Мой Шехзаде

Со следующего дня началась удивительная жизнь, которую Билл позже вспоминал очень часто. О них с Эндрю заботились, сытно кормили, но следили, что бы мальчики не переедали, заставляли следить за телом, делать зарядку, постоянно проводили процедуру выщипывания волос, регулярно мыли, натирали разными маслами, ухаживали за волосами, ногтями, зубами… Это было очень приятно. Помимо них двоих было ещё много учеников, но девочек было меньше, чем мальчиков, примерно в половину. Волосы Билла стали блестеть от постоянных масок, стали лучше расти и вообще ему нравилось, что они такие длинные и красивые, он всегда мечтал о таких волосах как у Андрея, но папа часто стриг его по плечи, почему-то не разрешая отращивать длину, аргументируя, что мужчины должны стричься короче. И кто только придумал такие дурацкие правила? Длинные волосы – это ведь так красиво. За учениками постоянно следили, опрятно одевали, но главное – их учили. Создавалось ощущение, что Билл снова вернулся в школу, правда добавилось несколько странных уроков, на которых им показывали такие вещи, от которых щеки мгновенно заливались румянцем: как раздевать будущего Господина, как за ним ухаживать, ласкать его тело и свое. Вместо живого мужчины была деревянная кукла, с которой они и проделывали различные манипуляции. Билл поначалу вообще отказывался что-либо делать, его нутро протестовало, ему не хотелось учиться таким вещам, но после того, как его пару раз заперли в темнице, оставив без еды и воды, он решил, что впредь не будет перечить. Турецкий язык оказался довольно сложным, и Билл с трудом понимал его, но шло время и те фразы и слова ранее не поддавались памяти, вдруг в ней заседали. Поначалу Андрей превосходил его в обучении, потому что уже многое усвоил до появления брюнета в школе, но, тем не менее, спустя месяц, Вильгельм догнал его и даже перегнал. Учителя хвалили Билла за то, что он очень усидчивый и старательный, а ещё им безумно нравились его рисунки, они отмечали, что у мальчика явный талант. Брюнет и в школе хорошо учился, всегда старательно выполнял домашние задания, а на уроках никогда не отсиживался в сторонке, постоянно тянул руку и стремился отвечать. В свободное от уроков время начальница позволяла гулять в саду, который находился возле школы, им разрешали играть между собой в игры, читать не учебные книжки, но исключительно на турецком. Это было сложно, но мальчики старались. Если бы не уроки соблазнения, можно было бы подумать, что их просто отправили в какую-то удаленную от дома школу, где просто приходилось ночевать. Но реальность не изменилась, они были наложниками в будущем и от этого не скрыться. Про побег Билл больше не думал, ибо Андрей тогда был прав. В школе очень много охраны, за ними следили двадцать четыре часа в сутки, все двери, ведущие на свободу, находились под замком, а предупреждения о возможных наказаниях за попытку убежать высказывались ежедневно. Спустя два с половиной месяца Билл и Андреас уже неплохо говорили на турецком и даже иногда забывались и общались на нем между собой. Представление о гареме, которое было у подростков до того, как они попали в школу разбилось в дребезги, оказалось, что в наложники покупают не только девушек, но и парней, причем последние, зачастую, пользуются высшим спросом. Они много узнали от учителей об Османской империи, о том, как все устроено во дворце, если раньше эта тема была для мальчишек темным лесом, то теперь они и сами могли многое поведать другим, тем более было кому: в школу купили новых учеников. Смотря на их перепуганные лица Билли вспоминал себя, ведь ещё пару месяцев назад он был таким же как они и всего боялся. По правде говоря, он и сейчас трусил. Изменилось только одно – Билли смирился. Да, страшно, да неправильно, да он не хотел жить такой жизнью. Но что он, никчемная букашка, мог сделать? Что он мог изменить, если по-сути от него вообще ничего не зависело. Протестовать? Означало вредить самому себе. Сбегать? То же самое. Пока он находился в школе, то будущее в гареме казалось