Я попытаюсь представить себя без тебя, но у меня не получится
— Ну что? — со слабой надеждой в голосе интересуется Джей, когда Сону переступает порог гостиной с тестом на беременность в руках. Подняв взгляд на обеспокоенных друзей, собравшихся в неровный кружок, которых Сону и Рики пригласили в квартиру родителей омеги после того, как их занятия закончились, Сону выдыхает настолько облегчённо, насколько это вообще возможно: — Отрицательный. Следует череда примерно таких же выдохов, вполне понятно и прозрачно показывающих эмоции собравшихся в комнате — у всех отлегло от сердца. После ночи, проведённой с Рики, Сону рвало утром, но, скорее всего, это было просто из-за волнения; а паника могла накрыть Сону с головой после того, как Рики, разбудив его, молча показал свой телефон с открытым в нём Твиттером и тем же злосчастным аккаунтом, на котором в этот раз был опубликован другой, но не менее выводящий на негативные эмоции пост. Над миленькими фотографиями не самого лучшего качества, где пара целуется, Рики ставит метку принадлежности Сону, а после они улыбаются в губы друг друга, прижавшись лбами, красовалась едкая приписка: «Так нравится нам, когда шлюхи играют недотрог, чтобы потом позволять чуть ли не ебать себя в людных местах, пока идиоты клянутся им в вечной любви, а за спиной ищут для себя очередную мокрую дырку (´▽`ʃ♡ƪ)». Не понятно, для чего это было, зачем делалось и в чём конкретно была претензия к Сону и Рики, но одно было ясно точно — вчерашним днём за ними велась грёбаная слежка. Это не осталось без внимания учеников их школы, но, что удивительно, на этот раз пост всколыхнул целый шквал возмущений. vidyavarma «Вы издеваетесь? Оставьте их в покое. Какая разница, какие у них там взаимоотношения, это их личное дело. Ну не враги и не враги, что теперь-то?» miratoda «Ладно, это уже начинает становиться смешно» xyuuyx «Очнитесь, у них ребёнок блять маленький! Вы подумали, что он может это увидеть, когда подрастёт? Что он подумает о своих родителях? Они вам вообще ничего плохого не сделали!!!» morana «окей, теперь я хочу извиниться перед Сону и Ни-ки» ssp «вам то чё» koichi.hh «пиздец, вот людям заняться нечем, а» Это вселяло некую надежду на более адекватную реакцию со стороны общественности, нежели сейчас. Тем не менее, весь день Рики был мрачнее тучи, а Сону, как и всегда, распереживался настолько сильно, что уже успел проплакаться в объятиях Рики, потом в объятиях Чонвона, а теперь просто плавал безликой тенью из угла в угол или почти постоянно лежал на диване. Холодно и пасмурно; никакой радости. Сону небрежно закидывает использованный тест на тумбочку к остальным трём отрицательным, которые уже успел сделать сегодня, — омега так обеспокоился, что утром заставил Рики метаться по аптекам, как белую крысу — на каждом из коих красовалось по одной полоске. Потом уберёт всё — сейчас попросту нет сил. Сону плетётся к дивану, чтобы без сил увалиться на тело полусидящего Рики. Тот успевает среагировать и подхватывает старшего без какого бы там ни было удивления или возмущения. Обернув руки вокруг поясницы Сону, Рики бережно тянет его на себя и замирает покорно, давая Сону устроиться на нём поудобнее. Сону ворочается на его коленях, как кот, но не тратит на это много времени — спустя полминуты омега находит себе место, сложив руки с головой на груди у Рики; тот же, в свою очередь, бережно обнимает тоненькую талию Сону своими большими ладонями, и укрывает его, словно абажуром, от внешнего мира, согревая. — Надо что-то делать с этим, — мрачно выдаёт Джеюн. — Америку открыл, — мило усмехается Чонвон. Его большие глаза следят за тем, как Сонхун, которому предоставили Юко, сейчас тихо посмеивается и болтает с малышом об игрушечных паровозах, в которые они играют. Юко абсолютно беззаботен и совсем, кажется, не понимает, что происходит: он весело смеётся, прыгая на спине лежащего на полу Сонхуна, который совсем не против. Конечно же, Юко знаком с лучшими друзьями папы и отца, и, хоть и видит их совсем нечасто, но безумно любит. Маленькое детское сердечко умеет отличать дрянных людей от тех, кто желает ему добра. — Зря смеёшься, Вон-ни, — Джей качает головой, аккуратно поглаживая омегу по макушке. — Они не могут продолжать это делать, иначе неизвестно, что ещё они запостят и как напиз… оклеветают Сону с Ни-ки, — альфа покусывает губу, агрессивно пытаясь подбирать слова, держа в голове то, что здесь дети, вообще-то. — Ни-ки, слушай… — Я