Великое алхимическое братство

Эд с трудом разлепил тяжёлые веки и растерянно заморгал. Так. Он способен моргать – это уже значит, что живой. Он сощурился. Зрение фокусировалось – медленно, но верно. Было тем тяжелее, что свет, заливающий пространство вокруг, пульсировал и менял свой цвет – от белого до тёмно-синего. Наконец, очертания стали чёткими, контуры прояснились – Эд ахнул и дёрнулся – и только теперь понял, что руки у него по-прежнему разведены в стороны, и даже больше – не больно, но всё же прибиты к чему-то. Как будто… – Ал! – Ай! Эд перепуганно застыл – и выдохнул, слабо улыбнувшись. – Братик?.. – Эд, это ты?.. – Господи, Ал, ты живой! – Я бы не стал говорить об этом так уверенно… Эд, почему всё голубое? – Голубое? У меня всё сине-белое, да ещё иногда фиолетовое, аж в глазах рябит… – Ребят? – Рассел? И ты здесь? – Я… а кто-нибудь знает, где… – Ой-ёй, моя голова… – Флетчер! – Братец?.. – Тьфу, как ты меня напугал… – Да я сам себя напугал… А почему всё такое травянисто-зелёное?.. – Травянисто? У меня тёмно-зелёное… Эд, Ал? – У меня сине-белое и переливается, а у Ала голубое… – А где мы вообще? – Хороший вопрос… я вас не вижу. – Я тебя тоже. Да я вообще никого не вижу – кроме каких-то полуразложившихся скелетов с отпавшими челюстями напротив в здоровенных кристаллах … – Чего?! – Ой, я вижу то же самое! – И я! – Да и я, похоже… Они замерли – если только так можно сказать, когда почти не можешь пошевелиться. Ал нервно сглотнул, Флетчер прикусил губу, Рассел нахмурился, Эд растерянно моргал – единственное, что можно было делать спокойно в таком положении. – А у вас тоже руки разведены?.. – Ну… да, – Флетчер скосил глаза и смог-таки разглядеть свои пальцы. – Только вот не больно совсем… – Это радует, – коротко отозвался Рассел. Снова короткая пауза. – Эд… а я ведь знаю, где ты. – Что? В каком смысле, Ал? – Ты ровно за моей спиной. – ?! – Я тебя чувствую. Отведи немного назад костяшки. – … Это твои пальцы?! – Мои, братик. Выходит, мы тут повисли спиной к спине… – Да? – Рассел изумлённо выдохнул. – Флетчер, а ну шевельни ногой, если можешь… – Так?.. Ой, Рассел, это ты? – Да, это моя нога! – Получается, мы с тобой тоже – спиной к спине… – Уже что-то, – хмыкнул Эд, двигая головой чуть свободнее и оглядываясь вокруг. – С пространственной точки зрения, правда, всё как-то сложнее. Похоже, каждый из нас видит только какой-то определённый видок. Вот только сами-то мы где?.. – У меня есть одно предположение – но оно вам не понравится, – невесело коротко рассмеялся младший Трингам. – Ну давай, куда уж деваться, всё равно ничего сделать не можем… Валяй, у тебя ж врачебная аура… – Ага, конечно… так вот моя врачебная аура говорит мне, что мы, возможно… сами в точно таких же кристаллах, как скелетики напротив… – Что?! Ну этого нам ещё не хватало! – Рассел испуганно рванулся вперёд – и ему даже удалось наклониться вперёд, вот только… – Ай, больно! – сипло всхлипнул Флетчер, и старший выпрямился так же резко, как до этого попытался вывернуться отсюда. – Братец?.. Братец, что такое? – У… у меня шею схватило… как будто там проволока какая-то, и она очень сильно натянулась… Ты что-то сделал?.. – Да, я… – Рассел болезненно сглотнул. Похоже, он чуть не угробил младшего брата. – Я попытался вперёд наклониться… – То есть, выходит, мы ещё и так связаны, что шевельнётся один – больно будет другому? – напряжённо спросил в пустоту перед собой Эд. – Похоже… – Ал немного истерично улыбался. – Эд, я сейчас попробую шевельнуть левой рукой – если это так, то у тебя твой автопротез отведёт назад… ну что? – Да, Ал, так и есть… – Не больно? – Нет, хотя плечо потянуло… – Всё, всё, больше не двигаюсь… – Флетчер, прости, тебя сильно задело? – по-прежнему нервно допытывался Рассел. – Я в порядке, не