Дельфиниум

      Ещё ни разу в жизни Люмин не ждала автобуса настолько нетерпеливо, особенно — в воскресенье утром. Альбедо флегматично пил кофе и читал новостную ленту, Итэр ворчал о том, что когда-нибудь «ненормальный Штарк» втянет её в неприятности, что она могла бы провести этот день приятнее, чем за встречей с постоянным нарушителем спокойствия… девушка прекрасно понимала причины его беспокойства и раздражения, и потому пропускала слова мимо ушей. Итэр никогда не был особенно с ним близок и запомнил его как вечный источник проблем, бессменный «позор класса» и просто местного клоуна. Она не винила брата за это. В конце концов, ей самой казались странными и даже немного опасными многие его друзья, но это не значило, что они плохие люди. Если Итэр в них был уверен, то и она тоже. Почему он не мог просто поступать так же и не указывать, с кем лучше общаться, а с кем — нет?       Постоянная тряска автобуса убаюкивала лучше самой нудной на свете лекции, но девушка заставляла себя держать глаза открытыми. В душе росла непонятная, но так необходимая целеустремлённость, и более всего на свете она боялась упустить это чувство. Сдаться, как только увидит старого друга, и забыть, зачем вообще решила встретиться. Но, наверное, сначала… сначала надо извиниться за всё. Он, конечно, и сам хорош, раз ей соврал, но её вины это обстоятельство ничуть не умаляло. Люмин вылетела из последнего автобуса растрёпанная, с учебной сумкой и без единого сомнения в душе. Она обязательно сможет сделать всё верно.       Час дня. У пятой школы не было никого, кроме уставшего дворника и растрёпанной вороны, безуспешно пытавшейся расколоть выброшенный кем-то орех.       На звонок Венти не ответил. Люмин вздохнула: глупо ожидать пунктуальности от человека, способного прийти после конца последнего урока со словами «я проспал». Но на душе всё равно как-то неспокойно. Возможно, из-за того, на какой ноте они расстались.       Ворона обошла орех со всех сторон и, схватив одной когтистой лапой, пару раз клюнула. Скорлупа не поддалась. Птица озадаченно склонила голову на бок и клюнула сильнее. Орех выскользнул и покатился по тротуару. Ворона, паникуя, погналась за своей добычей, недолго подумав, взяла её в клюв и отлетела под ёлку на обочине дороги. Воровато оглядываясь по сторонам, она лапами не без труда раскопала небольшую ямку, положила в неё орех и засыпала снегом и мёрзлой землёй. Наверное, решила вернуться позже, а до той поры — спрятать.       Люмин хмыкнула и потёрла руки, согревая. Уже полвторого, а Венти до сих пор нет. И в сеть он тоже не заходил. Может, он и не придёт? Нет, он никогда намеренно её не бросит, наверное, что-то случилось. У него просто обязаны были быть причины. Наверное, лучше ещё подождать, а затем — найти в телефонной книжке номер Кедемеля. Они же, по идее, живут вместе, так?       Снежинки неохотно начали спускаться на землю с небес, очевидно, не очень довольные перспективой быть поломанными, растоптанными и смешанными с грязью вместо того, чтобы нежиться в чистых уютных облаках. Хотелось бы ей тоже нежиться в облаках вместо того, чтобы торчать на морозе в ожидании неизвестно чего. Было бы неплохо. У снежинок из проблем только то, что однажды они выпадут на землю.        — Лю-юми-и-и! — раздался протяжный возглас откуда-то сзади. Люмин резко обернулась и увидела растрёпанное запыхавшееся нечто, надвигающееся прямо на неё. — Я… успел… успел!        — Тринадцать часов и сорок три минуты, Венти, — ответила она, бросив взгляд на часы на школе. — Не успел.       Венти стоял, оперевшись о колени ладонями, и тяжело дышал. Он пыхтел, как паровоз, и точно так же выпускал клубы белого влажного пара; из-под распушившихся волос выглядывали красные от мороза уши. Девушка хмыкнула: кажется, даже переезд на север не заставил Штарка начать носить шапку.        — Прости, — виновато улыбнулся он, поднял голову и затараторил: — Прости-прости, я просто случайно будильник забыл поставить, а потом уснул, а потом немножко проспал, а потом одевался, а потом…        — Тише, — тихо засмеялась Люмин. — Не торопись, горло застудишь.        — Ради тебя готов похрипеть, — усмехнулся Венти, выпрямляясь, и заложил руки за спину. — Ты, наверное, замёрзла? Пойдём куда-нибудь, угощу в качестве извинения.       Странное ощущение тепла и уюта захлестнуло Люмин с головой. Будто и не было идиотской ссоры, переезда в другую страну и перерыва в общении — только она, Венти и никаких проблем. Рядом с ним всё просто и понятно, преодолимо. Она поравнялась с ним и улыбнулась.        — Я знаю одно место неплохое, там недорого. Пойдём, это недалеко.        — Веди, моя прекрасная госпожа!       Венти шутливо поклонился и чуть не упал носом в покрытую льдом дорожку — спасла быстрая реакция Люмин, подхватившей его под руку. Она только вздохнула: им обоим ещё долго придётся привыкать к новому климату, новому месту и новому качеству работы нерасторопных коммунальных служб.        — Ну что, так соскучилась по мне, что выловила даже там, где меня быть вообще не должно? — ехидно спросил Венти, играя бровями. — А может, это ты меня и призвала?        — Ты что, злой дух, чтобы тебя призывать?        — Тс-с, это секрет!       Люмин весело усмехнулась. Они сидели в небольшом кафе неподалёку от неофициально студенческих районов и ждали свой заказ. Венти, расстегнув голубое зимнее пальто, очевидно, привезённое из Мондштадта и не подходящее под местный климат, откинулся на спинку мягкого стула и сцепил в замок немного посиневшие от холода руки с облупившимся ярко-голубым лаком на ногтях. Он склонил голову набок, совсем как та озадаченная орехом ворона, с задорным прищуром смотрел на неё, как будто чего-то ожидая, а девушка не могла вымолвить и слово.       Очевидно, Венти был если и не идеально красив, то, как минимум, симпатичен и миловиден: округлые почти детские румяные от морозца щёки, тонкие брови, немного курносый нос и зелёные глаза с длинными чёрными ресницами, как будто заглядывающие в самые сокровенные уголки мыслей, создавали какой-то особенно очаровательный образ. И, очевидно, он хорошо следил за своей внешностью и пользовался как уходовой, так и декоративной косметикой. Если бы Люмин знала его год, а не все десять, то могла бы купиться на внешнюю невинную беззаботность. Но она видела тщательно замазанные круги под глазами, замечала, как он нервно шевелил пальцами и иногда, чуть хмурясь, отводил взгляд куда-то в сторону. Но даже такой беспокойный и уставший, он всё ещё был её Одуванчиком. Нет, не так: он был её в абсолютно любом расположении духа.        — У тебя волосы распушились, как шапка у одуванчиков, — усмехнулась она и с трудом сдержала порыв потрепать его по вихрам.        — Намекаешь на то, что скоро мои волосы улетят, и я стану лысым? — Венти хихикнул и поблагодарил официантку, которая принесла их чай. — Было бы обидно. Я столько денег в них вложил, знаешь ли! Неблагодарные!        — О, они тебя обязательно поблагодарят, когда осознают твою жертву.        — А если нет, как думаешь, смогу подать на них в суд?        — В суд? — Она недоуменно на него уставилась и отпила из чашки. Сразу же стало куда теплее.        — За неблагодарность, — с серьёзным видом кивнул Венти и высыпал в свою чашку два пакетика сахара. — Мне нужна моральная компенсация.        — Ну вот, они услышали о суде и теперь точно не улетят.       Несколько секунд они смотрели друг на друга, а потом вдруг рассмеялись от абсурдности случившегося диалога. Приятно. Давно они вот так не несли друг другу чепуху. Ей нравилось это затянувшееся мгновение ненадолго вернувшегося детства, но его, наверное, всё-таки стоит отпустить.        — Так… как там Кедемель? — тихо спросила она. — Ещё кашляет? Известно вообще, что это?        — Да так, — Венти ответил уклончиво и усмехнулся. — Пустяки. Мы с ним разберёмся.       Люмин сдержала вздох. Значит, точно не пустяки. Но давить на него и требовать ответа — гиблая затея, которую можно сразу же отбросить в сторону. Всё равно ведь ничего не скажет, а отношения только ухудшатся. Не без труда она взяла себя в руки. Главное — контролировать, что и как говоришь.        — Если нужно будет доконать его разговорами по душам, обращайся.        — Обязательно. Добьём его вместе. — Он сделал глоток, осушив сразу половину чашки, и с подозрением прищурился. — Погоди… а ты откуда знаешь, что он кашляет?        — От него. Я подумала, что простуда, но что-то уже сомневаюсь… не может же простуда длиться так долго…       Венти прикрыл глаза с лёгкой усмешкой на губах — не весёлой, а какой-то печальной и горькой. Но небольшой момент искренности был мимолётен, и уже через несколько секунд юноша сидел, разглядывая свою подругу, и тепло улыбался — так же, как и всегда.        — Итак… мы пришли просто поболтать о жизни или есть какая-то особая причина? — вкрадчиво, слегка растягивая гласные, спросил он и положил голову на стол. Потом вспомнил о правилах приличия и сел нормально. — Я же вижу, что ты о чём-то переживаешь.       «Как и ты», — чуть не сказала Люмин, но вовремя закусила губу. Эту тему лучше сейчас не развивать. По крайней мере, точно не в общественном месте. Она прочистила горло, собираясь с духом.        — Во-первых, прости.        — За что? — Он удивлённо приподнял брови, по привычке слегка надув губы.        — За то, что соврала тогда про Инадзуму, а сама…        — Хах, да я не лучше. Забудь об этом, — улыбнулся Венти. — Мы просто друг друга стоим, как и всегда. Ничего необычного. А во-вторых?..        — А во-вторых… ты знаешь Сяо.       От этого утверждения Венти моментально помрачнел и как будто съёжился в комок. Он сидел, поджав губы и опустив взгляд. Люмин протянула руку и накрыла его ладонь своей: если она не может обнять его, как раньше, то пусть поддержит хотя бы так. Уголки его губ дёрнулись в подобии короткой полуулыбки.        — Знаю, — подтвердил он. — И что теперь?        — И ты в него влюбился.       Юноша заметно напрягся — почти ощерился, как маленький, но бойкий зверёк, и прошипел:        — Откуда ты знаешь?        — Впредь проверяйте места, где устраиваете разговоры по душам, — вздохнула девушка и успокаивающе погладила его по руке. — Я стояла за углом в полнейшем охреневании и не понимала, что вообще делать. Можно сказать, повезло, что это всего лишь я.       Юноша расслабился и с облегчением выдохнул. Люмин стало немного стыдно за своё неумение доходчиво озвучивать мысль: только зря его напугала. Надо потом снова извиниться… и найти в университете ораторский клуб, который, как говорила Эмбер, процветал. Пора всё-таки что-то делать с таким «даром» в построении диалога. Она отпила из своей почти что полной чашки, чтобы смочить пересохшее от волнения горло.        — Прости, что так запутанно рассказываю… переживаю, — виновато улыбнулась она. — Просто… я тоже в него влюбилась, прикинь.       «Да и в тебя уже давно», — печально подумала она. Пока что лучше не говорить. Потом. Не тут. Замызганное кафе с облупившимися стенами ни на какую романтику не тянуло, а она уже давно решила: если и признаваться, то со вкусом. Или хотя бы не в таком ужасном месте.        — И что будем делать? Разорвём пополам? — игриво спросил Венти, приподняв брови.        — Что?        — Забудь. Глупая шутка. — Он усмехнулся — не весело, а как-то печально и как будто болезненно. — Можешь забирать себе, всё равно я ему не нужен.        — Я хотела обсудить…        — Обсудить что? — Венти взвился и сжал губы в тонкую линию, с насмешкой взглянул на неё. — Ты же, кажется, слышала наш разговор, разве нет? Я ему не нужен. Он меня отшил. Всё. История окончена. Это бессмысленно.       Люмин сделала глубокий вдох. Она слушала короткую импровизированную тираду, уставившись на жирное пятно на деревянной столешнице, и пыталась успокоиться. Ему больно? Да, наверное. От этого короткого «да» желудок как будто заполнили гвозди и наждак — резали, стремились добраться до других органов и как будто ещё и размножались в процессе. Ей не нравилось. Лучше бы он так не смотрел — со злостью, но не на неё, а на себя. Не говорил бы так, как будто надежды нет, потому что она, конечно же, есть ровно до тех пор, пока Люмин не сдалась, пытаясь склеить внезапно начавшие рушиться отношения глупой спонтанной идеей парня её брата. Это абсурд, у неё почти наверняка ничего не выйдет, но она боролась. Почему он так скоро сдался?        — Тогда узнаем у него сами, в чём дело, — твёрдо заявила она, чувствуя, как напрягается челюсть и как затекли мышцы шеи.        — И как? — с сарказмом поинтересовался Венти. — Вежливо спросим?        — Да.        — Пф, удачи. Я не собираюсь позволять мотать мне нервы игнором.        — Выслушай до конца, пожалуйста. Свалить успеешь.       Юноша прищурился с подозрением, но кивнул. Согласился хотя бы на словах. Уже неплохо. Она с трудом заставила себя расслабиться. Ничего страшного не происходило. Просто беседа. Архонты, она уже успела подзабыть, как с Венти бывало трудно…        — Я знаю, что ты к этому вроде как нейтрально относишься… — немного неуверенно начала она. — Я хотела тебя спросить, как ты отнесёшься, если мы, к примеру… будем встречаться втроём? Я, ты и он? — Венти скептично приподнял бровь, и она почувствовала себя последней наивной дурой. Молодец. Хорошо провела ответственный разговор. — Но тебе, конечно, необязательно соглашаться на это. Просто… давай мы у него узнаем, почему он нас игнорирует, для начала, хорошо?        — Нас? — он нахмурился.        — Да. Нас. Обоих. И, судя по всему, что я слышала, начал он одновременно.        — Ве-есело… И что он скажет, как думаешь?        — Понятия не имею. Но и ты ведь не любишь неизвестность, верно?       Венти вздохнул и слабо улыбнулся.        — Кажется, ты слишком хорошо меня знаешь… ладно, в этот раз я позволю тебе сыграть на моей любознательности. — Он, поёрзав на стуле, опёрся щекой о руку. — И каков план?        — План надёжен, плана нет. Сымпровизирую, — хмыкнула Люмин и, подумав недолго, выпила всю кружку чая сразу. Иначе ещё долго будет сидеть и цедить.        — Хо-хо, дух старого Мондштадта? А мне нравится твой настрой!       Она провалилась в свои мысли — в очередной раз. Венти, как и всегда, быстро взял себя в руки и перестал проявлять внешнее недовольство, и нельзя было никак сказать, забыл он об обиде или просто спрятал её. У Люмин разболелась голова: значит, надо в первую очередь попросить Сяо объяснить его побег, и уже потом говорить обо всём остальном… если причина в глазах Венти окажется достаточно веской, то он достаточно быстро если и не забудет о ситуации, то простит, а если нет… о, Архонты, помогите ей. Почему она просто не героиня инадзумского романа, у которой главная проблема — то, что перед ней мужики и ёкаи штабелями укладываются?! Слишком сложно.        — Ау, Тейват вызывает Люмин, — позвал её Венти, помахав рукой перед глазами. — Я понимаю, что сейчас ты в режиме великого стратега, но нам бы уже идти…        — А счёт? — она проморгалась и нашарила рукой свою куртку, начиная потихоньку одеваться.        — Я уже оплатил.        — Зачем? Я и сама могла бы…        — Забудь, я же сказал, что это извинение за опоздание, — усмехнулся юноша и поправил косички так, чтобы они аккуратно лежали на плечах. — Надеюсь, впредь мы будем встречаться не только из-за противных мужиков.        — Если бы не противные мужики, я бы до сих пор думала, что ты в другом месте, — Люмин фыркнула и, натянув шапку, вышла из забегаловки. Друг выскользнул на улицу вслед за ней. — И если ты не наденешь шапку, то твои волосы точно обидятся и улетят, и никакие суды не помогут.        — Я выгляжу в ней по-уродски, — он недовольно поморщился.        — А без неё ты выглядишь неадекватно.        — Не, — хмыкнул Венти. — Неадекватов в мужья берут, а уродов — нет.       Люмин непонимающе на него взглянула и нахмурилась. Юноша развёл руками:        — Ну, мы ж обсуждали план по завоеванию неадеквата. Симпатичного, я замечу.       Девушка весело фыркнула. Возможно, сказывалась нанесённая обида, но за последние три дня Сяо подозрительно часто обзывали в разговорах.