убью их, — рычит Рики почти сразу же, как речь заходит про него. Сону вздрагивает в руках альфы — он не произносит ни слова, но его лисьи глаза, в которых нет ничего, кроме неприятной смеси усталости и страха, обеспокоенно рассматривают Рики, глядя на него снизу вверх. Рики успокаивающе воркует, нежно целуя Сону в макушку, ругая себя за то, что вновь взволновал возлюбленного. Рики поглаживает тело Сону, прижимает ещё ближе к себе, укутывает, чтобы Сону немного успокоился. Это, кажется, срабатывает: в руках своего парня омега обмякает, даже на несколько мгновений удаётся прикрыть глаза, чтобы прикорнуть на его груди. — Я заставлю их на коленях извиняться. — Поумерь пыл, ковбой… — Джей, ты, блять, видел, как они отзывались о нашем ребёнке в комментариях? Они назвали Юко уродливым, — губы Рики сжимаются в упрямую линию. — Эти недоноски назвали моего сына уродом. Они у меня, блять, землю целовать будут. Взгляды семерых, будто по команде, оказываются направлены на кружащего на ковре в центре комнаты Юко. Внезапно оказавшийся под «лучами славы», Юко, только что сползший со спины Сонхуна, плюхается на попу и, оглядываясь по сторонам удивлённо, растерянно берёт в рот свой большой палец и начинает рассеянно посасывать в раздумьях. Справедливости ради, Юко совсем не «уродлив» — напротив, очень милый малыш. У него короткие вьющиеся мягкие локоны тёмно-русого цвета, очаровательное круглое личико и средней полноты телосложение, но это только потому, что он всего лишь ребёнок. По правде говоря, Юко заполучил невероятно хороший генофонд: у него очень высокий крепкий отец, и это как нельзя на руку ребёнку, который с вероятностью в девяносто процентов в будущем представится альфой. В общем и целом, Юко — обыкновенный миленький ребёнок, один из многих миллионов таких же, и обзывать его стал бы только явно чем-то обиженный (скорее всего, жизнью) человек. — …Сону, — неуверенно зовёт Хисын, наконец, подавший голос — Хисын в принципе не так много разговаривает. — А это нормально, что он берёт в рот немытые пальцы? — Нет, — устало отзывается Сону гудящим в грудь Рики голосом. — Не нормально. Юко, милый, — он бросает взгляд на сына исподлобья. — Убери пальцы изо рта. Посмеиваясь, Сонхун, лежащий рядом с восседающим на полу Юко, отнимает пухлые ручонки ото рта ребёнка, пока тот в непонятках пытается осознать, что говорил ему папа. Потом, когда до него всё-таки с трудом, но доходит, Юко восклицает что-то странное на своём детском языке и опускает взгляд на слабо улыбающегося Сонхуна. — Дядя Хунхун, что? — этим вопросом он подразумевает: «Почему вы все на меня так смотрите?», и Сонхун под всеобщее умиление щекочет его по животику, заставляя ребёнка звонко рассмеяться. — Ничего такого, Юко, не обращай внимания. Кстати, куда уехал твой паровозик? Чух-чух! — альфа подталкивает игрушечный состав к малышу. — Давай, вези его к динозаврику. Пока Юко пыхтит над тем, чтобы толкать поезд на бедного динозаврика, Хисын очарованно воркует над ним, а после поднимает уже более серьёзный и осознанный взгляд на Рики с Сону, сплетших конечности на диване. Сону почти засыпает, лаская руки Рики, пока тот продолжает целовать его волосы, но в конечном итоге всё же ненадолго отстраняется: — Хён, так как продвигаются дела? — Хёнджин вышел на одну девушку, предположительно, она одна из авторов постов, — Хисын задумчиво перебирает узловатые пальцы сидящего рядом с ним Джеюна. — Что касается того парня с танцев, которого ты описывал… я уже передал Хёнджину всё, — Рики кивает в подтверждение того, что он не снял своих подозрений с того мальчишки, старший омега качает головой. — Он сказал, что этот вариант нельзя исключать тоже. Он работает над этим. — А если мы не сможем заставить их удалить посты? — обеспокоенно лепечет Чонвон. Немного погодя Джей прижимает взволнованного омегу чуть ближе к себе, утыкается носом в его макушку. — Тогда с ними будет разбираться полиция, — неожиданно для всех сонным голосом выдаёт Сону. — Моя мама сказала, что уже давно пошла бы в прокуратуру, и она так и сделает, если это не прекратится. — Лучший способ узнать, кто здесь настоящие шлюхи и идиоты, — фырчит Джеюн. Густой, будто усталый воздух гостиной оказывается разрезан, словно ножницами, тихим смехом, донёсшимся от компании друзей в унисон. Сону с Рики тоже смеются, хоть и радоваться, прямо скажем, особо нечему. Только вид их ребёнка, беззаботного, радующегося каждому