Я хотел бы с другой ноги
Пройти этот путь из начала в конец
Прямо по линии жизни
Вдоль серых промокших домов тетрадных
Чтобы не выдумать лишний
Сомнительный повод вернуться обратно
Моя дорогая, я не так далеко
Ты можешь убить меня, не обнимая
В молчании Сону обрабатывает ваткой, пропитанной перекисью водорода, разбитые губы Рики, кровь на которых уже запеклась и подсохла. Альфа шипит от покалывающей боли, ёрзая на столе, но никак более не подаёт признаков того, что ему неприятно. Несмотря на то, что Сону как бы вообще не пострадал, Рики пытается быть сильным перед ним. — Не надо было так бить его, — наконец, мягкий уставший тон Сону разрывает тишину. — Ты так сильно ударил его кулаком… — Он не смеет оскорблять тебя и Юко. Никто не смеет оскорблять тебя и Юко, — бурчит Рики, опустив глаза в пол, отчего Сону не может сдержать улыбки. Милейшее зрелище, если бы не… Ну, знаете, кровь. — Да, но я боюсь, что ты мог сломать ему нос. — А я не боюсь. Я надеюсь, что мог сломать ему нос. В ответ Сону только фырчит. Безусловно, это стоило того. С другой стороны, их отправили домой, да и вовсе отстранили от занятий в школе на две недели за нарушение школьных правил. Сегодня родители должны приехать в школу к полседьмого вечера: родители Сону и вовсе были удивлены, когда директор позвонил его отцу и рассказал, что Сону устроил драку. Технически, это было не совсем так, поэтому Сону пришлось очень сумбурно и вкратце изложить всё как оно есть, — потому что в тот момент они с Рики уже держали путь домой, и омеге приходилось удерживать младшего, который агрессивно рвался назад со словами: «Может, всё-таки вернуться набить ему ебальник?!» — Айщ! — Рики морщится, когда Сону клеит ему пластырь на лоб над бровью. Омега неуверенно кусает и так истерзанные губы. — Прости, по-другому не получится. — Меня бесит, что медсестры никогда нет в школе, — с раздражением Рики сдувает чёрную чёлку со лба. — Иногда мне кажется, что она — плод моего воображения. — Блять, не начинай, — со стоном разочарования отвечает Сону. — Она же в больнице работает, только и всего. — Ну и пусть тогда валит из школы нахуй, — рычит Рики, совсем не впечатлённый такими словами. Сону уже закончил обрабатывать его ушибы, и это как нельзя кстати, потому что в Рики пробуждается его агрессивная сторона, которая не знает границ. Отложив аптечку на широкое сиденье стула на колёсиках, Сону аккуратно и робко поддевает ладонь Рики своей, чтобы переплести их пальцы и немного успокоить альфу. — Будь тише, не надо буянить. Всё закончилось не самым худшим образом, Рики, всё нормально. Рики растерянно опускает взгляд вниз, глупо хлопая глазами, рассматривая то, как маленькая ладонь Сону пытается обернуть его собственную большую ладонь, а тонкие пальцы поглаживают выпирающие костяшки его, обработанные в первую очередь, но всё ещё немного краснеющие от оказанного на них в школе воздействия. Неожиданно Рики, сжав ладонь Сону покрепче, резко дёргает его за руку, отчего Сону издаёт сдавленный вскрик удивления. Рики подтягивает омегу, заставляя его упасть между раздвинутых ног альфы. Сону глядит на него своими блестящими звёздными глазами, его дыхание тяжелеет, когда ладонь Рики змеится по его тонкой талии, медленно ползёт, прежде чем обернуть поясницу крепкой надёжной хваткой. — Рики… — Сону поджимает губы, в полустоне выпалив чужое имя своим красивым голосом, и, о, Боже, как Рики это нравится. Омега укладывает ладони на его груди, пытаясь то ли оттолкнуть, то ли ближе прижаться, насколько это возможно. — Что ты делаешь вообще? Ты в синяках, тебе больно. — Мне не больно. И