***
Начавшаяся война меня обрадовала, хотя по сути должна была огорчить. Она дарит мне вящий шанс стать выше по званию. На самом деле, я даже толком не понимаю, кем являюсь в этой мафии, ведь в основном мне приказы отдаёт лично Джунко, а не капореджиме. То есть, я не являюсь солдатом. Да и мне никто не подчиняется в то же время, что напрямую означает — я не капореджиме. Вернее, я особо ни с кем не вижусь, кроме Эношимы. В последнее время, светловолосая очень много советуется со мной и я начал замечать, что её уважение ко мне подвергается эскалации. Также я становлюсь всё более значимым и важным для неё, а этот факт как раз то, чего я и добиваюсь. Почему началась война между двумя мафиями? На этот вопрос есть много вариантов ответа и я даже не знаю, как лучше и правильнее можно ответить. Между ними всегда были разборки и конфронтации с тех пор, как они разбились на два лагеря. Раньше были цельной мафией и работали вместе, но, видимо, один человек не смог управлять таким большим количеством людей, в то время как у них разделялись мнения, убеждения и цели. Такой исход был неизбежен, поэтому я совсем не удивлён тому, что это произошло. Я совсем не имею понятия, чего хочет другая мафия, ведь по какой-то причине светловолосая об этом умалчивает и лишь талдычит о том, что их нужно искоренить. Довольно странно, но мне плевать. Всё равно я не считаю себя чьим-то сообщником. Я скорее сам по себе и сам за себя. Я буду не против разрушить одновременно две мафии, ну или наоборот объединить их и стать Доном. Мне всё равно. Абсолютно. Весь этот мир такой жалкий и скучный, что для меня не имеет значения, какая у меня будет роль в этом фарсе. Главное, чтобы была власть, а какой именно она будет — уже не важно. Все эти люди глупые и сами не понимают чего хотят. Они живут призрачными и хрупкими убеждениями, которые трескаются, как только они узнают то, что до этого было тщательно скрыто. Их эфемерные желания ничего не стоят. Они лишь живут мечтами, но когда дело доходит до каких-то действий — они пятятся и боятся перемен. Неизвестность людей пугает, ведь на ней и зиждется их слабость. Изменить чью-то точку зрения настолько просто, что достаточно сказать своё мнение. Они может и сделают вид, что остались при своём, но потом ещё не раз обдумают ваши слова и в тайне переобуются. Люди настолько низки в моих глазах, что мне стыдно быть одним из них. Может даже я достиг такой степени мизантропии, что уже и начал ненавидеть себя. Так вот, почему же началась война? Если честно, я удивлён тому, что она не началась ещё раньше. Но видимо, повод только сейчас появился. Уверен, обе стороны уже давно этого хотели, но в основном верхушка, а не те, кто рискуют своими жизнями. Так как подвернулся случай и солдат одной из капореджиме вражеской мафии убил нашего члена — мы немедля начали войну ответным убийством. Хах… Что самое интересное, так это то, что скоро один за одним начнутся суды, расследования, ведь мёртвые тела обычно просто так не игнорируются. Они, как и мы, так просто не оставят погибель товарища. Как бы мне не было на всё это плевать, всё же для меня есть выгода в выигрыше судов. Я стану для Джунко не просто куклой, над которой можно поиздеваться, а человеком, кого она будет бояться потерять и обидеть. На самом деле, как я понял, половина зрителей суда зомбирована и куплена из-за процветающей коррупции в мире мафии, поэтому у нас есть большое преимущество и у меня даже появился план, как я проведу это мероприятие. Лживая история, в которую все однозначно поверят, звучит правдоподобно и логично, поэтому трудностей не должно возникать. Да и я продумал ответы на все вопросы, которые мне может задать иск. Насколько я знаю, сегодня будет другой суд, на котором я не буду присутствовать, ведь выиграть в нём, как я понял, будет довольно легко, ведь у нас есть улики, указывающие на убийство одного из наших подчинённых. Зато у меня иное задание. А именно — расследование и может даже массовое убийство, если так сложится ситуация. Так как самые важные и умные члены мафии будут изо всех сил норовить оправдать своего солдата, они отвлекутся от своих филиалов и главного штаба. Возможно мне сегодня удастся им насолить. А может даже ситуация сложится плачевно. Встав со стула, придвинутого к столу у окна, я нацепил кобуру на ремень в районе спины и всунул туда пистолет. В карман я поместил глушитель небольшого размера. Пришлось более туго затянуть галстук перед выходом и застегнуть пуговицы чёрного классического пиджака. Есть одно место, которое меня попросили проверить, надеюсь, я приеду туда не зря. Пока я добирался странным маршрутом к пункту назначения, из головы всё не выходило то расследование из книги, которую я недавно начал читать. На самом деле, я стал замечать, как мой словарный запас растёт, а границы моего кругозора расширяются. А после прочтения книг о психологии, стал замечать за собой, что люди кажутся более предсказуемыми и читаемыми. Мне и раньше так казалось, но сейчас всё иначе, ведь мои доводы теперь можно считать фактами, а не лишь предположениями и догадками. Хаджиме не особо норовил развиваться. Он скорее делал это для галочки и зубрил всю нужную информацию, после чего через время забывал о ней, ведь не считал её насущной. Для того чтобы знания дали пользу — нужно осознавать их