мгновению, да ощущение тепла тел друг друга немного приводит в себя. Но они понимают, что, как бы им ни было мало, они не могут просить большего. — Сону… — тихо доносится от Чонвона откуда-то сбоку. — Может, ты поспишь? Хоть немножко. Весь день проплакал. Мы переместимся в другую комнату, закроемся, поиграем с Юко, приготовим тебе что-нибудь покушать… Сону краем уха вслушивается в подтверждения и одобрения этой идеи, но только когда слышит утвердительное мычание Рики, внезапно переворачивается неуклюже между его телом и спинкой дивана и вцепляется сильнее. — Нет, — он мотает головой, крепче смяв в ладонях почти расстёгнутую рубашку изумлённого Рики. — Рики, не уходи. Я не хочу быть здесь один. Рики удивлённо таращится на него несколько мгновений, прежде чем мягко усмехнуться, не выпуская Сону из своих рук. Решение в его голову прилетает довольно быстро. — Звезда, я не уйду, но тебе правда нужно поспать. Давай поспим вместе, если хочешь, хорошо? Звезда моя, ты согласен? Сону кивает, спрятав лицо в его груди, и Рики, плотно обхватив тело старшего руками, старается переворачиваться как можно аккуратнее и менее ощутимо, чтобы лишний раз не тревожить Сону. Вскоре альфа укладывает Сону так, что омега целиком и полностью располагается на его теле — слава Богу, габариты Рики вполне могут быть для этого предназначены. Юко же, насмотревшись на всё это, внезапно тянет свои маленькие ладошки к дивану, на котором расположились папа с отцом, почти не обращавшие на него внимание после того, как привезли сюда сегодня днём. — Папа! — восклицает он. Сону вымотанно воет в грудь не менее уставшего Рики, пока Сонхун наперебой с подоспевшим Чонвоном спешат успокоить ребёнка. Они пытаются объяснить ему, что кричать не надо, но Юко, не удостоившись внимания любимого папочки, не хочет ничего слушать; зажмурив глаза, Юко начинает громко кричать, не плакать, но истерить. Начинается то самое «завывание», и на этом полномочия ребят всё, ведь это не их сын, и как с ним обращаться они не знают. Затыкает «сирену» Рики, который одним своим грозным тоном выдаёт: — Юко. Спокойно и без агрессии, но строго и весьма понятно. Когда Рики не называет сына «солнцем», Юко знает, что отец рассержен, лучше с ним не шутить. Мигом замолчав, Юко опускает взгляд в пол и виновато начинает перебирать друг о друга свои маленькие пальчики, хлопая ресницами. — Я… просто хочу к папе, — булькает он расстроенным детским охрипшим голосочком, после чего Сону всё же сдаётся. Он просит едва слышно, чтобы Юко посадили куда-нибудь рядом, на него или Рики, где найдётся место. В конечном итоге, Сонхун просто кладёт Юко под руку Рики, где малыш устраивается под боком отца и обнимает его туловище ручонками и ножками, будто коала, как может. Ребята на цыпочках покидают комнату один за другим, чтобы переместиться на кухню. На полу остался валяться врезавшийся в динозавра игрушечный состав с вагончиками, пока их маленький владелец беззаботно сопит. Сону проваливается в сон, наконец, его дыхание восстанавливается и успокаивается, когда Рики и сам впадает в дремоту, замерев в прикосновении губами к его волосам. Семейство, наконец, засыпает, словно одинокое против всего мира, но единое, любящее безвозмездно и безвозвратно.｡.: *･ﾟ☆.｡.: *･ﾟﾞ｡.: *･ﾟ☆.｡.: *･ﾟ
— …Мам, ты издеваешься? Сону раздражённо зажимает телефон между ухом и плечом, одной рукой держа Юко на бедре перед зеркалом в ванной, а другой аккуратно водя маленькой щёткой по его зубкам. — Сону, я серьёзно. Я не могу сейчас отпроситься с работы, я и так постоянно хожу с Юко в поликлинику, за едой, витаминами и лекарствами. Меня так просто попрут с работы. — Но отец и родители Рики тоже не могут! Дядя Хару поехал на соревнования со своими учениками, он вообще в другом городе, — Сону беспомощно прикусывает губу, шикая на Юко, который ни с того ни с сего начинает ныть и мешает чистке своих же зубов. — Может, позвонить и отдать его в какой-нибудь садик на несколько часов? — Ага, так они и возьмут его, — фырчит женщина в трубку. Сону практически видит, как она качает головой. — Им тоже копеечка за это нужна. Надо было раньше думать. — Мам, хватит издеваться надо мной! — Сону испускает вздох разочарования, вымученно прикрыв глаза, мимолётно поправляет патчи под ними, которые могли бы немного скрыть его синяки. — У нас остался час до школы, куда я его дену? Он, блин, в прямом смысле убьётся! Но не возьму же я его с собой! Сону выпаливает