переживай, – слабо усмехнулся тот. – Ничего, это больше от неожиданности больно было… только больше так резко не дёргайся. – Не буду, прости… – Всё в порядке. Они опять застыли. – Та-ак… – Ал вздохнул. – А что же нам… делать? И что, те все люди поумирали от того, что им просто нельзя было двигаться? – Не думаю, – Флетчер внимательно вглядывался в «пейзаж». Или «интерьер»? – Они не естественной смертью от времени умерли – у них, сколько я могу видеть, у всех грудная клетка разворочена была… в районе ключиц… – А ведь и правда, – согласился с ним Эдвард, снова сощуриваясь. – И здесь тоже… Но чем? – Маленькими кристаллами, – тихо сообщил Рассел. У него было чуть ли не лучшее зрение в компании. – Чего?.. – Маленькие кристаллы. У всех острыми углами наружу торчат уменьшенные версии кристаллов, в которые они были заключены. – Знаете что? Мне это нравится всё меньше, – Флетчер слегка, насколько можно было, передёрнул плечами. – А я вам больше скажу – мне вообще это не нравится! – безапелляционно заявил Эдвард, сжимая кулаки. – Ай, братец… – Ой, Ал, извини, я по привычке… Да ну почему, что это вообще за хрень?! Истина ничего не объяснил, за Вратами я этого не видел! Да чтоб вас, я что, выжил, чтобы вот так умереть?! Да я даже Ала поцеловать не могу на прощание, ну что за!.. – Спасибо, Эд, что перед смертью думаешь именно об этом, – хихикнул Альфонс. – А о чём же мне ещё думать, принцесса? – Хорош, голубки, у нас тут более насущная проблема, надо придумать, как выжить, – без всякой злости улыбнулся Рассел. – Ну да, если это вообще возможно, – тихонько хмыкнул за его спиной Флетчер. – Ой да ладно тебе – Врата пережили, а тут не справимся? Мы, четыре государственных алхимика? Мне вот вообще помирать нельзя, я видел, как Эд взахлёб рыдает и орёт на меня, чтоб я не помирал… – Э, Блистательный, не заговаривайся, вот выберемся отсюда – я тебе так врежу, чтоб память отшибло! Стебать он меня будет ещё! Ты мне до конца жизни этого не забудешь что ли?! – А ты как думал? – Зараза ты злопамятная!.. – Ребята, теперь и я не хочу прерывать ваше воркование, но у нас проблема слегка… посерьёзнее, – Альфонс, неестественно улыбаясь, смотрел прямо перед собой. – Да ну? – ещё не переключившись на серьёзный тон, ехидно хмыкнул Рассел. – Это какая же? – так же нахально полюбопытствовал Эд. – Да такая… Сантиметрах так в десяти от груди – маленькие… кристаллы, – едва слышно прошептал Флетчер. Повисла тягучая жуткая тишина. Все четверо в растущей панике смотрели, как медленно сокращается расстояние между безобидными с виду камушками – и их телами. – Что же нам делать? – Эд сглотнул. Всё, чего ему сейчас хотелось, – крепко сжать ладонь Ала, которого – он чувствовал – трясло от страха за него. – Не знаю, – безнадёжно пробормотал Рассел. – Похоже, что ничего… – Ничего, ничего… – Флетчер, у которого всё внутри переворачивалось от ужаса перед предстоящим, но который вместе с тем внимательно вглядывался в черепа, некоторые из которых ещё были обтянуты кожей. Его как медика это зрелище не пугало – мало ли он трупов уже насмотрелся в морге. Наоборот, он видел какую-то закономерность, которая могла их спасти. И эта закономерность… – Я понял! Понял! – Что ты понял? – Эд и Ал как по команде повернули головы в сторону его голоса, но ничего, закономерно, не увидели. – Что, братец? – Рассел немного запрокинул голову, чтобы Флетчеру было проще говорить. – У недоразложившихся видно, что есть одно общее свойство – страх! – выпалил младший Трингам, боясь теперь лишь одного – не успеть. – Ужас, паника… – Это закономерно, нет? – Альфонс кусал губы. – Не перебивай! Я знаю, вы тоже чувствуете страх – но это ложный путь! Именно потому они все и умерли – они не успели принять… и… – То есть, по-твоему, нам следует просто смириться, что