«Берегитесь, юные создания!»

... Придя домой, Рамона приняла в душ, поужинала, сделала домашнее задание и принялась за чтение. В то время как личная жизнь ее ведомых гормональными всплесками ровесниц била ключом, у самой Рамоны ни разу не было отношений. Вовсе не потому, что она была недостаточно привлекательна, харизматична или обделена вниманием. Истинная причина крылась в том, что девушка боялась даже допустить мысль о близком взаимодействии с представителями противоположного пола. Ещё в раннем детстве она твёрдо решила, что никогда не выйдет замуж — не повторит ошибок своей жертвенной матери, ни за что не окажется запертой в золотой клетке. Но каждый раз, когда она в тайне ото всех читала любовные романы, в глубине ранимой души закрадывалось желание стать героиней одного из произведений, и в этом девушка отказывалась признаваться даже самой себе. «Какой дурак вообще придумал, что рыбам необходимо кого-то любить? Вот и очередное доказательство того факта, что астрология - полная лопухня.» — рассуждала она, попутно помещая выученный наизусть томик «Лолиты» в старый школьный рюкзак, предварительно обмотав книгу в футболку. Внезапно раздался скрип отворяющейся двери.  — Доченька, что ты тут делаешь? Притворно-слащавая интонация отца резала уши Рамоны, словно тысяча острых ланцетов. — Ничего… Складываю одежду. — Так ничего или складываешь одежду? Медленно, точно хищник перед нападением, он начал приближаться к дочери, а та — диаметрально противоположно прижималась к стене. — Кажется, я уже объяснял тебе, что за словами нужно следить. Может, следует объяснить по-другому? — он нежно провел рукой по ее затылку, после чего резкой хваткой сжал волосы. Стиснув зубы от натиска боли, Рамона взмолилась: — Папа, пожалуйста, извини меня, я больше никогда не буду допускать подобные ошибки и огорчать тебя, я все поняла на словах, прошу тебя, прости!  — Солнышко, в тот раз ты тоже все «поняла». Разве такое бездумное существо, как ты, способно совершать какие-либо умозаключения? Грубым рывком он за волосы потащил её в гостевую комнату. Далее провёл по одной из полок пальцем, на котором, словно печать на смертном приговоре, осел полупрозрачный, едва заметный слой пыли. Мистер Барнетт, подобно прицелу, навёл на дочь полный жестокости взгляд.  — А теперь, милая, объясни мне, что это такое. — Это…Это пыль… — Правда? А по чьей вине она здесь оказалась?! — яростно выкрикнув фразу, он сжал ладонь в кулак.  — Пожалуйста, не нужно, сейчас я быстро все приберу, в доме не останется ни одной соринки, прошу, извини меня! — на ее более не видящих надежды зелёных глазах начали проступать слезинки. Весь оставшийся вечер мать и младшие сестры Рамоны содрогались от криков, всхлипов и грохотов, доносящихся из соседней комнаты.