Самовыдвиженец

Дождь лил несколько часов кряду, не прекращаясь, и Леви дозволил друзьям переждать непогоду у себя. Моблиту тоже, хотя в категорию друзей тот едва ли входил. Моблит, спросив дозволения, взял с верхней полки книгу с изречениями какого-то полководца и взялся за чтение. Изречения были весьма циничными, а сама книга оказалось взята из городской библиотеки Троста лет тридцать назад неким К. Аккерманом, да так и не возвращена. Моблит помнил Кенни — тощего, высоченного, похожего комплекцией на богомола и с вечной ухмылкой: то ли улыбается, то ли кривится, и не разберёшь. Кенни работал электриком, шлялся по старым домам и помогал менять проводку — разумеется, за деньги. Хотя и ходили слухи, что проводку эту Кенни сперва повреждал, перешибая кабель снаружи, а потом являлся на вызов, дабы помочь. А может, это на него старухи наговаривали. Моблит тогда был слишком юн, чтобы в этом разбираться, а потом Кенни свалил в столицу и пропал там, лишь иногда мелькал на экране центрального новостного канала за плечом архиепископа Ури Рейсса. Полистав книгу, Моблит так и не смог погрузиться в чтение: на одной странице было застарелое пятно от пива, на другой — прожжённое пятно от сигареты, а такого отношения к литературе душа библиотекаря вынести не могла. Последив без особого интереса за тем, как Изабель и Фарлан играют в «морской бой», а Леви сидит с сосредоточенной рожей, молча потягивая чай , Моблит решил, что он тут всё-таки лишний. К тому же, хоть дождь и лил до сих пор — но уже ослабел. Поэтому Моблит попрощался и отправился домой — иначе старики могли начать переживать за него. Да и идти тут было всего минут семь медленным шагом. Дождь утих, моросил реденько, и Моблит шагал по тротуару, подставляя лицо мелким тёплым каплям. Обходил лужи, подёрнутые мелкой рябью, вдыхал аромат черёмухи, которую немного прибило дождём, смотрел на раскинувшееся наверху сизо-туманное небо и отчего-то думал о мисс Зоэ. Быть может, она сейчас тоже смотрела на это небо из окна своего номера, сидя в кресле и потягивая горячее какао. Моблит даже не знал, отчего она так его зацепила. Может, он прочёл чересчур много книг в библиотеке и слишком поверил в любовь с первого взгляда, ведь в большинстве прекрасных, горячо любимых им классических романов люди сходились в самых невероятных обстоятельствах, благодаря череде случайностей, будучи из разных слоёв общества, совершенно не предназначенные друг другу, но преодолевали все препятствия и в конце концов находили счастье друг в друге. Либо умирали вместе. Впрочем, шансы умереть в нынешнее время были не так велики, равно как и шансы добиться взаимности от мисс Зоэ. То, что Моблит полночи не спал, смотря на звёзды и думая о её прекрасных, миндалевидных очах, вовсе не значило, что и она им заинтересовалась при единственной не слишком приятной встрече. Скорее, наоборот. Она даже и не заметила его. Всего лишь подслушивающий дурак, облажавшийся по всем фронтам. Она и не стала бы думать о ком-то подобном. В душе от такой трагичной мысли грустно заиграла «Spanish guitar» — ещё грустнее, чем обычно, и Моблит почувствовал себя ужасно одиноким, бредя под майским дождём в дом, где жили единственные в этом городе люди, кому он был нужен… Однако, стоило ему открыть дверь, как вся горесть улетучилась, а грустные наигрывания плачущей гитары сменились на бодрое и беспорядочное «трям-трям». — Да где ж тебя носит, сынок, — воскликнула бабуля, едва он разулся в прихожей, и ухватила за рукав. — Пойдём, негоже заставлять девушку ждать. — Д…девушку? — промямлил Моблит, недоуменно хлопнув глазами и позволяя увлечь себя в комнату. И потерял дар речи. За столом перед включенным телевизором сидел дед и рассказывал, как прекрасно он в молодости служил морским пехотинцем. Напротив него сидела Ханджи Зоэ в рубашке с коротким рукавом и бриджах, уплетала бутерброд с вареньем и комментировала историю громкими восторженными звуками. — Э-э… — замялся Моблит, застыв, как вкопанный и боясь войти. После дождя он выглядел не лучшим образом: слипшиеся волосы, потемневшая на плечах и груди футболка, капелька на кончике носа. Мигом смахнув её, Моблит вознамерился было улизнуть и допросить бабулю на кухне: не грезится ли ему? Что эта девушка делает у них дома? Как она вообще узнала адрес? И с какой целью явилась сюда, если он уже всё рассказал? Ещё будет допрашивать? Терзаемый острым беспокойством, Моблит попытался высвободить рукав из пальцев бабушки, но куда там. — Пришёл Мусичек, — провозгласила она, — привлекая всеобщее внимание. Мисс Зоэ обернулась, обозревая мокрого и покрасневшего Моблита. Дед на секунду отвлёкся, отмахнулся и продолжил свою историю. — Ба, — от неловкости Моблит готов был сквозь землю провалиться. — Проходи, проходи, Муся, — бабушка подтащила безвольного внука ближе к столу. — Ханечка говорит, ты её на свидание пригласил, а сам не пришёл. Ну что такое, кто же так поступает? Смотри какая хорошая девочка! «Ханечка?!» — Эмм, — Моблит не мог припомнить, был ли в его жизни более позорный момент. — Мисс Зоэ, я… — Садись, сынок, садись! — бабушка пододвинула под него табуретку, подсекая колени. — Чего тебе положить? Будешь тушёную капустку? — Нет, я не голоден, — вообще-то, Моблит с утра не ел, но сейчас у него бы кусок в горло не полез, особенно при мисс Зоэ, которая сидела совсем рядом и прожигала его заинтересованным взглядом. До того реальная, что это казалось нереальным. — Можно компот? — А то чего же нельзя? — бабуля потопала на кухню, чтобы достать кувшин из холодильника. — Мисс Зоэ, — Моблит понизил голос, надеясь выяснить причину присутствия столь высокопоставленной девы в своей лачуге. — Так вот, о