значимость. Ими надо уметь пользоваться и часто вспоминать о них, а не закапывать в себе, из-за того что в глубинах разума они уже успели разложиться. Хаджиме старался как мог. Я даже не буду отрицать, что он откровенно пахал. Он отдавался работе, на которой работал, отдавался учебному заведению, где учился. Но он никогда не видел результата, равноценного его стараниям, и это убивало его. Заставляло опускать руки, но он не делал этого, как бы больно не было. Я даже не знаю, восхищаться мне этим или нет, но одно я для себя решил точно — по итогу он ничего не добился. Поэтому я больше не повторю его ошибок и буду его противоположностью. Уже стоя перед табличкой с адресом, который мне выдали, я рефлексировал о том, что может быть внутри и каким образом мне туда лучше попасть. Если они предлагают какие-то услуги в этом здании, то это будет не так сложно. Можно будет лишь зайти и по интерьеру догадаться, что там за род деятельности. Но мне может не повести. Дверь возможно на замке и будет довольно подозрительно выглядеть, как я силюсь попасть внутрь. Хотя, я просто могу сделать вид, что ошибся домом. Об этом всём я думал, пока не спеша и равномерно шагал ко входу от угла дома. Мои руки скользнули в карманы: это ритуал для спокойствия и уравновешенности. Мне от этого стало легче. Я глубоко вдохнул и протяжно выдохнул, тем самым избавляясь от лишнего негатива. Оттого, что я просто попробую войти, как посетитель — ничего не должно случиться. У них же на дверной ручке не будет сигнализации. Вернее, я хочу уповать на это. Уложив ладонь на ручку, я не услышал писка, после чего постарался открыть дверь и та поддалась. Тут два варианта. Либо мне повезло, либо человек, который меня сюда послал, ошибся адресом. За дверью я увидел горшки с растениями, что меня смутило, ведь помещение выглядит, как цветочный магазин. А что самое странное, так это тот факт, что там ещё два этажа есть сверху. Для такого рода деятельности не нужно столько пространства. Тогда зачем? Устроили цирк? Маскировку? Тут явно что-то не так и это факт. К тому же, я почему-то не верю в то, что адрес ложный. Я же не мог сюда приехать зря. Я был уверен, что сегодняшняя поездка принесёт результат. Я заметил, что у меня хорошая интуиция. Почему-то, когда мне что-то кажется, в итоге это так и оказывается наяву. В первое время я считал это совпадением, а после стал активно доверять своей интуиции. Даже не знаю, удача это или просто интеллект играет роль, но всё же это бывает полезно. Правда, не думаю что стоит так слепо доверять этому чувству. Справа стоит кряжистый среднего роста консультант, ну или же кассир. Вернее, у него две эти должности одновременно. Он напрягся, когда меня увидел, что означает — не рад моему приходу. Но почему же? Разве он не должен отрадно рассказывать о своих растениях и настаивать на том, чтобы я что-то у него купил? Хах… Один его взгляд выдал всю контору. Я окончательно убедился в том, что это всего лишь жалкая маскировка. Мираж. Тут даже рекламы на входе нет и банальной вывески. Всё это лишь прикрытие. И для чего? Что хотят скрыть? Первой моей мыслью были наркотики, но после эта догадка мне показалась неуместной. Хотя стоило бы проверить эту версию. Его голубые глаза бегают по «магазину», скорее являющимся иллюзией, будто в поисках помощи. — А… — он всё же нашёл смелость на меня посмотреть. Его руки за спиной, что выдаёт его стеснение. — Вы хотели что-то приобрести? — Хм… А у Вас есть что-то в фольге? — А? — он с недоумением уставился на меня, а после злобно нахохлился. — Уходите. — отчеканил и посмотрел на выход. — Да я пошутил, Вы чего? — выдавил из себя деланную улыбку и снова просунул руки в карманы, продумывая свои следующие действия. Значит наркотики не продаёт. Или же ему нужно сказать какой-то секретный код. Но скорее всё же я склоняюсь к тому, что наркопритона тут нет. — Я разве похож на наркомана? — продолжил очищать своё имя. — Ну…. — он неловко отвёл взгляд. — Ваши мешки под глазами выглядят страшно. — Правда? — И также ваше осунувшееся лицо пугает. Ощущения, что вы труп. — Оу…. Пока отвлекаю его и заставляю формулировать мысли, думаю, как проберусь за одну дверь, которая так манит меня. — Простите, что беспокою, но…. У Вас здесь есть туалет? Просто, если говорить откровенно, я зашёл сюда в поисках уборной. Мне срочно нужно. Могу потом даже заплатить за это, если понадобится. Просто я уже действительно не могу терпеть и держусь с последних сил. Может по мне это и не видно, но я готов завывать уже. Кинул манипуляцию, сопровождающуюся вежливостью, и стимул меня пустить. Он обязан согласиться. Я даже немного на жалость подавил. — Я буду считать себя отвратительным человеком, если не помогу Вам в таком случае. — тяжело выдохнул рыжий парень и посеменил к двери. В глаза бросились его веснушки, когда я оказался ближе к нему. — Проведёте? — Естественно. — попытался заявить уверенно упитанный парень, вскидывая в стороны руки. Он вошёл через единственную дверь, приглашая к себе. Выглядит стеснительным и неловким. Ему явно некомфортно покидать место своей работы и оставлять его без присмотра. Этот факт лишь в очередной раз доказывает, что всё здесь попахивает чем-то секретным. Как я понимаю, этот «цветочный магазин» находится в тамбуре. Это даже нельзя назвать комнатой или кабинетом. Мало