Дельфиниум

      Воскресная поездка к Люмин, надо сказать, не задалась с самого этапа планирования.       Как только папа услышал, что на этих выходных Сяо поедет к своей одногруппнице, он, судя по всему, рассудил, что у сына были тайные отношения, из-за которых он и переживал последние несколько месяцев. В чём-то он, конечно, был частично прав, но парень уже к вечеру пятницы устал от ненавязчивых попыток расспросить об «этой девушке» и разговоров вскользь о длительных отношениях и контрацепции. Сяо не был ребёнком, но… Бездна, он никогда не говорил о таких вещах с родителями! И с кем-либо ещё — тоже! Почему это настолько смущающе? Отец, как бы то ни было, кажется, даже не замечал, насколько подростку было неловко, и продолжал гнуть свою линию под девизом заботы. Так что утром воскресенья Сяо пришлось тайком сбежать из дома в семь утра, чтобы не потерять настрой на серьёзный разговор. В сопливых снежнянских сериалах, конечно, такие «серьёзные разговоры» часто кончались… проявлениями любви, при которых эта самая контрацепция и требовалась, да и сам парень ввиду полного отсутствия опыта не знал, чего ожидать, но что-то подсказывало, что сериалы врали. И вообще. Люмин сама сказала, что всё будет прилично. Значит, так и будет.       Он стоял на занесённой сугробами по колено остановке красный, как рак (то ли от мороза, то ли от воспоминаний об отцовских беседах), и окоченевшими пальцами искал карту в телефоне. Доброславск не был особенно большим городом и существовал преимущественно вокруг четырёх университетов, расположенных в нём, но это отнюдь не означало, что Сяо бывал во всех его районах. А этим конкретным его вообще пугали с детства: мол, зайдёшь по ошибке — и останешься без денег, ключей и, возможно, чувства собственного достоинства. Если бы Люмин сразу сказала, что живёт на Черноземинке, он бы не поехал к ней ни за какие блага мира. Хотя ладно, благодаря заботливому отцу он, можно сказать, уже успел лишиться чувства собственного достоинства. Бояться нечего.       Осознание, что карта здесь — не помощник, пришло не сразу. Сяо со вздохом спрятал телефон в карман куртки и двинулся в предполагаемо верном направлении. Мысленно он раз за разом прокручивал в голове словесное описание маршрута от Люмин. Только бы не заблудиться.       На заснеженных улицах было тихо и малолюдно. В девять часов утра единственного выходного дня жизнь только-только просыпалась (или, наоборот, ложилась спать, если верить байкам о районе), безветренная погода как будто прибавляла пару градусов к температуре, где-то за углом лаяла бездомная собака. Парень ускорил шаг. Он знал, что во многих городах были такие места (а иногда и весь населённый пункт был таким местом), но находиться тут ему отнюдь не нравилось. Весь дух авантюризма и желание находить приключения остались где-то в возрасте тринадцати лет, когда его подбивали на маленькие безумства старшие братья и сёстры. Сяо слабо усмехнулся и ненадолго прикрыл глаза, впервые за долгое время обращаясь к ним: «Что ж… дайте мне сил».       Стряхнув напавшую меланхоличную задумчивость, он с удивлением обнаружил, что всё же сумел найти нужный дом и даже нужный подъезд. Видимо, он не так уж и безнадёжен.       Не без волнения, Сяо постучал в дверь её квартиры на втором этаже — облупившуюся, обитую чем-то мягким, с немного ржавыми металлическими цифрами, составлявшими число «52». Где-то за дверью послышались шаги, в замке провернулся ключ. В коридор выглянул парень с растрёпанной длинной косой. Он дружелюбно улыбнулся, но смерил гостя каким-то подозрительным и оценивающим взглядом. От этого контраста стало как-то не по себе.        — Добрый день, — тихо поздоровался Сяо и прочистил горло. — Я к Люмин.        — А, да… проходи, конечно.       Парень (скорее всего, её брат) пропустил его в прихожую и закрыл входную дверь. Ну вот и всё. Теперь точно все пути отступления отрезаны.       