Рики словно в подтверждение своих слов целует. Целует быстро, всего лишь прихватив своими губами губы Сону, а после отстраняется немного, наблюдая за реакцией, за тем, понравилось Сону или нет. Приятным удивлением для него становится то, что Сону сам приникает к его пухлым губам вновь. Поцелуй, ведомый Рики, возобновляется; Сону позволяет, наконец, взять над собой контроль, его пальцы вцепляются в рубашку Рики в районе его груди. Альфа, удивляясь чужому желанию, с лукавой усмешкой проходится языком по чужим губам, нежно покусывая, будто прося прощения за всё, что он творил с Сону ранее. Безусловно, этого недостаточно, Рики и сам это понимает, но Сону из своих рук отпустить сейчас — преступление. Рики не может снова отпустить его. Вездесущие руки Рики спускаются с талии чуть пониже, хватаются за тело Сону и сжимают его ягодицы. Со сбивчивым вздохом изумления Сону разрывает поцелуй, глядя в лукаво прищуренные глаза Рики, горящие огнём. — Нишимура, ты что задумал?.. — Неужели непонятно, звезда? — Рики тихо смеётся, на что Сону пялится на него, а затем его щёки предательски розовеют: — Ты серьёзно? — Ой, взрослый мальчик стесняется сказать слово «секс»? — дразнится Рики с улыбкой. Сону несильно бьёт его в плечо. — Придурок, — бурчит старший, но позволяет сжимать себя, кусая губы, дабы не издать слишком непристойный звук. Чёрт возьми, а ведь мы даже не приняли душ, думает Сону, позволяя пальцам Рики расстёгивать свою кофту на молнии. — …Папа! Спасибо Юко, их святому ребёнку, который может охладить пылкий необузданный нрав Рики. Сону вскрикивает от неожиданности, отшатываясь от Рики со скоростью света, и спешит привести себя в порядок, поправляя волосы и лихорадочно застёгивая кофту. — Блять, Нишимура, как мы могли забыть о сыне?! — претензия так себе, но справедливая. Совсем сдувшись, Рики сползает со стола. — Да я забыл, что отец уехал, как только мы вернулись, — ругается альфа. — Удивительно, что он был в хорошем расположении духа — видимо, мама ещё не звонила ему сообщить радостные новости. Сону хмыкает неопределённо, прежде чем целиком и полностью обратить внимание на Юко, который уже приземлился на пол, обняв его ногу всеми конечностями, как коала. — Юко, милый, не ползай по полу в этих колготках, не надо. Сону наклоняется, чтобы с трудом «оторвать» вечно улыбчивого сына от себя, и поднимает его на руки. Юко в руках папы себя прекрасно чувствует, он тянет коротенькие ручонки, чтобы поиграть с серёжкой Сону, но не дотягивается. Тогда Сону, рассмеявшись, наклоняет голову, позволяя Юко поддевать серёжку своими маленькими пальчиками и с любопытством наблюдать за тем, как она качается из стороны в сторону. — А почему нельзя? — внезапно спрашивает Юко. Сону растерянно хлопает глазами, перебросившись непонятливым взглядом с Рики. — Что нельзя?.. — Почему в этих колготках по полу ползать нельзя, — догадывается Рики, на что Юко активно кивает. — Какой я умный, — хмыкает Рики. Показав ему язык мимоходом, Сону начисто игнорирует хриплый смешок из уст другого. — Потому что они испачкаются, а вещи лучше не пачкать. Они же светлые. Какой цвет, Юко? Знаешь, какой цвет у твоих колготочек? — Ц-цвет?.. — запинаясь, повторяет Юко, всё ещё хмурясь. Рики хихикает, на что Сону вновь шлёпает его по плечу и мило советует заткнуть своё лицо, пока в голове Юко происходит бурный мыслительный процесс со вспоминанием того, что значит слово «цвет». Наконец, лицо малыша светлеет, и он вскидывает головку вверх, воскликнув: — Белый! — Молодец! Умничка, сынок, — Сону треплет его по волосам с широкой улыбкой, и Юко звонко хохочет