Дельфиниум

      На удивление скоро Сяо влился в свою новую повседневную жизнь.       Университет, на самом деле, понравился ему даже больше, чем привычная школа, с которой даже немного не хотелось расставаться. Здесь не было навязчивых учителей, делающих вид, что им не всё равно, что происходит в жизни у учеников, пекущихся только о собственной репутации «первоклассных педагогов», не было дурацких детских выходок соучеников. По крайней мере, пока что. Парню не хотелось думать о том, что скоро в аудиториях могла начать царить анархия, вызванная чьим-то показушничеством и подростковым гормональным штормом. Он всё ещё надеялся, что в университет пришли взрослые люди, намеренные учиться, а не дети, которых ткнули носом в специальность родители. Но уже тот факт, что за две недели учёбы ещё не случилось ничего из ряда вон выходящего, внушал какую-то надежду.       Это были прекрасные две недели. Самые лучшие.       Или всё-таки ужасные.       Всё начиналось как нельзя лучше: более или менее интересные новые предметы, не замечающая его существование группа, возможность спокойно сосредоточиться на необходимом, практически не отвлекаясь на ненужные вещи вроде биологии и географии. Одним словом — рай. Даже пышущая энтузиазмом староста Эмбер, не терявшая надежды социализировать одиночку Сяо, не была такой раздражающей и вездесущей и имела чувство такта. Казалось бы, что ещё нужно для новой счастливой жизни? Ему дали возможность развиваться и учиться, но…        — Опять не сделали практическую работу? — вздохнул господин Субботин («Павел Алексеевич», — поправился в мыслях парень) и поднял глаза на нерадивого студента. — И что с Вами делать? Опять давать отсрочку в неделю?       Сяо стыдливо молчал, как-то совсем по-детски опустив глаза в пол. Он был готов хоть сейчас сброситься с утёса, лишь бы не проходить через этот позор, но, наверное, он заслужил. Безответственный. Безответственный и бессовестный. Что он скажет семье?        — Ладно, идите. Сдадите в конце семестра, — отмахнулся преподаватель и вернулся к какой-то таблице. Очевидно, он уже махнул рукой на студента.       Парень буквально чувствовал, как краснел с головы до пят, пока шёл к своему столу на негнущихся ногах. Сердце бешено билось от волнения и ощущения собственной никчёмности. Сяо тяжело опустился на стул, намеренный прямо сейчас приняться за работу и исправить досадное положение, но…       Рядом сидела его главная проблема. Она слушала музыку, делала свою практическую, не обращая внимания на весь остальной мир, и даже не подозревала, в какой кошмар превращала жизнь своего соседа по парте. Конечно, зачем ей знать? Не её вина, что он такой слабохарактерный и безвольный. Как будто всё ещё не прошёл ту подростковую фазу, когда интересна буквально каждая девчонка и каждый вечер — новая любовь, и главная среди всех прочих увлечений — та самая отличница из параллельного класса. Он мог бы отсесть от Люмин, но боялся, что она решит, что неприятна ему. Конечно, девушке он был глубоко безразличен, но всё же… очень не хотелось такого исхода.       Он семье был бы, наверное, отвратителен.       Сяо закрыл лицо руками: да кого он обманывает? Они бы ни за что не сказали ему что-то настолько ужасное. Они бы шутили над ним, смущали, но никогда бы не унизили, даже в мыслях. Надо набраться смелости и признать: больше всех испытывал омерзение к нему он сам.       Надо отвлечься, иначе он просто сойдёт с ума. Работу можно сделать и дома, конечно же. Никуда не денется. Он зашёл в социальную сеть и увидел мем. Ничего необычного, но в голове только одна тошнотворная мысль: «Интересно, понравилось бы Люмин?»       Мучения прервал звонок на перерыв. Сяо встал из-за стола, торопливо схватил сумку и ноутбук и застыл, колеблясь: стоит сделать это или всё же не стоит? «В Бездну», — сердито подумал парень и достал контейнер с корявым и неказистым домашним чизкейком. Не глядя, он поставил судок перед соседкой.        — Что это? — неуверенно спросила она и, судя по голосу, немного нахмурилась: Люмин всегда так делала, когда не понимала чего-то.        — Возьми. Приготовил слишком много.       Он пулей вылетел из аудитории, не дожидаясь реакции. Кровь шумела в ушах, а сердце стучало так, будто он только что пробежал четыре марафона. Он снова солгал.