места, да ещё и на выбор лишь одна дверь. Меня довели до туалета, после чего зашли в него прямо со мной. Могли просто провести и вернуться к месту работы. Ещё один знак. Не оставляет меня без присмотра. Сторожит. Я сразу же осмотрел уборную. Вижу камеру, но только одну. Если сильно постараться, то можно найти слепую зону. Открывая каждую дверцу по очереди, усиленно делаю вид, что выбираю кабинку, где чище. Делаю это, чтобы максимально оттянуть время и дождаться его действий, которые могут мне помочь лишить его жизни. Да и к тому же, во время этого силюсь придумать какой-то запасной план на случай провала. Он ничего не делал, пока не понял, что я ещё буду долго, поэтому мужчина стал мыть свои ладони, после чего я к нему присоединился. — Точно, забыл руки помыть. Спасибо, что напомнили. По всему городу шлялся, наверное, столько инфекции насобирал. Так в туалет хотелось, что совсем из головы вылетело. Я постарался заговорить мужчину. Нужно его запутать и максимально сбить с толку. Не знаю, сыграли ли мои манипуляции роль, но он тоже зашёл в кабинку, как и я. Отлично. В соседнюю. Но это не совпадение. Я заставил его так сделать. Создал ситуацию, в которой было максимально неудобно сделать иначе. Есть два варианта. Либо пролезть рукой через нижнюю щель и стрельнуть, либо встать на унитаз и сделать это через верх. Первый случай отпадает, так как я не смогу нормально прицелиться, да и я не увижу свою жертву. К тому же из-за глушителя ствол будет длиннее, а этот факт помешает направить дуло в сторону мужчины. Второй вариант получше, но я не знаю, достанет ли до меня камера. Оба случая не особо приятные. Было бы легче прострелить стенку между нами, но я не уверен, что это закончится чем-то хорошим. Может произойти всё что угодно. Материал может оказаться твёрдым, или я вовсе промажу. В общем, не знаю, какой вариант точно приведёт к успеху, но всё же идея стрелять через верх — меня больше прельщает. Вот только нужно осторожно и медленно. С силой прикрутив глушитель к стволу, я плавно наступил на керамику белого цвета, после чего вторая стопа осторожно приземлилась на бачок. Потные ладони приклеились к стене, облицованной прохладными плитками. Пальцы напоминают присоски, но в этом я пока что вижу лишь плюсы. Большое преимущество заключается в льющихся экскрементах, ведь хотя бы нет гробовой тишины и мелкие шорохи не должны особо выделяться. Забравшись обеими ногами, я норовил словить равновесие и не упасть. Как раз именно это давалось очень сложно и я мысленно материл себя за выбранный способ убийства. Когда я услышал, как мужчина застёгивает ширинку, закончив процесс, я осторожно достал свой пистолет с глушителем из кобуры и высунув голову, вместе с рукой, прицелился, пока он сливал воду в унитазе. Во время того как я пару секунд целился, успел ощутить мандраж и предвкушение. Хоть и казалось, что может пойти что-то не так, всё равно маниакальная жажда убийства затемняла разум и уверяла, что уже нет преград. До приятной дрожи хотелось нажать на спусковой крючок и скорее выстрелить, правда что-то останавливало и не давало это сделать. Из-за того что это моё первое убийство? Или потому что не могу заглушить поглотившие меня эмоции? Или дело в моей неопытности? К сожалению, интуиция присутствует не лишь у меня, а и у всех людей. Не только мне дано почувствовать и предвидеть. Я же не особенный, хотя привык себя таковым считать. Мужчина поднял голову и одновременно с этим резко попятился, из-за чего я не выстрелил. Это было так непредсказуемо… Я уже представлял, как растекается его бордовая кровь по немытой плитке, как его покидают силы и как перестаёт двигаться грудная клетка, до этого снабжающая организм кислородом. Я мигом сместил дуло, а мужчина в панике стал метаться из стороны в сторону в кабинке, так как боится задержаться на несколько секунд, чтобы отворить дверь с помощью шпингалета. На открытие двери нужно хоть и мало времени, но этого достаточно для быстрого выстрела, перед которым нужно прицелиться. — Помогите, прошу! Умоляю! Убивают! — его крикливые мольбы раздражали, но моё холоднокровие не пошатнули. Я перестал ощущать что-либо, после того как протрезвел. До этого я был ослеплён появившимися эмоциями, но теперь я настроен серьёзно и не совершу ошибок. Выстрел. И уже не так важно, убил я его или нет, ведь в пистолете есть ещё пули и мне было сейчас достаточно всего лишь его обездвижить или сделать уязвимым. Снаряд нагло впился в чужое плечо, продырявив одежду и заставив жертву жалобно проскулить от боли. Мужчина инстинктивно схватился за раненное кровоточащее плечо и ринулся к двери, чтобы её открыть, но вторая пуля была быстрее его жалких попыток ретироваться. С пулей в сердце, проникшей со спины, тело повалилось на холодную серую плитку, выпачканную подошвами посетителей. Перед этим он с силой ударился головой об дверь, из-за чего на его лбу наверняка осталось повреждение. Всё ещё горячая кровь медленно растекалась по полу, пока я спускался на пол и возвращал свой пистолет на место. Выйдя из кабинки, я покинул уборную, а парень так и остался изнутри запертым шпингалетом. Его обнаружат не скоро, что играет мне на руку. Этот кряжистый мужчина сделал много ошибок и по итогу поплатился за это, но всё же… Его будораживший взгляд, полный уверенности в желании