➴
Джисон с Хёнджином пришли поесть после подработки – кто-то из новоприезжих попросил обновить ему цвет и покрытие на трейлере, отчего в ожидании, пока очередной слой краски высохнет, они забежали в закусочную, дабы отдохнуть от удушливого запаха краски, коим дышали с раннего утра. Вероятно, они могли бы быстро пообедать и пойти по своим делам, но вышедший со стороны кухни быстрым шагом Минхо решил прервать их планы. — Твои родители не могли дозвониться до тебя, поэтому позвонили мне, — Джисон почти давится бургером и, решая отложить его обратно на тарелку, медленно поднимает голову в сторону Минхо, почти дрожа от страха. А бояться было чего. Хёнджин смотрел на открывшееся представление тихо, стараясь не попасть под, вероятно, горячую руку Ли и одними лишь глазами говоря другу и так тому понятное «Ты влип». — Ты так и не сказал им? — Возможно, — злить Минхо ещё больше не хотелось, но ложь и отговорки лишь усугубили бы положение – он по личному опыту знает. Джисону остаётся только надеяться на то, что сейчас по счастливой случайности кто-то зайдёт в их забегаловку, а помогающий на кухне парню Феликс отлучится в неизвестном направлении, отчего старшему придется принять и выполнить заказ как можно скорее. К удивлению Хана, удача сегодня не на его стороне. — Джисон, — Минхо никогда не кричал на младших, но этот тон вынуждал дрожать сильнее, чем от каких-либо ругательств и громкого голоса. Хан в прямом смысле чувствовал себя нашкодившим котёнком, что не может объяснить своё поведение. — Мне всё равно как долго ты будешь им врать, но не впутывай в это ни меня, ни остальных. В следующий раз, когда они спросят меня о тебе, я расскажу им всё сразу же. Но, по-хорошему, они обязаны услышать это от тебя. — Итак, что уже успело произойти? — Чан появился будто из неоткуда, в очередной раз каким-то магическим образом бесшумно миновав колокольчик над дверью. Или, возможно, это Минхо был так занят поучением Джисона, а Джисон – продумыванием плана того, как бы незаметно сбежать, что подошедшего к ним Кристофера заметил только до сих пор тихо сидящий рядом Хёнджин. — Джисон всё ещё не рассказал родителям о своём отчислении из колледжа, — что ж, это многое объясняло. Минхо не любил врать – раскрытие лжи заставляло его краснеть, а краснеть он ненавидел. Не считая моментов, когда парни доводили его до смущения более приятными методами, наедине и в последствии даря удовольствия в несколько раз больше, предшествующему ему чувству стыда. Но в любых других ситуациях он скрывал это за злостью, весьма обоснованной, к слову, отчего Чан был более чем согласен с ним. — Чёрт, это же было ещё полгода назад, — Крис не выглядел разгневанным, а то, с какой лёгкостью это было сказано, могло ошибочно показать, что он не собирается наказывать Джисона или что-либо предпринимать. — Джисон, тебе действительно нужно обсудить это с родителями, — старший вздыхает, даже не смотря в его сторону, и, чёрт, если бы Хан был чуть более восприимчивым, он бы заплакал от одной только мысли о том, что может быть им игнорируемым в ближайшее время. Хуже «того самого» тона Минхо была только фальшивая безразличность Чана в голосе, что придавала его словам оттенка «делай что хочешь», при котором не хотелось делать ничего. Джисон хотел сквозь землю провалиться, но вместо этого мог лишь практически лечь на мягком сидении, оставив бо́льшую часть тела под обеденным столом. Хёнджин даже не стал говорить ему что-нибудь, когда почувствовал, что тот своими кроссовками наверняка неосознанно запачкал его штаны, слушая, по сути, монолог всё ещё не успокоившегося Минхо. — А ты почему не в мастерской? — голос Хёнджина больше походил на дуновение ветра – настолько его запугал находящийся рядом Ли, который даже не его отчитывал. Хван надеялся, что вслух заданный Чану вопрос поможет сделать атмосферу не такой напряжённой и, к тому же, действительно напомнит старшему зачем он пришел к ним посреди рабочего дня один. — Да, я же изначально зашёл за обедом для нас с Чанбином, — слова Криса отвлекают Минхо, краем уха услышавшего слово «обед». Вероятно, его единственного настолько волновало то, не голодны ли другие парни – издержки профессии и рассказов некоторых младших о том, что по подростковой дурости они были настолько увлечены любимыми занятиями, что забывали о полноценных приёмах пищи на несколько суток. — Сегодня клиентов, на удивление, много, поэтому мы решили перекусить прямо в мастерской. Хо, у вас не осталось