Слуга Ворона

- Быстрее, юноша. Вы росомаха, а не черепаха, никто не будет ждать, пока вы придумаете выпад получше.       Тактика у Ворона была одна. Во время тренировки он много говорил, говорил весёлое, но раздражающее. Сохранять спокойствие требовало усилий, но Рик научился и пропускал подобные комментарии мимо ушей. Он понимал, что его учили выдержке. - Уже лучше. Продолжайте так.       Рику едва удавалось собрать мысли в одно. За несколько минут до тренировки пришла новость об Эсперадоре. Адриан мёртв. Адриан умер в то время, когда Эрики не было рядом. Герцогиня помнила его с детства. Он был хозяином её второго дома, её самым лучшим учителем, самым мудрым наставником. Адриан всегда мог найти нужные слова, чтобы подбодрить или утешить, а Эрика, неблагодарная Эрика, даже не смогла заметить его болезни.       Герцогиня Окделл не позволила себе заплакать, а когда люди не разрешают себе слёз, они начинают злиться. Ворон вновь потерял своё очарование, и Эрика представить не могла, что в нём ещё совсем недавно вызывало в ней такую сильную волну обожания. Рокэ Алва - убийца и только.       Эмоции слились с телом, и движения стали слаженными и чёткими, Рик перестал допускать промахи. - Очень хорошо, - маршал больше не смеялся, а внимательно следил за действиями оруженосца. - А теперь попробуйте тот приём, которому я вас учил. Сбейте меня с ног.       Действительно, это движение отрабатывалось последние два занятия. Маркиз прилежно выполнил цепочку выпадов, и Рокэ опустился (именно так, потому что едва ли это можно было назвать падением) на землю.       Рик посмотрел вниз. Сердце зашлось, это было абсолютно изумительное чувство. Подумалось о том, что стоит всего лишь снять защиту и ударить. Наверное, он бы смог, ухитрился успеть. И тогда конец всему, можно будет вернуться домой, к семье и Альдо. Так просто. Так невозможно. - Вы победили, юноша. Ваши действия? - Алва приподнялся на локтях.       Оруженосец, как и было положено, приставил рапиру к горлу проигравшего. В сердце заиграл триумф. Рик понимал, что герцог поддался, что это лишь часть урока, но невозможно было отогнать мысль о том, что прямо сейчас Ворон беспомощен. - Сударь, вы сдаётесь? - Сдаюсь, - Рокэ по-театральному трагично мотнул головой.       Само это слово звучало из его уст неестественно, в него никак не возможно было поверить. Маркиз с сожалением опустил оружие и отвернулся.       Через секунду его рванули назад, и Рик едва не потерял равновесие, завалившись на спину. Пальцы Ворона чуть сдавили горло, и оруженосец принялся отбиваться, на мгновение позабыв о том, где они. Казалось, что Рокэ действительно хочет убить. А что, если он всё узнал?       Наконец Рику удалось вырваться из крепкой хватки, и он буквально отлетел на несколько шагов назад, ошалело глядя на своего сеньора. Ворон улыбался, как ни в чём не бывало. - Вот и ещё одна ошибка, Рик. Никогда не поворачивайтесь к поверженному противнику спиной.       Рик молчал, уперевшись в эра непроницаемым взглядом. - Вы напали нечестно, - тихо, но на этот раз вовсе не от робости, сказал он. - "Нечестно", вот как? - брови Алвы поползли вверх. - А разве наёмник, напавший на вас, соблюдал правила чести? - И что же, мне опуститься до его уровня?!       Маркиз и сам не мог понять, куда делось смущение, одолевающее его всякий раз в присутствии эра. Он дерзил, дерзил откровенно, и при том не испытывал ни вины, ни страха. - Вы полагаете, лучше лежать в земле? - голос Ворона оставался снисходительным, и в то же время оруженосец почувствовал, что на этот раз с ним говорят серьёзно. - Рик, прозрейте. Вы живёте не в сказке, не в легендах про рыцарей. Здесь с вами никто не будет церемониться. - Ведь именно так вы всегда поступаете сами?! Бьёте со спины?!       От злости, бушующей внутри ненависти, хотелось заплакать. Будь у Эрики пистолет, она бы выстрелила прямо сейчас, будь у Эрики яд, она бы не медля его использовала. - Да, так! - Рокэ впервые на памяти оруженосца повысил голос. - И вы станете делать точно так же, либо вас убьют в первом же серьёзном бою! - Я не стану! - ответил Рик, с досадой осознавая всю безосновательность своих слов.       Ворон несколько секунд помолчал, а потом заговорил тихо, с непередаваемой, почти угрожающей интонацией: - Идите к себе, Рик. Вам надо прийти в себя.