своим тоненьким детским смехом, жмурясь. Увлекшись ребёнком, Сону даже не замечает, как Рики подошёл к нему спереди, поэтому и подпрыгивает от неожиданности с Юко в руках, ругаясь на Рики на чём свет стоит (про себя, конечно же, здесь только Нишимура может передавать сыну плохие слова). — Тише, звезда, — Рики мягко улыбается уголками губ, что больше похоже на усмешку. Неожиданностью для Сону становится то, как одну руку он кладёт на его талию, а другую даёт Юко, чтобы сын обхватил пальчиками его большой палец. — Ты меня напугал, — выдыхает Сону, чем заставляет Рики тихонько рассмеяться. — Прости, звезда моя, я просто хотел сказать Юко, как сильно я его люблю. Да, солнце, ты слышишь? — Рики наклоняет голову, чтобы потереться своим носом о носик Юко. — Я люблю тебя. Может я и никудышный отец, но я люблю тебя. Сону не может игнорировать, как что-то невероятных размеров теплится в его груди от развернувшейся перед ним сцены. — Отец прав, Юко. Мы никому тебя не отдадим, мы сделаем всё, чтобы ты оставался таким же счастливым. Родители любят тебя. Запах яблока переплетается со слабыми нотками солёной карамели вокруг малыша. Сону и Рики не видят, как Юко вертит головой по сторонам, пытаясь ухватиться руками за обоих родителей, и не понимает, совершенно не понимает, что происходит. … Рики заваливается на узкий потрёпанный временем диван, на столе возле которого стоит пепельница. Он засовывает сигарету между губ и поджигает её, скинув зажигалку куда-то на пол. Рики устремляет взгляд в потолок, думая обо всём на свете и ни о чём одновременно, о своей семье в том числе. О Юко и Сону… Рики хмыкает, закинув вторую руку на спинку дивана, задумчиво откинувшись на подлокотник. Сигарета дымится меж его губ, оставленная без внимания, а табачный запах теснится в комнате, с переменным успехом гонимый в открытое окно. Вскоре Рики замечает Сону в дверном проёме, который, нахмурившись, движется прямиком на него. — Какого хрена ты куришь здесь? — фырчит он злобно, с раздражением дуясь. — Иди на балкон и там дыми. Если Юко в дальней комнате, это не значит, что до него не дойдёт запах. Ему нельзя этим дышать. Сону чертовски прав, и Рики этого даже не отрицает. Одним взглядом он извиняется, а Сону, кажется, поняв, что Рики разговаривать не намерен, если его к этому не подтолкнуть, действует решительно и настойчиво: быстро приблизившись, Сону даёт себе время окинуть растянувшуюся на диване фигуру, прежде чем мгновенно перекинуть через озадаченного Рики ногу, а после усесться прямо на альфу, приземлившись в районе паха. Но всё-таки ближе к животу. А вот нечего. Рики хмыкает, а Сону хмурится. — Ты же знаешь, я человеком себя не чувствую, если не покурю, — он выдыхает слабенький дым изо рта. — Жизнь такое дерьмо. И, тем не менее, я так рад, что мне есть, для кого жить. — Чё это ты? — Сону с опаской наблюдает за тем, как Рики откидывает голову на подлокотник, и ему приходится подползти по телу младшего чуть ближе, нависнув над его лицом, чтобы взглянуть прямо в глаза. — А ты чего здесь? — Рики уводит тему, чем вызывает вымотанный вздох у Сону. — Я хотел проверить, чем ты тут вообще занимаешься. Я ненадолго оставил Юко, я сказал ему, чтобы он кричал меня, если ему будет что-то нужно. — Мелкие детали с игрушек? — Я всё убрал. — Что-то острое? Легковоспламеняющееся?.. — Там ничего нет, он в комнате с душевой кабинкой. — А-а, — тянет Рики с едва слышимым облегчением. Воцаряется тишина. Теперь мысли Рики целиком заполнены Сону, а мысли Сону… Наверное, размышлениями. Буйством эмоций, противоречивостью. — Я думал о Юко, — наконец, Сону