Прихожая, вопреки тому, что на самом деле была узкой и тесной, казалась достаточно просторной благодаря зеркалу во весь рост, привинченному к одной из стен. Под потолком вилась искусственная лиана с красными пластиковыми листьями клёна, напротив входа висела лампа на проводе. И без того неширокий проход в комнату становился ещё теснее из-за высоких шкафа и комода. Но в такой загромождённости определённо был свой уют.       Сяо быстро разулся и стянул пуховик, повесил одежду на крючок и прошёл вслед за хозяином на кухню. Парень с косой с готовностью поставил перед ним кружку с горячим чаем.        — Я Итэр, — представился брат Люмин. — А ты?..        — Сяо. — Он немного стушевался и почему-то отвёл взгляд. Итэр что-то хмыкнул и переставил на стол с подоконника корзинку с конфетами.        — Очень приятно, — радостно ответил её брат и добавил: — Ещё раз расстроишь Люмин — и я тебя убью.        — Ну, Итэр, тише, ты его напугаешь, — раздался из-за спины голос Венти. — Ещё убежит — и лови потом…       Сяо замер. А затем ему стало безумно совестно. Конечно же, Венти имел полное право так над ним шутить. Больше, чем кто-либо другой, на самом деле. Парень стыдливо покраснел и что-то невнятно пробормотал — даже сам не понял, что именно. Венти уселся на один из трёх стульев и усмехнулся.        — Ладно тебе. Уже всё, — он стащил из корзинки одинокое печенье. — Дождёмся Люми — и поговорим.        — И извинитесь, — добавил Итэр, зыркнув на обоих гостей.        — Тысячу раз, — певец кивнул вроде бы шутливо, но притом был предельно серьёзен.       Сяо, искренне не зная, куда себя приткнуть, разглядывал… возлюбленного? Тот сидел в мятой белой футболке с надписью на мондштадтском языке и коротких пастельно-зелёных шортах, закинув ногу на ногу, и выглядел настолько по-домашнему, как будто и взаправду здесь жил. Парень не понимал, чего в нём больше: недоумения или глупой детской обиды? По правде говоря, он и сам не мог найти, на что именно. Почему-то в голове крутилась нелепая мысль, будто Венти и Люмин встречались, а ему не сказали. Наверное, он чувствовал себя совсем немного обманутым.       Взгляд зацепился за ярко-бирюзовую круговую татуировку-зигзаг на бедре Венти. Сяо ощутил, как покраснел, и резко отвёл взгляд в сторону. У него… стыда нет? Почти что робко парень мимолётно посмотрел на музыканта. Тот ехидно улыбался, явно повеселившись с его реакции. Резко захотелось недовольно фыркнуть, как иногда делали ежи.        — Чего стоишь? Садись, — вздохнул Итэр. — Мне надо идти работать, наброски сами себя не сделают. Подождёте её как-нибудь сами.       Сяо медленно сел и вперился взглядом в столешницу. На кухне повисло неловкое молчание, делая приглушённое громыхание каких-то жестяных банок из комнаты особенно громким.       Люмин вернулась достаточно скоро, на самом деле, минуты через три, но это время показалось нестерпимо долгим. Она вошла на кухню с пакетом из продуктового магазина в руках и ругнулась под нос.        — Привет. Прости, думала, что ты немного позже будешь, — поздоровалась она и повесила пакет на ручку дверцы кухонной тумбы.        — Привет. Ничего. Я сам не рассчитал время.        — Привет, Люми, — усмехнулся Венти и положил голову на стол. — Почему так долго?        — Потому что, — фыркнула она и закатила глаза. — Ладно. Вы голодные? Или я могу приготовить позже?        — Не стоит, — тихо ответил Сяо, хмурясь. Конечно, Венти быстро сходился с людьми, но… даже для него такое поведение было бы чересчур фамильярным. Странно.        — Поддерживаю, — отозвался юноша. — Сейчас я скорее испытываю голод до знаний.        — Иди книжку погрызи, — Люмин усмехнулась, села на третий стул боком и опёрлась спиной о стену. — Вы уже начали говорить или?..        — Честно ждали тебя, — протянул музыкант. — Было бы несправедливо начать без хозяйки, разве не так?       