это в порыве неконтролируемой отчаянной злости безысходно, ожидая, что мама подтвердит его изречение и предложит свой вариант, но женщина внезапно замолкает. Когда омега понимает её мысли, его глаза расширяются от удивления. — Ты серьёзно? — Я всё понимаю, Сону, но тогда предложи другой вариант! Я правда не могу ничего сделать. — Сплюнь… — Сону шепчет Юко, вытаскивая щётку из его рта, и, пока сын послушно плюётся пастой, покашливая, Сону задумчиво разглядывает его. — Мам, но ты же знаешь, как про нас говорят. — Да пусть говорят что хотят! — ругается она. — Директор знает, завучи и учителя тоже, просто объясни им ситуацию. Ты же сказал, что Чонвон говорил, что половина вашего класса болеет, не думаю, что Юко доставит кому-то слишком много неудобств. А если кто-то будет что-то говорить, скажи, что они, конечно, люди хорошие, но для мотивации ты вызовешь на разговор с ними своего отца. Сону удаётся ещё немного обговорить это с мамой, после чего он снимает патчи, умывает лицо Юко, заставив его прополоскать рот, а после даёт в руки плюшевого динозаврика, — любимая игрушка Юко — до этого покоящегося на тумбочке в ванной, и велит побегать по квартире. Пока Юко бегает по квартире, разбавляя гнетущую тишину звонким детским смехом и бульканьем на своём непонятном языке, который лишь отдалённо походит ладно бы на корейский — просто на человеческий, Сону прикрывает глаза, опершись о раковину, пытаясь перевести дыхание. Сотни мыслей смешались в голове в одну серо-буро-малиновую огромную кучу, и выудить, зацепиться за ниточку хоть одной, чтобы вытащить и начать анализировать то, что происходит, невозможно. Усталость, неопределённость и страх давят на голову, наседая. Он даже не заметил бы, как Рики оказался на пороге ванной комнаты, если бы его фигура не была такой высокой. — Эй, — зовёт альфа. — Чё с ним? — он кивает на Юко, который бегает из угла в угол в коридоре так, будто это единственная цель на всю его оставшуюся жизнь. Сону не может не посмеяться коротко — это забавляет. — Я отправил его побегать, но он, кажется, воспринял это слишком буквально, — Рики смеётся в ответ, после чего окидывает омегу чуть настороженным взглядом, что вызвано поникшим состоянием Сону, которое буквально налицо. — Ну что, ты позвонил своей маме? Как оно? В ответ Сону только вздыхает. Сначала он даже не в состоянии дать словесный ответ; только неопределённо качать головой. Затем поднимает на Рики затуманенный взгляд потухших глаз. — Собери его, мы пойдём в школу с ним. Рики хмурится. — Звезда, ты чего, с ума сошёл?.. — Просто, блять, собери его! Сону кричит на своего альфу громко, срывается — похоже, его нервы на самом деле просто не выдерживают. Рики потрясённо замирает, не сдвинувшись с места, когда в его уши врезается череда пронзительных возгласов. Спустя мгновение Сону и сам застывает как вкопанный, словно восковая статуя. Глаза потупляет, опустив в пол. Сону резко стыдно становится за то, что он накричал на ни в чём не повинного Рики, его щёки заливаются алым цветом, а пальцы нервно перебирают подол кофты. Рики ничего не говорит. Ему хватает минуты, чтобы притянуть Сону к себе за талию, упрятав в нежных объятиях. Сону носом в плечо младшего утыкается, слыша успокаивающий аромат солёной карамели, принюхивается едва уловимо. По его щеке скатывается слеза, одинокая и практически незаметная, быстрая, как лёгкое дуновение ветра. — Всё хорошо, звезда, — наконец, Рики подаёт голос. — Ты сильный, ты можешь это выдержать, я рядом, — альфа успокаивающе массирует его поясницу. — Прости меня, Рики. Я… Сорвался. Случайно. — У всех бывает, тем более, на фоне последних событий. Я тебя понимаю, звезда. Не бери в голову, — Рики целует его волосы. — Так… Твои родители не смогут посидеть с Юко? — отстранившись, Сону отрицательно качает головой. — Мама сказала, что за отгулы её могут попереть с работы. Про отца я даже не заикаюсь, так что нам ничего не остаётся, кроме как взять его с собой, — Сону кивает куда-то в сторону коридора. — Я просто надеюсь, что всё будет нормально. — Хорошо, — только и соглашается Рики. Он не выражает своей взволнованности только ради того, чтобы Сону был более спокоен в его руках. — Тогда я соберу его. — Одевай теплее, на улице не месяц май, — Сону не может сдержать мягкой улыбки, когда Рики целует его в лоб. — И не натяни ему колготки на уши, пожалуйста, а то я тебя знаю. Они даже не сразу замечают Юко, остановившегося посреди