Их узы: alternative

      «Мне даже пойти некуда», — с щемящей печалью протянула Аюми. Сейчас у неё не было ни дома, ни семьи, ни даже собственного «я». Как и ожидалось, крохотная социальная квартирка, в которой девушка ютилась долгие годы, была в «другом» мире отдана другим же людям. Дряхленькая соседняя, в которой жил юноша-солнце, также принадлежала незнакомой женщине. Вернуться в квартал Учиха Аюми не могла, потому как это бы подвергло опасности Наруто и Саске: наверняка там сейчас большой переполох из-за учинённого погрома. Оставалось только спрятаться в укромном уголке, где никто не найдёт.       Таким местом оказалось одно из подсобных помещений госпиталя: там хранили неактуальные записи, ещё не ставшие достаточно старыми для большого архива Конохи, но уже вовсе не нужные текущим медикам. «Иногда полезно досконально изучить место, где работаешь», — Аюми аккуратно устроилась между бесконечными рядами шкафов, до отвала забитых документами. Там было прохладно и очень темно, пыль в воздухе не просто витала — стояла неприступной стеной, подобно тяжёлым каплям тропического дождя. Но выбирать не приходилось. Сжавшись всем телом, Учиха постаралась хотя бы ненадолго заснуть.       Однако после столь сложного дня сон никак не шёл. Пару раз девушка погружалась в полудрёму, но в сознании тут же вспышками возникали сцены сегодняшнего. И самым страшным кошмаром стал он. Один из самых близких людей, её нежное пламя, которому безоговорочно верила, в новой реальности оказался жестоким, сумасшедшим и совершенно беспощадным. Не нужно быть психологом, чтобы понять: на людях лже-Итачи сохранял маску достойного и благовоспитанного лидера, а под покровом ночи превращался в зверя, вымещавшего на беспомощной жене всё. Она о многом жалела в их настоящем прошлом, но никогда бы не подумала, что альтернативное будущее станет настолько ужасным.       «Итачи», — девушка с грустью взглянула на камушек на пальце, едва различимый даже стараниями Шарингана в густом мраке. Первая слезинка скатилась по подбородку. Судорожно начала теребить драгоценное колечко. Вторая обжигающая капля разъела сердце. Учиха сжалась, подобно продрогшему на холоде котёнку. Тихую истерику было уже не остановить.       «Впервые ощущаю себя настолько чужой в родной Конохе», — последнее, о чём подумала Аюми, прежде чем хотя бы ненадолго заснуть. Сон протекал беспокойно: несколько раз шиноби распахивала веки в холодном поту с колотящимся сердцем, но потом от усталости проваливалась обратно. На третьем или четвёртом таком заходе девушка решила, что лучше уж не сомкнуть глаз вовсе. Свет никогда не проникал в столь тёмный уголок, а потому она точно не знала, который сейчас час. Понадеявшись на не слишком раннее время, Аюми выбралась из пыльной каморки.       Небо приобрело лазурно-сероватый оттенок, но ещё не окрасилось в розовый, оранжевый или же лиловый цвета. Солнце также оказалось неготовым к рассвету, а потому скромно притаилось где-то за горизонтом. Снаружи было прохладно и зябко, потому как даже мягкая зима Конохи всё ещё оставалась зимой.       Аюми неспешно брела по полупустым улочкам, не желая привлекать лишнее внимание передвижением по крыше. Что ей делать? Как лучше поступить? Вопросы, на которые вчера не желала искать ответ, с бешеной скоростью накапливались в помутнённом обрывистым отдыхом сознании, смешиваясь в неразборчивую кучу. Сказать Хокагэ? Её слово против слова главы самого уважаемого клана. Сбежать из Конохи? А куда? В Суну*? В этой действительности диалог с Кадзэкагэ никогда не состоялся, потому что Аюми не была ниндзя. Оставалось только выработать план совместно с Наруто и Саске, но сейчас поместье Учиха скорее всего охраняется со всей строгостью, а потому незаметно пробраться к ним не получится… Снедаемая сомнениями, девушка продолжала ход.       Внезапно она углядела две фигуры, на большой скорости направлявшиеся к резиденции главы селения. Они бежали по верхушкам домов, довольно громко и радостно о чём-то переговариваясь. «Наверное, возвращаются с задания», — подумала было девушка, но странной была численность: обычно команды работают по трое-четверо, а это значит, что перед ней предстал нетипичный отряд. «Супруги?» — ибо кто ещё мог работать в паре. Присмотревшись повнимательнее, Аюми заметила длинные клубничные локоны женщины и пышные блондинистые, словно само солнце, волосы мужчины. Слишком необычное совпадение — следовало проверить.       Аюми с лёгким шелестом рванула вверх: техника телесного мерцания позволила не просто нагнать незнакомцев, а возникнуть прямо перед ними на очередной крыше.       — Э-эй! — вскрикнула возмущённо женщина. — Осторожнее быть надо! А если бы мы не успели затормозить? — шиноби была недовольна, но в глазах её читалось большее беспокойство за сохранность жизни Аюми, чем искреннее возмущение таким спонтанным поступком.       — Ну-ну, Кушина, не кипятись, — успокаивал её напарник. — Вам что-то от нас нужно? — заботливая и нежная интонация сменилась на деловую и бесстрастную сразу же, как мужчина обратился к Учихе.       «Как я и думала, это они», — Аюми много раз видела портрет Четвёртого в кабинете Кагэ, поэтому его узнала безошибочно, а красновласая по повадкам и манере речи очень уж напоминала любимого друга.       — Прошу прощения, что так врываюсь, — глубокий извиняющийся поклон, — Минато-сан, Кушина-сан. Меня зовут Учиха Аюми.       — Учиха?… — на секунду собеседница задумалась, а затем просияла искренним озарением: точь-в-точь, как Наруто. — Ты жена Итачи-сана, лидера клана?       — Да… — не стоило удивляться такой известности, но от воспоминаний о чёрном оборотне Аюми слегка поёжилась. — На… — чуть не ошиблась, — Менма-кун обронил ключи от дома, а потому, чтобы не ломать дверь, мы решили приютить его у нас на эту ночь.       — Менма, как всегда…       — Ничего страшного, он совсем не доставил неудобств, — смягчила Учиха, — поэтому, когда освободитесь, сможете найти его в нашем родовом квартале, — фраза прозвучала максимально коряво, но ни Аюми, ни Наруто пока не знали доподлинно, где теперь живёт Узумаки, а подобная уловка позволила бы узнать безошибочно, не привлекая лишнего внимания.       — Конечно-конечно, просим прощения и спасибо Вам, Аюми-сан, — Кушина смутилась из-за поведения собственного сына.       — Всё хорошо, Кушина-сан, Менма-кун очень хороший, — она говорила без фальши: неважно, зовут его здесь Менмой, Наруто или как-либо ещё, юноша, вместе с ней пересёкший пространство, оставался самым светлым человеком для девушки.       Распрощавшись с четой Намикадзе-Узумаки, Аюми ловко спрыгнула на землю и уже собиралась продолжить путь, как её окликнул до дрожи знакомый голос.       — Аюми, где ты была? Я так волновался!       «Снова он», — девушка вздрогнула от неожиданности, но дальнейшую реакцию умудрилась сдержать. Юноша возник подле, словно появившись из ниоткуда. Его длинные угольные волосы, обычно завязанные в низкий хвост, сейчас растрепались от быстрого бега, а на сдержанном лице чётко отражалось беспокойство.       Аюми хотела было спросить — для кого этот спектакль, — но краем глаза заметила, что людей вокруг с каждой минутой становилось всё больше: словно именно сегодня все решили встать ни свет, ни заря, даже не дожидаясь, пока взойдёт солнце.       — А… я… — какую ложь соврать окружающим? Что они поругались и жена ушла из дома? Тогда ей точно конец. Что вышла за продуктами с раннего утра? Но в руках нет ни единого пакета, да и магазины пока закрыты. Что возвращалась от подруги? Но у неё не было друзей-девушек, скорее всего, в этом мире тоже.       — Пойдём домой, тебе нужно выспаться и привести себя в порядок, — намёк на смявшуюся и пыльную после подсобки госпиталя одежду. Итачи бережно обнял за плечи и притянул девушку к себе: так близко, что можно было почувствовать тёплое дыхание.       — Дёрнешься — и я устрою весёлое приключение мальчику-лису, — склонившись над самым ухом, чтобы никто другой не услышал, демон скинул покров притворства.       — Что? — Аюми вмиг побледнела, а сердце тревожно замерло.       — Залезу к нему в голову и мы с Девятихвостым немного поболтаем. А потом, как знать, может и Конохе между делом достанется, — этот умалишённый угрожал взять хвостатого под контроль и напасть на Лист, как сделал когда-то Мадара.       — Неужели тебе плевать на деревню?       — Меня волнует только будущее моего клана. Наше будущее, Аюми.       Монстр в обличии любимого человека ехидно усмехнулся, хотя со стороны казалось, что он лишь нежно улыбается своей дражайшей супруге. «Дьявол», — от омерзения хотелось вывернуться наизнанку. Гнусный оборотень играл с её чувствами: к юноше-солнцу, родному селению и к самому себе. Итачи всегда был достаточно умён, поэтому, скорее всего, понял, что жена перед ним — ненастоящая, но такое чувство, что его это несильно волновало. Главное — иметь красивое и безвольное прикрытие для своей скверной душонки, обязательно в личине «Учихи Аюми».       — Ты не Итачи, — процедила шиноби. — Он бы никогда не предал деревню.       — Так же, как и ты, — не Аюми, — подлец действительно заметил подмену. — Но мне всё равно, пока ты исполняешь свою роль, — слово в слово озвучил он догадки супруги.       Девушка горько хмыкнула, покорно склонилась и последовала за главой клана. Как бы парадоксально ни звучало, а Аюми действительно понимала Учиху Итачи лучше, чем кто-либо другой: даже фальшивого, скверного и изуродованного искажёнными принципами.