Девушка кивнула сама себе. Сяо резко перестало хватать кислорода. Он сидел между двумя людьми, которые ему нравились, и понимал: сейчас ему придётся объясняться. И, скорее всего, он будет выглядеть, как виноватый ребёнок, разбивший фамильный сервиз — то есть до жути виновато и напугано. Он сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться. Его здесь не побьют. Незачем так сильно волноваться. Он просто расскажет… или не рассказывать?..        — Сяо завис, — торжественно объявил Венти. — Ох уж это утро…        — Я не сплю, — немного резко отозвался он и притих. В голове резко всплыл волновавший вопрос. — А как вы познакомились?..        — Ай-яй-яй, — Венти покачал головой. — Сейчас бы мне задавать вопросы, знаешь.        — Прости…       Юноша вздохнул. Чёрная чёлка падала ему на глаза, явно закрывая обзор, но его это совсем не беспокоило. Он как-то устало прикрыл веки и немного нахмурился:        — Просто… расскажи мне, что тогда произошло. Пожалуйста, честно. Без отмазок.        — А ты мне поверишь? — Сяо поджал губы. Он… не был уверен, что его рассказ имел хоть какой-нибудь смысл.        — Смотря что ты скажешь.       Люмин молча наблюдала за ними со стороны, никак не вмешиваясь. Парень молчал, собираясь с мыслями. К счастью, никто его не торопил. Но… «Что говорить?» — почти что панически думал он, пытаясь хотя бы мысленно выстроить план монолога. Даже если не брать в расчёт малую вероятность того, что Венти поверит в правду, стояла большая, нет, огромная проблема: его, скорее всего, заставят выбирать. Но как можно выбрать между двумя одинаково ценными людьми? Он почувствовал лёгкое прикосновение к левому плечу: Люмин.        — Если ты не будешь ничего прятать, возможно, будет легче решить, верить тебе или нет, — как будто подсказала она и приободряюще улыбнулась.        — Скорее наоборот, — вздохнул он. Если не начнёт сейчас, может не начать вообще. Пора перестать откладывать важное на «потом». Глубокий вдох. — Я… испугался, — тихо сказал парень, стараясь не смотреть на Венти. — Но не того, что ты сказал. Там… за углом было окно, я вообще забыл, что там что-то было, а когда ты… признался… я увидел, что за углом, у окна, кто-то есть, — сбивчиво, но он пытался объяснить. Уже хорошо. — Кое-кто… кого я знаю… наверное. Там тень на полу шевелилась…        — И ты определил по тени? — спросил Венти — без сарказма, но с искренним удивлением. Сяо немного покраснел.        — Эм… не совсем…        — Тогда как?        — «Утренний цветок».       Венти вскинул голову и с непониманием на него уставился. Люмин тихо застонала и прикрыла лицо рукой.        — Ты меня заметил… — сокрушённо протянула она. Парень отрывисто кивнул. — Это название моих духов, — пояснила она удивлённому певцу. — Не ожидала, что ты их запомнишь… ещё и с названием…        — Я… не знал, что мне делать, потому что… — Сяо крепко зажмурился. Сердце колотилось, как бешеное, и, наверное, ему очень давно не было настолько страшно. Люмин сказала, что будет лучше говорить всё, как есть. От него ждут правды. На одном дыхании он выпалил: — потому что вы оба мне нравитесь, и если мне придётся выбирать, то я лучше вообще уйду.       На кухне вновь повисла тишина. С улицы слышался чей-то полупьяный мат. Сяо почему-то представилось, что это орёт не неизвестный мужик, а он сам, и стало как-то легче. Но открывать глаза всё ещё страшно. В неведении тоже неплохо сиделось. Утреннее солнце пробивалось сквозь занавески и просвечивало своими лучами веки, превращая весь мир в сплошную красную пелену. Молчание прервалось с тихим смехом Люмин. Парень озадаченно нахмурился.        — Надо же. Значит, всё проще, чем я думала, — сказала она спокойно. — Венти? Твой вердикт?        — Хм-м-м… — Сяо напрягся. Ну вот и всё. Сейчас он развернётся и поедет домой ни с чем, потому что в такой бред никак нельзя поверить, даже если Люмин подтвердила, что она там была, — я тебе верю.       От неожиданности он распахнул глаза: что?        — Не нужно на меня так смотреть, — хмыкнул Венти, выпрямился и с подозрением прищурился. — Или ты сам не веришь в то, что рассказал?        — Дело не в этом. — Он опустил взгляд. — Я… не думал, что ты… так просто поверишь.        — То, что я верю, не значит, что я совсем не обижаюсь, — заметил юноша и скрестил руки на груди, как-то хитро улыбнувшись. — Но если захочешь извиниться, думаю, мы сможем урегулировать этот вопрос.        — Так, давай сейчас без шантажа, — со смехом вмешалась Люмин. — Чего ты хочешь?        — Чаю бы. Покрепче. Ты понимаешь, о чём я.       Девушка фыркнула и встала со своего места, прошла мимо парней и потрепала Венти по волосам. Так. Он же хотел узнать что-то важное, да?        — Как вы познакомились? — вновь спросил Сяо и затаил дыхание. Венти встрепенулся.        — А, точно, прости! — воскликнул он. — Ну, я могу рассказать, как дело было… — Люмин согласно угукнула, подозрительно долго возясь с кружкой. — Итак, в тот день я оказался в совершенно новом для себя месте. Я был рад, немного растерян и не знал, что меня ждёт дальше… — начал Венти тоном заправского сказочника, загадочно улыбаясь, — я распахнул дверь — и увидел её: юную богиню, сидящую… эй!       Он схватился за затылок и с видом оскорблённой невинности зыркнул на красную Люмин. Девушка наморщила нос — то ли от гнева, то ли от смущения, и закрыла глаза.        — Не неси чепухи. Мы в первом классе сидели за одной партой, — коротко рассказала она и поставила перед Венти готовый чай.        — Ты убила всю романтику истории, — фыркнул Венти и, с удовольствием зажмурившись, отпил из кружки. Сяо вдруг вспомнил, что у него вообще-то тоже есть чай. — Спасибо, Люми.       Эта короткая история казалась практически невозможной, нереальной, выдуманной. Как мог он найти в одном небольшом городе (пусть тут и было много иностранцев) двух бывших одноклассников и, что ещё абсурднее, влюбиться в них? Он ощущал себя так, будто услышал сказку вместо реального объяснения, но… он видел, как они вели себя друг с другом. И шестое чувство подсказывало: они и правда знакомы уже очень давно. Он отпил чай и вздохнул. И что теперь? О чём им ещё говорить? Неловко.        — Вы встречаетесь? — зачем-то спросил Сяо, старательно высматривая что-то в окне. Венти, кажется, подавился чаем.        — Кстати об этом… — Люмин неловко кашлянула. Значит, угадал? Как-то… печально, что ли… он не сдержал тихий вздох. — Мы не встречаемся, но мне, наверное, кое-что нужно вам сообщить. — Сяо обернулся на неё, немного удивлённый отрицательным ответом. Ладно, не немного. Невольно он заметил, что Венти на всякий случай отставил кружку в сторону и обернулся к ней. Девушка сделала глубокий вдох. — Вы мне нравитесь. Конечно, вы оба… странных вещей натворили, но всё равно.        — Это типа… я тоже, что ли? — уточнил Венти, нервно улыбнувшись, и отхлебнул чай. — Это ж сколько и что ты мне налила, если мне такое прислышалось?        — Ой, только не разводи сейчас балаган, пожалуйста, — сердито фыркнула Люмин. — Я серьёзно. Ты тоже, да. Если ты против, так прямо и скажи, а не смейся.        — Не-не, я не против вообще! — воскликнул юноша и повернулся к Сяо. — Только мы нашу лисичку сломали, кажется…        — Какую лисичку? — тихо спросил он скорее на автомате. В голове было пусто: ни единой мысли. Как в вакууме.        — Ну, лисички пугливые и убегают часто, вот я и подумал… гм, понял, обойдусь без лисичек.       Люмин смотрела на них по очереди, то и дело набирала воздуха в грудь, как будто ещё что-то собиралась сказать, но не решалась. В голове проскочила вялая мысль, что она, наверное, вообще ничего не боится, потому ему определённо казалось.        — Эм… я… подумала, что… — девушка как-то замялась и покраснела, стеснительно отвела взгляд и закрыла лицо руками. — Архонты, во второй раз я это не скажу! Венти, ты смелее, пожалуйста!       Венти мелодично засмеялся, и Сяо растворился в этом звуке. Хотелось навсегда остаться на этой кухне, в их компании, в этом моменте, когда вдруг стало так спокойно, и нет никаких «страшных тайн». Здесь хорошо. Если не брать в расчёт дёргающееся веко.        — Ну ладно, — усмехнулся юноша и поправил чёлку. А затем просто, так, будто говорил о булочках со сгущёнкой, огорошил: — Хочешь — будем втроём встречаться?       Сяо шёл от остановки домой и не знал, что ему и думать. Он был… растерян. Сбит с толку. Он пообещал подумать, но… о чём? Предложение Венти и Люмин казалось странным. Нелогичным. Неестественным. Никто так не делал. Никогда. Так почему же эта мысль вообще пришла в их головы? Почему они её озвучили? Почему он не отказался сразу же? Ведь так было бы правильно. Но, тем не менее, Сяо колебался. Сяо хотел поступить неверно.       С самого детства он часто слышал сказки — от родителей, братьев, сестёр, в школе, и ни в одной не было ничего… подобного. Самый максимум — то, что называлось «любовным треугольником», и в нём всегда был хоть кто-то несчастен. Кому-то приходилось делать выбор, кого любить. И его выбор был бы прост: никого. Но… они поставили его в тупик. Моральная дилемма: эгоистичное желание или многовековые традиции, созданные не на пустом месте?       В кармане вибрировал, разрываясь от сообщений, телефон. Парень нехотя прочитал несколько через уведомления, хотя и сам прекрасно знал, что там увидит. Фушэ с самого четверга пытался что-то ему сказать, а теперь — выспрашивал, как прошёл разговор. Сяо было стыдно: одновременно и одинаково сильно стыдно как игнорировать брата, так и отвечать ему. Да и что говорить? Он ведь и сам не понял толком, что случилось. Вот же идиот. Впредь надо быть внимательнее. Однако… наверное, всё-таки хорошо, что его семье не так уж на него и всё равно. Это же… хорошо, верно?       Он уже собирался убрать телефон в карман, когда пришло последнее уведомление. Сообщение, состоящее из одного слова: «Вылетаю».

***

      День очень скоро сменился вечером. Закатное солнце окрашивало небо в яркий алый цвет — к дождю, разговор на маленькой кухоньке в одной из типовых квартир старого района тёк медленно, непринуждённо, не прерываясь ни на минуту. Венти смотрел на старую подругу, чуть прикрыв глаза, как будто засыпал, и улыбался. Наверное, она была права: не стоило так сразу решать, что с Цзинпэном всё кончено. Но кто мог подумать, что всё обернётся вот так? А может, даже к лучшему, что Сяо тогда убежал, не дав ответа? Стала бы Люмин с ним связываться в противном случае?        — А ты так и не рассказал, где учишься, — заметила она, с недоверием разглядывая конфету в блестящей обёртке с многообещающей надписью «глазированный слайм». — Несправедливо как-то, не находишь?        — Консерватория имени Демченского, — Венти зевнул, прикрыв рот ладонью. — Это через дорогу от вашего универа, кстати.        — А представь, что было бы, встреться мы на улице, — она усмехнулась и развернула конфету. Шоколад источал очень искушающий аромат, но знание, что находилось под глазурью, как-то отбивало аппетит. И почему Итэру вообще нравились такие специфичные сладости?        — Я бы сделал вид, что я — мой брат, — он пожал плечами. — Ты же знаешь, нас постоянно путали.       Люмин сердито фыркнула («как маленький котёнок», — пронеслась в голове мысль) и впихнула конфету в рот Венти. Он недовольно замычал, но выплёвывать не стал. Невкусно, конечно, но ведь и не дёшево. Кто знает, когда ещё удастся попробовать. Он прокусил шоколадную глазурь и опешил: почему вообще ему только что понравилась такая дрянь?! Во рту разлилась приятная прохлада с привкусом яблок и чего-то горьковатого. Вдруг вспомнилось, что ходили слухи, что обладатели Глаза Бога, когда они ещё существовали, могли различать на вкус элементальную энергию. Простые люди, конечно, тоже могли отличить, например, электро слайма от дендро, но, говорят, намного хуже. Правда или нет — уже никак не узнать, и это добавляло легенде какой-то особой романтики.        — Люми, ты уверена, что там был слайм, а не что-то нормальное? — уточнил он.        — Уверена, — она хмыкнула. — Это, кстати, очень патриотичная конфета: со слизью анемо слайма. Может, ты в прошлой жизни правда одуванчиком был?        — Ага, и умер, когда кто-то меня сорвал, — усмехнулся Венти. — А сейчас напитался родной стихией.        — Может, останешься на ночь? — вдруг предложила Люмин.       Венти внимательно посмотрел на неё. Красивая. Её украшало не что-то конкретное в её внешности, и понять, почему же она ему так нравилась, было невозможно. Но так даже лучше. Он чуть улыбнулся.        — С удовольствием.        — А я говорил тебе, что он умрёт! — энергично прошептал Венти, активно жестикулируя. — Там же флаги смерти по всей сюжетке раскиданы!        — Ответь мне, как ты спойлеришь мне фильмы, которые не смотрел? — Люмин усмехнулась и плотнее закуталась в плед. — Ты экстрасенс?        — Ага, конечно. Знаю все фильмы мира, — он хмыкнул и обнял подушку. На электронных часах на тумбе — 3:29, за окном — кромешная тьма и воющий ветер.       Экран ноутбука тускло освещал комнату, в которой не было ничего, кроме кровати, вешалки, тумбы и журнального столика. В спальне — идеальный, почти стерильный порядок, лишь немного потревоженный гостем, все немногие вещи — на своих местах. Венти неслышно вздохнул: Люмин всегда стремилась к порядку, но не до такой степени. Как же часто она вообще бывала дома? Он скосил взгляд на подругу: она переместилась на холодный ламинат и, поставив подбородок на низкий столик, искала что-то в браузере. Глаза уже давно слипались, а сердце в груди стучало тяжело, будто с трудом и проклиная своего нерадивого хозяина. Ничего, потерпит. Он ещё молод: о сердце пусть думает тот будущий, тридцатилетний Венти; это будут уже не его трудности.        — Что хочешь посмотреть? — спросила она, замерев на пару мгновений.        — Ну… Есть у меня одна интересная мысль… — протянул юноша и почти что перетёк на пол, пристроился рядом с ней и положил голову ей на плечо. Уютно. Тепло. Рядом с ней всегда было тепло: наверное, вот, что делало её такой красивой и родной. Он немного повернул голову, почти касаясь губами её уха. Близость пьянила. Или это тот коньяк в чае? Голова шла кругом: от волнения, алкоголя и гипоксии. Слабо улыбнувшись, он прошептал: — На тебя.        — Опять твои шутки… — Люмин вздохнула, но не отстранилась — вообще практически никак не отреагировала. Венти положил ладонь ей на спину, чуть ниже лопатки, и почувствовал слабое, но учащённое сердцебиение. Волнение или недосып? В то, что он и правда ей нравился, верилось с трудом.        — Почему шутки? — Он недовольно хмыкнул, обнял немного крепче. Не без удовольствия заметил, что девушка, кажется, немного покраснела.        — Потому что ты со всеми так себя ведёшь. Что мне ещё думать?       Венти молчал. В голове тоскливо пусто, совсем как в этой скудно обставленной комнатке в одной из квартир типовой многоэтажки. Разве… она и правда не видела, как он к ней относился?        — Извини за это всё, — тихо сказала Люмин и закрыла поисковик. Прикрыла глаза, как-то сонно моргнув, тяжело вздохнула. — Я знаю, что ты, скорее всего, не воспринимаешь меня как девушку. Даже эти твои шутки… Со мной ты так почти никогда не делаешь. И тут я говорю тебе, что влюбилась в тебя. Противно, наверное…        — Не решай за меня, глупая, — Венти по-доброму усмехнулся и, не удержавшись, на несколько секунд уткнулся носом в её шею, щекоча дыханием, снова запоминая её запах — кожи и арбузного геля для душа. Он нехотя отстранился: и так позволил себе за один вечер больше, чем за все эти годы. Неплохо бы и вспомнить о личных границах, пусть и запоздало. — Я так не делаю, потому что ты меня попросила так не делать ещё в седьмом классе.        — Да я бы с ума сошла, если бы ты ко мне ещё и в шутку приставал, — смущённо фыркнула она и нахмурила светлые брови. — Вот если бы ты не нравился Сяо, но он бы к тебе лез, как бы ты себя чувствовал?       