чего-то из заготовок? — Сиди здесь, я сейчас быстро сварганю вам что-нибудь нормальное, — в последний раз бросив гневный взгляд на бедного Джисона, Ли устремился на кухню, где сможет выместить всю свою злость на капусте. Хёнджин наконец-то делает глубокий вдох и только сейчас понимает, что, похоже, практически не дышал несколько минут разборок. — Гнев Минхо тебя настолько пугает? — Чан издает смешок, на расстоянии метра слыша как сильно бьётся сердце младшего. Хёнджин любил Ли также, как и всех своих остальных парней, но в такие моменты старается по возможности его избегать. — Я однажды попал под горячую руку и теперь у меня травма, опыт получения которой повторять совсем не хочется, — успокоившись, Хван замечает, что они с Чаном, вообще-то, остались одни в помещении, а их незадачливый парень куда-то пропал. Звука открытия двери не было, что вызывало много вопросов, ибо через чёрный вход Джисон пройти, не столкнувшись с Минхо, не мог. — А где..? — Сбежал через окно, как только Минхо зашёл на кухню, — из-за жаркой погоды некоторые окна были открыты, отчего Джисону не составляло труда тихо взабраться на соседний диванчик – старший ещё больше разозлится, если узнает, что на них становились в грязной обуви – и вылезти. — Настолько радикальным методом? Колокольчики над дверью звенят не так уж и громко. — Говорит тот, кто весь разговор старался не дышать, чтобы не провоцировать Минхо ещё больше, — Чан успокаивающе потрепал Хёнджина по голове, садясь рядом в ожидании обеда. Он был бы рад насладиться несколькими минутами тишины и отдыха прежде, чем возвращаться в автомастерскую, но одна мысль не давала ему покоя. — И всё же, Джисону нужно преподать урок, ты в деле? Хёнджин задумывается: с одной стороны, он не хотел ещё сильнее пугать – хоть методы Чана и несли в себе более дружелюбный настрой, Хван не исключал этой реакции – младшего, но с другой – Джисону действительно необходимо было рассказать об этом родителям, что он вряд ли когда-нибудь решится сделать при обычных обстоятельствах. Его нужно подтолкнуть, а простое игнорирование юношу лишь сильнее расстроит, если вовсе не заставит плакать. — Да.➴
Закусочная Минхо не пользовалась особой популярностью, но в ней всегда было шумно из-за компании его парней, что либо работали в ней, либо забегали несколько раз за день сюда, не столько чтобы поесть, сколько из-за тоски по разговорам, объятиям и вниманию друг друга. Перед закрытием они почти каждый вечер ужинают здесь, делясь разными историями и новостями, споря насчёт мелочей и хваля приготовленную Феликсом и Минхо еду, что оставляло в их сердцах приятный осадок после долгого рабочего дня. Помимо Феликса, у Минхо в заведении работали ещё и Сынмин с Чонином в качестве официантов – двоих на не очень популярную забегаловку было многовато, но Ли аргументировал это тем, что постоянную работу поблизости они вряд ли найдут, а постоянно ездить в город было жутко неудобно. К тому же, в их обязанности также входили уборка зала и выброс мусора, для которых по итогу не приходилось нанимать ещё одного человека. Чан и Чанбин работали в автомастерской, что, на удивление, имела более-менее стабильный приток клиентов, среди которых были в основном местные и те, кому не посчастливилось заглохнуть посреди трассы, отчего встретить кого-то, кто мог им помочь, было для них манной небесной. Автомастерской пользовались также жители соседних городков, находящихся в паре десятков километров отсюда, поэтому Чан и Чанбин нисколько не бездельничали, в свободные дни подрабатывая тем, что ездили в город за какими-либо покупками для людей, что по каким-то причинам не могли этого сделать, и перевозя посылки. Хёнджин пытался выжить на зарплату художника, но реализм и умение живописно изображать цветы акварелью мало чем могли помочь ему в этом. Изредка он рисовал эскизы для татуировок своим знакомым из города, расписывал и обновлял цвет на заборах, а ещё был своего рода репетитором по искусству для одного соседского мальчика, приезжающего во время каникул к родственникам сюда. Но чаще всего он берётся за любые работы, связанные с малярным делом, коему Хван научился ещё в подростковые времена, чему был очень рад – это действительно стало его основным источником дохода, благодаря которому он чувствовал себя более уверенно и имел возможность после одного большого заказа сосредоточиться на собственных рисунках, не переживая о деньгах на ближайшие дни. Безусловно, если бы всё было совсем