возобновляет диалог, покусывая губу. Он решил поделиться с Рики своими переживаниями? Интересно. Как бы сказать?.. Непривычно. — Я боюсь, как бы дело с дракой не дошло до полиции. Ну, знаешь… Я просто не хочу, чтобы у нас его забрали, — Рики немного обеспокоенно приподнимает брови. — Я не смогу без него, — Сону качает головой, его руки сжимают рубашку Рики, комкая, а голос почти теряет свой тон. — Полиция не тронет нас, — Рики спешит успокоить Сону. — Кёнджун не обратится туда. Сону дышит прерывисто. — Ты уверен? — Звезда моя, предки каждого альфы стараются воспитать его так, чтобы тот даже не думал об оскорблении или причинении вреда омеге, — улыбается Рики с тлеющей сигаретой во рту. — Его родители, конечно, могут поворчать на нас из-за того, что мы разукрасили его стрёмное ебало, но ему самому прилетит будь здоров. Всё будет хорошо. — А что нам делать со сплетнями? С этим постом? — Об этом уже узнала вся школа, так зачем переживать. Мы — те кто мы есть, Сону, и наш сын — часть нас, которую мы не обязаны прятать от внешнего мира. И мы не обязаны доказывать кому-то что-то. — Ты говоришь прям как моя мама последние три года, — Сону посмеивается, немного успокоенный словами Рики. Тот отзеркаливает его действия. — Мы всё равно не сможем отказаться от свалившейся на нас «популярности», потому что и зависит это не от нас. Но это то, через что мы должны пройти, звезда. Знаешь, что бы с тобой ни случилось, нужно помнить, что из каждой ситуации есть как минимум два выхода, а то, что нас не убивает, делает нас сильнее. А если ты не можешь изменить ситуацию — измени отношение к ней. — Наверное потому, что быть тем человеком, которым ты родился — это тоже работа, — задумчиво отвечает Сону, стараясь игнорировать мурашки, сыплющиеся по его телу оттого, как ледяные пальцы Рики перебирают его волосы. Альфа тихонько хихикает. — Кажется, ты переобщался со мной. — Возможно, — Сону пожимает плечами. Но во взгляде омеги тенью проскальзывает боязливость, когда с лица Рики пропадает улыбка, и младший становится полностью серьёзен. — Знаешь, я думал о том, что ты говоришь, но я, тем не менее, думал и о нас тоже. О нас, — Сону в ответ неуверенно сглатывает застрявший в горле ком. — И что? — шепчет он. Сигарета дотлела, и Рики выдерживает паузу, потушив её в пепельнице среди многочисленных, скуренных отцом. Одной больше — одной меньше; не заметит. — Сону, ты ненавидишь меня? Этот вопрос становится ударом под дых. От неожиданности Сону, поперхнувшись слюной, заходится громким кашлем. Ему приходится опереться на тело Рики, пока тот похлопывает Сону по спине, будто не удивлённый совершенно. — Нет. Я… не могу дать точного ответа. Не знаю. Наверное, нет. — Знаешь, — Рики будто и не слышит бульканье Сону, совершенно не впечатлённый его словами. — Ты научил меня многому. Я, честно сказать, никогда не встречал такого человека, как ты. Ну, знаешь, первого, кто не упал на колени передо мной. Знаешь, как я испугался, когда ты разбудил меня с бешено выпученными глазами и закричал, что рожаешь? Так я ещё никогда не боялся. — Я… не понимаю, зачем ты вспоминаешь это, — Сону морщит нос. Он лучше сходит на восковую депиляцию трижды, чем родит ещё раз. Хотя, наверное, у Рики какие-то свои причины. — Потому что я не хочу больше бегать от себя, — улыбается Рики. — Знаешь, общаться как взрослые — без сползания на коленки — мало кто умеет. А только и это позволяет не воевать, а любить. — Что? — Я тебя люблю, Сону. Сону вздрагивает всем телом крупно. Его глаза широко распахиваются, руки вцепляются в плечи Рики, крепко, будто тисками