чём-бишь я? — вмешался всё ещё сидящий тут же дед. — Украли мы как-то бочонок маринованной селёдки да бочонок пива, сидим, значит, среди ночи, выбили донца и обжираемся с парнями, и тут приходит лейтенант, а Кирштайн, который на шухере сидел, заснул и проморгал. Кирштайн — он уж помер лет пять назад. Да-а. Весёлый был парень. Помню, мы с ним как-то сорвались в столицу, за конфетами для своих девок. Здеся таких конфет не производят, а у вас в центре — просто заглядение, как глянул на витрину, так и упал… Там ещё продавщица была — страшная, что мой сапог, а среди таких роскошных конфетин кружилась. Как сейчас помню, у неё ещё пучок был на голове, вот как ком шерсти, который кошак отрыгнул. Ей-ей, чесслово! Кстати, кошак у меня жил в те года, Ефрейтором звали. Ну наглый, ну наглый. Только отвернулся — а он уже из твоей тарелки жрёт. Но и мышей ловил. Но не ел, не-е. Принесёт и положит. На подушку любил класть. За день штук пять мог принести. Подарочки, да-а. Кстати, про подарочки. Подарили мне в том году дети электрогриль. Ну такая бестолковая штука, я что же, на мангале колбасок не нажарю? А они городские, не понимают, что на воздухе-то приятнее посидеть. Всё компутер да компутер. Одна ерунда в голове. Погоду, ишь ты, в телефоне смотрят. А что смотреть? Взял да вышел на крыльцо, вот и погода, сразу понятно, что надеть. Кстати, про одёжку. Помню, было мне лет двадцать… — Дедуль, — позвал Моблит, пытаясь прервать этот поток бессвязных недоисторий. — Пожалуйста. Это не обязательно. — Да ты ж молчишь, — дед приосанился. — Приходится мне девушку развлекать. — Фольклор! Хо-хоо! — радостно подтвердила Ханджи, хотя Моблит был уверен, что трёп его старика даже близко не подходит к такому определению. — Невероятно увлекательно. Моблит тихо вздохнул, понимая, что если уступит — дед может трепаться ни о чём и обо всём до позднего вечера, а в итоге эта девушка уйдёт, так и не сказав, зачем пришла. Пришлось взять ситуацию в свои руки. — Мисс Зоэ, — позвал он. — Я… Эмм… Хотел бы поговорить с вами наедине. — Ого! — обрадовался дед. — Молодца, внучок, это по-нашему! Вот наш крейсер как-то причалил в Хидзурском порту, а там какой-то праздник был, девок — навалом! Ну и я… Ханджи его даже не слушала — слишком оживилась, заинтересованная инициативой человека, к которому пришла. — Давай, — согласилась она, энергично хлопнув Моблита по плечу. — Как насчёт прогуляться? — Д-дождь ещё не закончился, — ответил Моблит и почувствовал, как вспыхнули уши — должно быть, он выглядел сейчас максимально непрезентабельно. Поспешно попытался убрать со лба влажные пряди волос. — Может, пойдём в переднюю? Я вас надолго не задержу. — Как это не задержишь? — возмутился дедушка. — Дедуля, ты не телепередачу комментируешь, — сделал ему мягкое замечание Моблит. — Мисс Зоэ? — Дедуля, я сама его задержу, — хихикнула Ханджи. — Нет, сеньор Антонио. Пойдёмте погуляем. Моблит снова покраснел. Очередное напоминание о том, как нелепо он оговорился при первой встрече, ударило по и без того слабой самоуверенности, а кончики пальцев снова прошило током от воспоминания о том, как он подхватил тогда её тело — крепкое, тяжёлое, вовсе не похожее на описания нежно-воздушных девиц в романах, которых герои носили на руках. Те, кажется, не весили ничего. Ханджи Зоэ весила как обычный человек из плоти, крови и костей, и от этого казалась ещё более невероятной и восхитительной. — П-пойдёмте, — смиренно пригласил Моблит и хотел было подать ей руку, чтобы помочь подняться, но она вскочила первая. И юрко проследовала ко входной двери. — А то вдруг у вас вся семейка любит подслушивать, — лукаво бросила она, оглянувшись перед дверью. И присела на корточки, натягивая кеды. Обычные потрёпанные кеды, а не туфли на шпильках, в которых красовалась вчера. У Моблита сломался бы шаблон, не будь он слишком ранен только что прозвучавшим упрёком. Всего-то вчера он подслушивал за Эрвином Смитом, когда мисс Зоэ застукала его с поличным. Упрёк уязвил сильно и больно, снова захотелось сбежать и спрятаться, но это было как-то не по-мужски. И Моблит робко промолчал, надеясь, что если Ханджи сама пришла к нему в гости — значит, не сердится. — Мусичек, а куда же? — растерялась бабуля, возвращающаяся с кухни с подносом. Моблит подумал, что она-то точно стала бы подслушивать, если бы они с Ханджи решили поговорить в передней. И решил, что действительно, лучше вымокнуть под дождём, чем позориться перед всеми сразу. — Мы погулять, бабуля, — ответил он, взял с подноса стакан компота и влил в себя залпом — для смелости. Всё же, впервые шёл гулять с девушкой. Они вышли из дома, провожаемые недоуменным взглядом бабули, и направились по улочке. Дождь почти прекратился, мелкая морось ещё летела в лицо, но была недостаточной, чтобы намочить. Моблит шёл на полшага позади Ханджи, пытаясь пригладить подсохшие и начавшие пушиться волосы и размышляя, как начать разговор. Вроде бы, сам позвал поговорить, но в то же время, понятия не имел, что вообще происходит. — Я… Хотел сказать только одну вещь, — пробормотал он, наконец. — Сказать, что я очень рад видеть вас, но, честно говоря, не представляю, чем ещё могу помочь. Я вчера рассказал всё, что знал, клянусь. Больше с меня нечего взять. Не тратьте на меня время. — Охо-хо, — Ханджи обернулась, замедлилась, подстраиваясь под его шаг. — Не переживай, Антонио. Мне от тебя ничего не надо. И извини, что вчера запугала, оки? Это просто психологический приём. — Ладно, — тихо и осторожно согласился Моблит. — Тогда почему вы пришли ко мне? — Ой, да просто Эрв ушёл повидаться с твоим милиписечным начальником, а играть с Майком в карты который день подряд — та ещё