каким-то далеким и несуществующим, мальчик старался просто не думать о нем. Так было проще и легче. Он жил здесь и сейчас, а потом…. Это ведь будет потом, правильно? Из рассказов учителя Зейнаб, мальчики узнали, что самый лучший гарем принадлежит Султану и его сыновьям, но попасть в него было практически нереально: очень жесткий отбор. Остальные гаремы принадлежали чиновникам султана и его приближенным, простые смертные наложников не имели. Зейнаб так же поведал, что некоторым его ученикам и ученицам все-таки удавалось попасть в гарем Султана и что у всех остальных тоже был шанс. Султана звали Мухаммед, а его сыновей, коих было целых три, по старшинству: Анис, Том и Георг. Поговаривали, что все трое были нереальной красоты мужчинами и имели очень большое количество наложников и наложниц. Хотя, что они ещё могли сказать? Что они страшные? Билла это веселило, но он, молча, слушал и делал серьезное лицо, сдерживая смех, каждый раз, когда слышал нечто подобное. На третьем месяце обучение будущих наложников заканчивалось и их вновь должны были везти на рынок рабов, только уже другой, более дорой. Когда мальчики узнали об этом, их охватила паника: неужели их вновь разделят друг с другом? Билл с Андреасом сильно переживали и последние недели не отходили друг от друга ни на шаг. Каждый из них надеялся на то, что их продадут в один гарем, и они останутся вместе, ведь их дружба было единственным, что напоминало им о доме, о жутком плене и вообще о прошлом. Да и в принципе они стали друг для друга родными, самыми близкими людьми. Когда настал день икс их вели на этот самый рынок с закрытыми глазами, едва было видно землю под ногами. Одежда была огромной, Билл в ней путался, несколько раз даже чуть не грохнулся, запинаясь. Андреас шел сзади, но брюнет был уверен, что ему было ещё сложнее, ведь ростом Андрей был на голову ниже брюнета, а одежды выдали всем одинаковые, не подбирая размер. - Слушайте меня, и все у вас получится, - послышался скрипучий голос карги. Той самой, что осматривала Билла в первый день, а также являлась начальницей школы наложников, - Вас ждет лучшая участь, если понравитесь султанским евнухам! Сейчас вам снимут повязки с глаз, ваша задача улыбаться и стараться произвести хорошее впечатление. Вы должны продать себя сами и как можно дороже. Ясно? Им поочередно развязали глаза. Когда с Билла сняли повязку, он зажмурился, от яркого света и огляделся. Этот рынок был чем-то похож на тот, на котором их продали старому турку, но все-таки отличался, здесь рабы небыли привязаны к столбам, как животные, а просто стояли рядом с палатками, коих было значительно меньше, буквально четыре или пять. Покупателей было не много, выглядели они как-то знатно, что ли, в красивых одеждах, да и рабы были не избитые и заморенные голодом, а наоборот имели очень свежий и опрятный вид. Связаны были только руки, опять же в целях безопасности владельцев. Поначалу к их палатке никто не подходил, Биллу даже немного подурнело из-за палящего солнца, которое в темных одеждах ощущалось в сто крат сильнее. Почему им не выдали светлую одежду? Это было бы куда предусмотрительнее в такую жару. Спустя какое-то время к начальнице подошло несколько мужчин, на их головах красовались смешные шапочки, а глаза были подведены черным. Они недолго о чем-то пошептались с женщиной, а затем принялись расхаживать вдоль рабов с очень умным и важным видом. Билл с Андреем, сразу смекнув кто эти мужчины, даже пошутили между собой, забавляясь над нелепым внешним видом слуг, но Зульфия услышала и зло зыркнула на веселящихся мальчишек, заставляя тех притихнуть и принять максимально невозмутимый вид. Обойдя всех учеников один из разукрашенных мужчин подошел к Билли, пристально рассматривая. - Как зовут тебя? – спросил евнух, прищуриваясь. - Вильгельм, - гордо ответил брюнет, поднимая нос к верху. - Послушный? Учился хорошо? Билл хотел было ответить, но ему не дали. Подлетела карга и не свои голосом защебетала: - Самый смекалистый ученик, все схватывал на лету, а какой красавец ты ж только