***

      Квартал Учиха лихорадило, казалось, ещё с ночи. Туда-сюда сновали шиноби полиции, а пепелище, где когда-то располагалось семейное гнёздышко главы, оцепили угрожающими надписями: «Не входить»! Сжигающее дотла, словно гнев самой богини солнца, пламя, не оставило ни головёшки: только золу, уже рассеянную ветром.       — Аюми, с тобой всё хорошо? — Саске выглядел непривычно взволнованно. Несмотря на сложность и противоречивость их отношений, младший по-настоящему ценил девушку и переживал о её состоянии.       — Аюми-тя-я-ян! — Наруто бросился на подругу с пылкими объятиями. — Аюми-тян?       — А, ничего, всё хорошо, — попыталась сгладить свою реакцию девушка. Юноша-солнце никогда не сдерживался в проявлении своих чувств и, похоже, спросонья забылся и полез к той, кто в этом мире, возможно, даже не была с ним толком знакома.       — Аюми очень устала, сейчас ей лучше отдохнуть, — конечно, столь бурная реакция Узумаки не осталась незамеченной для монстра, стоявшего рядом. Притворная забота, от которой хотелось вытошнить несуществующим завтраком прямо в эту наглую рожу. Поблёскивавшие в лицемерном переживании глазки-угольки. Девушка никогда бы не подумала, что будет настолько ненавидеть своего избранника.       «Нет, спокойно, это не Итачи, а просто сброд с его внешностью», — успокаивала себя девушка, пока тот осторожно вёл по коридорам старого поместья.       — Мы ещё поговорим об этом, — предупреждающе нашептал демон, пока заводил жену в комнату. Убранство в новом жилище очень напоминало предыдущее: судя по всему, то была одна из гостевых спален для самых высокопоставленных визитёров.       — Да пошёл ты, — вырвалась девушка, когда дверь-сёдзи захлопнулась. Немая ярость, презрение: столь многое сейчас смешалось в ней. — Мерзость хуже Тоби.       — Не знаю, кто такой Тоби, но разве я столь ужасен? Искал поутру жену, которая так перепугалась из-за нападения шпиона Орочимару, что в ужасе убежала прочь, — издевался, он определённо испытывал выдержку девушки.       — Значит, свалил всё на Змея?       — А как иначе?       — А Аматэрасу, поди, это была твоя атака против него? — уже догадалась Аюми. В реальном мире её всегда очень грела мысль о том, что их техники Мангёкё похожи: яростный непотухающий огонь. Шиноби находила в этом что-то символичное, словно сама судьба благословляла их после стольких мучений и лишений. Но теперь монстр в маске самого любимого человека глумился над её мечтами, попирая последнее светлое в душе.       — Разумеется, — Итачи буквально подлетает, намереваясь собственнически схватить за подбородок. — Ох, забыл, что у тебя тоже есть Шаринган.       В ответ багряно-алые огоньки прожигают взглядом, точно хотят испепелить на месте.       — Отдыхай, — снова притворно-лукаво улыбнулся он. Непонятно, как люди вокруг не замечали подвоха и видели в этом что-либо хорошее, потому как Аюми мерещился лишь злобный оскал, — но к вечеру будь готова, в деревне праздник, — стало ясно, почему именно сегодня снаружи так кипела жизнь.