скука, — отмахнулась Ханджи. — Я вечно выигрываю, даже на раздевание уже неинтересно. Кстати, если присоединишься к нам третьим, будет повеселее. Так это я к чему. Майк меня засмеял, что меня вчера пригласили на свиданку, а в итоге бросили. Я пришла за возмездием. — В-возмездием?! — переспросил Моблит, пугаясь. — Ну хоть пройдёмся, — почти кокетливо предложила Ханджи, но тут же сменила тон на более житейский: — Я всё детство в деревне жила. У вас велики есть? Я бы погоняла. — Нет, но можно у соседей попросить, — произнёс Моблит, слишком шокированный, чтобы уточнять, почему его вообще приглашают на прогулку. То, что его больше не хотели допрашивать, было хорошо, но теперь ситуация стала ещё более непонятна: эта девушка явилась к нему в гости, потому что ей было скучно. Из всех возможных действий — просмотра фильмов, чтения книг, звонка родственникам — отчего-то избрала прогулку с ним, даже под дождём. Моблит этого не понимал, но в груди всё сладко обмирало от такого внимания. — Тогда пешком, — определилась Ханджи и довольно потёрла ладони. — Расскажешь мне про ваш городок. Если Эрв станет мэром — велика вероятность, что я останусь у вас. У Майка жена в столице, так что спрос только с меня. «Останусь у вас»… Эти слова прозвенели в сердце хрустальной надеждой. Что, если она правда останется? Что, если у Моблита правда есть шанс? Но для того, чтобы она осталась, Эрвин Смит должен был стать мэром, а Моблит помогал его противникам. Что-то в душе тихо зашептало о бунте и предательстве, о революции во имя воздвижения на пост Смита, лишь бы мисс Зоэ задержалась в Тросте. Моблит молча пристыдил себя в такой зазорной мысли, всё ещё считая, что не имеет ни шансов с такой прекрасной девушкой, ни права предавать друзей. И всё же, что-то в нём дало трещинку. — Хорошо, — тихо согласился он. — Я покажу вам город. И… Мисс Зоэ? Вы простите, что я вчера подслушивал. — Хах? — Ханджи обернулась? — Ой, да не бери в голову. Я и сама подслушиваю. Секретарям ух как скучно. Со всем офисом поболтаешь — а всего десять утра. Вот и сидишь, слушаешь, что там у начальства в кабинете. Не отставай, пошли. Моблит сглотнул, нерешительно шагая следом, пытаясь держаться вровень, чтобы не показаться незаинтересованным собеседником. Отчего-то перед этой женщиной он робел так, как не робел даже перед своей крайне строгой матерью. И сердце заходилось, как перед входом в клетку с пантерами. — Особенно когда девки к Эрвину приходят, — продолжала болтать Ханджи, словно не замечая его состояния. — Ну как не подслушать? Всё надеюсь, что он с какой-то конгрессвуменшей романчик закрутит — ан нет. Дела порешали и разошлись. Говорит, не до того. Ох уж эти мужики. А я бы хотела его деткам крёстной стать. Такой знаешь, офигенной крёстной, которую дети любят больше, чем родителей, потому что она привозит сладости и разрешает бить окна. — Н-ну… окна бы не следует, — тихо предположил Моблит. — Да ладно, чего такой скучный, — Ханджи толкнулась плечом, и он от неожиданности едва не упал. — Воу, воу, не шлёпнись. Давай свою экскурсию. — Экскурсию? А, — спохватился Моблит, осознав, что он только что пообещал показать город. — Да. Тогда пойдёмте по старому мостику на другой берег, там красивее. На центральной площади вы уже были, но я по главной улице проведу, потом по набережной можно прогуляться, можно даже сходить к месту, где наша речка соединяется с Крылатой, там. — К устью. Давай, я там ещё не была. У вас дельта или эстуарий? — полюбопытствовала Ханджи, тут же словно смутилась и похлопала Моблита по плечу. — Прости-прости, не перебиваю. Она стояла так близко и казалась такой нереальной, что Моблит почувствовал, что его самого словно уносит волнами к устью, чтобы выбросить в широченную, полноводную Крылатую, которая увлечёт его тело к восточным морям. Ну какая, скажите, из девушек Троста знает слово «эстуарий»?! Информация с начальных классов, но если прежде у Моблита были ещё сомнения, то теперь он понял, что окончательно и бесповоротно влюбился. И повёл мисс Зоэ и по главной улице, и по набережной, и к устью, где мелкая речушка, разделяющая Трост надвое, вливалась в великую Крылатую, катящую неспешные тёмные волны с далёких северных гор. Не было в Тросте никакого эстуария, и дельты не было — обычное однорукавное устье и маленький причал в месте слияния рек, с которого летом прыгала в воду детвора. У причала билось о сваи несколько стареньких лодок, залитых дождем, отбивая ритм волн мерным деревянным перестуком. Ханджи всю дорогу болтала без умолку: спрашивала, интересовалась, но в основном рассказывала, что ей взбредало в голову, и Моблит не мог насытиться её говором, её восторженным, чуть гортанным голосом, её необычностью и обычностью в то же время. Первый страх прошёл, и с ней оказалось так просто — и идти рядом, слушая рассказы про всё на свете, и отвечать на вопросы — по-простому, как есть, не пытаясь что-то выдумать или приукрасить, потому что она, казалось, может разоблачить выдумку, а значит, истина была лучшей из возможных политик. И это оказалось так легко и комфортно. Моблит не имел толком опыта общения с девушками, кроме тех редких дам, что заходили в библиотеку взять пару книг, но сейчас вдруг ощутил себя свободно, и рядом с Ханджи, которая то выдавала какую-то шутку про младшего брата и гоготала на всю улицу, то вдруг серьёзнела и рассказывала о чём-то важном для себя, ему вдруг показалось очень и очень спокойно. Выбравшись на причал, они остановились на самом краю, у последних столбиков для привязи лодок. Ханджи перестала тараторить и умолкла, смотря на тяжёлые, тёмные волны, лениво катящиеся мимо них, по огромной Крылатой, прочь, в далёкие и