От картины, нарисованной воображением, пробивало на смех: настолько неестественно и неправильно выглядел серьёзный и застенчивый Сяо, ведущий себя в той же манере, что и Венти. Он рассмеялся, не выдержав, и весело взглянул на неё, явно недоумевавшую.        — А кто тебе сказал, что я тогда шутил? — просто спросил он и обнял колени.        — Дайте поспать! — раздался из-за стены страдальческий голос Итэра; Венти поспешно закрыл рот руками.        — Ой, — тихо прошептал он и вздохнул. — Люми, слушай… — музыкант собрался с духом. Пора бы стать хотя бы вполовину таким же смелым, как и она. — Если с Сяо ничего не выйдет, давай всё равно будем встречаться?       Люмин застыла, как поразительно живо выглядящая статуя, а затем резко повернулась в его сторону, чуть не столкнувшись лбами. Она смотрела на него с недоверием, как будто ожидая, что вот сейчас он усмехнётся, скажет, что просто пошутил… Венти хотел бы так сделать. Но он устал быть трусом. Молчание продлилось долгие полминуты. Полминуты он сидел, закусив губу почти до крови, чтобы не сдать назад, не разбить сердце ни себе, ни ей.        — Давай, — выдохнула она, робко улыбнувшись, и юноше показалось, что он сейчас умрёт: никогда ещё Люмин не выглядела очаровательнее, чем в этот момент. Никогда ему не хотелось ещё сильнее, чем тогда, воспеть свои чувства и её саму в своих немного банальных, но искренних стихотворениях. Он тихо засмеялся — от радости и вдруг охватившей эйфории. — Так… мы теперь встречаемся, получается, да?        — Хочешь скрепить поцелуем? — игриво спросил Венти и согнулся пополам: его настигла кара в виде щекотки. — Ладно-ладно, нет так нет. Ох, сплошное насилие, меня здесь никто не любит!        — Подай на развод, — Люмин весело фыркнула и резко помрачнела. — Твою мать…        — М? Что такое?       Она взглянула на него с выражением истинного мучения умирающего человека.        — У меня утром дедлайн по двум работам. А я их не начала.       Утро встретило его запахом оладушек и отвратительной головной болью, вызванной то ли двухчасовым сном, то ли вчерашним «крепким чаем». Венти, тихо застонав, с трудом оторвал голову от подушки. Кто заставлял его сидеть почти до самого утра перед понедельником? Больше никогда, ни за что он так не поступит. Хотя, поступит, конечно же, ведь он обещал себе это каждую неделю.       Чувствуя, как внутренне умирает, он натянул вчерашний свитер и штаны, оставил сменные шорты и майку, принесённые вчера лишь на всякий случай, на краю кровати. Стало явно теплее.        — Доброе утро, — буркнул проходящий мимо комнаты Итэр и зевнул. — Иди на кухню, там Люмин готовит.        — Утречка, — Венти вымученно улыбнулся и вышел в короткий узкий коридор.       Уже долго у него не было такого ощущения уюта и дома по утрам — наверное, с самого переезда из Мондштадта. Больной брат, нужда в деньгах, попытки удержаться на чудом полученном бюджетном месте (хотя их, вообще-то, иностранцам не выделяли) — всё это навалилось как-то сразу, придавило, и до этого момента он, наверное, даже не осознавал, как же соскучился по беззаботным дням, когда он был просто беспутным младшим ребёнком, о котором заботились дома. Венти вздохнул. Он не мог просто бросить все свои проблемы и жить, ни о чём не думая. Он сам сделал выбор сюда переехать. Он сам должен был нести ответственность за всё происходящее в его жизни, без посторонней помощи. Но как же приятно один раз окунуться в атмосферу сонного ленивого семейного завтрака (хотя их с Итэром отношения едва ли можно было назвать по-родственному тёплыми). Юноша скользнул на ещё тёмную кухню, освещаемую только противным уличным фонарём.        — Проснулись? — на удивление бодро поинтересовалась Люмин и поставила на стол три тарелки. — Я оладушки сделала. Приятного аппетита. Только умойтесь сначала, ради всего святого.        — Как скажешь, — тепло улыбнулся Венти.       Возможно, жизнь потихоньку налаживалась.