жить, как и спонтанные действия, с помощью которых он норовил выжить… Всё это впечатлило меня и не дало заскучать. Его безнадёжные душераздирающие крики пробирали до костей и заставляли сердце биться чаще. Мужчине не повезло, что ему попался эрудированный хват, умеющий игнорировать чувства и подавлять эмоции. Я успешно преодолел все слабости своего тела и пересилил себя, хотя по началу с этим были проблемы. Всё же, это моё первое убийство как-никак. А ещё, люди настолько стремятся жить, что их инстинкт выживания усиливает интуицию и они в лишний раз проверяют то, что с малой вероятностью может случиться. Я, конечно, понимал, что интуиция есть у всех, но в такие моменты она срабатывает чаще. Интересно, по какой причине и как это работает. Может они чувствуют, как приближается смерть и у них растёт паранойя? Впрочем, интуиция людей кажется такой непредсказуемой и загадочной. Я до сих пор не понял, как это работает и насколько она у меня отличается от других людей. На самом деле, видеть, как человек отчаянно спасает свою задницу — так волнительно и захватывающе. В такие моменты, когда кажется, что ты уже на волоске от смерти — твои убеждения тут же меняются и ты становишься другим человеком. Он был готов абсолютно на всё, для того чтобы выжить. И даже не важно, насколько сильно он хотел умереть до этого, ведь человеческий инстинкт выживания аннулировал любые его тяги к суициду. В этот момент я понял, почему Хаджиме так и не покончил с собой. Он был намного слабее своих инстинктов и не мог их пересилить. Они каждый раз брали вверх и заставляли его замирать перед пропастью, не делая шаг вперёд. Они вынуждали его не пить пачками таблетки. Принуждали тянуться к воздуху, когда его не хватает и сторониться острых предметов, способных причинить вред. Я, конечно, знал, что он слабак, но понятия не имел, что настолько. Какой же жалкий. Почувствовав в очередной раз отвращение к другой части себя, меня передёрнуло и я слегка свёл брови к переносице, равномерно шагая по коридору, награждённому большим количеством дверей. Сложно определиться, когда есть такой вящий выбор. Медленно проходя мимо дверей, я прислушиваюсь к любым звукам вокруг. Пока что тишина, вот только не знаю, какие кабинеты тут заперты, что определённо огромный минус. Осматривая сам коридор, я вижу в некоторых местах камеры, что напрягает, ведь слепые зоны будет найти трудно, если они вообще есть. Но это не единственное, что меня смущает. Несмотря на то, что я стрелял с глушителем, ударная волна от пули всё же создала звук, хоть и приглушённый. К тому же его крики могли быть слышны. Мне очень повезёт, если никто этого не слышал. Моя цель — отыскать наблюдающего за камерами, убить его, как свидетеля, который видел моё появление здесь, и стереть себя с камер, после чего и вовсе их отключить. Дальше уже не так важно, что будет происходить, ведь я буду обходить большинство комнат, дабы найти как можно больше информации. Все, кто меня сегодня увидят здесь — будут мертвы. Такая у них судьба. Непонятно куда отправляясь, в руках ощущаю зуд, хоть и обоснованной причины на это нет. Они кажутся грязными и вонючими. Даже касаться себя противно ими, поэтому они вяло свисают. Ладони отчего-то горят и кажутся тяжёлыми. Такое неприятное и утомляющее чувство. Возникло желание помыть их, но возвращаться в уборную, где лежит убитый мною человек, как-то не очень хочется. В груди странное жгучее чувство. Хочется сжать ткань в районе груди своими пальцами, в попытках остановить зуд сердца и успокоиться. Чувства. Треклятые чувства, которые так противны мне. Они вылазят, норовят меня достать. Эмоции — это единственное, что всё ещё связывает меня с тем наивным идиотом, изо дня в день вкалывающим на работах, где он получал копейки и где его откровенно попирали. Пересилив себя, я выбросил лишние мысли из головы, которые вовсе не касаются задания, да и не приносят пользы. Нужно настроиться. Если я пойду на второй этаж и буду вести себя подозрительно, охранник же выйдет из кабинета, где расположены камеры, чтобы избавиться от меня? Он же не будет продолжать сидеть и наблюдать за тем, как незнакомец подозрительно подходит к каждой двери и пытается открывать каждую. Если включить логику, то я уверен, что этот человек явно не на первом этаже, поэтому, найдя ступеньки в конце коридора, я стал постепенно подниматься, растягивая время, чтобы продумать свои следующие действия. Ещё снаружи я заметил, что тут лишь три этажа в целом, поэтому здесь не так много вариантов, где может быть нужный мне кабинет. Попытаю удачу и открою любую дверь, которая меня поманит. Может даже на руку сыграет моя интуиция, если повезёт. Как только охраннику мои действия покажутся подозрительными — он подойдёт ко мне. Я увижу с какого этажа он придёт и буду знать, где искать, но перед этим, этого наблюдателя нужно обезвредить. Ладонь невесомо легла на ручку и постаралась открыть дверь, оказавшуюся запертой. А вот и первый звоночек. Сейчас я, должно быть, вызвал подозрения, но пока этого недостаточно. Нужно заставить его прийти сюда. Он же не будет прерывать других людей и просить их меня выпроводить на выход? К тому же, те люди предназначены для работы, а не для того чтобы обезвреживать подозрительных личностей. В голове крутятся мысли об игле, спрятанной в специальном