плохо, он мог бы некоторое время жить за счёт других парней, которые с радостью помогают друг другу, но Хёнджин чувствовал себя слишком неловко для этого, не желая быть чьей-либо обузой даже на непродолжительный период. Джисон всячески пытается ему помогать, выступая приоритетной кандидатурой в заказах, не требующих специальных умений, но для эффективного выполнения которых необходимо было больше одного человека. Хан не особо то и нуждался в деньгах, учитывая то, что обманутые им родители обеспечивали его деньгами на еду, но за проживание у Минхо ему бы хотелось отплатить чем-то бо́льшим. Они с Феликсом были единственными, кто приехал из города непосредственно к Минхо, познакомившись с ним ещё до того, как тот открыл заведение. За неимением дома здесь, они переехали к старшему, ибо тот до этого проживал один и его небольшой, но двухэтажный дом был ближе всех к закусочной. Если бы они хотели расположиться в раздельных комнатах, это было бы легко устроить, только вот в этом не было необходимости – им было намного комфортнее в обнимку лежать в одной кровати, хоть и организм любящего спать до одиннадцати утра минимум Джисона был не совсем доволен невольным пробуждением в половину восьмого, когда его парни собирались на работу. Чан жил в доме, в котором раньше обитал со всей своей семьёй, что вскоре переехала в Австралию, оставив дом на старшего сына. Ему не было так одиноко, ибо ему посчастливилось встретить своих парней, да и в любом случае ему бы пришлось съехать по наступлении более зрелого возраста, но и тоски по родным он не скрывает, смотря куда-то вдаль во время прогулок с оставленной ему на попечение собачкой. Сынмин и Чонин – единственные из их компании, кто всё ещё живут с родителями, хоть те и часто уезжают на продолжительный срок в город, доверяя дома детям, порою, на несколько недель, если того требовала работа. Их это нисколько не огорчало, а наоборот – давало больше свободы, благодаря которой они могли привести кого-либо из парней к себе в гости, не прикрываясь дружбой. Чанбин изначально однажды приехал сюда, дабы посмотреть на оставленный ему в наследство ветхий, но уютный домик, и в итоге по стечению обстоятельств остался на подольше – хотя, может, дело было в Минхо, что именно в тот момент только-только открыл своё заведение, а после и в остальных парнях, к которым Со привязался настолько, что теперь точно никогда не уедет отсюда без них. Хёнджин жил в трейлере, ибо его творческая душа в один момент захотела перемен: на все скопленные в подростковые годы – не без помощи родителей и их наставлений по поводу отложения заработанного и подаренного на будущее – деньги он приобрел трейлер здесь, а доехал автостопом, удивляя владельца машины своим странным решением. Хван до сих пор нисколько не пожалел об этом, получив вместо ожидаемого тихого места, где можно было бы найти вдохновение, что-то намного бо́льшее. В принципе, никто из них не жалел о выборе приехать сюда или же остаться здесь. Даже спустя время каждый из парней привносил что-то новое в жизнь других, не забывая и про любовь, проявление которой было разной, но одинаково сильной. Иногда, конечно, случались такие моменты, когда кому-то из них необходимо было помочь, возможно, слишком радикальными методами – к примеру, Джисон действительно облажался, не сказав родителям ни слова об отчислении – но по итогу это действительно решало многие их проблемы, поэтому не было ничего удивительного в том, что кто-то из них строил планы за спиной у человека, нуждающегося в этом. На работу, к удивлению Хёнджина, Джисон пришел после назначенного «обеда» вовремя, с голоду практически набросившись на принесённый предусмотрительным Хваном бургер, который младший успел лишь дважды укусить в заведении. От волнения и страха он не решался даже зайти домой к Минхо за каким-нибудь перекусом, а денег с собой у него не было, отчего Хёнджин стал его спасением. — Где ты хоть был всё это время? — он треплет жадно жующего свой обед юношу по голове, доставая из сумки стеклянную бутылку газировки, дабы тот не давился слишком. Нуждающийся в чём-либо Джисон выглядел слишком мило, отчего рука Хёнджина сама тянулась к его волосам в такие моменты, дабы взъерошить их. — Прятался рядом с автомастерской, — это был другой конец городка и неудивительно, что тот проголодался намного больше, чем когда они изначально устроили перерыв. Чтобы преодолеть такое расстояние в такой небольшой промежуток времени, он, наверняка, бежал, что