погляди: глазища огромные, нос вздернутый, губы пухлые. Забирай, Гульшад-ага, гарантирую - он будет жемчужиной гарема, - евнух задумчиво почесал затылок, а Зульфия в это время шепнула Биллу и Андреасу, - это слуга Султана, если он вас купит, будете всю жизнь в золоте купаться, а ну ка улыбнулись быстро. - А этот светленький тоже ничего… - Гульшад-ага переметнулся к Андреасу. - Ой, Эндрю замечательный мальчик, очень нежный и ласковый. - Тшш, Шайтан! – всплеснул руками разукрашенный, - Замолчи! Ты всегда всех расхваливаешь, а они потом мне концерты закатывают, обзываются. Вот помнишь, ты мне Лилию навязала, украинку, так она такой противной девкой оказалась, что Томас её выставил в первый же вечер, теперь твоя красавица посуду моет. - Ох, Аллах, - старуха наиграно схватилась за сердце, - дорогой мой друг, да разве ж я её распустила? Я ж только лучших тебе предлагаю, ты ж меня знаешь не первый год, а Лилия эта… ну не моя вина, что она испорченная оказалась. - Смотри мне, Зульфия. Обманешь – больше к тебе не пойду! А скоро, между прочим, мы Георгу начнем наложников подбирать, через несколько недель ему восемнадцать, совсем вырос наш мальчик. Так, что имей ввиду! - Этих двоих заберем, - подал голос второй евнух, все это время, молча наблюдавший, - Пойдем, Гульшад-ага, нам ещё девушек нужно выбрать, время поджимает, а ты Зульфия собирай мальчиков, да поторапливайся. Евнухи пошли дальше, а Билл с Андреасом блаженно выдохнули и переглянулись, одаривая друг друга счастливыми улыбками. Их не разделили, они будут вместе! Зная это стало не так страшно, стало легче и значительно спокойнее. Вильгельм не представлял, как бы он жил, дальше не имея рядом человека, который всегда выслушает, поддержит, успокоит. А что если в дворце этого султана Мухаммеда, кого-то из них станут обижать или начнут издеваться? Кто заступится? Нет, им друг без друга нельзя! Зульфия раздала бывшим ученикам небольшие авоськи с вещами, и довольная передала ребят в руки евнухов, мысленно радуясь вырученным кулечкам с монетами. Гульшад-ага и Салим-ага купили шестерых наложников, из которых было трое мальчишек и трое девчонок. Они были довольны покупкой, сегодня действительно Аллах был милостив к ним – все рабы красивы, стройны и, если верить словам старухи, умны. Погрузив в повозку «товар» слуги Султана Мухаммеда направились во дворец, где им предстояло много работы: рабов нужно было осмотреть, помыть, подготовить, расположить, рассказать им о правилах, которые существуют именно в их гареме. - Итак, детство закончилось! С сегодняшнего дня каждому из вас предстоит стать хорошим, красивым, порядочным и образованным накожником, способным угодить своему Властелину. Запоминайте все, чему Вас будут учить, если будете послушны и усердны, то окажетесь в раю, если же нет, то жизнь во дворце для вас обернётся преисподней! Усвоим одно единственное правило: беспрекословно слушаться меня, Гульшада-агу, если кто-то забыл мое имя, напоминаю, а также Салима-агу, он будет наблюдать за девушками-наложницами, но не забудет присмотреть и за вами. Выполнять все, что мы вам прикажем без препираний и возмущений, а кто ослушается – пойдет вон из дворца. Ясно? Мы тут никого насильно не держим. Так же, если я говорю, что идет кто-то из Султанской династии вы сию же секунда опускаете свои головы и смотрите в пол! Не дай Аллах кто-то из вас посмотрит на них своими бесстыжими глазами, шайтан придет за вами! Правила в гареме для всех одинаковые, а кто осмелится их нарушить – лишится головы. Подробнее о предписаниях я лично расскажу вам завтра на занятиях, а сейчас подойдет Азиза-калфа и отведет вас в баню, а затем покажет где спать. Калфа самая главная в гареме! Имейте ввиду! К ней относиться уважительно! Кстати, забыл сказать - к наложницам не приближаться, с ними не разговаривать, а если кто глупый и ослушается будет жестоко наказан. Они стояли втроем: Билл, Андрес и Халит, третий парень, которого купили сегодня на рынке у других торговцев, внимательно слушали евнуха, боясь даже дышать. Мужской гарем оказался