коридора от крика папы. Юко очаровательно чешет затылок в глубокой задумчивости, не решаясь подойти к обнимающимся родителям и всё это время просто сжимая динозавра в своих ручонках, но, как только отец смеётся, напряжение спадает, и тревожные мысли мигом покидают его маленькую головку. Складка между хмурыми бровками Юко расправляется, он сверкает своей наполовину беззубой улыбкой, а затем бежит, семеня короткими ножками, к родителям. Ребёнок пищит и с разбегу врезается в чужие ноги, после обхватив икры Сону с Рики везде, со всех сторон, куда только дотягивается. Пара обменивается непонятливыми взглядами, прежде чем глянуть вниз, на сына, который, разинув ротик, сверкает своими блестящими глазами-бусинками. Для него они — целый мир. Да и для них он — не меньше. — Ну что, солнце, — Рики усмехается, после чего подхватывает Юко на руки под удивлённый тоненький возглас того, отрывая от их ног, пока Сону тихонько посмеивается. — Пойдём наряжаться в наш скафандр?｡.: *･ﾟ☆.｡.: *･ﾟﾞ｡.: *･ﾟ☆.｡.: *･ﾟ
Сону ожидал худшего, честно. Большинство учеников их школы, окружающих их на протяжении учебного дня, не реагируют на сына слишком остро. Их обратная связь больше похожа на реакцию на то, как учителя приводят на свои уроки собственных детей разных возрастов, когда точно так же опасаются оставить дома одних. То, как ведёт себя Юко, сложно назвать слишком шебутным или вообще шумным поведением. Возможно, малыш усвоил то, как отец и папа раз сто строго наказали ему: «Не. Кричи. Пожалуйста.», или на него повлияло большое количество незнакомых людей рядом, но Юко притих и во время учебных занятий смирно сидел на коленях то Сону, то Рики, которые договорились сидеть с ним через урок. В общем-то, на переменах они заходили в классы друг друга, молча забирали сына и уносили с собой, начисто игнорируя какие бы то ни было возникающие вопросы извне. Тем не менее, Юко постоянно вертел головой по сторонам, тряся своими мягкими кудрявыми волосами, изучая новую местность. Иногда Сону давал ему слабину и отпускал гулять между партами при разрешении учителя и одобрении одноклассников. Но Юко это быстро надоедало: глухо потопав ножками в своих голубых кроссовках с облачками, в скором времени Юко просто забирался на диван в конце кабинета и начинал устраивать бойню между своим плюшевым динозавром и длинным цветком, стоящим рядом, из-за чего Сону (а иногда и Чонвону, сидящему с ним за одной партой) приходилось срываться с места и объяснять ребёнку, что нельзя трогать цветы. Когда Сону рассказал об этом Рики, покачивая Юко на коленях в перерыве между английским и литературой, Рики лишь рассмеялся, но на ус намотал и не позволял Юко в принципе отходить от себя. Сону коротко объяснялся перед учителями, но они не могли долго держать оборону: правда понимали, как тяжело управляться с ребёнком, которого, к тому же, не с кем оставить. Даже поблажки делали, что, несомненно, грело душу: учитель корейского включил на проекторе детские мультики, которые завладели пристальным вниманием ребёнка на целый урок, дав Сону возможность спокойно сдать свою работу, а их строгая преподавательница математики взяла Юко на руки, когда малыша внезапно накрыла паника, и он готов был заплакать, а отчаявшийся Сону никак не мог его успокоить, а искренняя поддержка Чонвона была безуспешна. Их строгая учительница выглядела очень мило с ребёнком на руках, и Сону был безумно благодарен. Что же касалось учеников разных классов… Ну, большинство старалось в принципе не смотреть в сторону Юко — были научены методами Рики «разговаривать» с теми, кто не держит язык за зубами. Но некоторые всё-таки не сдерживались и, умиляясь, вступали в короткие разговоры с Юко, который очаровательно улыбался им; эта участь не обошла и одноклассниц, сидевших сзади Сону и Чонвона, которые все уроки только и делали, что ворковали над Юко, из-за чего тот всё время норовил задрать любопытный носик в их сторону. Некоторые, смерив Юко отчуждённым взглядом неприязни, отворачивались, но с такими Юко не дружил; только быстро показывал язык и отворачивался тоже, насупившись. Компания друзей Сону и Рики смеялась над ним, даже не ругая за это. Проще говоря, многие этим днём устроили в воздухе переобувочную, но Сону не жаловался, ведь ожидал гораздо худшего. В общем, в первые же сутки выхода пары в школу Юко стал местной знаменитостью. … На перемене перед географией наступает очередь Рики. Он заходит в класс Сону, и