неведомые земли. Черёмуха цвела и здесь, склоняя белые соцветия над серой водой и роняя в неё мелкие лепестки. Моблит пожалел, что сейчас пасмурно — в ясный солнечный вечер здесь было бы куда приятнее и красивее. Кажется, Ханджи считала, что здесь и так красиво. Раскинув руки, она вдохнула посвежевший воздух полной грудью и выдохнула с удовлетворённым стоном. — О-омх, хорошо тут! — кайфуя, протянула она. — В городе такого простора нет. А тут — как в детстве. Балдёжик… Моблит стоял рядом молча, и должен был бы, наверное, тоже смотреть на большую реку, но вместо этого наблюдал за своей спутницей — за каждым её движением, за каждым выражением на довольном лице. Казалось, мгновение застыло, казалось, они знакомы уже тысячи лет, и он сам не заметил, что улыбается, а когда поймал себя за этим — Ханджи уже обернулась к нему и застукала с этой идиотской улыбкой. — О! — воскликнула она радостно. — Наконец-то взбодрился! А то выглядел, как будто я тебя на гильотину веду. — Я… — Моблит смущённо отвёл взгляд. — Вы казались счастливой, и я… рад, что вам здесь нравится… — Дурашик, — почти ласково проворковала Ханджи и потянула его за рукав. — Пошли! Покатай меня на лодке! Будем грести по очереди, я тоже умею. Могу даже против течения. — Но у нас нет лодки, — попытался возразить Моблит. — Да вон их скоко! — Ханджи взмахнула рукой. — Никому пока не нужные. Мы ж вернём. Так, часик покатаемся и всё. Её доводы были столь просты и непритязательны, что Моблит не мог с ними не согласиться, хотя по сути они планировали совершить временную кражу. — Но лавки сырые, — только и сказал он. — Запачкаетесь. — Ерунда! Титанки грязи не боятся! — вокликнула Ханджи и, подойдя к ближайшей лодке, легко спрыгнула на дно. Лодка закачалась на волнах, и она растопырила руки, ловя равновесие. — Оп-ля! Залезай! — Да… Вы только сядьте, — попросил Моблит. — А то мы оба свалимся в воду. — Не свалимся, — Ханджи подмигнула, уперлась ногами в дно лодки и сильнее качнула её. — Ууух, как весело! Почти сёрфинг! — Мисс Зоэ! Осторожнее, пожалуйста, прошу вас! — взмолился Моблит. — Я всё контролирую! — Ханджи снова качнула лодку, но не рассчитала накатившей волны и полетела за борт. Моблит едва успел поймать её за руку, грохнувшись на четвереньки на пирсе, и она с восторженным воплем прильнула к нему и вцепилась в плечи, пытаясь найти ногами равновесие на шатающемся судёнышке. — Никуда мы не поплывём! — строго выговорил Моблит, обхватывая её крепче и помогая устоять. — Вы посреди реки нас утопите! Нельзя же так неосторожно, мисс Зоэ! Я ведь за вас в ответе! — Да? — удивилась она и притихла в его руках, найдя пятками опору. Моблит лишь теперь осознал, в каком положении они находятся — практически в обнимку, на краю широченной, напившейся дождя реки. Казалось, сегодня сами богини помогали ему и толкали эту прекрасную деву ему навстречу. Моблит порозовел и поддался божественному промыслу, прижав к себе Ханджи чуть плотнее и ощущая её горячее, подтянутое тело так близко, что впору было умереть от переизбытка чувств. — Да, — произнёс он куда-то в ворох встрёпанных каштановых волос. — Я ведь взялся показать вам город, а значит, я полностью отвечаю за ваше состояние и самочувствие. Ханджи помолчала, стоя неподвижно. Моблит и хотел бы уже её отпустить, потому что стало вдруг ужасно неловко, но боялся, что она увидит его красное от смущения лицо, и потому непроизвольно продолжал прижимать её к себе. А ещё боялся, что это первый и последний раз, когда они обнимаются, и не хотел, чтобы мгновение оборвалось по его дурной инициативе. — Ты дрожишь, — заметила Ханджи, беззаботно похлопывая его ладонями по спине. — Не волнуйся, не упаду. А если и упаду — на тебя в суд не подам. — Я… Вы… — Моблит вдруг подумал, что ведёт себя, как полный извращенец, и попытался оторваться от неё. — Я просто за вас волновался. — Йихаааа! — воскликнула Ханджи, чуть ли не оглушив его, обхватила крепче, шатнулась назад и с немыслимой силой рванула на себя. — Попался!!! «Она ждала, пока я расслаблюсь», — с запоздалым разочарованием подумал Моблит, прежде чем они оба грохнулись в серые волны. Вода была холодной и мутной, сразу же хлынула в открытый от удивления рот, и Моблит забарахтался, цепляясь за руку плюхнувшейся рядом Ханджи и пытаясь нащупать ногами опору — здесь было неглубоко, примерно по грудь. Ботинки уткнулись в песок, и он вскинулся над водой, отплёвываясь и спешно смахивая мокрые волосы с лица. — Речное чудище!!! — воскликнула Ханджи, выныривая рядом с ним, мощно обрызгала обеими руками и расхохоталась. Её смех звучал так непосредственно, так счастливо, что Моблит тут же перестал дуться на эту выходку и влюбился в неё ещё сильнее. Должно быть, в столице из стекла и бетона было не слишком много мест, чтобы вот так просто подурачиться, как в детстве. Поддавшись её задору, он легонько брызнулся в ответ, словно бы обижаясь. Ханджи восторженно взвыла и подняла такой бурун, что Моблита затопило едва ли не с головой. Не желая оставаться в стороне, он включился в водную битву, сперва несмело — всё же, плескать грязной водой в столичного политика было неловко — потом увереннее, с отдачей, воодушевлённо. Ханджи, судя по всему, получала от этого истинное удовольствие — подзуживала, увлекала на глубину, где пользовалась более сильными волнами для более мощных брызг, а потом нырнула, прячась в тёмной воде, и выскочила совсем рядом, напрыгивая на Моблита и пытаясь его шуточно утопить. Но он даже на миг не подумал, что всё это было затеяно лишь для того, чтобы прикончить его и отдать труп быстрым волнам. Он так растворился в происходящем, что уже полностью доверял этой женщине, и уступил, погружаясь