очень красивым, ранее мальчишки не видели подобных хором. Он представлял из себя большое двухэтажное помещение с колоннами и лестницей, на первом слева располагались низкие столы, сидячие подушки, которые ранее уже видели ребята в школе, а справа кровати в виде напольных матрасов, коих было штук десять, если не больше. Второй этаж, как объяснил Гульшад, был отдан фаворитам, тем наложникам, которые смогли привлечь внимание члена султанской династии, попадая в покои. Помимо них троих в помещении находилось ещё несколько слуг и около десятка, других рабов, которые все время подшучивали над новенькими и пытались сказать что-то гадкое: - Фу, смотри, Салим, какие они неухоженные. - Да, да! Такие мерзкие! - Не то слово. - Да как они вообще могут понравиться Шехзаде? - один из говорящих рабов, одетый почему-то лучше остальных, подошел ближе и небрежно потянул Билла за прядь волос. - Не трогай меня, – дернулся Вильгельм, смерив мальчишку возмущенным взглядом. - Пф, больно ты мне нужен, плешивый. Пошли Армен, это огребье не достойно нашего внимания, пусть сначала помоется, – закатил глаза Салим и сделав надменное лицо медленно зашагал прочь. Этот парень имел очень запоминающуюся внешность: длинные каштановые волосы, завязанные в хвост, большие зеленые глаза, пухлые губы и прямой узкий нос. В целом его можно было назвать привлекательным, если судить с точки зрения красоты. Гульшад ничего им не сказал, не отругал, и это немного задело Билла, который думал, что здесь их станут защищать, хотя бы первое время. Спустя несколько минут пришла та самая Азиза, полноватая, но симпатичная женщина лет тридцати пяти-сорока, на голове которой, как и у Аги, красовалась смешная шляпка. Она не церемонясь, велела идти за ней, предварительно отругав за что-то нескольких «стареньких» наложников. Парней повели в баню, где рабыни, пришедшие из ниоткуда, принялись их намывать точно так же, как в школе, Калфа все это время находилась, рядом раздавая команды. - Ай, блин, больно же! Может, хватит карябать мою спину? – возмутился Билли, когда служанка очередной раз грубо чесанула его вихоткой, - Убери руки, я лучше сам помоюсь. - Тихо Билл, успокойся, - беспокойно озарился по сторонам Андрей, - тебя сейчас услышат и отругают. - Да плевать, я ж не виноват, что у неё руки не из того места растут. У меня потом ссадины будут от такого мытья, – не унимался брюнет, - в школе девушки были аккуратнее. - А ну-ка тихо! Чего разорался? Федуне, оставь его, пусть сам моется, если такой неженка, - вмешалась Азиза, - Слушай ты, голосистый,- обратилась она лично к брюнету, - не кричи, пока никого не заботит что тебе нравится, а что не нравится. Возмущаться нельзя! Понял? Вредничать тоже нельзя, таков порядок. - То нельзя, это нельзя. Дышать то хоть можно? – съязвил Билл. - Дышать можно, но только осторожно, - хмыкнула Калфа, - Как тебя зовут? - Вильгельм. Можно просто Билл. - А тебя? – спросила она у друга. - Андреас, - представился златовласый юноша, - но друзья всегда звали меня Эндрю. - Откуда будете? - Азиза нахмурилась, а затем стала рассматривать мальчиков подробнее. - Мы немцы, из Айслебена. - Язык смотрю, хорошо уже знаете, вон как лопочите. Аги вас у Зульфии купили, так? – мальчики кивнули, - Что ж, неплохо. А вы симпатичные, но за свое место под солнцем побороться придется, таких как вы тут полно. - Что значит побороться? – Полюбопытствовал Андрей. - То-то и значит. Чтобы остаться в гареме не просто рабом и наложником, нужно понравится одному из наших Шехзаде, а что бы понравиться кому-нибудь из них стоит хорошо учиться, соблюдать порядок и слушаться меня, да Агу, не ругаться с другими парнями, а постараться с ними подружиться. Сразу скажу, что все это будет не просто, но побеждает самый умный и самый хитрый, как правило, просто зарубите себе это на носу. Одного смазливого лица в гареме для успеха недостаточно, будете себя плохо вести вас выживут за считанные дни, но и в обиду себя давать не нужно. Хитрость и ум. - А какие они, эти ваши Шехзаде? Они что все на мальчиков падкие, девочек