коробке в моём кармане. Конец иглы погружен в синильную кислоту, которую прозвали чрезвычайно ядовитой. Мне останется осторожно достать её и незаметно вонзить в охранника, после чего дождаться его кончины. Я посеменил к следующей двери. Ох, как жаль, она тоже заперта. Я лишь с безразличием уставился на её номер, после чего решил испытать следующую, но услышал ускоренные шаги, а далее крепкую хватку на своём запястье. Чужие пальцы сильно сжались, будто силясь раздавить мою часть тела. Но я не сразу среагировал на это, ведь боль в запястье — меньшее, что меня сейчас волнует. Моя свободная рука медленно пробиралась в карман, пока я делал вид, что оробел и застыл от страха. Иглы с ядом были приготовлены заранее. Я сделаю вид, что подчинился, но на самом деле буду ждать, когда подействует то, что я вколол. Вот только, я пока не придумал, как именно я должен это сделать. У амбала не так много оголенных участков кожи, что усложняет задачу, ведь куда не прицелюсь, во всех случаях он заметит, да и огромный шанс того, что почувствует моё вмешательство. Есть вариант развязать ему шнурки, чтобы он нагнулся или сел, но с другой стороны, каким образом я это сделаю? Это будет как минимум подозрительно, да и он может заметить мои попытки, после чего принять меры и увести меня отсюда более грубыми методами. А мне наоборот нужно сделать вид, что я полностью в подчинении. Нельзя ему дать возможность закричать или как-то иначе дать работникам осознать, что сюда пожаловал нелицеприятный гость. — Кто Вы? — требовательно вперил в мои глаза свой взгляд мужчина, вынуждая отвечать честно. — Посетитель. — не соврал, но и не договорил в то же время. — Цель визита? — Зашёл проведать обстановку. Стало интересно что продают на втором этаже. Собираюсь горшок с растением купить в том магазине, который под нами. — Хм… Вот как. Разве не знали, что Вам запрещено подниматься на другие этажи? — Правда? Мне никто не сказал. Вернее, мне собирались запретить посещать любые другие места кроме цветочного, но увы, тот человек, который должен был это сделать — уже мёртв. Скорее всего он видел, что мы заходили в туалет и вышел только я. Думаю, чем больше я буду давать ему времени думать, тем быстрее он всё поймёт. Нужно действовать быстро. Цианиду калия нужно как минимум минут пять для того чтобы этот темноволосый мужчина умер. Максимум пятнадцать, но не думаю, что всё затянется надолго. Всё же в большинстве случаях люди умирают раньше. Хорошо что у мафии есть библиотеки с весьма интересным материалом для прочтения. Я хорошо изучил этот яд, да и навыки Хаджиме в медицине тоже не были лишними. Всё же химию он знал довольно хорошо и за это я могу лишь его поблагодарить, хоть и не искренне. — Я вынужден Вас сопроводить на выход. — безапелляционно. — Видимо, делать мне тут нечего, так что я не особо-то и против. — сделав лукавую улыбку через силу, я принялся дожидаться, когда он повернёт голову в сторону ступенек в конце коридора. Избавившись от его пристального взгляда, действовал тихо: медленно достал иглу из коробка, а после из кармана, чтобы не привлечь к себе внимание, но мне пришлось прервать попытку, так как он повернул голову обратно. Какая неудача. Радует то, что тонкую иглу в моей руке он увидеть не должен. Мужчина, ростом немного ниже меня, с подозрением посмотрел в мою сторону, после чего, не отпуская моего запястья, стал идти к спуску вниз. Когда мне показалось что я пропал с его поля зрения, постарался как можно быстрее вколоть яд в шею, чтобы по ощущениям это было не больше чем укус комара. Я достал иглу настолько быстро, насколько мог, после чего угрюмый охранник рывком повернулся в мою сторону, с опаской касаясь ладонью своей же шеи. — Что это было? — его испуганные глаза и дрожащие руки выдали его нервозность. Похоже, он не так глуп, каким мог показаться. — Вы о чём? — после того как я сделал максимально невинный взгляд, ему, как показалось с виду, полегчало, а вот его телу — явно нет. Когда мы продолжили идти, я незаметно вернул иглу на место, дабы избежать лишних проблем. Всё же мне нужно дождаться, когда яд подействует. К тому времени нужно дойти до места, где нас не увидят. Под лестницей, например, вполне себе будет скрытно. Всё же, вколотое вещество должно вызвать кислородное голодание. Кислота со временем растворится в крови, из-за чего доберётся до тканей. Всё в его организме будет постепенно выходить из строя, блокируя дыхательную цепь. Функции центральной системы нарушаться, что вызовет интересную реакцию у его тела. Я бы хотел понаблюдать за его мучениями, длиною в пять минут. Когда мы дошли до ступенек и собирались спускаться, я заметил, как дыхание мужчины стало нарушенным. Он стал вдыхать и выдыхать чаще, хоть он и не делал ничего физически. Я сделал вид, что мне нет дела и я не замечаю, но после я всё же решил заставить его подумать, что мне не плевать. — У Вас отдышка, но мы даже не начали спускаться. Всё в порядке? Вам нужно передохнуть? — выдавливая из себя фальшивый альтруизм, стал спрашивать, притормаживая. Но он и не думал останавливаться и лишь продолжил меня тянуть за собой, начиная дышать на этот раз через рот. Похоже, способность клеток воспринимать кислород — снижается, что неудивительно, ведь прошло уже несколько минут с тех пор, как я вонзил ядовитый клинок в его