Цзян Ваньинь получает в ответ кивок и старается принять как можно более невозмутимый вид. — Отлично. Как вы уже поняли, вы будете работать здесь. Я хотел бы… Для начала провести вас по офису. Мо Сюаньюй не спорит. Лишь кивает и послушно идёт следом. Цзян Чэн краем глаза замечает, как сильно у него трясутся руки и почти закатывает глаза. Он, может быть, и страшный, но зачем настолько нервничать? Работа — это всего лишь работа, а Цзян Чэн старается не выказывать никаких признаков неприязни или чего-то подобного. — Здесь курилка. Лучше не бегать сюда слишком часто, — Цзян Ваньинь кивает в сторону одной из дверей. — А… Я не курю. — Отлично. Цзян Чэну плевать. Не курит — значит, сделает больше. Он не то чтобы против курящих, но с учётом того, сколько времени они тратят на сигареты вместо работы… В итоге выходит неутешительная картина. — Кафе на первом этаже. Вы должны были его видеть. Готовят вкусно. — Ага. Можно… на ты, — неожиданно, конечно, но ладно. Они в любом случае практически ровесники, и пусть это будет излишне фамильярно, парень ведь сам сказал, что он не против. — Я нахожусь в семьсот пятом. Если понадоблюсь — я практически всегда там. После того, как я покажу программы. — Мгм. — Хорошо, что понял. Запомнил? Судя по виду Мо Сюаньюя — ничего он не запомнил. Цзян Чэн тоже молодец — час таскал его чуть ли не по всему зданию, вывалил громадный объём информации, а теперь чего-то ждёт. Насколько ему не нравится Мо Сюаньюй, настолько же Цзян Ваньинь понимает, как это глупо. — А… Да… — Мо Сюаньюй опускает взгляд в пол. Ладно, если потеряется, спросит у кого-нибудь, не маленький ведь уже. А стеснительность и прочие другие вещи только его проблемы. С проблемами нужно бороться, но… Но не Цзян Чэну об этом говорить. Он сам уже столько времени не может справиться с травмами… Где-то на другом конце города его психотерапевт, наверное, хлопнула себя рукой по лбу, — кто бы ещё додумался назвать такое пустяковым? — но Цзян Чэн не виноват в том, что никак не может начать нормально о себе заботиться. Если он продолжит так же зависать при разговоре с кем-то, среди людей пойдёт ещё более неприятная молва. Ему ведь это совершенно не нужно. Только вот он не знает, что с этим делать, да и знать не хочет. Кто ему вообще что скажет? В лицо точно никто, а к сплетням Цзян Чэн уже давно привык. Сказать честно, иногда ему хочется, чтобы у них были такие же правила, как в компании Гусу. Запрещено сплетничать, запрещено курить дольше определённого времени, запрещено опаздывать, запрещены громкие разговоры… Нет, пожалуй, он всё-таки не хочет. Слишком строго. И соблюдать это становится практически невыполнимой задачей. Особенно если в компании есть люди, у которых шило в заднице. — Ты когда-нибудь работал хотя бы в одной из этих программ? — Цзян Чэн кивает на рабочий стол. — Неважно, с какой целью. Ты вообще знаешь, что это такое? — Честно сказать… — Мо Сюаньюй неловко кашляет. — Нет. В самом деле, чем думали те, кто брал его на работу? Он, считай, только после университета, ничего не знает и ничего не умеет, неужели не нашлось кандидатов получше? Цзян Чэн, конечно, понимает, что подобная должность, возможно, и не пользуется популярностью (хотя это и странно — компания большая, и, если Цзян Ваньиня не подводит память, замена для ушедшего работника всегда находилась у них быстрее, чем в любом другом месте), но брать студента, который ни разу не работал в подобной сфере? Совершенно неудивительно, что его попросили обучить. Цзян Чэн, вообще-то, надеялся на