в воду под навалившимся телом. И почти сразу ощутил, как его вытягивают наверх за воротник. Вытащив его на поверхность, Ханджи уставилась своими большими, карими глазами — какая-то другая, мокрая, но красивая, как картинка. Она была близко-близко, и по покатому носу стекала капелька воды. Моблит поднял руку и, как зачарованный, смахнул эту капельку, только рука была едва из воды, и капелька повисла вновь. Ханджи тихо чихнула и сощурилась. «Поцеловать или нет? Поцеловать или нет?» — лихорадочно думал Моблит. — Ты мои очки не видел? — спросила она. Только теперь Моблит понял, что в ней изменилось. — Мисс Зоэ! — простонал он. — Так, держитесь здесь, не двигайтесь, чтобы не наступить. Я буду нырять и искать. Жаль, что не солнечно. Ох, ну кто же ныряет в офисных очках?! Ханджи рассмеялась — по-доброму, как-то умилённо. — Да не ищи, у меня ещё три штуки в номере, — сообщила она. — Тут разве найдёшь? Вода грязная. — Не грязная, просто мы взбаламутили песок, — возразил Моблит, твёрдо намеренный отыскать очки. — Не ищи, — повторила Ханджи. — Пошли ко мне. Надо переодеться. — К… к вам? Может, я вас провожу, и вернусь сюда искать очки, или..? — Нет, — Ханджи потянула его за рукав, подгребая к берегу. — Пошли, а то простудимся. Моблит снова оробел и подчинился. На полпути к суше она вдруг подскочила, ойкнула, отпустила его рукав и нырнула. А через мгновение вынырнула с очками, вернее, тем, что от них осталось: одна дужка была сломана и висела, что называется, на соплях, оправа покорёжена, линзы вылетели. — Нашла! — восторженно воскликнула Ханджи. — Надо предупредить детей, чтобы не купались тут. А то стёкла на дне. Она совсем не расстроилась из-за очков, которые наверняка были дорогими. Зато волновалась за чьих-то незнакомых детей. Если и можно было влюбиться сильнее — в этот миг Моблит так и поступил. — Мисс Зоэ, — сказал он, пытаясь быть честным. — Ась? — она обернулась, сырющая, но весьма заинтересованная. Моблит хотел сказать, что она ему нравится. Очень. Но отчего-то не нашёл слов. Даже дыхание застыло в лёгких, неспособное вырваться из уст вместе со звуками и словами. — Пойдём, пойдём, — Ханджи улыбнулась и потянула его за собой, так и не дав собраться с духом. Моблит подчинился, позволил вывести себя на берег, и они направились по набережной в сторону центральной площади. Ханджи крутила сломанные очки на пальце, пока дужка совсем не отвалилась, потом сунула в карман. Они шли совершенно сырые, оставляя мокрый след на подсыхающем асфальте, и громко чавкали мокрой обувью. Одни на всей улице, кажется, даже одни на целой планете. И этот тёплый майский вечер показался Моблиту самым прекрасным в его жизни. — А почему ты помогаешь этому мелкому хаму? — вдруг спросила Ханджи. — Ну, на выборах. — Я… — Моблит замялся от неожиданного вопроса, разбившего непринуждённость обстановки и разом превратившего их во врагов по разные стороны баррикад. — Ой, не, не отвечай, — добавила Ханджи, заметив, как он снова напрягся. — Я не шпионю, это не для досье. Просто любопытствую. — Ну… Мистер Аккерман попросил, — пояснил Моблит, опустив глаза. На дороге перед ними растянулись дождевые черви, и он пытался их обходить. — Он на самом деле добрый. Мистер Аккерман. Грубый, странный, но добрый. Он правда хочет принести пользу городу. — Верю, — легко признала Ханджи. Слишком легко для противника. И пояснила, видя замешательство Моблита: — Ты бы плохому человеку не стал помогать, а, Антонио? Моблит поджал губы, потупился. А потом вдруг подумал — и что он вечно смущается того неловкого момента? Мисс Зоэ ведь, кажется, не пытается его задеть или уязвить. — Да, сеньора Бланка, — негромко ответил он. — Полагаю, что так. Ханджи довольно заурчала и хлопнула его по мокрющему плечу. — Так-то лучше, — одобрила она. — А то всё краснеешь да глазки отводишь. Это твой город, а я тут гостья. Будь увереннее. «Быть увереннее…» Будь Моблит увереннее, он бы уже её поцеловал. Но слишком уж боялся получить пощёчину и полное недоверие. А он даже за руку её взять не решался. А ещё задумался над тем, почему он поддерживает Леви. Сперва Моблит действительно загорелся идеей Аккермана о том, что город нельзя отдавать чужаку. Мечта дворника выбиться в верхи и помогать людям казалась ему прекрасной и достойной. Но теперь Моблит уже не был так уверен. Теперь он понимал, что у Леви, скорее всего, и правда не было шансов. Понимал, что Эрвин Смит куда больше подходит на роль мэра. Понимал, что если Смит останется в Тросте — то останется и Ханджи… И эта мысль снова толкнула сердце к измене. * * * К вечеру на улице распогодилось. Света закатного солнца, пробивающегося через остатки отступающих грозовых туч, уже не хватало, и Изабель зажгла лампы на потолке. Потянулась гибко, как ивовая веточка, поправила мохнатые наушники — родители просили не включать старую магнитолу на всю громкость — и снова присела на корточки перед мотоциклом в углу отцовского сарая. Несмотря на совсем юный возраст, Изабель уже вовсю увлекалась техникой и третий год пыталась починить этот мотоцикл, найденный на обочине загородной дороги во время прогулки. Мотоцикл был довольно чистый, но нерабочий, и не подавал никаких признаков жизни. Изабель отвезла его домой, укрыла в сарае и неделю бегала по городу, разыскивая хозяина машины. Хозяин обнаружен не был, претендовать на сломанное транспортное средство никто не хотел, и четырнадцатилетняя Магнолия решила его починить. Починить до сих пор не получилось, но мотоцикл стал полноправным членом её семьи, обзавёлся милым именем «Лопушок», ибо нашли его в лопухах, и был окрашен в ярко-жёлтый цвет. — Однажды починю, — любовно произнесла Изабель, погладив