Юко, сидящий у папы на коленях, улыбается, когда видит его. Альфа, усмехнувшись в ответ, уже хочет взять его на руки, как в кабинет практически следом за ним влетает высокий и худой привлекательный парень, чуть не сбив одну из девушек с ног. — Хёнджин? — брови Рики приподнимаются, Сону с Чонвоном так же удивлённо косится на него. Хёнджин, спешно извиняясь, откидывает тёмные волосы с лица, поправляет причёску и виновато улыбается: — Прости, Ни-ки! Я бежал за тобой, еле успел. У меня к вам с Сону есть дело, и… О-о! Глаза Хёнджина будто начинают искриться сердечками, когда в его поле зрения попадает озадаченный Юко, привставший на коленях придерживающего его не менее озадаченного Сону. Рики лишь хмыкает, после приземляется на свободное место за пустующей партой позади. Кажется, это будет долго. — Это и есть ваш сыночек, да? — Хёнджин располагающе улыбается, присев, заправляет волосы за уши. — Какой он хорошенький! Как тебя зовут, малыш? Кажется, природное очарование и харизма Хёнджина заставляют ему довериться, поэтому Юко смущённо отвечает: — Ни… Ниши… Симура… Нишимура Юко. «Ав-в!» — умилённо воркует Хёнджин, прикусив пухлую нижнюю губу, чтобы не разреветься от волны любвеобильности, накрывшей его при виде этого милого ребёнка. На лицах Рики и Сону словно по команде расцветают улыбки. — Дай ему большой палец, — подсказывает Рики со снисходительной усмешкой, складывая руки на груди. Приподняв брови, Хёнджин осторожно следует указанию, и спустя примерно полминуты Юко тоненько хихикает, ухватившись за протянутый палец. — Ты ему очень понравился, хён, — догадывается Чонвон, перекинувшись быстрыми взглядами с Сону, который кивает головой в подтверждение. — Миленько, — сдержанно усмехается Хёнджин, не отстраняясь от заинтересованного ребёнка. — Я ни разу не становился папаней в тринадцать, как оно? — Не ёрничай, тебе просто повезло, что ты с этим не сталкивался, — беззлобно хмыкает Рики. Понятно, что Хёнджин просто шутит в своеобразной манере, и держать обиду на него смысла нет (хотя, если бы это была действительно шутка, было бы и правда лучше). — Оу, кстати, хён… — спохватывается Сону, дабы привлечь внимание Хёнджина к себе. — Ты сказал, что у тебя к нам какое-то дело, что ты хотел? — Ах, это, — слабая нежная улыбка Хёнджина мигом расширяется, превращается в ядовито-издевательскую, кровожадную и почти жаждущую мести, что заставляет четверых, в том числе и Юко, немного испугаться. — У нас же после этого урока большинство идёт в столовую, да? — альфа задумчиво мычит, когда от Чонвона доносится нечто утвердительное. — Встретимся в коридоре первого этажа, о’кей? У меня есть то, чем я могу вас немного удивить. Ой, — Хёнджин, встрепенувшись, мимолётно облизывается, когда звенит звонок. — Я на физ-ру, встретимся после. Пока, малыш, — не спрашивая разрешения, Хёнджин мимолётно клюёт Юко в лобик почти что непроизвольно. — Ещё увидимся, не скучай! Юко разочарованно мычит, его глазки с надеждой смотрят вслед стремительно удаляющемуся очень понравившемуся ему дяде Хёнджину. Сону растерянно гладит его по голове, прежде чем передать Юко Рики, который направляется на свой урок. Он совсем не понимает, о чём говорил Хёнджин, и даже если догадывается, почему-то мозг настойчиво блокирует эти мысли. … Сону не знает, что делать. Он правда не знает, как действовать. Омега совершенно теряется, когда Хёнджин с ухмылкой, наполненной ядом, «представляет» им с растерявшимся Рики незнакомых парня и девушку, держа их за шкирки. Лица неизвестных абсолютно красные, глаза, которые не осмеливаются смотреть на пару, опущены в пол, а руки сложены за спинами. — Ну, что? — притворно ласковым тоном интересуется Хёнджин, а потом подталкивает обоих вперёд к удивлённым альфе и омеге. Незнакомый юноша не удерживается и от страха и стыда падает на колени, пока ноги девушки во всю дрожат. Сону окидывает их мимолётным взглядом, не выражающим абсолютно ничего, прежде чем хриплым голосом, внезапно растерявшим всю свою окраску, поинтересоваться: — Так это были вы? — М-мы всё объясним! — бедная девушка — кажется, оба омеги — начинает бормотать оправдания. — Нам нужны были новые посты, а вы такие… и мы просто… мы просто не хотели… мы оба хотели быть с Ни-ки, и… Сону хочется рассмеяться от нелепости оправданий, которые даже отдалённо нормальными назвать не получится. Боковым зрением омега изучает Рики: из-за его роста сложно уловить то, как выглядит его лицо, но, кажется, оно