неудивительно, если адреналин в его крови подскочил после выговора. — Зачем? Минхо бы не стал тебя там искать, ты мог бы, в крайнем случае, ко мне забежать, там поесть, — все из их компании знали, где Хёнджин хранит ключ от своего трейлера и то, что холодильник художника всегда был наполнен прохладной газировкой и чем-то, что можно было съесть в качестве быстрого перекуса. Он был только рад, если кто-то из парней решит зайти к нему, в особенности в подобной ситуации, но многие из них были слишком стеснительны, чтобы сделать это без приглашения. — Если бы ты знал, что я туда пойду, ты бы стал приносить всё это? — Джисон всегда был таким: с первого взгляда глуповатым, но на деле замечал многое и вопросом на вопрос давал ответов людям больше, чем они бы услышали это в обычной формулировке. Хёнджин изначально понимал, что младший не сунется к кому-либо из парней домой вот так, даже будучи при смерти. Кажется, он бы и старшему на глаза не попадался в ближайшие несколько дней, если бы не совместная подработка, где он изначально хотел помочь. — Спасибо большое, к слову. Хан смущённо протягивает бутылку обратно, наконец-то чувствуя себя не таким голодным. Теперь его мысли были заняты сегодняшним случаем и стыдом от происходящего, что раскрасил его щёки в милый румяный оттенок. Это было не столько из-за того, что Хёнджин стал свидетелем того, как Джисона отчитывает Минхо, сколько Хван – и, вероятно, все остальные парни теперь – узнал об обмане младшего. — Не за что, это в любом случае была твоя порция, — Хёнджин видит чужое смущение и старается не акцентировать внимание на произошедшем, сводя всё к тому, дабы побыстрее приступить к работе. В любом случае, он уже состоял в сговоре с Чаном, поэтому ненадолго отвлечь Джисона от плохих мыслей он обязан был, чтобы тот мог поговорить с Крисом в более спокойной обстановке. Правда, Хёнджин бы скорее подобрал слово «интимной», но не стал спорить со старшим.➴
Задание они выполнили, к всеобщему удивлению, быстро. Осталось лишь проверить, не произойдёт ли что-нибудь с краской за следующие несколько дней, и тогда оба получат полную сумму, но непосредственно на сегодня вся их работа была завершена, что не могло не радовать. Денег, с учётом отложенных Хёнджином на оплату воды и заправки генератора в трейлере и Джисоном – на «оплату аренды части кровати в доме Минхо», как он это называл, у них осталось более, чем на неделю комфортного проживания, что давало им расслабиться на этот срок. После праздничного перекуса в виде мороженого оба направлялись к дому Чана, что через Хёнджина передал Хану о том, что хочет с ним поговорить. Изначально план мог бы состоять в том, что они бы пошли в гости к Хвану, в трейлере у которого «по совпадению» находился Кристофер, но, во-первых, это было подло, а во-вторых, у него слишком маленькая кровать для них троих. А кровать обязательно входила в их план по предоставлению Джисону помощи в том, чтобы стать смелее. Хану же до сих пор было слишком неловко возвращаться к Минхо, поэтому запросто согласился, прекрасно понимая, что старшие наверняка устроили какую-нибудь авантюру. Хёнджин заранее предупредил Ли, дабы тот не переживал насчёт того, что юноша, вероятно, может не прийти вечером домой, отчего в курсе каких-либо подробностей плана были лишь сами его затейщики и Минхо. Джисона явно ждал бо́льший сюрприз, чем тот мог себе представить. К его душевному облегчению, Чан больше не старался игнорировать его в своей манере, поэтому Хан чувствовал себя намного более комфортно, поняв это и переступив порог чужого дома. Дом Чана был уютным – он единственный среди них, помимо Минхо, кто жил в двухэтажном доме без родственников, что для него одного было даже много. Скорее всего, из-за довольно большого количества пустых комнат, старший чувствовал себя временами слегка одиноко, несмотря на вьющуюся под ногами собаку, что часто отгоняла тоску своей игривостью и счастливым настроем. В следствии этого у Чана часто зависал Чанбин после их совместной работы, ибо его дом находился ближе всего к мастерской. Также, к нему практически каждые выходные приходили погостить Сынмин с Чонином, каждый раз принося с собой и лакомства для Берри, и закуски или что-то сладкое для Кристофера, проводя с ним весь день и оставаясь на ночь, если у того тоже не было планов. Чан, вероятно, хотел жить с кем-то вместе, как и Минхо с Джисоном и Феликсом, но у всех остальных парней либо уже были свои жилища, либо