сжимая, а сердце стучать начинает быстрее. В нём будто сумасшедшая пурга красок, те слова, о которых он мечтал, но не больше, чем боялся услышать. Рики не удивлён совершенно, ни капли, будто и не ожидал чего-то другого, а может, и вовсе ничего. Рики гладит Сону по щеке, жалея, что его пропахшие никотином ладони касаются настолько нежной гладкой кожи омеги, но он не может удержать свои руки на месте. Кажется, будто если не коснётся — умрёт на месте, на этом просевшем диване, оставив Сону в одиночестве. Сону ненавидит быть в одиночестве. — Что ты хочешь услышать? — хрипит Сону, когда ему удаётся открыть рот. Рики пожимает плечами. — Ничего. Но мне казалось, что ты должен это услышать. Сону касается его руки, ласкающей щёку, пальцами. — Мне нужно подумать, я не знаю. Я даже не могу создать картину своего мира в данный момент, поэтому я не могу дать тебе точного ответа. — Хорошо, — только и говорит Рики. Сону ему за это благодарен. Рики тянется к карману, чтобы выудить из недр своих штанов пачку и закурить новую сигарету, но тут же отдёргивает руку, когда видит, как из коридора к ним ковыляет Юко, чьи глаза блестят, а рот забавно приоткрыт в улыбке. Ребёнок семенит к дивану, после чего падает на него грудью, хватаясь ладошками за пижамные штаны Рики, — на котором, кстати, Сону сидит до сих пор — привлекая внимание и папы, и отца. Юко ещё слишком мал ростом, чтобы можно было залезть на диван беспрепятственно, но у него получается это сделать, хмурясь, нелепо закидывая ноги на диван, как обезьянка, но получается (без помощи родителей, ведь если кто-то захочет подтолкнуть Юко, он заплачет). Тем не менее, Юко выше большинства детей своих лет, и, если генетика передала ему высокий рост и мощную фигуру Рики, Сону будет петь от радости. Хотя нет, не будет. Задолбали эти колыбельные. — Папа, отец, — Юко усаживается на Рики тоже, облокотившись на Сону, из-за чего Рики шипит, когда принимает на себя дополнительный вес. От ещё не выветрившегося запаха сигарет в комнате Юко морщит носик и закашливается, отчего Рики внезапно хочется ударить себя по лицу, а Сону смотрит на него взглядом, намекающим на: «Я же говорил». — Что такое, Юко? — Мультики, — лепечет Юко, и Сону ахает, после улыбнувшись: — Хочешь, чтобы тебе включили мультики? — Хочу мультики… — Юко агрессивно пытается составить слова в предложение, из-за чего его маленькое лицо забавно краснеет. — Смотреть… С папой и с отцом. Рики с Сону перебрасываются понимающими взглядами. — Ты хочешь посмотреть мультики вместе, солнце? — интересуется Рики, догадавшись. Юко подпрыгивает на нём, восторженный тем, что у него получилось, и его поняли. — Вместе! Хочу делать… поделать что-нибудь вместе с родителями? Хочу, чтобы папа и отец вместе. Они были смущены такой формулировкой, но не могли ему отказать. … — Рики, ещё раз скажешь, что мультик наркоманский — я тебя уничтожу, — шипит Сону, постукивая Рики по плечу, пока они разложились на диване, и Юко увлечённо следит за сюжетом и красочными машинками на экране. — Ну а что ты хочешь от меня? — с возмущением шепчет Рики. — Чтобы я с восторгом реагировал на автобусы с глазами? Завидую слепым, которым посчастливилось не видеть этот графоний. Почему, например, мультики от Disney не крутить? Золушка, Белоснежка, Спящая красавица… Ну, вот это всё. Они добрые и красивые. А это? Как вообще эта хрень называется? — Вроде как «Маленький автобус Тайо», но я не уверен, — Сону растерянно жмёт кнопки на пульте, чтобы увидеть, как называется программа. — И перестань ворчать, как старый дед! Этот мультик про дружбу вроде, да и про правила