им мало что ли? – расчесывая мокрые волосы, усмехнулся Билл. - Ох, Аллах! Ты что такой дерзкий? Забудь о Шехзаде, тебе о них ещё мечтать и мечтать. У твоего друга, кстати, больше шансов. Шехзаде не любят, когда много болтают, болтунов в свои покои не водят, так что советую поменьше разговаривать и побольше думать. - Стой, Калфа, ну скажи, пожалуйста… - несмело влез Андрей, видя, что женщина собирается уйти. - Чего ещё? - Скажи, какие они, мы ж ничего не знаем, а вокруг никто ничего не рассказывает. - Скоро праздник намечается. Георгу, младшему Шехзаде, восемнадцать лет исполняется, вот там и увидите какие, а пока забудьте, нечего голову свою забивать, вам ещё многому нужно научиться,- махнула рукой Азиза и отошла в сторону. *** После бани калфа привела мальчиков в общую спальню, где каждому из них разлада чистые вещи, полотенца, постельное и показала где кто спит. Халит, который таскался все время рядом с друзьями и Азизой так не проронил ни слова. Билл так же отметил, что мальчишка значительно уступал им с Андреем во внешности, у него был большой увесистый к низу нос, прыщавое лицо и густые черные брови. - И как его только взяли в гарем Султана? – прошептал Билл другу, заправляя постель. - Ты про Халита? Мда уж, он такой страшненький... И куда только Аги смотрели? Да и замкнутый к тому же, молчит все время. - Что намыли вас служанки, уже не воняете? – подошел тот самый Салим, который тогда так грубо дернул Билла за прядь. - А, по-моему, все-равно воняете, - он шмыгнул носом и скривился. - Что привязался? Иди куда шел, – Билл смерил его пренебрежительным взглядом. - Я хожу там, где захочу. Ясно? Не твоего это ума дело. - Достал, придурок… - в полголоса прошипел брюнет, закатывая глаза. - Чего? Как ты меня назвал? - Как слышал! Что привязался? - Ты так со мной не разговаривай! Я, между прочим, фаворит Шехзаде Аниса, одно мое слово и тебя вышвырнут так же быстро как привезли. Усек? - Мне все-равно кто ты, хоть пуп земли. Не надо подходить и фукать, тоже мне фифа нашлась. Или думаешь, я молчать стану? - Да что ты можешь, плешивый? Тебе до меня, как до луны. Ты себя со стороны-то видел? Смех и только. - Заткнись! – брюнет подошел ближе, пожирая злобным взглядом противника. Его раздражал этот хрен, думающий о себе невесть чего, - Сегодня ты фаворит, завтра я или мой друг. Не забывайся! - Ты? Фаворит? Не смеши мои подковы, – шатен громко рассмеялся, а затем его смех подхватили остальные наложники, которые подходили все ближе к месту стычки, - Ты вообще на себя в зеркало-то смотрел? Ну вылитая ж баба. Аги точно тебе в штаны заглядывали, а то может ты комнату перепутал? - Ох… я тебе щас! – Билл, было, замахнулся для удара, но тут подбежал Ага: - Что здесь происходит? А ну отойди от него, негодник! Как ты смеешь поднимать руку на фаворита Шехзаде? – брюнет тяжело дышал от злости, но все-таки отошел в сторону, - А ты, Салим иди к себе, нечего задирать новеньких, им итак не сладко, ещё ты со своими нападками. Иди, иди, займись лучше делами, вечером тебя ожидает Анис. - Правда? Ага, ты принес отличную весть! – встрепенулся и счастливо заулыбался, Салим, - А ты, - он ткнул пальцем в Билла, - Я тебя запомнил… - прошептал напоследок фаворит и пошел прочь, не забывая вышагивать, словно павлин. Билл тяжело вздохнул и опустился на матрас, рядом тут же примостился Андрей: - И что он к тебе прицепился, не пойму! - Сам не знаю, вроде только приехали, а уже нападки. Не сладко нам тут придется, Эндрю. - Слушайте, да вы на Салима внимания не обращайте, он первое время ко всем цепляется. На самом деле он не плохой парень, просто ревнивый до жути и по уши влюбленный в своего Господина. Увидел вас и забоялся, что его Шехзаде Анис на кого-то из вас западет. Я, Лука, кстати, - к парням подошел хрупкий юноша с короткими светлыми волосами, - Давайте дружить? Меня тут тоже особо никто не любит, я здесь всего месяц, сам только недавно освоился. Лука оказался приятным парнем, ребята проболтали весь вечер, выпытывая от нового знакомого все, что интересовало: - Шехзаде