то, что они не будут работать вместе долго — максимум пару дней, — но это, кажется, растянется на недели, а то и месяцы. Почему всё это должно происходить именно с ним, а не с кем-нибудь другим? — Ладно, — он вдыхает и выдыхает. Он спокоен, как водная гладь. Сравнение не самое удачное — дует малейший ветерок, и вот по воде бежит рябь, но Цзян Чэн старается об этом не думать. Никакой ветерок не заставит его нервничать. Он может с этим справиться, и он справится. — Всё нормально. Здесь нет ничего сложного, я тебя научу. Тебе не понадобится половина из этих программ и тебе не всегда нужно будет работать именно здесь. Уяснил? — Да. Какой покладистый парень! Может быть, они и сработаются (а если он ещё перестанет носить такую дурацкую одежду, то цены ему не будет). Цзян Чэн мотает головой, а потом кидает взгляд на Мо Сюаньюя, сразу же его отводя. Он не смотрел на него всё это время. Стоит ему взглянуть, как в голове сразу же начинает твориться чёрт пойми что. — Начнём с простого. Вот документ, — Цзян Ваньинь берёт листок из большой стопки на столе и показывает его Мо Сюаньюю. — В нём написано, сколько деталей было продано, за какую сумму, когда и кому. Тебе всего лишь нужно ввести эти данные вот сюда. Открывай программу. Цзян Чэн сначала с недоумением глядит на то, как сильно дрожит курсор мыши на экране, хмыкает, смотрит на руку Мо Сюаньюя и обречённо вздыхает. Этот парень чересчур нервничает. Нет, правда, новая работа, стресс и Цзян Чэн с убийственным взглядом рядом, но нельзя ведь нервничать так сильно? Впрочем, лучше не заострять на этом внимание, иначе новичок с перепугу уволится сегодня же. Не то, что ему это важно. Не хочется создавать фирме плохую репутацию, а эта самая репутация обязательно появится, если сотрудники будут увольняться сразу же после трудоустройства. И почему эту работу не поручили Яо Шэнли? Было бы в разы проще. А, ладно, может быть, получится скинуть Мо Сюаньюя на кого-нибудь другого. Авось и поспокойнее станет. Цзян Чэн такой дурак. Перебрал в голове уже сотни способов избавиться от головной боли в виде новенького, но, учитывая то, насколько хорошо он себя знает, может сказать, что всё равно ничего не будет с этим делать. Является ли виной тому лень, нежелание или, напротив, желание доказать, что он может справиться с чем угодно и никакие травмы ему не помеха, он сказать не может. Что он может сказать, так это то, что он определённо не будет рассказывать об этом своему психотерапевту. Она оценит это в последнюю очередь. Ей и без того, наверное, кажется, что молодой господин Цзян должен поумерить свой пыл. Цзян Чэну же кажется, что он ничего менять не должен. Что-то он отвлёкся. — Ага. Теперь забивай данные. В первую колонку эти цифры. Во вторую эти. В третью… Принцип понятен? — Да. — Молодец. Попробуй пока разобрать эту стопку. Незнакомые документы откладывай. Я, если что, в семьсот пятом. Как разберёшь, приходи, будем разбираться дальше. — М-м. Цзян Чэн наконец отходит от рабочего стола и позволяет себе вздохнуть. Он пообщался с Мо Сюаньюем всего лишь полчаса, может быть, слегка больше, а чувствует себя так, будто по нему проехался грузовик. Наверное, то, как он старался отделаться от Мо Сюаньюя, выглядело слишком очевидно. Он очень строг к парню исключительно из-за внешности и прекрасно это понимает. Да какой тогда из него будет руководитель, если он даже не может справиться с такими трудностями? А вот Вэй Усянь мог спокойно общаться с человеком, несмотря на внешность или любые другие критерии. Даже