эта хуйня постарается влезть в нас? – Эдвард, которого тоже мелко потряхивало, приподнял брови. – Да! – Звучит безумно, но… – Рассел вдруг выдохнул и спокойно и твёрдо сказал: – Я тебе верю. Надо попробовать. – Спасибо, братец, – с облегчением, но всё ещё нервно улыбнулся Флетчер. – Потом, – коротко подытожил тот. – Эд, Ал, просто верьте ему. – А нам больше ничего и не остаётся, – хмыкнул младший Элрик. – Тут уж всё – либо пан, либо пропал… попробуем. Вдруг… получится. – Вдруг, – эхом согласился с ним Эдвард, силком унимая дрожь и выпрямляясь во весь рост. – Что же… Сантиметр. Они практически синхронно глубоко вздохнули, зажмурились и широко открыли глаза. Теперь разноцветные кристаллы светились. Страх отступал. В конце концов, они были вместе – все четверо. В конце концов, у каждого за спиной был самый близкий на свете человек – старший или младший брат. И даже если придётся умереть – это будет не так страшно. Даже хорошо. Даже красиво… и почти радостно. Когда острые грани только коснулись их тел, они почувствовали только по лёгкому уколу в районе яремной впадинки. А вот дальше – дальше держать себя в руках с каждой секундой становилось всё сложнее и сложнее. Эд изо всех сил завёл руки назад и стиснул кулаки уже так, чтобы не причинять лишней боли брату и самому не закричать от боли. Ал до крови прокусил себе губу, и теперь по его подбородку медленно стекала тоненькая красная струйка, которой он не замечал. Рассел зажмурился и стиснул зубы. Ему не было так больно даже тогда, когда ему половину внутренностей в клочья разорвал медведь. Флетчер буквально сглатывал вскрики и через силу заставлял себя дышать. Только самое худшее было не это – худшее было то, что каждый из них понимал, что брат и друзья испытывают такую же, если не более сильную, боль. «Ведь больно, правда?» «Я тебя принимаю». «Ты ведь просто человек». «Я тебя принимаю!» «Твой брат едва сдерживается, чтобы не закричать. Разве тебе всё равно?» «Я тебя принимаю!!!» «Разве не страшно потерять брата до того, как умрёшь сам? Закричи – и станет легче». «Я ТЕБЯ ПРИНИМАЮ!» Кожа уже давно обуглилась и оплавилась, хотя запахов они никаких не чувствовали, теперь насквозь прогорали мышцы… и только когда зазубрившаяся резьба коснулась сонной артерии, Флетчер не выдержал, вскрикнул – и потерял сознание. – ФЛЕТЧЕР! – вне себя от ужаса закричал Рассел, который догадался, что что-то не так, потому что вдруг стало слишком легко двигаться. Впрочем, уже в следующую секунду у него самого потемнело в глазах, и он отключился. – ЧЁРТ, АЛ! – практически всхлипнул Эд, чувствуя, как всё плывёт перед глазами. – БРАТИК! – надрывно выдохнул Ал – тоже ощущая, как проваливается в обморок. Они не знали, что прошли последнее испытание – кристаллы вдруг легли прямо в зияющие на их телах ранки и затянулись свежей кожей, растворяясь и растекаясь по жилам, словно их и не было. Они не чувствовали, что огромные кристаллы, в которые они были заключены, тоже растаяли, отпуская их – и они вчетвером рухнули вниз, в какую-то глубокую пропасть. И они совершенно не ощущали, что на полпути к каменному полу их подхватил какой-то очень мощный поток воздуха, не имеющий отношения к алхимии Альфонса, а их бесчувственные тела окутало мягкое золотистое свечение. Иными словами, они совершенно не знали, что происходило с ними дальше – вплоть до того момента, как очнулись на полу в том круге трансмутации, с которого всё и началось.