Анис очень любит мальчиков, почти весь мужской гарем собирают именно для него, но в последнее время кроме Салима он никого к себе не зовёт, остальные наложники уже возмущаются, но перечить не смеют. Томасу, среднему Шехзаде, мальчиков не посылают, он вроде как по девочкам, да и вообще поговаривают, что он какой-то особо придирчивый. Я, кстати, как-то случайно увидел его, буквально мельком и знаете, он безумно красив. Младший, Георг, пока не имеет своих наложников, но скоро у него совершеннолетия и поговаривают, что будут выбирать кого-то из нас, ну и новых привезут. - А красивый только Том? – любопытно спросил Андрей. - Нет, просто я на свой вкус сказал. Все три брата рождены от разных матерей, поэтому внешне они не похожи совершенно. Старший Шехзаде смуглый, темный и глаза его черные, он очень высокий и крупный, как шкаф, - хохотнул Лука, - Томас более светлокожий, чуть ниже своего старшего брата, но при этом отлично сложен, у него такие мускулы… - мечтательно пропел Лука, друзья усмехнулись над ним, переглядываясь, - а ещё у него очень красивое лицо, я просто не знаю, как вам описать. Ну как, знаете…, - он резко повернулся на Билла, всматриваясь, - как у тебя, да! Тоже пухлые губы, курносый нос, глаза большие, кожа гладкая. - А ты втюрился в этого Тома, смотри-ка, - не сдержался Билли от подкола. - Может быть, но что толку? – грустно пожал плечами Лука, - Он мальчиков не приглашает, только девушек. Говорят, он против мужеложства. - Вот и правильно делает, я тоже против, - фыркнул Билл, - это вообще чушь какая-то.… Ну как можно заниматься ЭТИМ с мужчиной? Хоть этот Том адекватный, остальные тут все сбрендили давно. Брюнет ошарашено уставился на друга и нового знакомого, которые, в ответ на его реплику, лишь захихикали, вместо того что бы согласиться и ожидаемо его поддержать. - Вы что с ума посходили? То есть вы считаете ЭТО нормой? - Ну не то что бы нормой, - улыбнулся Лука, - Просто лично я не вижу в этом ничего зазорного. Меня всегда тянуло к мужчинам больше, чем к девушкам. - Ладно, с тобой все ясно. А ты, Андрей? – брюнет с надеждой вглядывался в лицо друга, - Ты ведь сам говорил, что для тебя это неприемлемо. По крайней мере, раньше, говорил. Или что-то изменилось? М? - Ну… - замялся золотовласый юноша, - Билли, я… Я не знаю, - он развел руками, - Я же говорил, что покоряюсь судьбе. - Все с тобой ясно! Это какой-то ужас, - Брюнет прикрыл лицо ладонью, тяжело вздыхая, - Я, наверное, никогда не смогу ЭТО понять. - Сможешь, куда же ты денешься. Сложно, но ни у тебя, ни у меня, ни у Эндрю, выбора нет. В конце концов, мы все тут находимся для того, что бы развлекать Господ. Прими это и легче будет жить, тем более ты такой красивый… Ты непременно понравишься одному из Шехзаде, - Лука легонько погладил Билла по плечу. - Спасибо конечно, но, больно нужны мне эти ваши Шехзаде… - недовольно хмыкнул брюнет, отворачиваясь к окну и вглядываясь в ночную темень. - А Георг, он какой? – зевая, спросил Андрей. - Георг тоже симпатичный, но не в моем вкусе, если честно. Хотя кто тут спрашивает о наших вкусах? Всем плевать, - на этом Лука немного сник, а затем поднялся с места, - Ладно, пойду я на свое место, вам же отдыхать пора, вы с дороги, а-то совсем я вас заболтал, наверное. - Нет что ты, - замотал головой Андреас, мягко устроившийся на подушке, - но, если честно я и вправду уже засыпаю… - Доброй ночи, мои новые друзья, завтра ещё поболтаем,- с улыбкой попрощался Лука. - Доброй ночи, - хором ответили мальчики. *** Неделя пролетела словно миг. За это время Билла три раза наказывали, пять раз грозились продать в рабство какому-нибудь старику и десять раз обзывали несносным. Были вещи, которые Билл делал плохо, лишь бы отстали, это ещё терпели, но, когда он и вовсе отказывался подчиняться ни в какие ворота не лезло: - Я не буду этого делать! – категорично заявил брюнет, кладя руки в боки. - Будешь, ещё как будешь, - калфа покрутила кулаком у него под носом, - давай быстро, делай что я сказала. - Никогда! - Ох, Аллах, да что ж такое. Гульшад, иди