блестящий бензобак, и снова потянулась за кисточкой. По правде, мотоцикл она больше раскрашивала, чем чинила. Не спеша, аккуратно и старательно. Внезапно за её спиной раздался вежливый стук. Стук Изабель не услышала сквозь музыку, но увидела боковым взглядом тень в углу, падающую в закатных лучах из открытых ворот. Обернулась, стягивая наушники, и увидела, что за открытой дверью гаража стоит Эрвин Смит в простой одежде, взъерошенный весенним ветерком и с приветливой улыбкой на лице. — Красивый мотоцикл, — простодушно заметил он. — Очень! — возгордилась Изабель и хлопнула себя кулаком в грудь. — Я сама нашла! Возможно, из уважения к братику следовало прогнать конкурента, но тот похвалил мотоцикл, а человека, который похвалил мотоцикл, Изабель прогнать не могла. — Быстро гоняет? — спросил Смит с любопытством. — Я такие только на выставке видел. — Быстрее всех! — восторженно отозвалась Изабель. — Как вихрь! Как морской ураган — вжуууу! Правда, он пока не едет. Но я починю и покажу! Эрвин Смит заинтересованно склонил голову набок. — Если позволите — могу я взглянуть? Может, помогу чем-то. Изабель с сомнением глянула на него — во-первых, враг, во-вторых, незнакомый дядька, которого вряд ли следует впускать в дом, и тем более, позволять прикоснуться к её святыне, к её Лопушку. — А вы разбираетесь? — с сомнением уточнила она. — Немного, — дипломатично ответил Смит. — Не скажу, что эксперт, но я три года подрабатывал в мастерской, а туда всякое привозили. Изабель колебалась всего секунду. Она быстро принимала решения. Другие за это называли её глупенькой, но она не считала, что это так. — Ага, — согласилась она. — Ладно, дядь. Гляньте. Только не доломайте. Смит мягко улыбнулся, явно польщённый доверием. — Можешь звать меня Эрвином, — сообщил он, приближаясь и закатывая рукава рубашки. Опустился на корточки возле мотоцикла, всматриваясь и оценивая. С восхищением провёл кончиками пальцев по раме. — Красивый. — Ещё какой! — поддакнула Изабель, присев рядышком. — Только отказывается рычать. Куда ни жму — всё впустую… Кстати, его Лопушком звать. А я — Изабель. Приятно познакомиться, дядь Эрвин. — Взаимно, — Эрвин снова улыбнулся. — Могу я снять двигатель для ремонта? Ты, кажется, пыталась разобрать его прямо на машине. — А он снимается? — удивилась Изабель. — У меня не вышло. Я отсоединила провода и термодатчики, а дальше не вышло, поэтому пыталась вскрыть на раме. — Потому что сперва нужно снять трубы, — Эрвин указал на водяные трубопроводы двигателя и сливную трубку радиатора. — У тебя есть шестигранники? Нужно ослабить болты. — А то! — обрадовалась Изабель и побежала к одному из ящиков с инструментами. — Якорь мне в ухо, дядь Эрвин! Если починишь — дам покататься! — Трубка радиатора с трещиной, надо заменить, — пробормотал Эрвин себе под нос, отсоединяя коннекторы вентилятора. — Что, правда? Можно будет проехаться? Мне? — Если спасёшь Лопушка, — Изабель подошла и торжественно протянула ему связку шестигранников на кольце. — Тогда ты мой брат навек! Эрвин кивнул, явно ощущая всю торжественность ситуации и возложенную на него ответственность. Изабель ощущала себя чуть ли не королевой, посвящающей чужеземца в рыцари. — А ещё я водить не умею, — добавила она. — У нас в городе одни велосипеды. На байках никто не катается, даже спросить некого. Поэтому если починишь — покатаешь меня. Оки? Эрвин снова кивнул, явно понимая оказываемое ему доверие. — С удовольствием, — согласился он. — А… Леви не будет против? — А? — не поняла Изабель. — Против чего? — Против того, чем мы сейчас занимаемся, — Эрвин указал на мотоцикл. Изабель расхохоталась. — Ихи-хи, дядь Эрвин, ты так говоришь, как будто мы скармливаем младенцев акулам! — весело воскликнула она. — Братик Леви — он ворчун ещё тот. Поворчит и успокоится. Это мой мотоцикл, а не его. А ещё — мы и его покатаем. Правда же? Ты его покатаешь? Он вечно в стрессе, пусть развеется. — Покатаю, — усмехнулся Эрвин, — снова склоняясь к радиатору. — Если он мне голову не откусит. — Да не-е, он добрый, — Изабель присела рядышком, внимательно всматриваясь в то, как Эрвин откручивает болты на раме. — Леви — он просто недоверчивый. И ты ему конкурент. Вот он и дуется. В этот миг она вдруг вздрогнула, вспомнив слова Леви. «Эрвин Смит — гей, — говорил он. — Нужно только, чтобы он это проявил, и мы уберём его с дороги!» Изабель уже не имела ничего против Эрвина Смита, который помогал ей с мотоциклом. Но посодействовать лучшему другу она очень хотела. Поэтому придвинулась ближе, пихнула Смита локтём в бок и добавила: — А ещё ты братику нравишься. Эрвин выронил связку шестигранников. — В каком плане? — кашлянул он, подбирая инструменты и, кажется, даже слегка смутившись. Изабель поняла, что надавила на нужную точку. — Не знаю даже, — весело откликнулась она. — Пришёл сегодня из магазина, а мы с ребятами у него в гостях были. И говорит нам: «ах, как мне нравится этот Эрвин Смит!» — Да? — Эрвин явно был заинтригован, и его густые брови взлетели под встрёпанную чёлку. — Так и сказал? — А то! — поддакнула Изабель, энергично кивая. — Клянусь щупальцами кракена! Эрвин смотрел на неё с явным интересом, словно ожидая продолжения. Но Изабель решила, что хорошенького понемножку. К тому же, она слишком мало знала про загадочных геев и боялась ляпнуть что-то не то. Вероятно, следовало взять вечером телефон и почитать поподробнее, что это за люди такие удивительные. Вообще Эрвин Смит казался обыкновенным мужиком. Не каким-то там чудищем в розовых рюшечках, пурпурной помаде и латексных лосинах. Просто дядька, да и всё. Впрочем, будь он в перьях и пурпурной помаде — его бы и в Трост не пустили. — Я встретил