***

Рассел приоткрыл глаза и с тихим стоном схватился за свою шею. Но с удивлением отвёл ладонь в сторону и озадаченно уставился на неё. Откуда вдруг белые перчатки?.. Да ещё и такие чистые… не форменные – выбеленная мягкая тонкая кожа. Сидят как влитые. А на шее, которую, как он помнит, ему насквозь прожгли этим чёртовым кристаллом, что удивительно, ни ссадины, ни рубца – когда он ожидал там нащупать развороченные мышцы и обугленные края кожи. И вообще – одежда?.. Это что такое, куртка? Нет, что-то полегче и поудобнее, и одновременно потеплее – но что… Шорох рядом заставил его мысли обратиться совсем в другую сторону – и Рассел, моментально подскочив на ноги, метнулся туда, где, как ему на ещё плоховато соображающую голову подумалось, должен был быть Флетчер. Удивительно – но младший действительно там и лежал, буквально в пяти шагах от него, вытянувшись во весь рост на холодном каменном полу и прижимая одну ладонь к животу. – Братец, братец, ты живой, Флетчер, ты меня слышишь? – старший приподнял брата за плечи и с облегчением выдохнул – тот немного приоткрыл глаза и слабо улыбнулся. – Рассел, ты… в порядке? – Фу-ух, живой, – Рассел помог ему сесть и обессиленно уткнулся носом в плечо брату. – Я за тебя так испугался… – Я за тебя тоже… постой, что это на тебе надето? И что надето на мне?.. Рассел, это ещё откуда? – А?.. ой, и правда, и на тебе тоже, – старший Трингам, сморгнув слёзы, отстранился от младшего и с нарастающим удивлением принялся разглядывать его. Точно с таким же удивлением разглядывал его самого Флетчер. Да и было с чего. На них обоих были довольно странные костюмы, если их только так можно назвать, – одинаковой, правда, кройки. Халатом это назвать язык не поворачивался, но и для куртки слишком длинное, на рубашку не похоже… В итоге они всё же договорились обзывать это удлинённой верхней рубашкой, а то халат как-то несолидно. Итак, на обоих Трингамах красовались длинные – чуть не до колен – шёлковые рубашки с отороченными широкими лентами всеми краями, включая манжеты на рукавах и воротники. На талии они и у старшего, и у младшего были перехвачены широкими поясами – у Рассела с повторяющейся по кругу остролистой улзу, у Флетчера – со спиральной. Надето это было не на голое тело – под рубашками обнаружились тонкие, но очень удобные майки в тон верхней одежде, да зауженные брюки из такого же шёлка, в которых, на удивление, было необычайно тепло и удобно – намного лучше, чем в военной форме. Обуты мальчики были в какие-то довольно лёгкие, но тоже на удивление удобные открытые туфли. На руках – кожаные белые перчатки, а волосы надо лбом у обоих – даже у старшего, который такое обычно не носил, – были подняты широкими лентами, завязанными неизвестным им узлом на затылке. При этом вся одежда у них была зелёного цвета – на Расселе оттенка ближе к изумрудному, на Флетчере – ближе к травянистому. – Братец, это… чего такое? – Флетчер круглыми глазами таращился то на старшего, то на себя. – Если бы я знал – непременно бы тебе сказал, – коротко хмыкнул тот, вставая на ноги и протягивая брату ладонь. – Давай лучше вставай, нечего на холодном сидеть, нам ещё надо… – Едрит вашего Уроборосса, Ал, ты погляди, какие люди – ничуть не хуже нас с тобой! Флетчер, ухватившись за ладонь Рассела, поднялся на ноги, они обернулись – и даже рты от изумления пораскрывали. Напротив них стояли, недоверчиво улыбаясь, Элрики – целые, с виду здоровые… и в такой же одежде, что и Трингамы – только других цветов и с другими узорами. На Эдварде был костюм белёсо-сероватого неопределённого, но красивого цвета с тёмно-синими, почти даже фиолетовыми оторочками по краям. Такого же синего цвета был пояс, стягивающий его узкую талию, туфли и синяя лента, которой был завязан его длинный золотой хвост. По поясу бесконечно повторялись треугольные узоры мандалы, которую они обнаружили самой первой. Одежда Ала была бирюзовой – сама ткань голубая, оторочка, пояс и туфли зеленоватые, морские. По широкому поясу из одной в другую перетекал узор-плетёнка из квадратов и кругов – последний, которого он сам и коснулся перед тем, как