***

       — И чего ты такой кислый? — беззаботно поинтересовалась у Сяо невысокая девушка, наматывая русый хвост на палец. — Ещё и костлявый. Ты вообще ешь?       Ху Тао, лучшая подруга детства, с комфортом устроилась на его кровати и вытянулась во весь рост. То, что хозяин комнаты лежал поперёк постели на животе, уткнувшись в телефон, её абсолютно не смущало: она просто положила ноги ему на поясницу. И ещё смела жаловаться. Он недовольно фыркнул:        — Тогда слезай с меня.        — Не уходи от ответа!       Сяо устало вздохнул и откинул телефон куда-то вбок. Ситуация начинала немного раздражать.        — Слушай, Тао, чего ты от меня хочешь? — огрызнулся он и, извернувшись, выбрался из-под неё и сел. — Устал. Не стоит переживать.       Девушка со скептичной ехидной улыбкой хмыкнула и быстро схватила его телефон. Подросток сам не понял, почему покраснел. В конце концов, в открытой переписке не было ничего компрометирующего: домашние задания, расписание, сухие вопросы про перестановки в занятиях. Нечего смущаться. Так почему хотелось провалиться сквозь землю? Подруга оценивающе пробежалась взглядом по сообщениям и зыркнула на Сяо.        — Конечно, не стоит, — передразнила Тао и шумно выдохнула. — Сяо, ты хоть в курсе, что обычно твоё «не стоит переживать» означает «я скоро сдохну»?        — Ничего подобного, — бесстрастно парировал он. — Хватит рыться в моих переписках.        — Пф, пожалуйста. Сильно они мне нужны. Но я очень сомневаюсь, что наш мистер «мне-никто-не-нужен» стал бы просто так залипать на такой скучный чат.       Девушка отдала Сяо телефон, нагло игнорируя его недовольный вид, и села в позу лотоса. Иногда он удивлялся, как вообще сумел сойтись с ней характерами, но потом отметал неудобную мысль. Во времена, когда он только-только переехал в Снежную, шумная соседская девочка была единственной, кроме братьев и сестёр, кто мог понять его тоску по Ли Юэ: тёплым бесснежным зимам, золотым деревьям и горным пикам, которые когда-то прорезали облака и были домом для просветлённых Адептов, а ныне служили военными базами. Он был действительно благодарен ей за то, что она была рядом, когда бы ему ни стало одиноко, и понимала его без слов. Но сейчас хотелось только, чтобы она ушла: не копала в его душу, не видела, как он неуклонно менялся в худшую сторону и не мог ничего с собой поделать.        — Она хоть симпатичная? — Наконец, спросила Тао и улыбнулась. — Познакомишь нас?        — Что? С кем?        — С ней, — хихикнула девушка. — Ну, той неинтересной занудой, с которой только о домашке можно поговорить.        — Зачем? — Сяо нахмурился. Он окончательно потерял нить логики в этом диалоге.        — Ну, она тебе нравится, и я хочу её изучить. Знаешь, без моего одобрения девчонок водить — ужасная затея. А вдруг она оборотень?! Я слышала, что в Снежной их много! — Она в притворном сокрушении покачала головой. — Я должна знать, что отдаю тебя в хорошие руки!        — Я наоборот её забыть пытаюсь, глупая, — буркнул парень и прикусил язык. Проболтался всё-таки. Бездна подери эту Ху Тао: она даже мёртвого разговорит.       Воцарилась неловкая тишина. Подруга сидела задумчивая, непривычно тихо буравила невидящим взглядом стену. Сяо вздохнул и вернулся к открытой переписке. Он, словно заворожённый, раз за разом перечитывал каждое её сообщение. Впитывал в себя каждый символ. Редкие нелепые текстовые смайлики, её словечки, просто учебная информация — всё это он бережно прятал в своё сердце и не смел написать хоть что-нибудь в ответ. Но стоило ему хоть ненадолго отпустить самоконтроль — и руки сами начинали набирать какой-то бессмысленный текст.        — Придумала! — радостно воскликнула Тао. Сяо чуть не выронил телефон из рук. — Завтра ты идёшь на вечеринку, и это не обсуждается!        — Какую вечеринку? — устало вздохнул юноша и потёр переносицу. Надо стереть неосознанно набранное сообщение…        — А тебе что, важно? — Девушка улыбнулась: — Ты хочешь отвлечься, но ты не сможешь, пока будешь сидеть в четырёх стенах. На вечеринке ты не должен ни с кем общаться, быть в центре внимания, да и вообще всем на тебя плевать, но думать о своей принцессе ты не сможешь. Прелесть, правда?       Парень недоуменно смотрел на подругу, осмысливая услышанное.        — Тао, тебе говорили, что ты — гений?       Ху Тао ушла домой, полностью собой довольная, и Сяо, наконец, расслабился: пусть в тайне ему и нравилось её общество, он быстро уставал от шума и постоянных шуток. С Люмин было иначе.       «Опять она», — обречённо подумал парень, со стоном роняя голову. Когда эта золотая… бестия уже покинет его мысли?!        — Что-то не так? — послышался откуда-то со стороны двери обеспокоенный голос отца.        — Нет… не надо беспокоиться.       Сяо почувствовал, как рядом с ним прогибается под тяжестью тела кровать. Открывать глаза не хотелось. Он ощутил цветочный тёплый запах — духи, не одеколон. Отец никогда не пользовался мужским парфюмом, так как не любил его аромат. Во всяком случае, мужским по представлениям снежнянцев: где-нибудь в Сумеру, например, благоухание роз, исходящее от представительного вида господина, не считалось чем-то ненормальным. Мысли о духах помогли немного отвлечься и привести разум в порядок. Он хотел бы сейчас сесть ближе к отцу, прижаться, но тогда точно последуют расспросы.        — Но я волнуюсь, Сяо, — мягко настаивал мужчина. — Ты начал отставать по учёбе. Это на тебя не похоже.        — Просто… — начал подросток и замялся. Он же не собирался соврать снова, верно? Захотелось сжаться в комок и спрятаться. — Ничего серьёзного. Мыслей слишком много.        — Если захочешь поделиться…       Сяо отрывисто кивнул. Он очень хотел, больше всего на свете, но… как он мог беспокоить отца по таким пустякам? Это взрослый человек со своими трудностями, и нагружать его подростковой глупостью, вылезшей так несвоевременно, было бы верхом эгоизма.