их родственники всё ещё обитали в городке, отчего у тех бы возникло много вопросов к внезапному переезду к «другу» без какой-либо веской причины. В любом случае, парни своим присутствием ни секунды не давали ему скучать, отчего приступы лёгкой апатии бывали у Чана крайне редко. И всё же, он не мог отрицать, что ему на душе становилось радостнее, стоило кому-нибудь из их компании переступить порог его дома. Кристофер чувствовал, как огонь в небольшом камине становился ярче, а выцветшие со временем обои выглядели не такими тусклыми, когда кто-то, помимо него, заходил в гостиную. Он был гостеприимен к каждому из парней, какова бы ни была цель их визита. Или его приглашения. Они не сговаривались – Джисон послушно последовал за Хёнджином и Чаном, ласково ведущими его за обе руки наверх, в спальню, будто это было в порядке вещей и происходило каждый раз, когда он заходил к кому-либо в гости. Это было ожидаемо, поэтому младший вёл себя спокойно, несмотря на то, что испытывал лёгкое волнение. Он всегда испытывал его перед сексом. — Джисон, — юноша вздрогнул, когда голос Чана отвлёк его от ощущения чужих губ и тёплых прикосновений ко всему телу, вызывающих у него жар и румянец на щеках. Всё произошло как-то быстро и слишком обыденно, чтобы он удивлялся, но следующий за окликом вопрос собрал все кусочки пазла в голове Хана, заставив того понять каким образом с ним сегодня планируют вести диалог. — Почему ты не сделал этого? В любой менее серьёзной ситуации, Джисон бы включил дурака – или игривую глупость, если судить по интимной атмосфере – и спросил, что именно имеет ввиду старший. Только сейчас он был непривычно расслаблен в чужих руках, что мяли его, словно пластилин, заставляя извиваться и не думать ни о чём больше, кроме приятных ощущений и прямых ответов. Вопрос, в большей мере, был риторическим, ибо все понимали почему юноша так поступил, но заставить признаться в этом самого Джисона было нужно как минимум для того, чтобы тот произнёс это вслух и решился высказаться. — Это было не ради денег, я просто боялся, что они решат увезти меня отсюда, — младший сжимает предплечье Хёнджина, что обнимал его поперёк живота, слишком сильно, отчего тот в успокаивающем жесте целует юношу в шею, дабы отвлечь. Мысли о таком наверняка вызвали приступ тревоги, ради борьбы с которой они и затеяли всё происходящее. На присланные деньги – которые, к слову, парень лично попросил сократить, сказав, что нашел подработку, благодаря которой не нуждается в большой сумме – Джисон действительно покупал только еду вне закусочной Минхо, не решаясь пользоваться его статусом, благодаря которому тот кормил своих возлюбленных практически бесплатно, изредка прося о таких мелочах, как отремонтировать какой-либо прибор на кухне, заплатить за бензин во время поездки в город за продуктами или помочь с генеральной уборкой всего заведения в свои выходные. Хан подрабатывал, но, опять же, «отдавал» почти все деньги Минхо за проживание, подкидывая те в его кошелёк или кассу закусочной, когда никто не видит, а на оставшееся покупал подарки всем парням на какие-либо праздники или важные события. В принципе, он мог прожить по принципам и без родительских отсылок, но это вызвало бы больше подозрений и тогда всё также свелось бы к вскрытию обмана, чего Джисон боялся. — Малыш, они ни в коем случае не увезут тебя без твоего согласия, — Чан всегда служил голосом разума в его голове, помогая ему принять решение и прийти к выводу, что так и крутился в голове часами напролёт. Родители Джисона не были самыми понимающими, но и извергами тоже не являлись: если бы у юноши была стабильная работа, приносящая ему удовольствие и адекватный заработок, они, скорее всего, согласились бы с его решением остаться здесь, но нестабильные подработки и отсутствие образования были далеко не на его стороне. Джисон бы не хотел находиться в напряжённых отношениях с ними, в случае их отказа в просьбе. Хотя технически это и просьбой то назвать нельзя – он был намерен не выезжать из городка, каково бы не было желание его родственников, но вбитое с детства в голову «ссориться с родителями нехорошо» не давало ему спокойно вздохнуть без мыслей об их мнении. Одна его часть хотела рассказать им всё: начиная от отчисления из колледжа и заканчивая тем фактом, что он состоит в полиаморных отношениях с семью прекрасными парнями, которые уже стали ему ближе семьи. Хотелось вывалить это как холодную воду на голову, показать, что