они нашли круг трансмутации. Лента в тёмно-золотистых волосах Альфонса переливалась в мерцающем сумеречном свете подземелья, как морские волны в солнечный день. Руки Элриков тоже были обтянуты белоснежными кожаными перчатками, идеально им подходящими по размеру, – большая редкость, о которой государственные алхимики знали не понаслышке. Они смотрели друг на друга, не моргая, с минуту, если не больше – после чего с нечленораздельными дикими воплями кинулись друг друга обнимать. – Я так рад, что вы живы! – А я ещё больше рад! – Нет, я больше – теперь я точно запомню, за что мне тебя стебать, Удивительный! – Ты всё такая же язва, Блистательный! – Эд, хватит на него орать! – Да он сам орёт! И вообще, я от большой любви! Вот сейчас как придушу тебя, принцесса! – Флетчер, помоги, меня мой же брат убивает!.. – Не убьёт – я всех пооживляю! Отсмеявшись и наобнимавшись, они снова восхищённо уставились друг на друга светящимися от любопытства и счастья глазами. – А как вам новые прикиды, а? – Эд развёл руками. – Должен признаться, если это новая форма, то она на удивление удобная и тёплая, и снова одеваться в наши шубы я не намерен! – Да их тут и нет, – хмыкнул Флетчер, оглядываясь. – И вообще, как будто вас только одежда волнует! А как же то, что у нас нет никаких следов от этих жутковатых кристаллов? И почему мы вообще живы? И что вообще происходит? И почему мы опять здесь? И как нам отсюда выбираться? И вообще… – Подожди, братец, не тарахти, – со смехом замахал руками Рассел. – Вопросы, конечно, правильные, хорошие, вот только ответов на них нет… Но одно я тебе могу сказать точно – то, что с нами произошло, вообще хрень полнейшая и необъяснимейшая, потому что у меня теперь и шрам от этого дурацкого медведя не болит совсем… – Да ну?! – этому Флетчер, кажется, изумился больше всего, всем корпусом разворачиваясь к старшему брату. – А ну покажи мне его! – Кого? – растерянно заморгал тот. – Как кого? Шрам! – Да как же я тебе его покажу, если я не знаю, как этот пояс… ой, сам развязался… – Ага, сам развязался, все так говорят, а потом начинается – стриптиз, порнография… – невинно пожал плечами Эд. Флетчер прыснул от смеха, наклоняясь, чтобы получше разглядеть рану, которую сам зашивал, а Рассел погрозил лучшему другу кулаком. – Но-но, Удивительный, не заговаривайся – я себя прекрасно чувствую, так что нос тебе сломаю с удовольствием! – Не надо никому ничего ломать, – младший Трингам изумлённо моргал. – А вот это и правда очень интересно… да она у тебя как будто полгода уже заживает! И не болит совсем, говоришь? – Не болит! – с гордостью кивнул Рассел, сверху вниз с улыбкой глядя на младшего. – Ну дела… Можно будет мне потом внимательно посмотреть, пожалуйста, как дома будем? Ты не подумай, ты не подопытный кролик, просто это же что-то с чем-то!.. – Флетчер выпрямился, молитвенно складывая ладони. – Да смотри на здоровье, я не против! – со смехом согласился старший, заправляя майку в брюки и собираясь повязывать пояс. – Хоть… ой, ух ты, сам завязался! – Два шизика, – пожал плечами Эдвард, поворачиваясь, чтобы подмигнуть Алу. – А… Ал? Ты куда? – Да я хочу посмотреть, в чём с этой штукой прикол, – Альфонс в самом деле стоял у той самой стены, об которую стукнулся головой перед всей этой эпопеей, с озадаченным видом. – Ну её же тут правда не… – АЛЬФОНС!!! Три перепуганных окрика заставили его вздрогнуть, поднять голову и зажмуриться, инстинктивно прикрыв лицо ладонями и мысленно прощаясь с Эдом и с жизнью, когда над ним раздался странный грохот, вспышка – и после этого на ошарашенного младшего Элрика посыпалась какая-то мелкая пыль, которая не могла причинить ему вреда. Альфонс отнял руки от лица и потрясённо обернулся. Эд стоял посреди круга трансмутации, с ужасом в глазах выбросив