***

      Дом встретил его тишиной и полумраком. На улице начиналась метель, превращая день в сумерки, в окнах квартир зажигался свет, детей загоняли домой обеспокоенные родители. Венти бесшумно вздохнул: наверное, брат спит. Это к лучшему. Он сможет обдумать всё в спокойствии, без страха, что потревожит кого-то и заставит волноваться. Юноша прикрыл глаза и уселся на пол, не разуваясь. Он устал. Не важно, где предаваться размышлениям, так что можно и тут.       И впрямь смехотворно. Стоило лишь решить, что он вычеркнет того парня из своей жизни, и сразу же появилась возможность всё наладить, восстановить, ещё и от кого? От Люмин. Это был какой-то новый виток в неадекватности происходящего. Хотя, может, это был его шанс попробовать сделать то, что раньше воплотить в жизнь было страшно. Он криво усмехнулся: только этим утром в мыслях посмел осудить брата за то, что тот заперся, как моллюск в ракушке, но не посмотрел на себя. Разве он не поступал точно так же в старшей школе? Вечеринки у ребят из параллели и знакомых студентов, случайные знакомства «на одну ночь», от которых наутро самому тошно, и нелепые выходки… Бездна, да он же даже не пытался сделать хоть что-нибудь, сразу решив, что его влюблённость безнадёжна! Горько, отвратительно и стыдно. Насколько же Люмин сильнее и решительнее него? Как бы поступил он, если бы они с ней поменялись местами? Стал бы он искать выход и пытаться разрешить ситуацию? Забил бы он, попытавшись снова отвлечься?       Хотелось выпить, чтобы забыть к Бездне об этом всём. Забыть, что этот день вообще случался. При мысли об алкоголе рот заполнился слюной. Конечно, сейчас на счету каждая мора и сегодня он уже потратился, но… может, ничего страшного, если он попросит кого-нибудь купить? Это же только на один раз, верно? У него всё под контролем.        — Венти? — спросил тихо родной голос откуда-то сверху. Он приоткрыл глаза. — Ветерок, что случилось?        — Ничего, устал просто, — попытался улыбнуться Венти и, кряхтя, поднялся на ноги. — Там сейчас сугробов намело, а гололедица такая, что…       Он осёкся. Кедемель смотрел на него молча, без почему-то ожидаемых осуждения и неприязни, но с искренним беспокойством. Брат нежно провёл рукой по его волосам, и Венти ощутил, как глаза начали гореть от непрошенных слёз. Он попытался их сморгнуть: ещё не хватало, чтобы макияж потёк. Но из груди предательски вырвался всхлип, выдавая его с головой.       Самоконтроль ускользал, как песок сквозь пальцы, выстроенная из лжи для защиты брата стена покрывалась трещинами и рассыпалась, как сооружение из кубиков, которое пнул капризный ребёнок. За одним всхлипом вырвался второй, плечи затряслись. Почему… почему он плачет? Ведь ничего же не произошло.        — Пожалуйста, расскажи, что случилось, — тихо попросил Кедемель, заключая его в объятья. — Я вижу, что что-то происходит. Я же твой старший брат…        — Всё хорошо, — Венти помотал головой. — Правда.        — Ладно, всё хорошо. Но что-то случилось.       И он сломался. Не выдержал и малейшего напора со стороны Кедемеля.        — Я… правда устал… — тихо сказал юноша и обхватил брата за шею, — но… не из-за погоды…       Кедемель слушал его рассказ с участием, накрыв его ладонь своей, и иногда приглушённо кашлял в кулак, тихо извиняясь. Венти не был ни в коем случае на него обижен: только поджимал губы и отводил взгляд, отпивая налитый братом ромашковый чай из дешёвой серой кружки. Оставалось только надеяться, что он и правда обследуется и начнёт лечиться. Почему совершеннолетний Кедемель вёл себя, как малыш? Ему же двадцать лет, в конце концов! Мог и сам о себе позаботиться! Но сил злиться уже не было, и юноша продолжал тихо изливать душу. Хотелось выговориться хоть кому-нибудь. Хоть раз. Раньше его всегда выслушивала Люмин, но в этой ситуации ей… незачем знать обо всём, что он думал.       Брат слабо улыбнулся и заглянул ему в глаза.        — Если есть шанс, за чем дело стало? Ты давно ждал возможности с ней сблизиться, разве нет?        — Да ну, — отмахнулся Венти. — Я здесь не играю никакой роли.        — Тогда зачем она рассказала тебе и предложила… эм… такие отношения?        — Не хотела врать? — он пожал плечами. — Какая вообще разница? Я же, ну, её лучший друг, все дела, сам знаешь.       Кедемель покачал головой и усмехнулся.        — И всё-таки попробуй, хорошо?        — Надеюсь, ты понимаешь, что я не смогу попробовать, если ты нарушишь наш договор? — Венти хитро прищурился и встал из-за стола, потягиваясь. — Спасибо за чай. Мне пора.       Метель за окном только набирала обороты, завывая и застилая всё вокруг; ещё день, а уже не видно ни зги. Надо поторопиться, чтобы успеть на автобус.       Юноша судорожно собирал в спортивную сумку рабочую аппаратуру, прокручивая в голове список точек, где сегодня пообещал выступить. Три… много. Вернётся домой к полуночи в лучшем случае. Но деньги нужны. Необходимо скопить как можно больше, прежде чем брат, наконец, соизволит начать лечение.       Взгляд случайно упал на комод. На одном из тщательно застиранных платков, сложенных стопкой, виднелись небольшие следы крови.