дорожного движения. Нормально всё. Ничего плохого тут нет. — Сдались ему правила дорожного движения, — фырчит Рики, указав головой на увлечённого Юко. — Ему три года. — Ну давай ему порно включим, всё равно же, что смотреть! — уже не на шутку возмутившийся Сону даёт Рики короткий, но больноватый подзатыльник. — Если он понимает, что между нами, и пытается сблизить нас, ты думаешь, он не понимает того, что происходит вокруг? Рики, кажется, хотел ответить, но Юко не позволяет ему, потому что внезапно крутит головой в сторону Сону и, задрав носик в его сторону, взволнованно причитает: — Пап, а я видел Тайо! — Где ты его видел? — со смешком Сону гладит его по голове. Юко выпячивает нижнюю губу. — На улице, мы гуляли. Я видел голубую машинку с глазами! Как думаешь, это живой Тайо? «Ну да, он не может выговорить слово «серый», зато поминутно расписать, где он видел автобус — раз плюнуть», — бормочет Рики, практически задыхаясь от смеха, но стараясь не подавать виду. Сону цокает языком и еле сдерживается, чтобы не пожелать Рики гореть в Аду, но с тёплой улыбкой щекочет Юко по животику. — Глаза машины — это её фары, — терпеливо пускается в объяснения омега. — И та машина была синей, а голубой светлее синего. Юко поникает головой. — Это был не Тайо? — К сожалению, нет, сынок, — Сону смахивает невидимую слезинку. — Но я думаю, это был его друг. Я знаю, что такого нет в мультике, — спешит уверить он, пока Юко уже было открыл рот для возражения. — Но это значит, что тебе повезло, и ты увидел редкого, который показывается не всем. Потухшие от разочарования глаза Юко загораются вновь. — Правда? — он хлопает в ладошки и мельком глядит на отца, но в холодных глазах того только уверенность в словах Сону, поэтому малыш больше не сомневается. — Здорово! — Ага, — Сону гладит его по спине. — А теперь смотри мультик. Наверное, напасти сегодняшнего дня тяжёлым грузом навалились как на альфу, так и на омегу, поэтому Сону начинает понимать, что его реально клонит в сон, и он не в состоянии долго держать глаза открытыми. Усталый, Сону роняет голову на плечо Рики, который слегка удивлён таким раскладом, но не сопротивляется. Уголок губ Сону дёргается, когда он чувствует, как Рики опускает свой подбородок на его висок. Сону касается одной ладошки Юко, а после Рики, последовав его примеру, берёт сына за вторую. Спокойнее как-то засыпается с этим. Вечереет. Сумерки опускаются на оживлённый город, и за окном темным-темно, хоть и стрелки часов, размеренно тикая, едва до шести вечера доходят. Юко очухивается от мультика, загипнотизировавшего его; он озирается по сторонам, ощущает на своих пальчиках вес рук родителей. Оглянувшись, ребёнок понимает, что Сону с Рики, похоже, крепко заснули. С хитренькой улыбкой малыш медленно сползает с дивана, высвобождаясь из слабо сдерживающих оков, после окидывает развернувшуюся перед ним картину своим авторитетным взглядом. Немного помусолив палец в размышлениях, Юко тянется к огромной для него ладони отца, поднапрягшись, сдвигает её чуть ближе к центру, а после, взявшись за гораздо более маленькую ладонь папы, шлёпает её поверх руки Рики. Довольный проделанной работой, Юко потирает ручки друг о друга и тут же оживляется, когда слышит шуршание ключей в замке. «Деда пришёл!» — догадывается Юко и бежит встречать отца Рики. — Юко, малыш, — мужчина захлопывает за собой входную дверь, с нежностью рассматривая румяного внука. — А где родители твои? — Спят! — уверенно отвечает Юко. Отец Рики приподнимает брови. — Спят? — Ой… Заснули, — Юко поправляет себя, чешет затылок, а затем указывает ладошкой в дверной проём зала, где заснувших прижавшихся друг ко другу Сону с Рики освещают мелькающие огоньки включённого телевизора. Мужчина качает головой. — Ох, дети-дети, — вздыхает он, засовывая ноги в домашние тапочки. — Юко, я сейчас переоденусь и вскипячу тебе молока. Хочешь молочка?｡.: *･ﾟ☆.｡.: *･ﾟﾞ｡.: *･ﾟ☆.｡.: *･ﾟ