одну ладонь вперёд. Немного позади него стояли ошалело моргающие Трингамы. Ал поднял глаза. В пыльном воздухе потрескивали сухие маленькие разряды, напоминавшие молнии, а вот здоровый кусок скалы, который вообще-то должен был пробить ему голову, бесследно исчез… или не бесследно – иначе откуда эта пыль?.. – Ахуеть, Эд, – тихо присвистнул Рассел, первый пришедший в себя. – Это же просто… – Пиздец, – выдохнул вообще-то никогда не матерящийся Флетчер, гипнотизируя пальцы Эдварда. Голоса друзей привели старшего в чувство – и уже через секунду он в панике держал лицо младшего брата в ладонях, заглядывая ему в глаза. – Ал, Ал, братик, ты живой, тебя не задело, всё хорошо?! – Живой, Эд, живой… – Альфонс, недоверчиво улыбаясь, немного согнулся, чтобы Эдварду было удобнее, и покорно позволял ему рассматривать свои щёки и лоб на предмет ссадин. – Живой – благодаря тебе… А что произошло?.. – Да он тут такую трансмутацию одной рукой выдал – ты бы видел! – Рассел воодушевлённо замахал руками. – Эд просто выставил вперёд руку – а у него оттуда такой разряд лиловой молнии, что просто… Эд, что это за реакция? Я впервые такое вижу, да ещё не просто без круга, а вот так, в воздухе! – А, я? Реакция? – Эд, убедившись, что Ал жив и здоров, немного успокоился и, чмокнув смущённо посмеивающегося брата в нос, удивлённо обернулся и теперь уже сам посмотрел на свои руки. – Да я, честно говоря, и сам не понял – я просто жутко испугался за Ала, а дальше на автомате… Шут его знает, само получилось! – Это что, последствия всей этой операции? – старший Трингам приподнял брови. – Флетчер, ты что думаешь? Братец?.. – Да, но как это всё между собой связано? – младший, приложив палец к губам, озадаченно бормотал под нос, разглядывая стену, у которой они с братом оказались перед тем, как заварилась вся эта каша. – Это же просто… – ФЛЕТЧЕР!!! Он испуганно отскочил в сторону, поднял голову – да так и застыл, разве что беспомощно подняв руки до груди. И всё это закончилось бы плохо, если бы не… – Нихуя себе, Рассел, – Эд, крепко держа открывшего рот от изумления Ала за руку, во все глаза таращился то на лучшего друга, то на младшего брата лучшего друга. – Это же… – Без комментариев, – пробормотал Ал. Впрочем, оба Трингама тоже выглядели не менее потрясёнными, чем Элрики. Флетчер, нервно хихикнув, попытался встать на ноги – и ему это не совсем удалось. – Братик… – Ой, прости, – Рассел виновато взмахнул рукой, и остролистые зелёные побеги, удерживавшие младшего за талию в нескольких сантиметрах от каменного пола, вернули ему вертикальное положение и растаяли в воздухе. – Ты как, ничего?.. – Да уж живой, – Флетчер поднял глаза, внимательно теперь рассматривая пришпиленного острыми колючками к потолку огромного нетопыря, который, видимо, собирался кинуться на него, но не успел. – Обалдеть… Как ты это сделал? – Не знаю, – Рассел, улыбаясь уголками губ, подошёл к нему, тоже с удивлением поглядывая то на необычайно большую летучую мышь, то на свои руки, то на младшего брата. – Я, видимо, как Эд, – ужасно за тебя испугался, а дальше всё само как-то… я и не думал совсем, рука сама дёрнулась – и вот. – Да уж, Блистательный, впечатляет, я прямо сам испугался, впервые видел, чтобы ты трансмутировал так быстро, без всякого контакта – и вообще не пойми из чего! – Эд, разжавший, наконец, пальцы, шагнул было вперёд, тоже с любопытством косясь на странное жуткое и уже мёртвое подземельное существо, как вдруг почувствовал, что земля уходит у него из-под ног. Он даже не успел испугаться, как под громкое испуганное «ЭД!!!» его мягко отбросило куда-то к стенке – да так осторожно, что он и не почувствовал никакого удара. Помотав головой, чтобы прийти в себя исключительно после чересчур быстрого перемещения в пространстве, он