Леви сегодня, — добавил Эрвин. — И он не создавал впечатления, что я ему нравлюсь. — О, это он для виду вредничает, — хихикнула Изабель. — Он на всех ворчит. Не обращай внимания. На меня тоже ворчит, но я его обниму — и он сразу успокаивается. Ты его тоже обними. «Ну всё! — думала она, произнося это. — План-капкан! Даже если этот дядька не гей, а полезет обнимать братика — тот точно всем докажет, что это гей. И тогда братика Леви сделают мэром. Расчудесно же!» — Боюсь, если я его обниму, он мне что-нибудь сломает, — отшутился Эрвин и снова отвернулся к мотоциклу. — Но поговорить с ним по-человечески я бы не отказался. — Ну вот починишь Лопушка, покатаетесь вместе с Леви и поговорите, — предложила Изабель невинным тоном, хотя в душе уже коварно хохотала, потирая ладошки. Её план был гениален. Она так и представляла, что явится к Леви доложить эти новости, а он её похвалит, покровительственно положит руку на голову и легонько потреплет волосы, ероша чёлку. По мнению Изабель, это был знак высшей похвалы от нетактильного Леви. Иногда он даже улыбался слегка, и её всякий раз распирала гордость за себя. Гордость — и радость, что у неё есть такой друг, который, хоть и не брат по крови — а всё равно лучше любого брата. Фарлана она тоже любила, но не так сильно. Фарлан больше увлекался девушками, чем дружбой. Сперва подкатил почти ко всем симпатичным сверстницам из Троста, а когда его отшили — стал знакомиться в интернете. И вот уже второй год в этом никак не мог преуспеть. Зато видел там голоту и прочие гадости взрослой жизни. Изабель было только семнадцать, и её вовсе не интересовали кнопки «18+». Её интересовали пираты, инопланетяне, йети, оборотни, говорящие роботы и избрание братика мэром. И она была неимоверно довольна собой, что смогла так легко обвести Эрвина Смита вокруг пальца. Вдобавок ко всему, он ей ещё и Лопушка чинил. * * * А Фарлан в это время действительно снова пытался поклеить девушку в сети. Но то ли клеил неправильно, то ли им не нравилось, что он из богинями забытого городка — поклейка шла привычно неудачно. Одни просто не отвечали, другие писали: «я с лузерами не общаюсь», третьи вроде заводили общение, но после выслушивания комплиментов тоже уходили в закат, как будто их только и интересовало, что похвалы. Обидно это было, хоть вешайся. Ребята помладше уже с парочками ходили, а Фарлан до сих пор не обзавёлся спутницей жизни, хотя и пытался уже липнуть к каждой юбке в надежде на взаимность. Но местные девушки, едва завидев его на улице, отчего-то начинали сторониться. «Извращенец идёт, — шептались они. — Сейчас опять свои цветочки дарить будет, гляди, гляди!» Фарлан считал, что без цветов к девушкам не подходят. Нет, он и без цветов пробовал, чтобы проверить, не в них ли дело, но дело было не в цветах. Поэтому теперь он погрузился в переписки на сайте знакомств. С парой девушек общался уже почти целую неделю — возможно, клюнули, когда он представился заместителем мэра. В этот момент мимо лавки, на которой он сидел, кто-то прошёл. Дело было на набережной со стороны главной площади, тут вечно шлялся народ, и Фарлан даже не поднял головы. — Добрый день, — раздался женский голосок. Маргарет, бывшая одноклассница Фарлана. Когда он с ней здоровался — даже не удостаивала ответом. А тут — сама с кем-то здоровается. — Добрый, — отозвался проходящий мужик и приземлился на лавку возле Фарлана. Пахнуло сигаретным дымом. — Заходите к нам в кофейню, — пригласила Маргарет — она работала официанткой в семейном заведении. — Оу-ке-ей, — согласился мужик. Фарлан даже печатать перестал от удивления. Как так? Мужик ничего не сказал, не отвесил комплиментов, не подарил букета, а с ним заигрывают. Это как вообще? — Буду очень ждать! Доброго вечера, — милым голосочком пропела Маргарет и неспешно удалилась. Фарлан покосился на руки мужика, опасаясь поднять взгляд выше, и заметил, что тот читает сообщения на телефоне. От абонента с названием «жена». Он был настолько крут, что ещё и довёл отношения с девушкой до свадьбы?! Герой! Супергерой! Всемогущий мужик! — О, магистр! Обучите меня искусству общения с женским полом! — выпалил Фарлан, поднимая голову. И наткнулся взглядом на удивлённого Майка Захариуса из отряда Смита. — О, — разочаровался Фарлан. — Хм, — прокомментировал Захариус, перекинув сигарету в другой угол рта. — Я… Это… — Фарлан замялся. С одной стороны — они с Захариусом вроде как были соперниками. С другой — Леви уже придумал свой коварный план по изобличению гейского Смита, а значит, для общего дела не имело значения, дружит Фарлан с этим Захариусом или враждует. — Ну… Вы, смотрю, у девиц популярны. Расскажите, а? — Что рассказать-то, малец? — недопонял Майк. Фарлан вспыхнул. «Малец». Как пренебрежительно. Впрочем, для этого бычары любой был бы мальцом. Захариус был высоченный, статный, крепко сложенный. Даже сквозь ткань одежды виден был рельеф мышц груди и плеч. Не то что у тощего Фарлана, который по сравнению с Захариусом казался совершенно дрищавым. Глянув на свою руку, а потом на руку Майка, Фарлан сделал неутешительные расчёты и приравнял свои шансы к нулю. — Ну да, — разочарованно протянул он. — Понял. Они на вашу фигуру липнут. — А? — Захариус пыхнул сигаретой. — Пацан, ты странный. — Да знаю я! — Фарлана словно прорвало. — Странный! Но не пойму, чем! У всех пацанов уже есть девушки, ещё со школы. А я один, как дурак. Ну ещё Леви один, но он и не хочет отношений. А я хочу! Я каждый день к девушкам подкатываю по десять раз, а результата никакого! Я же симпатичный! Почему меня все динамят?! Повисла тишина. Майк поднял руку и медленно, выразительно почесал бровь. Затянулся сигаретой, выпустил в