они многое не знают о собственном сыне. Но другая же часть говорила о безрассудстве данного решения: от него могли полностью отказаться, посчитав позором семьи и решив никогда с ним не связываться. — Да... Возможно, — Джисон почти забывает ответить на фразу Чана, утонув в двойственных мыслях и тёплых объятиях. Старшие невольно остановились, дабы дать ему подумать, но, похоже, это и вывело Хана из транса, отчего он подумал, что всё прекратилось из-за его молчания. Джисону страшна неизвестность, что может стать чем-то, к чему он не готов, а тактильный контакт является способом его заземления, благодаря которому всё вылетает из головы. — Даже если они не примут этого, у тебя всегда есть мы, — Хёнджин обнимал его, словно плюшевую игрушку, позволяя полностью облокотиться на себя и принять удобное положение. Если Чан помогал ему принимать разумные решения, то Хёнджин помогал не захлебнуться в противоречащих чувствах, вызывающих неприятные ощущения. Где-то внутри Джисон всё ещё оставался нервным подростком, не умеющим контролировать эмоции и боящимся какого-либо осуждения со стороны родственников. Внешне он вырос, освоил много полезных навыков и был полезен обществу, но преследующие его с детства переживания периодически догоняли его, вынуждая откладывать какие-либо серьёзные разговоры на потом или дрожать от воспоминаний о чём-то неизбежном. С тех пор только методы снятия тревоги поменялись, непосредственное участие в которых теперь берут его возлюбленные. — Если тебе будет легче, я или кто-нибудь из нас может держать тебя за руку, когда ты будешь звонить им, — Хёнджин гладит младшего по голове, внимательно наблюдая за чужой реакцией. Если что-то пойдёт не так, то они тут же завершат диалог и не будут предпринимать какие-либо действия, оставляя в приоритете состояние юноши и его мнение. Если он решит прекратить всё и уйти, то пусть так и будет. Если он захочет всю ночь просто обниматься, то они ни на секунду не отлипнут от него. Если он скажет, что желает продолжить, то ему подарят умопомрачительный оргазм, который поможет ему отвлечься в полной мере. — Спасибо, — Джисон улыбается, но пара слезинок всё равно скатывается по его щеке. От счастья – его парни были такими замечательными, что это иногда чересчур сильно трогало чувствительное сердце юноши, заставляя его глаза становиться влажными. Ещё днём, он бы скорее всего согласился на это предложение, но сейчас, прокрутив всё в мыслях уже несколько раз, он хочет попробовать справиться без их помощи. Джисон хочет сделать это самостоятельно, доказав себе, что способен на это. Небо за окном окрасилось в оранжевый, заливая комнату последними на сегодня лучами солнца. Закат всегда привлекал внимание Джисона, заставляя его успокоиться и заворожено наблюдать за разноцветными облаками и переливающимся светом. Все его парни прекрасно знали об этом, поэтому не отвлекали его, если в этом не было необходимости, а иногда и специально приглашали на крышу какого-нибудь дома, дабы вместе встретить конец дня. Возможно, даже это Чан и Хёнджин спланировали, подготовив всё так, чтобы именно в это время суток у них произошел разговор. Это было вполне в их стиле, поэтому Джисон бы даже не удивился, будь это правдой – они все делали друг другу приятно самыми разными методами, отчего продумывание даже таких мелочей стало почти традицией и привычкой, от которой избавляться совсем не хотелось. Наконец, юноша приводит свои мысли в порядок, сразу же после этого отпуская себя полностью. Шепчет в чужие губы неразборчивые благодарности и обнимает кого-то – вроде как, Чана – за шею, пока Хёнджин не перестаёт целовать его загривок. Старшие сразу по внезапной хановой тактильности поняли, что время приступать к самой приятной части вечера, служащей наградой для всех них. Джисон был отзывчивым на прикосновения – если не мог дотронуться в ответ, стонал сладко, лаская уши возлюбленных, или цеплялся руками за всё, что только можно было, начиная мятыми простынями и заканчивая чьими-то волосами. А ещё он шумный. До того, что остальным приходится предварительно проверять, закрыты ли окна в доме, или заглушать его поцелуями. Никто из парней не считал это минусом – это была особенность любимого ими Джисона, которых у всех них было предостаточно: Минхо, к примеру, слишком любил контролировать ситуацию, отчего по-настоящему расслабиться ему удавалось редко, Феликс от перевозбуждения и сверхстимуляции мог начать плакать, несмотря на то, что