заморгал, удивлённо рассматривая младшего брата. Ал стоял на прежнем месте, где он его и оставил – но в боевой стойке, с выброшенной вперёд рукой и грозно сведёнными на переносице бровями. А вокруг его пальцев ещё завихрениями таял сиреневато-бирюзовый туман – свидетельство только что проведённое трансмутации. – Ну ты, Ал, даёшь, – Флетчер только головой покачал. Они с братом обернулись как раз вовремя, чтобы увидеть реакцию – видимо, не менее красочную и впечатляющую, чем те, что несколькими мгновениями ранее провели старшие. – Что – тоже вот так… без осмысления? – Рассел скрестил ладони на груди, восхищённо глядя на младшего Элрика. – Что, я?.. А, ну да, – Ал, очнувшись, в два широких шага оказался рядом с Эдом и уже помогал ему подняться на ноги, попутно бережно оглядывая, все ли части тела у старшего на месте. – Я краем глаза увидел, что что-то не так, испугался за Эда, развернулся – и всё. Извини, братец, больно было? – Вовсе нет, я и удара об пол совсем не почувствовал, – Эдвард смотрел в лицо Альфонсу с такой смесью гордости и любви, что тот буквально закраснелся от удовольствия. – Жаль только, что не увидел, что именно ты сделал – похоже, это было эпично… – И не говори, – подтвердил Рассел, подходя к тому месту, где стоял раньше Эд. – У него из ладоней просто какой-то вихрь вырвался – бирюзово-лиловый, я бы сказал… Не то смерч, не то воронка, и это просто… – РАССЕЛ, НЕ НАСТУПАЙ! Через пару секунд все трое – и старший Трингам, и Элрики – во все глаза таращились уже на Флетчера. – Ахуеть, Флетчер, – подавился восторженным смешком Рассел, стараясь выпутаться из зарослей, прижавших его к стене. – А это… – Ой-ёй, извини! – младший виновато щёлкнул пальцами, и старший вновь ощутил себя твёрдо стоящим на ногах. – Поцарапал тебя?.. – Вовсе нет, – тот отряхнулся, выпрямляясь во весь рост и изумлённо оглядываясь. – Но как ты это сделал?.. – Видать, всё тем же макаром, – нервно хихикнул Альфонс, крепко придерживающий Эдварда, пребывающего в прострации, за талию. – Испугался за тебя, дальше всё как в тумане… – Вообще-то да, – Флетчер, опустив глаза, подошёл по внешнему кругу к Расселу. – Извини, пожалуйста, я… – Да ты же меня спас, похоже, что ты извиняешься! – Рассел, тепло ухмыльнувшись, сгрёб его в охапку. – К тому же, это было невероятно эпично! – То есть? – Флетчер объятиям не сопротивлялся, наоборот – недоверчиво улыбаясь, прижался лбом к ключицам брата. – Ты думаешь… – Да он прав – это же было просто нечто! – Эд, не отстраняясь от Ала, радостно взмахнул руками. – Ой, Ал, прости, не рассчитал… Да, кхм, так вот – это было ахренеть мощно! Так же эпично, как у самого Блистательного! Ты только руку вперёд выставил – а у тебя оттуда прямо из ладони вжух – целые заросли… я такое впервые в жизни вижу! – Да мы все сейчас такую алхимию друг у друга впервые в жизни наблюдали – думаю, это явления однопорядковые, – Альфонс, потирая нос, по которому ему довольно ощутимо прилетело металлической ладонью Эдварда, недоверчиво улыбался. – На самом деле соглашусь – больно оно всё мощно у всех нас выглядело, – Рассел, сам этого не замечая, гладил Флетчера по макушке, вызывая у того ужасно смущённую, но радостную улыбку. – Я совсем, правда, перестал понимать, что именно происходит, хотя, я думаю, по ходу разберёмся – но рискну предположить, что вся эта петрушка происходит от принятых нашими телами кристаллов. – А ты думаешь, мы их приняли? – поинтересовался Флетчер брату куда-то в грудную клетку. – Под кожей ничего не чувствуется, да и вообще я так и не понял, что тогда произошло – отключился на… Все четверо замерли – по жилам одинаково пробежался какой-то чересчур мощный удар сердца, а затем странное тепло разлилось по конечностям. – Я, конечно, не доктор, в отличие от Флетчера, не