Почему ты боишься сверчков?

Стоящая рядом малышка бережно держала его за руку, при этом смотря куда-то в совершенно другую сторону, дальше по улице, наверное, рассматривая проходящих мимо людей. Сестрёнка была единственным человеком, к которому у Райдена не было ни капли ненависти, ни доли злобы. Он очень любил ее, всегда ждал встречи, ведь Сёгун была единственной, кто действительно интересовался его жизнью, чем он занимается, как вообще провел день. Она всегда с радостью расспрашивала старшего брата об учебе, пусть пока и мало что понимала в этом. Всегда интересовалась, нравится ли ему жить в общежитии, да и вообще, интересно ли Скару на парах. Но спокойно поговорить с сестрой выходило лишь тогда, когда он приезжал домой на каникулы, что делал, на самом деле, исключительно из-за нее. У матерей никогда не было на него времени. Вечно заняты каким-то своим бизнесом, о котором Куникудзуши знает ровным счётом ничего, ведь никогда, собственно, и не интересовался, чем они там занимаются. В детстве его очень обижало, что из-за работы у них не находится на него ни капли времени. Он пытался спросить, пытался узнать, что же у них за работа, но в ответ получал только «не забивай голову» и «котенок, мы сейчас заняты, пойди поиграй с новыми игрушками». Сейчас же, когда он вырос, Скару было банально не интересно. Ни доли желания спросить, как там работа. Пусть он и знает, что теперь ему точно ответят и не проигнорируют, как это было в детстве. От него всегда откупались. Вначале игрушками, потом просто карманными деньгами. Ничего из этого его не интересовало. Он хотел говорить. Хотел, чтобы его заметили, чтобы обратили внимание, а не пихали в руки очередную плюшевую собаку, которую Куникудзуши все равно порвет в истерике. Парень часто рыдал от безысходности у себя в комнате. Ни капли интереса к его жизни от родителей. Ни единой попытки наладить с ним контакт. Просто поболтать со своим сыном. Он даже не мог рассказать о жестокой травле со стороны одноклассников. У матерей нет времени на его нытье, да и на него самого тоже. Его вечно пихали во всевозможные кружки, секции, дополнительные курсы, видимо, думая, что это как-то займет его. Но как итог — Скар приходил домой до безумия уставший, расстроенный и обиженный на родителей. Он не горел желанием поддерживать общение с ними обеими. Да, может быть, в глубоком детстве Эи периодически и проявляла к нему ласку, но слушать не хотела совершенно. Просто не понимала, какие проблемы могут быть у маленького мальчика. К Вельезул Райден не испытывал ничего совершенно. Мико же и вовсе могла забыть забрать его из школы. Ее он ненавидел особой ненавистью. Если бы не младшая сестра, Куникудзуши уже давно бы заблокировал обеих, не желая контактировать с ними. Но, увы, малышку Сёгун он забрать ну никак не мог. К тому же к ней у матерей было совершенно другое отношение. На младшую дочь вдруг и время появилось, и желание выслушивать ее. Скар, несомненно, был рад, что она не испытывает того же, что и он в детстве, но все же лёгкая зависть присутствовала. Он чувствовал себя черновиком. Посмотрели, что такое вообще ребенок, а потом обзавелись вторым. Лишь когда он вырос у родителей вдруг появилось время на совместные прогулки. Они периодически приезжали к нему в город вместе с Сёгун, чтобы провести время с обоими своими детьми. Пытались расспросить его об учебе, о жизни. Но теперь общение с ними не нужно было уже Скару. Он никогда не скрывал, что если бы не сестра, он бы не стал даже тратить время на гулянки с ними, а расспросы Эи и Мико просто игнорировал, либо холодно отвечал, что это совершенно не их дело. Из прострации Райдена вытянуло резкое дёрганье за штанину. Сёгун, смотря на старшего брата, аккуратно держалась своей крохотной ладошкой за ткань брюк Скара где-то в районе колена. — Я устала уже стоять… Когда мы пойдем дальше? На что Куникудзуши, оглянувшись и рассмотрев улицу, лишь с тяжёлым вздохом наклонился, поднимая ее на руки. Эи и Мико зашли в кафе, чтобы вроде как купить всем поесть. Райден же остался на улице с сестрёнкой, ведь та идти в помещение наотрез отказалась, сказав, что в кафе всегда скучно и жарко. Они стоят тут уже минут двадцать, а родители так и не пришли. И чего они так долго торчат в забегаловке с уже готовой едой? Не могут же они выбирать почти пол часа, чего бы такого им сегодня отведать. Да, — Скар был недоволен, но на его безразличном лице это никак не отразилось. Взгляд был все так же холоден и не выражал ни капли раздражения. — Подожди немного. Когда он обращался к сестре, в голосе всегда была слышна едва уловимая нотка нежности. Скар не мог иначе общаться с ней. Слишком уж Сёгун была мила к нему. — Скоро пойдем дальше. В голове снова всплывают неприятные воспоминания. Он, такой же маленький, как и сестрёнка, сидит на лавке в парке в ожидании отошедших куда-то матерей. — Подожди немного. Скоро пойдем дальше. С ним обещали погулять. Но когда они, наконец, вернулись, то вдруг сообщили, что скоро темнеет и пора домой. Райден всегда гнал прочь детские воспоминания. Они угнетают и вводят его в непонятную прострацию, заставляют вечно переосмысливать все им пережитое. «Может, я и правда был так плох? Может, я сам заслужил все это?» Он не хотел думать об этом. Хотел просто забыть большую часть своей жизни, чтобы больше не просыпаться ночами от кошмаров. Райден мечтал о внезапной перманентной амнезии, ведь тогда бы ему не пришлось тащить за собой эту ношу отвратительных воспоминаний, от которых с каждым разом всё сильнее болит сердце, и ему приходится пить горькие таблетки. Он ненавидит людей, которые сделали его таким. Ненавидит бывших одноклассников, сломавших его. Но больше всего ненавидит предательства, которыми грешат совершенно все. Все, кроме сестры. Она ещё слишком мала, чтобы предать его. Слишком чиста и невинна. И Райден готов растоптать всех, кто предпримет хоть малейшую попытку обидеть ее. Он хочет дать ей то, чего не было у него: защиту и поддержку, от отсутствия которых он страдал всю свою жизнь. И пусть кто-то хоть пальцем ее тронет.