шею. По пути вниз, я замечал, как ему становиться всё труднее дышать и уж тем более нормально передвигаться. Поэтому, как только мы спустились, я стал заводить его под лестницу, где расположена тумба с обувью внутри. На неё вполне себе можно сесть, а что ещё лучше — тут можно скрыться от лишних глаз. Хоть тут и пусто, я уверен, что в кабинетах кто-то точно есть и мне нужно быть осторожным. — Вам нужно присесть. Похоже, Вам плохо. — Всё… в порядке. — прерывисто и тяжело дыша, или скорее пытаясь дышать, сказал темноволосый, хватаясь за горло и забывая о том, что он должен держать меня под контролем. Его лицо синеет, а руки, как и ноги, начинают подрагивать. Готов поклясться, что ещё никогда не видел, чтобы человек настолько глубоко и жадно дышал, чуть ли не давясь слюной, которую не успевает глотать. Он понимает, что умирает, но так не хочет признавать этого. Он отчаянно норовит хватать воздух, но как жаль, что ткани перестали поглощать кислород. Смотреть на человека, находящегося в агонии — так необычно и волнительно. Не каждый день можно увидеть, как по твоей вине кто-то гибнет и лишается всего того, что обрёл в течении всей своей ничтожной жизни. Не каждому человеку удаётся увидеть офис, полностью переполненный трупами. Именно поэтому я буду тем самым избранным, который сможет улицезреть такую шедевральную картину и сполна наслаждаться ею. Сардонически улыбаясь, пока он без остановки кашляет и не видит меня, я властно скрестил руки на груди и стал просто ждать чужой смерти, упиваясь происходящим. По коже прошлись мурашки. Его жизнь полностью в моей власти. Всё это похоже на недавно вышедший фильм, который смотришь с чувством саспенса. — П-По…. — норовил выговорить, задыхаясь. — Помоги…. — последнее, что он смог выговорить, перед тем как его организм стал медленно слабеть, а после и вовсе отключилось, как только сердце остановилось, заставляя тело стынуть и терять мощь. Мужчина повалился на бок и теперь беспомощное мёртвое тело лежит на тумбочке, напоминающей лавочку. Взяв в руки чужое запястье, я не ощутил пульса, как и не ощутил сердцебиения, прислонив ладонь к его груди. Он всё ещё горячий, но пробудет таким всего несколько часов, после чего со временем озябнет. Насколько я осведомлён, трупу нужно тридцать шесть часов, для того чтобы полностью остыть. Жаль что пока я не могу это проверить и убедиться воочию. С этими мыслями я стал проверять все двери первого этажа, в поисках людей и ни один из кабинетов не оказался открытым, что неудивительно, ведь мы специально выбрали именно этот день, когда их штаб почти пуст и обезоружен. Я даже не знаю, хорошо это или плохо, ведь там могла быть какая-то важная информация. Но, в принципе, после того как все здесь будут мертвы, я со спокойной душой смогу все эти двери взломать. Как раз попрактикуюсь. Всё же я был бы только рад приобретённой сноровке. Покидая первый этаж, я постоянно оглядывался, думая о том, как кто-то в любой момент может открыть одну из дверей. Всё же, я не исключаю варианта, что любой работник мог закрыться изнутри. Значит ли это, что я должен запереть входную дверь? Хотя не знаю, насколько это будет полезно. Возможно было бы более корректно запихнуть труп в тумбу, правда не факт, что он там поместится, поэтому в этом случае лучше его и вовсе не трогать. Кто-то может подумать, что он просто спит. Всё же крови я не пролил и он умер от синильной кислоты. Слегка поторапливаясь, я поднимался по широким ступенькам, иногда держась за перила, будто от этого мне легче передвигаться. Медленно открывая дверь, будто боясь испугать человека внутри, я продумывал свои дальнейшие действия и слова, которые сейчас буду произносить. Внутри оказалось две девушки, что-то активно считающие на стареньких калькуляторах и записывающие результаты в таблицы. В этом месте так и раздаются щёлкающие звуки от нажатия кнопок. Когда две пары глаз на меня уставились, мне показалось, что я должен сказать хоть что-нибудь, поэтому, пока я тянулся за ручкой, дабы запереть дверь, я на самом деле настраивался. — Я пришёл обговорить пару вопросов… — стал пудрить мозги антимониями и подходить ближе к одной из них. Моя правая рука устроилась поближе к пистолету, спрятанному под полами пиджака. Дверь я закрыл на всякий случай и теперь стою возле бухгалтерши, продумывая свои дальнейшие действия. Мне нужно отвлечь одну из них, так как я не могу допустить побега свидетеля. Сегодня никто не выйдет из этого здания живым. Это было приказом. Да и мои желания не особо отличаются от требований Джунко. — Мне нужно взять ту папку. — я указал на стеллаж за спиной одной из женщин и они обе уставились на место, куда я указал. Моя ладонь шустро метнулась к пистолету, после чего приставила его к чужой спине. Тело вздрогнуло передо мной и блондинка в смятении резко вдохнула воздух от страха, чем привлекла внимание и заставила меня незамедлительно выстрелить. Брюнетка дёрнулась всем телом от услышанного выстрела: несмотря на то, что он слегка приглушённый, его всё же слышно. До неё не долго доходило происходящее, поэтому она незамедлительно стала бежать к двери, куда я изначально принялся целиться, как только сделал выстрел. Когда она коснулась ручки, у её ладони уже не было достаточно сил для открытия двери, ведь энергия покинула женщину, унося с собой её жизнь. Ноги подкосились и тело безжизненно свалилось на пол, преграждая мне тем самым путь на выход. Даже став трупом она всё равно осталась для меня преградой. Правда, что живой, что мёртвой, в обеих случаях эта жалкая преграда не была непреодолимой. С безразличием переступая через лежащую на паркете тушку, я мнил о том, сколько же времени мне понадобится на то, чтобы ни один человек не вышел из этого здания живым, кроме меня.***