— Один ужас, — вздыхает Чонвон, засовывая руки в карманы пальто. — На уроках без тебя — скука смертная. — Ничего не могу поделать, — сопит в ответ Сону. Хисын невесело хмыкает. — Зато Юко, наверное, без ума от счастья, — отзывается Джеюн. — Если вы теперь занимаетесь только им. Планируете ещё что-нибудь? — Сону сидит дома с ним, — Рики задумчиво жуёт жвачку, из которой порой надувает маленькие светло-розовые пузыри. — Я на работу хожу. Думаю взять дополнительные смены на следующей неделе. — Похвально, — улыбается Джеюн, и ребята поддерживают его утвердительным бормотанием. — Кстати, как на работе? Всё в порядке? Этот вопрос не был чем-то из ряда вон, ведь многие, пришедшие в танцевальную студию отца Рики из-за, собственно, самого Рики, учатся в их школе, а значит, слышали новости и поняли, что ловить тут нечего. Хотя, некоторых и наличие ребёнка вряд ли останавливало. — Несколько человек ещё в первый день всего этого дерьма отписалось мне, что больше не будут ходить или сделают паузу, — сплёвывает Рики. — Но многие остались. Типа, похоже, они немного расстроены тем, что у меня есть сын, но хотят продолжить пробовать развиваться в танцах. В целом, неплохо. Меня это радует. Но я боюсь, что отец опять урежет мне зарплату. Рики говорит это без особого энтузиазма, но и без ярко выраженной печали. Сонхун сопровождает его слова тяжёлым вздохом, а Сону, прикусив губу, отводит опечаленный взгляд. Чонвон потирает его спину, чтобы показать, что он рядом. Недавно у них был разговор, в котором Сону признался, что думал по поводу создания аккаунта в какой-нибудь из соцсетей, для этого предназначенной, и выкладыванием туда больше интимного контента. «Ты же понимаешь, чем и как ты рискуешь?» — только и спросил Чонвон. Конечно, он попытался отговорить Сону от этой идеи, но, не найдя успеха, посоветовал поговорить об этом с Рики. Сону боялся возможной нехватки денег в будущем, однако Чонвон думал, что рассказать Рики будет лучшим решением. — М-м, кстати, — Сонхун привлекает их внимание. — Хисын-хён, ты смог договориться с Юной? Я спросил у Чеён, она обещала поспрашивать у своих, полазить по аккаунтам. — Ах, это, — спохватывается Хисын. — Да, что-то у меня получилось. Юна же контачится с Йеджи, а у Йеджи брат Хёнджин, а Хёнджин знает вообще всех в этой школе. Ну и, помните тот недавний отвратительный пост про его парня на том же аккаунте? Он самолично решил, что просто так это не оставит. Мы с ним забились, что он попробует выяснить хоть что-нибудь, а потом сразу передаст мне, так что, можно сказать, пока мы процентов на тридцать к успеху, — старший омега слабо улыбается, после чего проходится ладонью по макушкам Сону и Рики. — Всё будет хорошо, ребята. Мы найдём тех, кто это сделал, и заставим их извиняться на коленях. — Но… — Не бойтесь, одного взгляда Хисына будет достаточно, чтобы они сами встали перед вами на колени, — Джей выдаёт низкий смешок, после чего вся компания разражается громким смехом. На улице прохладно, хоть и безветренно. Недавно растаявшего тонкого слоя снега уже нет и в помине, но мокрые снежинки, больше похожие на тяжёлые крупные капли дождя, падают на снующих туда-сюда людей, не так уж часто попадающихся на пути. Они никогда не собирались вот так, всемером, чтобы просто погулять. Всё