не выражает абсолютно ничего. Невозможно понять, рассержен Рики, расстроен или вообще зол, — вероятнее всего, всё вместе. — Это всё же был ты, — Рики был прав, Рики, чёрт возьми, был прав — тот невинный на первый взгляд юноша с танцевальной студии его отца, из группы новичков, оказался не таким милым стесняшкой, каким пытался прикинуться на первый взгляд. Омега пристыженно качает головой: — Ни-ки-сан, пожалуйста, прости меня, — шепчет он в полном отчаянии. — Я всего лишь хотел, чтобы ты уделил мне немного больше внимания, т-ты мне очень нравишься, и я просто… — У вас всё «просто»! — рычит донельзя разозлённый Хёнджин. Он подталкивает виноватых в спины, заставляя пошатываться от волнения, давления и чуть ли не падать друг на друга. Сону даже чуточку жаль их от такого зрелища не становится; заслужили. — Обозвали моего омегу, моего Чонина, «грязной шалавой», напиздели всей школе, что он ебётся со всеми моими друзьями, оклеветали Сону, Ни-ки и их трёхлетнего, блять, ребёнка, да ещё и договориться удумали по-хорошему! Не выдержав груза вины, разом навалившегося на её голову, девушка падает на колени рядом со своим приятелем, лицо которого побледнело до мертвенно-белого цвета, а сам он не в состоянии даже с места сдвинуться, и начинает громко рыдать, уткнувшись в свои миниатюрные ладони. Её спина содрогается от частых всхлипываний, уничтожаемая под пустыми нечитаемыми взглядами Сону с Рики и разъярёнными покрасневшими глазами Хёнджина, она сжимается, словно маленькая пылинка на грязном подоконнике. — Простите, простите, пожалуйста, простите нас! Н-не ненавидьте нас… — она закрывает голову руками. — Можете ударить меня. Ударьте меня, пожалуйста, ударьте, я больше не могу этого выносить… Фыркнув с отвращением, Рики делает шаг назад, подальше от них. Проходящие мимо ученики с любопытством и неким страхом, вожделением, останавливаются неподалёку. перешёптываясь, наблюдая со стороны за тем, как виновных подвергают всеобщему позору. — Я не бью омег, — бормочет Рики. Он бросает вопрошающий взгляд на Сону, и тот поджимает губы. — Грех смеяться над убогими. Да и издеваться тоже. С Хёнджином, тем не менее, согласен как никогда, — Сону улыбается. — Обзывали, распускали ложные слухи, вешали на нас ярлыки, на которые вам никто не дал право. Бесстыдно называли нашего ребёнка уродливым, — Сону передёргивает. Он сжимает ладони в крепкие маленькие кулаки, краем глаза замечая, как при этих словах Рики не может удержать себя от того же самого действия. Его альфа в ярости. — А теперь извиняетесь. Как смеете? Хёнджин подпинывает парня, не проронившего больше ни слова, в спину, несильно, но ощутимо: ему, кажется, всё равно как на то, что эти двое — омеги, так и на то, что в любой момент здесь может пройти какой угодно преподаватель. Хёнджин невероятно зол и готов наподдать этим двоим за всех абсолютно. — А знаете, что? — Сону невесело хмыкает, язвительно и издевательски. Внезапно он разворачивается и быстрым шагом направляется в сторону холла, оставляя четверых позади в удивлении, в том числе и Рики. Чонвон, Джей, Хисын, Джеюн и Сонхун находятся там вместе с его сыном, просто на всякий случай. Они не скрывают своего изумления, когда Сону берёт пригревшегося в объятиях старшего омеги Юко из рук Хисына, а на все вопросы отвечает одним ёмким: «Потом расскажу». Провинившиеся абсолютно поражены, когда чуть менее, чем через минуту, Сону возвращается, держа за руку семенящего за ним растерянного Юко. — Извиняйтесь перед ним, — отрезает омега. И заплаканная девушка, и униженный парень буквально ошеломлены, когда перед ними во плоти предстаёт сын тех, кого они оскорбляли, на кого клеветали… Юко же вертит головой по сторонам, видит перед собой нового знакомого и родителей и не понимает совершенно ничего. — Папа, кто это?.. — лепечет он. — Они мне не нравятся. Те двое выдыхают в унисон, их тела крупно вздрагивают. Сону хмыкает, не сразу удостоив сына ответом. — …Плохие люди, Юко. Таким нельзя быть и с такими нельзя общаться. — Ой, — Юко морщит носик, и одним этим словом всё сказано. Он отшатывается от сидящих на полу, отпрянув с долей отвращения, и прижимается к Рики, обнимая отца за ноги и пряча в его брюках своё лицо, после чего Рики кладёт большую ладонь на его макушку, успокаивающе поглаживая. — Я, честно, может и мог бы вас понять... — начинает Сону, вроде как даёт надежду, но практически тут же безжалостно разрушает её. — Но не