Сплетни в поселении Лололошки

      Солнце еще не село, но уже, можно сказать, были сумерки. Между домов уже разожгли факела, огонь на которых танцевал, отблескивая на падающих снежинках, несшихся на холодном ветре. Белое покрывало, появляющиеся только зимой, плотным слоем укрывало землю и оседало на голых деревьях.       А еще был смех. Дети бегали, укутанные в куртки и шарфы, падая в мягкие сугробы, поднимались, отряхивались, выдыхали пар изо рта и бежали дальше, за своими друзьями. Взрослые на это только умилялись, тоже в длинных кожах, шарфах, шапках и всем, что могло спасти от мороза в зимний день.       Всего десяток человек, но они — дружная семья, разговаривают, смеются, что-то кричат, помогают друг-другу. Семья, объединившаяся благодаря одному человеку, одному странному комиссару, что, кажется, сделал почти невозможное — отгородил людей от подавляющего строя Империи еще тогда, когда она процветала.       А еще этот комиссар сейчас складывал огромный костер прямо посреди поселения, на верху складывая чуть ли не необработанные стволы деревьев, что к концу тоже разгораться, опаляя все и теплом, и светом.       Это был праздник, действительно праздник. Недавнее освобождение людей от гнета свыше и полного контроля наложился на конец года, самый яркий праздник во всей Империи что тогда, что сейчас. И люди отмечали, люди веселились, люди в первые не боялись случайно сделать что-то не то. Они просто были, они просто жили.       — Дядя комиссар! — позвал Лололошку ребенок, подбежавший к бедующему кострищу, когда парень затаскивал последние полено на верх, ставя последнюю балку в шалаш на пару метров вверх.       — А? Да? Что такое, Рой? — спросил шатен, спрыгивая с верхушки, приземляясь не так далеко от ребенка.       — Это Вам! — сказал мальчик, протягивая деревянную вырезанную фигурку. Лололошка аккуратно взял ее, начав рассматривать. Довольно неаккуратно, но все же старательно, детской рукой, была вырезана его бывшая пет-ассистент Райя-Прайм.       — Ох, Рой, спасибо большое, — улыбнулся Лололошка, присев и обняв ребенка, что тоже ярко улыбался, хоть это и скрывал шарф, натянутый почти до носа. — Ты большой молодец. А теперь беги, — кивнул он, похлопав Кальмера по спине, поднимаясь на ноги. И тот побежал, быстро, кажется, догоняя других, сталкиваясь, снова падая и снова поднимаясь. И Лололошка только смотрел ему в след, улыбаясь, поправляя выбившийся из-под шапки завиток волос. Люди радовались, ему это нравилось.       — Комиссар! — снова его позвали. Он повернулся на голос и увидел одну из жительниц его поселения — курьера Лори, молодую девушку не слишком старше него. — Там кто-то, наверное, к Вам приехал, — сказала она, махнув рукой в сторону, где проложена трасса. — На машине какой-то, дорогой, вроде, на стоянку встал.       — И кто это? — выдохнул Лололошка задумчиво. — Так, ладно, спасибо, Лори. Пойду, встречу, — кивнул шатен, слегка отряхивая руки в перчатках от коры, что врезалась в ткань, пока он таскал бревна и кладя фигурку в карман. И девушка кивнула, снова скрываясь по своим делам, оставляя шатена одного.       А Лололошка, выдохнув, пошел через поселение к дороге, где кто-то остановился. Дорогу, правда, он так и не успел разгрести, так что приходилось протаптывать толстый слой снега. Ну в свое оправдание он и не думал, что к нему кто-то сегодня придёт и думал очистить эту территорию завтра. А потом, почти когда подошел в плотную, он увидел знакомого блондина с голубыми очками.       — Винс? Ты что тут делаешь? — спросил Лололошка слегка удивленно. Вот его он точно не ожидал увидеть в преддверии большого праздника.       — О, здравствуй, Лололошка, — сказал Кавински, щурясь и закрываясь от падающего снега. Он вообще, на самом деле, был одет почти не по погоде. Куртка застегнута не до конца, горло открытое, голова без шапки, хотя ветер довольно жестокий, да и руки без перчаток. Замерзнуть легче-легкого, простудиться еще легче.       — Ты чего тут делаешь? На морозе еще и так далеко от города, — спросил Лололошка, хватая блондина за руку и ведя его через снег к своему поселению.       — Ей-ей, — воскликнул Кавински, чуть ли не путаясь в ногах и падая, не успевая протоптать снег. — Лололошка, не торопись так!       — И ты замерзнешь к чертям. Я через перчатки чувствую, какие у тебя руки холодные, как ледышка, — фыркнул Лололошка, быстро выходя на уже чистую дорогу ближе к домам, ведя автомеханика через поселение.       — Да нормально все! — выдохнул Кавински, которого отпустили только перед какой-то кучей дерева, сложенной одна на другую в некий вигвам.       — Комиссар, у нас гости? — к двоим подошла любимая всеми поселенцами девушка — Наташа, прекрасная женщина и лучший повар.       — М? Ну как минимум на пару минут, — пожал плечами Лололошка, пока девушка придирчиво осмотрела «гостя», наверное, ярко вспоминая, как он, как-то, пытался заказать у нее меню. Фыркнув, та развернулась, ушла в свою столовую. Кавински уже отвернулся от нее, снова собираясь что-то сказать шатену, вот только комиссар увидел, как женщина с уверенным видом вышла, держа в руках новогоднюю, бело-красную шапочку с помпончиком.       — На чем я закончил? Так вот, ты… — начал блондин, как Наташа подошла и с легкого размаха дала подзатыльник великому и ужасному Кавински, что, на минуточку, почти что подпольная мафия. И тот аж пошатнулся, чуть не упав вперед, с шокированным лицом повернувшись назад, но повар, даже ничего не говоря, просто натянула ту самую шапку на блондина.       — Мозги замерзнут, — угрожающе сказала женщина, тыкнув пальцем ему в грудь, пока блондин, кажется, просто не мог ничего сказать.       — Матушка, там люди кушать хотят, — высунулась из-за угла та самая недавняя Лори, подзывая повара.       — Мать должна кормить, мать прощается, — фыркнула женщина, махнув рукой, разворачиваясь на пятках, быстро уходя назад, пока Кависнки просто хлопал глазами. Еще и помпончик на шапке сатирически прозвенел на ветру.       — Лошка, я, кажется, под наркотой. Хотя я сегодня не принимал, — выдохнул, наконец, блондин, покачав головой.       — Я удивлен, что ты этого еще не сделал, уже почти вечер, — фыркнул Лололошка, хлопнув его по плечу.       — Не наговаривай на меня! Я не принимал ни до встречи с тобой, ни с тобой, — смешно возмутился Кавински.       — Да? А я-то думал, от чего ты такой, — улыбнулся шатен, немного отходя к ближайшей мастерской, что была, на самом деле, хижиной строителя, немного покопавшись в ящиках.       — Я был о тебе лучшего мнения, — фыркнул Кавински, сложив руки на груди.       — Да-да, — махнул рукой Лололошка, доставая что-то из ящика. — Мне сказали, что в Империи традиция на новый год зажигать огонь, так что давай, греться будем, — сказал шатен, подходя к блондину, кивнув на кострище.       — Ты такой огонь зажигать будешь?! — выдохнул Кавински, еще раз оглядывая сборище деревьев.       — Ну а почему бы и нет, — пожал плечами шатен, крутя, как оказалось, в руках спички, доставая одну. — Не знаю, какой должен быть, но, думаю, будет прикольно. Хочешь подпалить? — спросил он, протягивая маленькую коробочку, на которой была, наверное, даже слегка символически, была напечатана звезда Империи, которой уже нет. И Кавински, как-то странно взглянул на Лололошку, но все же взял спички, рассматривая картонный коробок. Лололошка улыбнулся и чуть отойдя, похлопал в ладоши, — Мы поджигаем кострище, кто хочет посмотреть?! — довольно громко крикнул шатен, чтобы его услышали и через пару домов. И люди мгновенно начали высовываться из своих укрытий от снега, собираясь вокруг. Солнце уже совсем село, так что зрелище обещало быть красивым. И шатен подошел к Кавински, ожидая, пока тот начнет. И Кавински достал деревянную палочку, слегка крутя ее в руках.       — А что тут поджигать? — спросил блондин, подходя к кострищу.       — Там к самому низу длинные и тонкие, — сказал Лололошка, тоже подходя и доставая длинную веточку из самого низа, чтобы ее было зажечь удобнее. И Кавински, проведя головкой спички по стороне коробка, зажег ее и поднес ее к концу палочки, после чего шатен вставил ее обратно, слегка подвигая внутри, чтобы огонь перешел на другой хворост. И внутри все разгорелось, создавая внутри пока что только легкий огонек, который вот-вот всполохнёт ярким пламенем. Парни отошли, как и все остальные люди, отзывая и детей отступить подальше. Внутри пульсировал свет, все медленно становясь больше и первый огонек вырвался из-под дерева, после чего все внутри разгорелось будто моментально. И люди с придыханием выдохнули, некоторые что-то кому-то прошепчя.       — Дядя комиссар, — опять позвали его, слегка дергая за рукав.       — Да, Лэнс, что такое? — Лололошка опустился на корточки, опускаясь на уровень с ребенком, что что-то прятал за спиной. А тот, в свою очередь, быстро нацепил ему что-то на голову. Точнее сбор тоненьких веточек, вроде, припорошенных снегом, собранных как венок. Явно у этого какое-то свое сакральное значение, только вот Лололошка все равно этого не знает, жаль. Но все равно его это улыбнуло.       — Спасибо большое, — фыркнул шатен, приобняв Лэнса за плечи, от чего ребенок чуть фыркнул, посмеиваясь, а после, как его отпустили, отбежал к группе о чем-то уже говорящих сверстников.       — Тебя так уважают, — сказал Кавински, смотря за всем этим.       — Если бы я еще знал, что все это означает, — фыркнул Лололошка, поднимаясь на ноги, стягивая с себя перчатки.       — А ты не знаешь? — удивился блондин, явно ожидая чего-то другого.       — Конечно нет, — фыркнул шатен, подходя к пламени и вытягивая руки, грея ладони во все разгорающимся пламени.       — Венок из веток деревьев зимой, еще припорошенный снегом — знак заснувшей красоты, скоро распускающейся снова, будущих сил, буяния и процветания, — пожав плечами, сказал Кавински, наблюдая за действиями комиссара, потом выдохнув и сделав тоже самое. Холодно, все же, а он далеко не в длинных куртках и шарфах, как остальные люди.       — Комиссар, а вы не рассказывали, что у вас есть особенный человек, — как-то уж слишком хитро улыбаясь, к ним подошла Лори, тоже, в принципе, чуть раскутываясь из кокона одежд, чтобы дать разгоряченному воздуху попасть ближе к телу.       — В смысле? — не понял Лололошка, поворачиваясь к девушке. Кавински же, как-то тихо хрюкнув, отвернулся.       — Кострер принято разжигать влюбленным, — улыбаясь, сказала курьер, смотря, как шатен обдумывает новую информацию.       — А почему мне этого никто не сказал! — воскликнул Лололошка, вызвав волну смешков у тех, кто стоял ближе и слышал. — А ты почему согласился? — повернувшись к Кависки, что смеялся в кулак, дальше возникал шатен. Хотя с тем, что он все еще стоял спиной, то было видно только подрагивающие плечи.       — Не ругайтесь, Комиссар, у нас еще песня, — сказала Лори, переключая внимание шатена на другой факт, который он все так же не знал.       — Какая еще песня? — выдохнул он.       — Прощание с годом и проблемами и открытие пути любви, — кажется, девушка начала улыбаться еще хитрее и смешливее.       — Лори! — обреченно выдохнул Лололошка.