небо облачко дыма. — А я, что ли, эксперт по отношениям? — спросил он. — Да!!! Маргарет со мной даже не разговаривает, а вас сама в кафе позвала! — Это потому что думает, что столичный богатей озолотит её чаевыми, — Майк ухмыльнулся в усы. — А может, надеется, что я её в столицу увезу. — У вас даже жена есть! Это точно показатель, что вы мастер подкатов! — не унимался Фарлан. — Да нет, — Майк пожал плечами. — Я просто перепутал место в самолёте, и стюардесса пришла меня прогонять. Она была строга, я — упрям. Ну и закрутилось. — Твоя жена ещё и стюардесса?! — Фарлан был готов разрыдаться. — Секси-униформа и неземная красота!!! Магистр, научите!!! Майк спокойно фыркнул в усы, с интересом разглядывая сидящего перед ним парнишку. — Если ваша стюардесса — ещё и азиатка, я сдохну от зависти прямо здесь! — объявил Фарлан. Он обожал азиаток. Было в них что-то божественное, неприсущее простым смертным, и каждая девушка из Хидзуру казалась неземным существом. Он действительно мечтал завести себе хидзурскую телохранительницу однажды. Она бы ходила вокруг, сверкая точёными бёдрышками, забивала ему кальян и сидела на коленях. Постоянно. Кальяны Фарлан ни разу не пробовал, но видел в кино и очень хотел присосаться. Азиаток он тоже никогда вживую не видел, кроме миссис Аккерман, матушки Микасы, но та была для него слишком взрослая, да ещё и замужняя. Но где-то за горизонтом же были целые страны, населённые черноволосыми красавицами. — Не, — ответил Майк, снова перекинув сигарету языком в другой уголок рта. — Не азиатка. Мне они не нравятся. У моей Наны большие глаза. Красивые… — Да главное же грудь и попа, разве нет? — удивился Фарлан. — Ха, — Майк забросил локоть на спинку скамьи. — Потому ты еще и не нашёл девушку. Сиськи, задница — это всё фигня. Были у меня девки с такими сиськами, что только на обложку… Рот Фарлана мгновенно наполнился слюной. — Но стервы — хоть вешайся, — продолжил Майк. — Одной подарки надо каждый день дарить. Другая привередливая, шагу не ступишь, всё ей не так. Третья нудная, только гундосила и гундосила. Четвёртую вообще к психиатру надо… Не в сиськах счастье, пацан. Сиськи пожамал — и всё. А баба — это человек. С ним жить придётся. А в сожительстве размер сисек — не главное. Важно характерами сойтись. Сколько у меня в постели роскошных девок побывало — не поверишь. А сошёлся в итоге с самой недоступной и почти плоской. Фарлан слушал, не веря своим ушам. — Чтобы вы, такой… ээ… крутой и мощный — и нашли себе плоскую? — огорчился он. — Неужели в столице не было ни одной девушки под стать? Почему?.. — Потому что полюбил, — пыхнув дымом, ответил Майк и мечтательно улыбнулся. — Она у меня самая лучшая. Фарлан призадумался. В его понимании, девушки не могли быть «самыми лучшими», если имели маленькую грудь. С другой стороны, в стюардессы некрасивых не берут. Ну и раз уж такой крутой и опытный мужик говорит, что его жена — лучшая… — Кстати, у азиаток грудь обычно мелкая, — заметил Майк. — Ты бы определился. — Как?! — удивился Фарлан. — Так во всех видео же большая. — Видео? — Майк ухмыльнулся. — Ты что, думаешь, в жизни всё, как в порно? Там постанова, дружище, и сплошные модели. Может, ты ещё и в Микки Мауса и феечек веришь? Фарлан горестно вздохнул. — Да я просто… Просто девушку хочу, — признался он. — Просто целоваться, на свиданки ходить… А меня все отшивают. — Может, потому что ты дворник? — предположил Майк. — Слушай, пацан. Когда Эрвин здесь оформится, я в город вернусь. Хошь со мной? Пристрою секретарём. Хоть реальную жизнь посмотришь. — Я?! — Фарлан растерялся, отсел немного, потом встал, прошёл туда-сюда, нервно озираясь. Психика полетела ко всем чертям, фантазии уже заполоняли воображение. В мыслях Фарлан уже шёл в дорогом костюме по центральной авеню Митры, направляясь в настоящий ночной клуб — не захудалый сельский, а крутой, с вышибалами у входа, с казино, с роскошными девушками, с прекрасными танцовщицами в клетках под потолком, пенящимися и светящимися коктейлями и музыкой такой громкой, что рвёт барабанные перепонки. Фарлан отдался этим грёзам и утонул в них безвозвратно. Хоть раз попасть в такое обалденное место — и не жалко умереть. На миг перед внутренним взором встали укорительный взгляд Леви и печальная Изабель. Но Фарлан быстро решил, что они будут рады за него и сумеют понять. В конце концов, он уже вырос и хотел двигаться дальше, не всю же жизнь жвачку с пола отковыривать. А тут — сразу секретарём к какому-то видному человеку… Вообще ситуация выглядела фантастически: какой-то дядька предлагает ехать с ним в столицу и обещает хорошую работу, золотые реки и толпы красоток. Фарлан даже не представлял, где будет жить. Этот Захариус мог вообще оказаться маньяком, и рассчленённого Фарлана бы больше никто и никогда не увидел и не нашёл. Но соблазн был слишком велик. Поэтому, пока Майк не успел подумать и предумать, Фарлан подошёл, взял его лениво лежащую руку — тяжеленную, к слову — и крепко пожал. — Идёт! — восторженно произнёс он. — Я согласен! * * * А Леви в этот момент с хмурым видом сидел перед недавним выпуском газеты с Эрвином Смитом. Он смотрел на решительный блеск в ясном взоре, на золотистый отлив волос, кажущихся преступно мягкими, и пытался придумать методы соблазнения этого человека. Такие методы, чтобы безопасно для себя изобличить столичного конкурента. Леви понятия не имел, что столичный конкурент уже практически завербовал всю его крошечную команду поддержки. Леви понятия не имел, что чем больше смотрит на фото Эрвина Смита, представляя разные неоднозначные ситуации, тем сильнее влюбляется в него в своих фантазиях. Незаметно, непроизвольно, непостижимо влюбляется.