лаборант, в отличие от Рассела, и не дипломат, в отличие от Ала, – Эд опустил глаза, – но, как мне кажется, вот это вот движение своих кровеносных сосудов сейчас чувствовал не я один. И это явно было неспроста. Похоже, Блистательный прав – и мы действительно приняли Алхимию Священной земли Севера. – Алхимию Священной земли, братец? – Ал аккуратно поправил старшему чёлку, на что последний радостно заулыбался. – Но разве Священная земля – это не Милос? – Я думаю, Ал, что Священная земля – это пока моя теория – не такое уж уникальное явление. А если вспомнить все легенды, ходящие об этих местах… Я про алхимические легенды, конечно же… – Да и не алхимические тоже, – Флетчер чуть-чуть повернул голову, чтобы видеть друзей, и обнял Рассела за талию. Тот растроганно тихонько хмыкнул. – Помните эту детскую сказку, что мы вчетвером по памяти рассказывали Рози? Фольклор, она нигде не записана, но мы знали одну версию. – Про четырёх могущественных магов Севера, которые спасли дикий лес? – скосил на него глаза Альфонс. – Ага, помню… Эд и Рассел ни с того ни с сего подавились одинаковыми смешками. – Чего вы? – удивлённо приподнял брови Флетчер. – Да так, вспомнил, как мы это рассказывали, смешно было, – Рассел взъерошил ему волосы. – Мустанг ещё бурчал, что кроваво как-то… – А-а, это да… но суть в чём – помните, чем там дело закончилось? – Тем, что они спасли мир? – Не, до этого, как именно они это сделали… – Ну так тогда не закончилось, а началось… – Ты ведь про повернувшиеся узоры на полу, верно? – вдруг тихо спросил Альфонс. Старшие моментально замолчали, а Флетчер кивнул. – Именно, Ал. Эту часть ты помнил лучше всех. Как там оно было дословно? – Дословно… – Альфонс прикрыл веки и шумно вздохнул. – И разошлись маги по прежним своим местам, но места эти были уже иные – и обернулись старинные узоры изнанкой своей, потекли реки вспять, обратилось золото в медь – и вернулись круги на круги своя… И сказал старший… – Стойте, – хрипло прервал его Эд. – Посмотрите на пол. Оно изменилось. Круг вывернут наизнанку. Мальчики опустили глаза на пол – да так и застыли. Круга для человеческой трансмутации больше не было. И вместе с тем круг был – только обратный. Полностью обёрнутый – даже вывернутый – своей сущностью. В молчании они разжали руки и разошлись по своим прежним местам, в молчании сложили ладони для нового преобразования. Впервые с самого начала становилось понятно. Впервые всё вставало на свои места и укладывалось в красивую кружевную схему. – Ал?.. – И сказал старший, – Ал, сглотнув, негромко продолжил: – что, когда земля… – Станет слишком холодной, а ледяная гряда разобьёт сердца… – подхватил внезапно сам «старший» – Эдвард. Он вспомнил. – Когда тьма поглотит солнечный свет, и людям останется лишь молиться – придём мы. – Когда земля и небо поменяются местами, когда небо решит рухнуть на мир, когда ветры начнут течь вспять – вернёмся мы, – продолжил звенящим голосом «второй из магов» – то есть, Ал. – Когда огненные столбы растворятся в звёздах, когда белые гиганты проснутся посреди зимы, а красные капли прожгут землю – явимся мы, – глухо произнёс «третий из величайших» – Рассел. – Когда люди забудут, зачем они здесь, когда не останется больше сил молчать, когда все семьи будут разбиты – снизойдём мы, – отчеканил, заканчивая за всех, «младший» – Флетчер. – И обернётся зима летом, а гряда рухнет на землю, – Эд, – и вернутся ветры и небо, встав на места свои, – Ал, – и взойдут из красных капель алые цветы, а огненные столбы воцарятся лишь меж звёзд, – Рассел, – и вспомнят люди, подав друг другу ладони, и воссоединятся семьи, – Флетчер. – … и воссияет солнце – когда придём мы – домой! – в унисон прогрохотали четыре молодых голоса – и грянул гром – и сверкнула молния – и стало вновь тихо.