***

      Когда пришёл Хуан, Рик понял, что ждал его. Он тут же подскочил со стула и, не дожидаясь приказаний, сказал, что непременно придёт к господину. Весь день он чувствовал себя наказанным, не мог ни отдохнуть, ни расслабиться. В очередной раз собственная эмоциональность сыграла с ним злую шутку, и Рик был разочарован в себе самом. Всякий раз он ругал себя за несдержанность, но ничего не мог поделать, когда речь заходила об идеалах, привитых ему с детства. Они были святы.       Однако в кабинет герцога он вошёл тотально спокойным, обдумавшим всё, что скажет. - Вы будете кавалером нарасхват, юноша, - сообщил герцог Алва, поднимаясь из-за стола. - Вашей даме никогда не придётся ждать вас. Они это ценят. - Простите, - без церемоний сказал Рик то, что собирался сказать. - Я повёл себя недостойно, я дерзил, я был неправ.       По губам Рокэ скользнула улыбка. Через секунду он смеялся. На этот раз смех эра не звучал оскорбительно, а напротив нёс облегчение. - Признаться, если бы вы не проявляли горячности время от времени, я бы в вас разочаровался, - отсмеявшись, он поднёс пальцы к вискам, как делал это часто. - Правда? - удивлённо спросил Рик. - Ну разумеется, - Ворон повернул голову в сторону окна, чуть сощурившись. - Погода неплохая. Прогуляемся.       Как обычно, фраза, должная быть предложением, вышла скорее похожей на приказ. Впрочем, Рик и не имел ничего для возражения. Не разговаривая друг с другом, они вышли в конюшню и отвязали лошадей. Ызарг и Моро поладили на удивление хорошо, и чёрный мориск как будто даже подчинялся новому другу. Оруженосец хотел уточнить, куда именно, собственно, они собираются ехать, но после передумал. В сущности, это не имело никакого значения.       На улице был поздний вечер, практически ночь, а вокруг тихо, и за несколько минут в дороге им не встретился ни один путник. В тишине стали слышны звуки, которые раньше перебивал городской гомон, и маркиз с восторгом наблюдателя приметил стрёкот сверчков. - Я надеюсь однажды увидеть вас на должности маршала, юноша, - через несколько минут заговорил герцог. - Но для этого вам нужно ещё многому научиться и первым делом - не умереть.       Рик замер, чувствуя, что услышал нечто крайне важное для себя. Эр говорил о маршальской должности, как о чём-то вполне достижимом, и оруженосец понял, что в него по-настоящему верят. Это поражало, обескураживало... и восхищало.       Эрика росла в строгих условиях, под неустанным надзором матушки, который после гибели отца лишь усилился. Она была склонна часто сомневаться в себе и, чувствуя тёплое отношение к себе, всякий раз не могла удержаться от горячей благодарности и чувства признательности к человеку, благоволящему ей.       Было невыносимо сложно исполнять роль оруженосца Рокэ Алвы. Эрика-то думала, что он мерзкий уродец. Раньше она презирала его всей душой и совершенно искренне всем об этом говорила. Теперь же она могла ненавидеть Ворона, злиться на Ворона, но только не презирать. Впрочем, и ненависть молодой герцогине давалась тяжело.       Рокэ был храбр, и это факт. Рокэ помогал Рику уже множество раз, и это факт. А ещё Рокэ почему-то был добр к своему оруженосцу, и это, Леворукий его подери, тоже факт! Временами маркиз ловил себя на том, что забывается и начинает слушать Ворона с восторгом ребёнка или отчаянно переживает о его мнении о себе.       