ему такое нравилось, а Сынмин неосознанно оставлял чересчур много отметок, которые потом приходилось скрывать под одеждой, но никто не жаловался. Они любили друг друга и за это в том числе. Джисон не знал, когда успели раздеться парни, но себя в одной футболке он обнаружил только на этапе, когда Чан отстранился за смазкой, ища ту среди ящиков прикроватной тумбы. У младшего складывается ощущение, что у всех них она хранилась в одном и том же месте – не считая Чонина и Сынмина, которые прятали её более тщательно, дабы избежать риска быть случайно пойманными. Один чанов палец проникает легко, заставив юношу лишь слегка зажмуриться от лёгкого ощущения заполненности и откинуться на плечо Хёнджина. Даже спустя столько раз, это всё ещё было неловко – смотреть на кого-то из парней между своих раздвинутых ног, сосредоточенным на подготовке Джисона. В последний раз подобное было пару дней назад и ему понадобились целые сутки, чтобы не представлять эту картину у себя в голове при каждой отдалённой ассоциации. Если во время секса Джисон думать не имел возможности вообще, то на следующее утро он не мог не думать о прошедшем вечере, подарившем ему массу эмоций. Воспоминания всплывали в его голове как обрывки фильма, главным героем которого он и являлся, а от смущения хотелось сквозь землю провалиться, но Джисон мог лишь уткнуться кому-то в грудь под хриплый смех, будто это помогало ему спрятаться. Румянец на щеках становится ярче, когда к мыслям о прошедших ночах Кристофер добавляет второй палец внутрь младшего, пока Хёнджин поглаживает низ его живота – одно из самых чувствительных мест на теле возбуждённого Джисона, что почти дёргается в руках парней от приятных судорог в конечностях. Взгляд бездумно фокусируется на окне, тонущем в тёплом оранжевом свете, который отчего-то кажется мягким на ощупь, хоть его и нельзя потрогать. Джисон просто знает это. Не может объяснить, но знает. Когда Чан заканчивает растяжку и вынимает уже три пальца, вытирая их о собственную простынь, Джисон замечает, что солнце за окном практически село, оставляя ярко-красной лишь тонкую полоску горизонта под тёмным небом. Отчего-то такой вид давал необходимого спокойствия бешено бьющемуся сердцу, что будто норовило выскочить из груди. — Сони, ты готов? — его гладят по голове, проверяя самочувствие юноши. Чан смотрит ему прямо в глаза, в то время как Хёнджин мог только вырисовывать пальцами узоры на его животе под футболкой и положить подбородок на его плечо. Задать вопрос было некой традицией, ибо все в этой комнате прекрасно знали, что продолжения хотят все. — Да, — Джисон послушно лёг по направлению чужих рук, оказавшись щекой на бедре Кристофера и одновременно с этим чувствуя бедром возбуждение Хёнджина. Словно меж двух огней. Это распаляло и смущало в одночасье. Чан ласково убирает слегка отросшие волосы младшего тому за ухо, направляя свой член к его губам, но не заставляя того сразу же приступать к делу. Ему необходимо было сначала привыкнуть к Хёнджину, вошедшему аккуратно и резко, дабы не томить их всех ожиданием. Джисон на это лишь выдыхает, опаляя горячим воздухом бедро старшего и заставляя кожу того покрыться мурашками. Когда Хван оказывается внутри полностью, младший закатывает глаза, млея ещё и от прикосновения ладони Кристофера к его щеке – тот попросту не мог сдержаться перед обаянием юноши, что в своём наслаждении выглядел уж слишком великолепно и мило. Чану захотелось засунуть большой палец ему в рот, поиграться с языком и надавить на мягкие красные губы, но он решает не делать этого, довольствуясь видом того, как Джисон отзывчиво льнёт к его руке. Хёнджин словно выбивает весь воздух из Хана несколькими толчками подряд, когда чувствует, что юноша вокруг него максимально расслаблен. Хван часто был непредсказуем: начиная нестандартными идеями насчёт места, позы или приспособлений для вечернего времяпровождения и заканчивая такими резкими движениями во время секса, когда партнёр был достаточно подготовлен. Возможно, здесь сказывалась его любовь к искусству, а, возможно, он с рождения был таковым, вне зависимости от нынешних увлечений, но эту особенность парни приняли точно так же, как и все остальные – поддерживали, если была возможность, сами проявляли инициативу, спрашивая о мнении художника, и не забывали про вероятные риски, о которых Хёнджин мог не догадаться. — Ох блять, — но вот со стороны Джисона Чан подвоха не ожидал, задумавшись о том, что бы ещё мог сделать