***

      Сяо уже тысячу раз успел проклясть и Тао с её невероятными идеями, и себя за то, что согласился, но уже поздно отступать: она взяла слово, что он придёт, поэтому придётся переступить через себя. Главный минус долгого общения с людьми: эта шумная пройдоха знала, насколько сильно он ненавидел лгать. Более того, за несколько часов до выхода она завалилась к нему домой и начала воплощать весь свой творческий потенциал, подбирая образ лучшему другу, пока парень просто безвольно позволял делать с собой всё, что заблагорассудится — лишь бы отстала. По крайней мере, он хотя бы был уверен в её вкусе. Тао была, конечно, достаточно… экстравагантной, но имела неплохие задатки стилиста. Ещё со школьных лет вокруг неё вились все знакомые и незнакомые девчонки, упрашивая преобразить их, а потом возмущённо разбегались в разные стороны, услышав целый поток чёрного юмора, которым юное дарование пыталась разрядить обстановку. Да, терпеть её было тем ещё испытанием, но оно того стоило.       Сложно было привыкнуть к тому, что уже давно бессменная чёрная хлопковая кофта валялась где-то в шкафу, а вместо неё парню пришлось надеть кремового цвета майку с традиционным для Ли Юэ орнаментом (возражения, что это домашняя одежда, Тао не слушала) и случайно перекочевавшую в гардероб к Сяо коричневую олимпийку его старшего брата Мину. К счастью, её удалось остановить до того, как она решила заняться волосами или придумать наряд ещё лучше. Подросток старался избегать мысли, чья одежда сейчас на нём. Каждый раз, когда он вспоминал о Мину, слёзы подступали к глазам, а разреветься прямо среди толпы незнакомцев — так себе начало вечера. Так что он просто подпирал собой стену, пил какую-то газировку и делал вид, что ему весело.       Вокруг танцевали, шумели и просто двигались невпопад множество незнакомцев: юноши, девушки, даже несколько взрослых мужчин. За столом в углу флиртовал с какой-то уже полупьяной девицей аспирант с кафедры, которого Сяо успел запомнить за время учёбы. Стайка подростков окружила какого-то бедолагу-альбиноса и подначивала что-то съесть: тот отнекивался и закрывал руками рот, но его «друзья» были непреклонны.       «Может, уйти?» — закралась предательски соблазнительная мысль. — «Скажу Тао, что не сработало, и всё…»       Для приличия Сяо решил постоять ещё несколько минут — хотя бы пока не кончится газировка. Всё равно нечем заняться. Танцевать в скоплении людей — весьма сомнительная затея. Он просто вслушивался в шум, который многие почему-то считали музыкой, и пытался абстрагироваться от происходящего вокруг. Лучше бы дома остался.       Какофонию прорезал звук: чистый, нежный голос пел незнакомую песню про несчастливую любовь.       Сяо замер, затаив дыхание: это было похоже на… даже несравнимо. Будь он писателем, а не поэтом-любителем, подобрал бы красивую метафору, но он толком и не творец, а просто обычный подросток, заворожённый пением.

«Рыданье струн и флейты стон Не могут так растрогать нас, Как этот голосок живой, Поющий людям в поздний час.»

      Строки заученного когда-то стихотворения вспомнились настолько невпопад, что приобрели какой-то новый смысл, не заложенный в них поэтом. Можно ли сравнить этого неизвестного певца, которого даже увидеть толком нельзя за танцующей толпой, скромным сверчком?       Наверное. Люди всегда принимали пение сверчков как должное. Некоторые находили время им насладиться, а кто-то даже не замечал, но разве приходило кому-нибудь в голову поблагодарить неприметную букашку за атмосферу уютного летнего вечера? Вряд ли. И точно так же этот парень с голосом, дарованным самими Архонтами, вряд ли получит хоть какую-то благодарность, кроме денежной.       Но сейчас об этом думать не хотелось. Сяо закрыл глаза и с головой погрузился в звук. Вечер перестал быть таким уж раздражающим. Иногда певец замолкал на несколько минут, чтобы перевести дух, и тогда лёгкое раздражение подростка возвращалось, но не надолго: теперь он не был намерен уходить.       Вечер пролетел удивительно быстро. Большой дом, где проходила тусовка, был практически завален пьяными сонными телами. Кто-то дремал на диванчике, кто-то — прямо на полу, а некоторые ушли в отдельные комнаты с вполне очевидным намерением.       Парень-певец складывал оборудование в большую спортивную сумку. Он выглядел совсем худым и хрупким, из-за невысокого роста казалось, что ему не больше пятнадцати лет, но что-то подсказывало, что такое мнение было бы ошибочным. Сяо сделал глубокий вдох: надо просто решиться и сделать это. В конце концов, у него нет никаких противозаконных мотивов.       Юноша резко вздрогнул, когда рядом с ним опустился стакан с водой, и обернулся. Впервые за вечер у Сяо была возможность разглядеть своего «сверчка» поближе. Две нелепые косички с крашеными концами, большие зелёные глаза, почти что детское лицо и вымотанный вид. Сердце почему-то сжалось от жалости.        — Выпей, — буркнул Сяо и смущённо нахмурился. Уже во второй раз он сам заговорил с кем-то… это начинало даже немного пугать.        — Откуда я знаю, что ты ничего не подсыпал? — хмыкнул парень.        — Если что, напишешь заявление на Гуй Цзинпэна.       Певец тепло улыбнулся и, прищурившись, протянул ему руку:        — А я Венти.