В такие моменты оруженосец чувствовал величайший стыд. Своей приязнью к Алве он предавал семью и уподоблялся худшим из навозников. С другой стороны, поступки остаются поступками, кто бы их не совершил. Она обязана Ворону, и прежде чем забрать его жизнь, нужно каким-то образом отдать долг. - Вполне понятно, что вам тяжело.       Рик вздрогнул. В голосе Алвы скользила почти ласка. - Вы приехали с Севера, а, насколько я могу судить, северяне весьма прямолинейны, будь то хорошо или плохо. Двор вам непривычен, ваш эр вас раздражает, а ваш Эсперадор мёртв.       Оруженосец стиснул поводья. Рокэ обращался к маркизу Кадрону, но его слова доходили и до Эрики Окделл. Она поняла, что её жалеют, но эта жалость не оскорбляла и не приносила унижения. Рик был не в силах оттолкнуть предлагаемую ему заботу. К тому же, Ворон так верно угадал причину его несчастья. Очарование, которое герцог Алва неизменно нёс с собой, вновь возобладало над ним. - Вы ещё чужой здесь, юноша. Такой же, каким был я, когда отец впервые заставил меня покинуть Кэнналоа. Ещё бы, - Ворон улыбнулся, - потомок предателя. Стоит ли говорить, что ваши сородичи не слишком мне обрадовались.       Маркиз внимательно посмотрел на герцога Алву. Он впервые говорил о своём прошлом, и оруженосец стремился не пропустить ни одного слова. - Но вас все слушаются. Никто никогда вам не перечит.       Рокэ задумчиво погладил Моро по загривку. - В то время слушались моего отца. Я был птенцом, со мной никто не желал считаться и тем более уступать своих мест.       Рик попытался представить маршала своим ровесником: неловким и растерянным. У него получилось не очень хорошо, но всё равно стало очень смешно. Однако рассмеяться ему не позволила робость перед эром, но когда Рик скользнул по нему смущённым взглядом, Ворон улыбнулся и чуть приподнял брови, будто всё понимая и соглашаясь. Смех наконец-то вырвался наружу. Рик смеялся, и на душе становилось не то чтобы легче, но уже намного лучше. - Это несправедливо, - отсмеявшись, выдавил он, чтобы сгладить собственную реакцию. - Почему нет? - Алва поднял брови. - Разве кто-то брал у вас в долг, едва вы появились на свет? - Конечно нет, - смущённо ответил Рик. - Значит, вам никто и ничем не обязан. Не стоит злиться на людей лишь за то, что они не желают выполнять вместо вас вашу работу или облегчать её вам, - Рокэ чуть приподнялся в седле, и сощурившись, как недавно у окна, посмотрел вдаль. Маркиз не понял, что же именно он искал. - Рассчитывайте прежде всего на себя и только на себя. Урок дружбы и доверия успеете усвоить и позже.       Всё существо Рика отторгало эту истину. Он действительно никогда прежде не чувствовал себя таким одиноким. Но и таким нужным тоже! - А как же вы? - выдавил оруженосец, подумав, что, пожалуй, один Ворон был здесь с ним всегда, помогал во всех передрягах. - А я буду не всегда, - маршал перестал искать неизвестное вдали и вновь смотрел на своего оруженосца. - Но пока смогу, останусь на вашей стороне.       Никогда прежде Рику не хотелось так сильно рассказать эру обо всём: об Адриане, о сжигающем чувстве вины, о сомнениях. Но он молчал, заставлял себя молчать ради семьи и друзей. Ради самого дорогого на свете.