Сколько было попыток побега и также попыток меня убить? Сколько раз я мнил о том, что ещё немного и не выйду живым из здания теперь уже я? Сколько раз мне казалось, что в любой момент могу услышать сирены приближающейся полиции? Сколько раз меня терзали навязчивые мысли о том, что кто-то всё же услышал выстрелы и сбежал, пока я не видел? Сколько раз мне хотелось уйти оттуда и больше не чувствовать дрожи в теле? Почему-то, каждый раз когда я брал оружие, дрожь проходила так, будто я и вовсе не умею дрожать. Будто я родился с пистолетом в одной руке и с ножом в другой. Будто я был создан для убийств и насилия. Будто всё это моё предназначение и было приписано мне при рождении. Я не раз ловил себя на мысли, что ненавижу людей. Ненавижу настолько сильно, что наблюдать за их умирающими телами было до ража волнительно и захватывающе. Я по-настоящему что-то почувствовал. И в самом деле ощутил себя удовлетворённым. Будто так и должно быть. Будто я делал то, что мне велел сам Бог сотворить. Ах да, я и есть Бог. Я и есть тот, кто попросил себя замарать свои руки в фантомной крови. Я был тем, кто решился взять на себя ответственность. Весь этот мир рано или поздно будет у моих ног и больше никто не сможет противоречить и противостоять мне. Я буду тем, кого называют непреодолимым. Буду тем, кому легче повиноваться, нежели ставить палки в колёса. Я буду Богом, кому страшно будет врать, ведь смотря в мои глаза, им будет казаться, что я знаю о них абсолютно всё. И они не ошибутся этом предположении. Первые убийства терзали меня, заставляя сердце биться чаще, несмотря на то, как мне было всё равно на людишек, павших от моей руки. Но убивая всё больше людей, безжалостно забирая у них будущее, я будто забывал лица тех, кого убивал до этого. Память стирала мусор из головы и я готов поклясться, что уже и не помню лица того мужчины из искусственного цветочного магазина, находящегося в том тамбуре. С каждым убийством я терял смысл их жизней и не мог его обрящить. Я всё больше убеждался в том, насколько все они плюгавые и ненужные. Та беспомощность, что была им присуща, погубила их и позволила им умереть. Они не смогли меня прикончить. Не смогли сбежать. Не смогли вызвать полицию. Ничего не смогли. Ничего. Такие люди не имеют права на существование. Они родились лишь для того, чтобы я отнял у них жизнь. Это было их судьбой и предназначением. Эти мысли не дали мне засомневаться в себе и своих поступках. Я искренне стал верить в то, что делаю это не для Джунко. Не то чтобы я раньше думал, что делаю это для неё. Разве что ощущал себя жалким лакеем, пока что не способным взобраться на самый верх и лежащим на самом дне. Оставалось лишь упасть в дыру, пробитую руками Хаджиме, но я не стал следовать его примеру и выбрал другой путь. А точнее, гору, по которой я сейчас с трудом карабкаюсь. Я много рефлексировал, пока отходил от происходящего и сидел дома, игнорируя Эношиму и не появляясь в штабе. У меня даже были попытки посчитать сколько людей я убил, вот только каждый раз когда я пересчитывал, цифра становилась жертвой эскалации, из-за чего я всё никак не мог определить настоящее количество. Этой ночью мне приснился один из тех, кого я убил, но во сне почему-то жертвой оказался я, что заставило проснуться в холодном поту и с дрожащими руками. Это лицо теперь кажется таким чётким, а не размытым как все те остальные. Иногда я вспоминаю его и застываю, каким бы делом до этого момента не занимался. Тело цепенеет и голова забита лишь мертвецом, по итогу взявшим вверх надо мной. В моих воспоминаниях засело его лицо, полное безрассудства и безумия. Неуверенные движения и содрогающееся тело. В том сне он воистину был доблестным, а я был слаб и беспомощен. Я не жалею о содеянном и ни за что не пожалею, какие бы сны мне не снились и как бы сильно не билось моё сердце, когда я вспоминаю безжизненные мёртвые тела у моих ног. Хаджиме виноват в том что я чувствую что-то. Я не должен чувствовать. Я мёртв. Мёртвые не могут испытывать эмоции и чувства. Я не человек больше. Я Бог. А для того чтобы быть Богом — нужно умереть. Ноги совсем не желают двигаться, из-за того что их не устраивает цель путешествия к штабу. Но мне всё же пришлось их заставить, а стимулом послужили вопросы, на которые я так хочу найти ответы. Откуда Джунко знает Хаджиме? Это снедает меня со дня нашей встречи. Меня не покидают мысли о том, что всё не так просто, как может казаться на первый взгляд. Ситуация более странная и подозрительная. Как-то всё удобно вышло. Как только я спустился вниз, меня встретила женщина, будто поджидала. Снайпер снаружи. Подготовленная машина и водитель. Её слова об эксперименте. Причём она ещё говорит «Эксперимент наконец-то прошёл успешно». Что значит «наконец-то»? Были другие попытки? Всё это каждый раз заставляло теряться в своих размышлениях, в попытках соединить между всей этой