хочу. Знаете, то, что люди пытаются скрыть свои крысиные проделки, не заходило никогда и никому, и действовали так только несчастные люди, у которых нет собственной жизни, и они таскаются повсюду с собственными капризами, которые никому не нужны, — Сону сдерживает желание сплюнуть, но это не особо помогает, ведь он уже плюётся кислотой во все стороны. — Несчастные люди. Мне просто жалко вас. И чистый, светлый ребёнок, который смотрит на них с такой невероятно искренней неприязнью, производит на виновных такое неизгладимо ошеломительное впечатление, что они потрясённо замолкают, воцарив в воздухе густую оглушающую тишину, и так и не находят в себе даже малейших сил вымолвить хоть одно-единственное слово. … Пара была невероятна признательна и буквально рассыпалась в благодарностях Хёнджину, который отнекивался со смущённой улыбкой, мигом растеряв свою привычную самонадеянность, с которой он подаёт себя в мир, когда Юко обнял его за ногу, счастливо смеясь, и не хотел отпускать. «Это было и в моих интересах, ребят», — только и пожал плечами он. — «Я очень рад, если у вас теперь всё хорошо.» Публично пристыженным владельцам аккаунта же он строго-настрого приказал: «Чтоб когда я вернусь домой из школы, ни одного блядского поста с вашей поебенью не было, как и самого вашего аккаунта. Увижу хоть что-то, оставшееся от этого дерьма — головы вам оторву, а потом за шкирку оттащу в полицию. Усекли?» В любом другом случае Сону сказал бы, что такие меры слишком радикальны, но он, конечно, говорить этого даже не собирался. — Что сейчас будете делать? — интересуется Сонхун. Они всё ещё сидят в холле первого этажа. — Когда всё разрешилось. Сону слегка пожимает плечом. Нормально это мешает сделать то, что он опирается на Рики, опустив голову на плечо альфы, который бережно поглаживает его талию. — Наверное, мне нужно позвонить в детский сад сразу после того, как мы придём домой. Пора бы уже устроить Юко, чтобы таких ситуаций больше не происходило. Конечно, я буду скучать по нему, — он вздыхает, чем заставляет Рики успокаивающе поцеловать его в затылок. — Я тоже всегда скучаю по нему, звезда. Мы справимся, всё будет хорошо. — Вот именно! — воинственно восклицает Чонвон, вскинув маленькие руки, очаровательно сжатые в кулачки. — Вы со всем справитесь! По кругу проносится волна тихого смеха. Улыбнувшись слабо, Джей притягивает его к себе, на что Чонвон очень смущённо, но чмокает его в щёку. Наблюдая за ними, Сону не может не улыбнуться. Он надеется, что у его лучших друзей всё будет хорошо, и Чонвон обретёт любимого человека (а Хисын всё-таки перестанет метаться между двумя альфами, — но, скорее всего, зная Хисына, он загребёт сразу двоих), а они с Рики, наконец вступившие в отношения, уже наученные большим количеством своих ошибок, продолжат учиться вместе и приложат все усилия для того, чтобы стать нормальной семьёй. — Джейк-хён, — с притворным возмущением Сону всплескивает руками, изо всех сил пытаясь сдержать ползущую по лицу широкую радостную улыбку. — Хватит тыкать его, он не игрушка. Моментально успокоившись и отвлекшись от своего дела, заключающегося в том, чтобы подкидывать Юко в воздухе и тискать его до потери пульса, Джеюн виновато чешет затылок. Сону тянет руки, намекая на то, чтобы альфа отдал, наконец, ему его сына. Юко совсем не расстраивается, когда оказывается в руках у папы; его румяные пухленькие щёки налиты красным, словно яблочки, малыш хихикает, ёрзая на коленях Сону, тянет руки, цепляясь маленькими пальчиками за рубашку снисходительно усмехающегося Рики. Их друзья, собравшиеся вокруг, не могут не ворковать над семейной идиллией. А что? По-другому и не назвать. — Мы можем, наверное… Сходить в столовую? — предлагает Джей. Хисын хмурится. — Так урок сейчас начнётся. — Да плевать, — фырчит Джей. — Я самолично хочу купить Юко несколько шоколадных коктейлей в буфете. После этих слов Юко оживляется, услышав о своём любимом десерте, даже приподнимается на коленях Сону, ёрзая в нетерпении, глядя на дядю Джея вновь заблестевшими от томительного ожидания глазами. Рассмеявшись, ребята ждут, пока Рики с нежностью возьмёт на руки сына, а после направляются в столовую, дверь в которую располагается буквально в метре от них, что как нельзя кстати. Сону всё ещё удивляется тому, каким крошечным Юко выглядит в руках Рики. Он всегда будет этому удивляться.Ведь мы могли бы стать бессмертными, бессмертными
Совсем ненадолго, всего лишь ненадолго