Дар

      Картинка слабеет, но я все равно могу различить Хранителя в маленьком тельце. Теперь точно могу сказать, он пересчитал по головам стадо, что выгуливается на кромке леса, утер маленькой ладошкой нос и вздохнул.       — Думает, что дальше делать, как всех обмануть. В том числе самого себя, и не забрать, и не отдать, — шепнула помощница.       — В смысле? — не понял я ни слова.       — Его глаза видят все, не забывай. Прекрасно знает, что за Дар заложен в тебе. Уже просчитано, учтено все до мелочей, понимаешь? — она кивнула на вышедшего ковыляющей походкой меня.       А я ничего не понимал, только смотрел, как худенький ребенок протягивает камешек, да, я помню. Светящийся тогда меня очень обрадовал. Но какая в нем роль не соображу до сих пор.       — А вот и подаренка! — воскликнула наблюдающая в оба глаза старушка.       Почему мне кажется, что происходящее ее веселит? Задор так и прыгает по морщинистому лицу. Не нахожу чего-то веселого, только хмурюсь сильнее.       — И что это? — уточняю.       Смысла в «подарке» нет. Как я не пытался найти ему объяснение — не вышло.       — Как что? Ты не знаешь до сих пор? О даешь! — качает неодобрительно головой, так умеет только она. Осуждать жестом. — Глаза раззуй, — тычет пальцем. — Часть души лесного Хранителя, ну.       — Что?.. — не верю. — Как можно отдать какому-то ребенку столь ценную вещь?!       Часть души — не игрушка. Если она попадет в ненадежные руки, можно и убить бессмертного. Тем самым ослабить врата. Времени мало до перерождения, но его хватит, чтоб проскользнуть и пойти туда, куда тебе вздумается. Хочешь, карабкайся на крону или спускайся к корням. Не мало историй связаны с поиском возможностей попасть в тот или иной Мир. Желающих достаточно и причин тоже. Или, что ещё проще, взять и отнять то самое бессмертие, применив на себе. Уложить Хранителя точным ударом и жить вечно. Ура, счастливый конец. Но не для меня, видимо. Господи, да что это такое?       — Идеально, правда? — бабушка улыбается. Растолковывает. — Теперь никто не увидит, где часть его души спрятана. Не найти. Твой Дар ее медленно и уверенно поглотил, как не бывало. Перемешалось. Он все три Мира ослепил и одурачил в одно движение. Даже ты сам, до этой минуты, так ничего и не прознал, — хохочет, хохочет. — Он владеет тобой и твоим Даром. Прекрасно!       — Подожди-ка! — торможу ее воодушевление. — По порядку и с самого начала. Если он отдал часть своей души, то должен что-то взять взамен. Иначе же быть не может, — недоумеваю я. Как же, тот самый обмен «взял-дай».       Все так запутано, что мой воспаленный мозг уже воет. Он стонет и крыхтит местами. Лесной Бог отдал мне часть своей души! Свое бессмертие! Легко и просто — на, дарю. Очуметь! Я не улавливаю основного, груза и ответственности. Тяжести и все вытекающие. Лишь простое, что камушек не потерялся, всё ещё со мной. Неосознанно я потянулся и похлопал по грудной клетке — вот ты где, прямо тут. Я всегда его прятал и с любовью к себе прижимал, пока он не испарился вовсе.       Козни Бога и его выгоды мне мало интересны. Почему? Тут сам черт не разберёт, и это не афоризм. А что со мной-то будет? Хороший вопрос, прямо-таки отличный вопрос.       Бабуля махнула рукой, ее одежды вспорхнули вороным крылом, а когда опустились, я уже видел двух воркующих под елью подростков. Они смеялись и выглядели абсолютно счастливыми.       — А он взял. Разве нет?       В груди кольнуло точно и больно под ребрами, она права. Выплачиваю долг самым ценным, что только осталось. Обманом он завладел моим даром и соответственно жизнью. Осталось лишь одно. Да он издевается! Бесовский проглот. Все, все забрал, все отнял…       — Ты знала? — не мог не задать волнующее горькое, что так и лежит на языке.       — Нет, но кое в чем догадывалась.       Я взглянул вопросительно, ожидая подробностей, и заметил, что ее образ начинает таять, терять четкость контуров. Уже? Испугался. Стал хвататься, но все просачивается сквозь пальцы, не удержать — нарушена плотность. Когда-то давным давно она учила меня собирать силу эмоции и уплотнять, придавая форму, например, шарика. Видимо, не зря, в догадке. У меня плохо выходило, то же самое происходит сейчас, не хватает концентрации, не задержу.       То, что мне поведало болото, довольно интригующая информация, но она абсолютно бесполезна, если бы бабушки не было рядом.       — Нет-нет, не уходи. Мне одному не разобраться, — взмолился я, всё ещё безрезультатно цепляюсь, клонюсь.       — Глупый, — прикрикнула строго. — Будь уже тем, кем ты есть! Восстанови баланс Миров, — она коснулась моей макушки еле ощутимо. — Только так ты спасешь его.       Пуцнулся, упал на колени в болотный плюш, напитанный студёной водой. Сельская ведьма окончательно растворилась, я ничего не смог сделать, задержать ее подольше. Хоть что-то еще сказать или уточнить. Совсем ничего. Лишь слышу, как быстро промокает одежда, через шнуровку обуви затекает холодная жижа. Грузну потихоньку под собственным весом и не знаю, что делать, правда.       Ведьмовская сила передается по наследству? Я слышал об этом раньше. Возможно и так — магия предков — фамильная ценность. Но меня не было рядом в момент, когда ее человеческий час закончился, мне ничего не передали. Я не получил ничегошеньки, кроме как записок в старом шкафу и то, случайно. Мало, того мало! Как я могу стать ведьмаком, если захотелось? Легко воспользоваться своим Даром, которого совсем не ощущаю? Взять и вылечить Божественную Сваргу*, что сбилась с пути и шатается? Обуть в Велесовы** лапти лесного Хранителя, перевернуть страницу верховных законов, написав новые? Спасти…       Да вы все с ума сошли что ли?!       Снедавна существа, духи и божества стали неотъемлемой частью моего существования. До того я жил просто и по-человечески. Слушая бабушкины сказки перед сном, я никогда не применял их к себе, как я могу?.. Я всего-то шарлатан! Роняю зад на болотный выступ, клонюсь ниже, скулю. Подсербываю сопли, сжимаю кулаки, все без толку.       — Вот ты где! — свист, а после и весь мужчина не просто показался, а навалился всем телом сверху. Как будто упал с тяжелой серой тучи, висящей над головой.       Он сминает меня под собой, вместе с снегом, высохшими веточками мирта и багульника, зачерпывая болотную «грязь», прижимает к груди. Как зверь, что прячет от другого лакомый кусок, отгораживает, назидательно защищает свое. Дышит тяжело, словно успел облететь весь белый свет, причем дважды. Шепчет что-то неразборчивое в мою ключицу, и понимаю, что он… волнуется?       Провал в прошлое не был простым ритуалом. Очевидно я исчез из лесного «радара». Шутка ли? Ну да, ему тут точно есть о чем поволноваться. Что будет, если лесное сокровище найдут и вытрясут то самое? Охота завершится. Финал известен.       Обнял охотно своего защитника, положил руки на вздымающуюся спину, успокаивая. Я не вижу его беспокойства воочию, могу лишь представить, как бушует. Придаю форму стихийного ненастья, что чуть не снесло мой дом в начале лета. Оно такое же? А что если энергия леса и энергия Яви принципиально разные вещи? Одну я вижу, другую чувствую. Человек, как и сосновый бор — проводник, один — чудес, другой — эмоций. Кончиками пальцев могу прикоснуться не только к зелёному туману, но и шее, затылку взволнованного друга. Схватить эмоцию и, словно нитку намотав, потянуть легонько. Да, именно так бабушка и учила.       Я понял. Не надо искать сходство в разных по принципу мирах. Как и не стоит сравнивать прошлое и настоящее. Не нужно ничего объединять или смешивать. Передо мной неожиданно расстилались целые угодья осознания происходящего. Я плохо искал, вернее, не там. Лесничий всегда крутился рядом, подталкивал, что-то рассказывал, а я не хотел слушать. Но главное в том…       — Все хорошо, — поглаживаю. — Я же люблю тебя, — впервые мне захотелось сказать ему прямо о своих чувствах, — и никуда не денусь, я рядом и не предам.       Моя любовь искренна, а уплата лесному Богу исключительно добровольна, как и его дар. Хоть бес и приложил свою лапу к моей судьбе: провалы в памяти, неопределенность, сумбур и растерянность в человеческом мире. Любить заставить он не мог. Касаться человеческой души попросту не умел.       — Чего? — Лесной мужик приподнялся и с опасением посмотрел в мое лицо. Будто мой треп испугал его ещё больше.       Мокрой и грязной ладошкой я коснулся его скулы, провел с дрожью по губам. Заглянул в светлые, чуть серые, такие родные глаза. Мне стоит отбросить все, абсолютно все. Неуверенность, страх, мнительность и опасения. Довериться ему, как он однажды доверился мне, вложив в руки маленький светящийся камешек.       — Я весь промок. Жуть как замерз, — сделал вид, что ничего такого и все как прежде. — Холодрыга!