информацией нити и понять как всё это связано. И если можно объяснить снайпера и водителя тем, что она с кем-то активно переписывалась, пока я ел, то догадаться, откуда она знает Хинату — я не смог. Пока я был в штабе чужой мафии, узнал настолько много, что казалось, в любой момент переполнится память и я забуду половину того что узнал. Фотографировать документы, бумаги и прочее или забирать с их собой — рискованно, так как это будет считаться прямой уликой. Поэтому я просто писал короткие заметки в телефоне, причём понять смогу их только я и никто иной. Так как вся информация хранится у меня в голове, я могу воспользоваться этим. Всё же не просто так я всё это время унижался и подчинялся. Мне это нужно было, для того чтобы набить себе цену и значимость. А что самое главное — от меня должно зависеть будущее мафии. В тот день, когда я убил около десяти человек, я научился взламывать двери. Настолько набил руку, что последние двери открывал в мгновение. Теперь даже смело могу назвать себя мастаком в этом деле. Это задание пошло мне на пользу. Я набрался опыта и ценной информации об важных шишках вражеской мафии. Должен признаться, один из капореджиме показался мне интригующим. О нём одновременно было много информации, но в то же время вся она была не о чём. Показалось, что там писали максимально примитивную информацию, не желая раскрывать самое сокровенное и секретное. Я слышал, как его имя звучало обычно в контексте «с ним лучше не связываться» или «если убьёшь его — вражеская мафия без Комаэды долго не продержится». Поэтому я более чем уверен, что все те строки были пустыми, будто написаны лишь для видимости. Как мне кажется, он скрывает за собой намного больше, чем о нём знают и пишут. Я был бы рад увидеть его в деле и может даже познакомиться. Но ещё больше я хотел бы его проанализировать и вывернуть наизнанку. Покалечить, выудить знания. Хотелось бы забрать себе и подчинить. Или же я просто слишком много от него жду. Может он совсем не такой, каким я его представил и это могут быть лишь мои фантазии, которые, хотелось бы, чтобы были реальными. Эти мысли были последними, перед тем как я постучался и через минуту больше не обнаружил препятствия перед собой, ведь дверь была открыта дамой, которая жеманно накручивает локон на палец, смотря в мои глаза равнодушно. Но она лишь делает вид, что ей всё равно. На самом деле я ощущаю её нетерпение и воодушевление. Она очень плохо скрывает свои истинные чувства. Но всё же довольно увлекательно наблюдать за её тщетными попытками. — С того дня прошла половина недели и ты явился только сейчас. — норовя выудить из меня раскаяние, промолвила сухо светловолосая женщина. Желает, чтобы я чувствовал себя виноватым. Абсурд. — И что? — холоднокровно произнёс риторический вопрос, который ей таковым не показался. — И то! Я вообще-то ждала! Звонила тебе, а ты не отвечал! — принялась бесноваться. Её деланное равнодушие сменилось на лёгкий гнев, который она скорее выдавливала, ведь по-настоящему она не может на меня злиться. Ей мешают чувства. Чувства делают людей уязвимыми. Её слабые места будто на ладони. Если я развернусь и уйду, она схватится за мою ногу и в мольбах будет уговаривать не ретироваться, но так как у меня нет времени на её ребячество, я лучше побыстрее с ней покончу и пойду в магазин. — И что? Она с силой смежила веки и отошла от прохода, после чего выжидающе вперила на меня взгляд, угомонившись. Голубоглазая уже привыкла, что её манипуляции не действуют на меня. Как бы яро она не приказывала и как бы часто не использовала свои качели — всё равно не в силах меня подчинить. Именно поэтому подчиню её я. Её слабость поможет мне достичь этой цели. — Проходи. — на удивление спокойно ответила женщина, ожидая моих действий. Я без слов зашёл внутрь и услышал как за моей спиной закрылась дверь, а дальше последовали размеренные шаги, которые прекратились, как только хозяйка кабинета дошла до своего кресла. Как и всегда, я устроился на стуле, где обычно присаживаюсь. Между нами стол и мы смотрим друг другу в глаза, не прерывая контакта и будто ведя немой диалог. — И…? — Я не расскажу ничего из того что узнал, пока не услышу ответов на свои вопросы. — сразу же, не заходя с далека и не говоря обиняками, приступил к самому важному. Разводить антимонии я не намерен: у меня нет на это времени. Лучше потрачу его на что-то более насущное. — И в чём же заключается вопрос? Неожиданно для самого себя, я замолк, обдумывая и решая, какой вопрос задать первым. Если я начну с чего-то простого, возрастёт шанс того, что она даст нужный мне ответ. Прямо спрашивать глупо. Я же не Хаджиме. Почему-то, как бы долго я не выдумывал наводящий и простой вопрос, каждый по итогу оказывался связанным с самым главным. Мне даже начинает казаться, что сингулярный вариант — спросить напрямую. Но ответит ли она? Я впервые не знаю как себя вести и с чего начинать. Я запутался в своих предположениях и предсказаниях. — Ну? — она выжидающе уставилась на меня, не понимая, почему я оцепенел впервые за всё это время. Уверен, она ещё никогда не видела меня таким взволнованным, как сейчас. Я тяжело выдохнул, что помогло успокоиться и прийти в себя. Я приобрёл прежнее холоднокровие и вперил в неё свой уверенный и полный решимости взгляд. — Как на самом деле умерли мои родители?