началось с Джея и его: «Давайте погуляем в моём районе, у нас лес красивый и тротуары ровные». Изначально, вообще-то, предлагал Чонвону, но у Чонвона в планах уже было проведать Сону, а Хисын захотел с ними, а Джеюн с Сонхуном не упустили бы лишней встречи с ним, ну и как-то… Вот так они пришли к тому, что сидят на невысоком выступе, похожем на какой-нибудь подиум, на территории дома Джея. После вопроса Сону о том, почему эта часть пуста, Джей ответил, что родители хотели поставить здесь фонтан, но дотянули до холодов, поэтому теперь придётся ждать следующего лета. — Конченные богачи, — хмыкает Хисын. Джей тихо смеётся, совсем не обиженный таким выпадом. — У тебя тут можно курить? — спрашивает Рики. Джей пожимает плечами: — Да, почему нет. Кивнув с благодарностью, Рики выуживает из кармана брюк помятую пачку сигарет. — Последняя осталась, — морщится он, шикнув, и пихает опустевшую пачку в рюкзак. — Хён, купишь мне? «Без проблем», — кивает Джей, а после следует его примеру, точно так же, как и Хисын с Сонхуном. Джеюн подцепляет у Сонхуна одну из пачки, а Чонвон украдкой бросает взгляд на Джея. В принципе, ни для кого из них шестерых не секрет, что Чонвон при всей своей милой невинности и, к тому же, нелюбви к алкоголю, иногда увлекается этим делом. У него… В семье проблемы. Иногда нервы сдают. Но вот когда Сону тянется к Джею с молчаливой просьбой, сразу же оказывается под прицелами взглядов. — Ты куришь? — удивлённо бормочет Сонхун. Сону кидает на него странный взгляд — смесь усмешки и усталости. — Нет. Но это не значит, что я не делал этого раньше, — омега фырчит, когда удостаивается от трёх альф боязливых взоров. — Всё нормально, это было с пятнадцати до шестнадцати, а забеременел я незадолго после. Я не идиот, чтобы курить с ребёнком в животе. Сейчас просто хочу пиздец как. — А что тогда случилось? — На танцы ходил когда-то. Много… всего там происходило. Несчастная любовь, сначала одна, потом вторая. Эка невидаль. Моя тренерша покупала мне. Это, кажется, вносит немного ясности в дело, поэтому никто не стремится больше ничего спрашивать. Сону поджигает свою от сигареты Рики; тот не выступает против. Забавно выглядит: компания из семерых парней сидит на странном бетонном возвышении и молча дымит, изредка болтая ногами или тяжело вздыхая. — Тебе не холодно? — осторожно спрашивает Джей сидящего рядом Чонвона. — Тут просто прохладно, — Чонвон выдыхает небольшое облачко дыма, прежде чем мило улыбнуться: — Да нет, спасибо, всё нормально. Насмотревшись на этих двоих, Джеюн аккуратно трогает Хисына за плечо. — А тебе, это, ну… Не холодно? Хисын хмыкает. — Холодно. И что, оба накинете на меня свои кофты? — а Сонхуну и Джеюну только скажи. Так жизнь порой ломает, что ничего не можешь сделать. Сколько боли, предательств, сколько стремления, слёз, обид. Почему? — У меня всегда только один ответ — судьба, — задумчиво выдаёт Рики. Непонятно даже, к чему это было в затянувшемся молчании, но, удивительно, пришлось как нельзя точно. — Правда, — отзывается Джей. — Только вот у нас нет детей, — Чонвон не может сдержать смешка, после которого тут же пристыженно опускает глаза в землю, вертя дотлевающую сигарету в руках. — Ну и что, — вдруг вступает в разговор Сону. — Мы справимся, — он украдкой смотрит на Рики, не поворачивая головы. — То решение, которое когда-то было нами принято, всё равно лучше, чем потом мучаться и быть преследуемыми своими грехами. Рики ловит его взгляд и улыбается. Альфа ползёт рукой к талии Сону, чтобы после обнять его, прижимая к себе, и Сону укладывает голову у него на груди.Моя дорогая…