фамилия его не волновала. Когда Цишань рухнули, от Вэней — даже от тех, кто был не виноват — отвернулись все. Вэй Усянь тогда продолжил общение и с Вэнь Цин, которая работала в больнице, и с её братом. Конечно, святой Вэй Усянь. Всегда и всё делает правильно и быстро, и отец всегда им гордится… Делал. Гордился. Цзян Чэн плюхается на стул в своём кабинете и закладывает руки за спину. — И как он тебе? — Яо Шэнли отрывает взгляд от монитора и переводит его на Цзян Ваньиня. Как же удобно иметь отдельный кабинет. — Кто? — Ну, новенький. Я слышал, что его взяли практически сразу же. Странно, да? — М-м. Он мало что знает, плохо запоминает местность и ужасно нервный. Ты бы видел, как у него руки трясутся, — Цзян Чэн устало прикладывает руку ко лбу. — Неисповедимы пути нашего отдела кадров, — Яо Шэнли усмехается и разминает руки. — Впрочем, чёрт с ним. Лишь бы работал, а не ленился, а так пусть делает что хочет. Цзян Чэн не согласен, но он не хочет разговаривать об этом с Яо Шэнли. Он неплохой, это правда, но почему-то жутко раздражает Цзян Чэна. — Я ему целую стопку бумаг дал. Пусть разгребает. Может быть, к завтрашнему дню и закончит, — в голове бьётся тупое: «Вэй Усянь справился бы за пару часов». Цзян Ваньинь закатывает глаза. — Жестокий ты человек, молодой господин Цзян. Обычно наставничество происходит не так, ты в курсе? — Знаю, знаю. Но программу я ему показал, он вроде понял. Раз память у него, судя по всему, плохая, буду выдавать порциями. Может, научится и не будет доставлять проблем. — Когда это ты стал таким добрым? — Да вот как стал наставником. Не поверишь, в душе сразу же наступает покой, — Цзян Чэн откровенно огрызается, и это не делает ему чести, но сейчас можно. — Надо работать. Кажется, скоро намечается крупная сделка. Яо Шэнли согласно мычит и утыкается обратно в монитор. *** Иногда Цзян Чэна убивает то количество цифр, с которым ему приходится работать. Он практически пропускает время обеда, и только Яо Шэнли, поднявшийся с места, даёт ему понять, что сейчас час дня. Отлично. Целый час свободного времени. Цзян Чэн не ходит в кафе, потому что берёт еду с собой. Есть за рабочим столом нежелательно — тут, всё-таки, техника, — но не возбраняется. Интересно, Мо Сюаньюй не забыл, что ему говорили? Про то, что кафе на первом этаже, забыть сложно — его видят все при входе на работу, — но кто же знает… Он такой странный. Цзян Чэн отодвигается от компьютера, потягивается, решает, что у него ещё достаточно времени, чтобы поесть, а потом выходит из кабинета. В офисе пусто, и только одинокая фигура сидит за компьютером, усердно что-то печатая. — Эй, сейчас обед, ты в курсе? — Цзян Ваньинь подходит ближе. Конечно же, это Мо Сюаньюй. Кто же ещё это мог быть? — Мгм. — И почему ты ещё здесь? У них никогда не практиковалась работа до обморока. В самом деле, из-за потерянного работника они потеряют больше, чем приобретут от его бесконечного труда. — А… Да я не голодный, — Мо Сюаньюй нетерпеливо отмахивается, и Цзян Чэн вздыхает. Не голодный так не голодный. Он не будет лезть. — Окей. Справляешься? — Вроде как. — Молодец. Ну, работай, хотя у тебя есть час свободного времени. — Ага. Нет, всё-таки Мо Сюаньюй жутко странный. Цзян Чэн отворачивается от него, а потом возвращается к себе. Если он успеет поесть раньше, чем закончится перерыв, то сможет ещё выйти и недолго прогуляться. У него и без того скоро будет болеть спина… Он плюхается обратно на свой стул и задумчиво рассматривает принесённый с собой контейнер. День сегодня идиотский.