с юношей Хван. Он, безусловно, любил, когда ему помогали, выводя из мыслей, если Кристофер в них ненароком впадал, но то, что Джисон решит для этого поцеловать головку его члена, было довольно подлым методом, хоть и сделано неосознанно. — Ого, ты умеешь материться, — Хёнджин никогда не упустит шанса подколоть кого-либо, если прекрасно знал, что ему не смогут даже ответить. Чан лишь окинул его непонятным взглядом прежде, чем несильно сжать хановы волосы в кулаке, отчего сам Джисон сжался вокруг Хвана, заставляя того с глухим стуком облокотить голову о стенку позади себя. «1:1». Возможно, это было не совсем правильно по отношению к возбуждённому и оттого плохо соображающему Джисону, но ему, похоже, только нравилось это шуточное соперничество между старшими, по мере которого ему тоже делали до подкатывающихся глаз приятно. В ответ на происходящее младший неосознанно делал всё абсолютно то, чего добивались парни, реагируя на каждое прикосновение ярко и красочно. На лёгкое прикосновение к члену он тихо замычал, заставляя Чана вздрогнуть от вибрации по всему члену, на сжатие сосков сквозь футболку попытался то ли уйти, то ли прильнуть к влажным от смазки пальцам, нечаянно ударив Хёнджина ногой по икре, а на попадание по простате захныкал и сжал обоих парней так неожиданно и сильно, что те едва не кончили сразу же, осознав, что с такими играми никто из них долго не протянет. У Криса было небольшое преимущество: он мог видеть как удовольствие растекается эмоциями по лицу Джисона, подобно влажным дорожкам на алых щеках. Тот из-за заданного Хваном темпа не имел возможности сделать полноценный минет Чану, отчего, возможно, поутру будет немного расстроен, но в совокупности с открывшейся для Кристофера картиной, тот, в случае чего, мог и просто подрочить, любуясь произведением искусства. Хёнджин не отстаёт – Джисон сжимал его настолько идеально, что он уже спустя непродолжительное время хотел излиться внутрь младшего, заполнив его собою до предела. Только вот они не обсуждали это заранее, отчего Хвану придётся лишь спустить ему на спину, что было не так прекрасно по ощущениям, но тоже хорошо. Он заранее задирает футболку младшего ближе к лопаткам того, ни на секунду не сбавляя темп и изводя этим всех их разом. Чан чувствует как его бедро сжимают крепче, давая ему понять, что Джисон близок к оргазму. Он предусмотрительно осторожно оттягивает юношу за волосы от себя, не позволяя ему принять член слишком глубоко, дабы ненароком не навредить себе. Чистой рукой Крис гладит его по голове, таким образом благодаря возлюбленного и не забывая про чувствительное место за ухом. Хёнджин же опускает ладонь на чужой стояк, делая пару движений, и для Джисона это становится последней каплей: он кончает громко, сжимаясь до кругов перед глазами у Хвана и смотря таким взглядом до мозолей на руках Кристофера, а в конце обессиленно падая на кровать и почти проваливаясь в обморок. Пусть этого и не видно за простынями, но его лицо выражает полное удовлетворение и мирную дрёму, накатывающую от упадка сил. Чан кончает почти сразу же после младшего, прикрывая глаза и шумно выдыхая себе под нос, в то время как Хёнджину нужно ещё около минуты, чтобы выйти из изнеможенного тела и додрочить себе самостоятельно, изливаясь на любезно предоставленные Кристофером салфетки. Он обычно практически не давал себе время на «отдышаться», осознавая, что если позволит себе расслабиться, то не сможет подготовить себя и парней ко сну после секса. Лень от оргазма наступала незаметно, но решительно, отчего Чан был принципиален, впрочем, не заставляя остальных следовать его примеру. Ему нравилось заботиться о младших, поэтому очередная несложная возможность сделать это была ему только в радость. Обтереть всех их влажными полотенцами – которые он решил всё-таки не относить обратно в ванную – не составляет труда, из-за чего в сон они проваливаются будучи относительно чистыми, чтобы не чувствовать неприятную липкость везде, где только можно, после. Наутро Джисон встанет раньше остальных, дабы позвонить родителям и наконец-то обсудить с ними своё отчисление и нежелание куда-либо уезжать. Скорее всего, его выбор не совсем одобрят, решив больше не отсылать деньги на проживание, но не увозя против его воли в город. И скорее всего он не станет рассказывать о своих парнях, к которым по окончанию разговора вернётся в тёплую кровать, где его сразу же затянут в объятия, шепча на ухо такую нужную ему похвалу.