сюда, сил мои нет! - Что тут у вас опять? – Ага появился из ниоткуда тут как тут. - Говорю ему: нужно гладить вот так, мазать маслом, показываю, как ублажать своего повелителя, а он перечит. Что делать с этим несносным мальчишкой не пойму. - Билл, а ну ка быстро взялся за дело иначе без ужина останешься и на мойку пойдешь! Нам оно надо с тобой возиться? Неделю уже с тобой мучаемся, а ты все не слушаешься… Ох, Аллах! Как ты к Шехзаде то в покои собрался, если ты элементными ласками не обучен? И чему вас только учила Зульфия, будь она неладна! - Ни за что! Я трогать эту штуку не стану, лучше убейте. Брюнет с отвращением смотрел на железный мужской половой орган, который стоял у него под носом и не мог заставить себя даже дотронуться до него. В школе их учили всяким штукам, но то дело было на деревянных куклах, не имеющих никаких половых признаков, а тут... Это же уму не постижимо! Как можно ласкать какой-то член? И не важно, что он железный и вообще произрастает из стола. Вчера на уроках он кое-как стерпел практику по поцелуям, на которой всем наложникам приходилась облизывать бананы, показывая свои навыки и умения. Но это же всего лишь фрукт, смириться можно, но сегодня… Биллу было не понятно почему все соглашаются на эти срамные действия с железным пенисом, даже Андрей все послушно выполнял, будто бы ему и самому это нравилось. Нет уж, он такого делать точно не станет, ни за что! В итоге обучение для Билла закончилось наказанием, Ага отвел мальчишку к поварам и отдал приказ тем загрузить негодника работой. Посуду он намывал до поздней ночи, но это занятие хотя бы не вызывало отвращения. Когда Вильгельм отказался прикасаться к железному инструменту терпению калфы Азизы пришел конец. Утром следующего дня, когда все наложники крепко спали, она тихонько подошла к кровати Билла и разбудив раба, велела идти за ней. Билл с просони ничего толком не понял, очнулся уже тогда, когда калфа заперла их в какой-то комнате и приказала сесть рядом с ней на диване: - Скажи мне, ты глупый или притворяешься? Когда ты прекратишь себя вести как упертый баран? - О чем вы? - Билли конечно же примерно догадывался, «о чем», но прикинуться глупым – самая безопасная тактика. - Я о твоих бесконечных протестах! Сколько можно? Когда ты перестанешь припираться и начнешь слушаться меня, да Агу? А? – возмущалась женщина. - Я… - Билл сонно потер глаза, признаваясь, - Я не могу делать то, что мне противно. - Пока ты упираешься, мальчик, другие – учатся, и совсем скоро у тебя не останется ни единого шанса стать наложником Шехзаде. Ты это понимаешь? Тебя природа наградила шикарными внешними данными и только благодаря этому ты ещё здесь. Вот твой друг, Андреас, прекрасно учится, послушный, все приказы выполняет. Но ты… Ты нет, ты словно не слышишь, не понимаешь. Я привела тебя сюда, в надежде вразумить, если ты не одумаешься, нам придется прогнать тебя из дворца и поверь мне, за его пределами тебя не ждет ничего хорошего. - Калфа, я просто не понимаю, как можно хотеть ублажать какого-то мужчину? Мне кажется, я не смогу… Да мне и не кажется! Я точно не смогу, я не такой. - Глупости! Прекрати думать об этом как о чем-то ужасном. Зачем ты себя так настраиваешь? Если бы ты небыл рабом и мог выбирать свою жизнь, то непременно выбрал бы ту, что тебе по душе, но сейчас… Пойми у тебя есть лишь два пути: учиться и поймать удачу за хвост, а затем всю жизнь ни в чем не нуждаться или же сгинуть в нищете, ублажая какого-то сомнительного мужика. Какой тебе больше нравится? – Билл молчал, с болью в душе понимая - сейчас Калфа права, - Возьмись за ум, выполняй все приказы и счастье улыбнется тебе. Все мы в этом дворце рабы и рабыни, и поверь далеко не каждый пришел сюда своими ногами, многих так же, как и тебя продали и заставили подчиниться. Станешь фаворитом одного из Шехзаде – будешь в золоте купаться, самые лучше наряды носить, а если Господин влюбиться в тебя, то вся твоя жизнь превратиться в сказку до конца твоих дней. Билл тяжело прикрыл глаза. Все его нутро протестовало. Он не хотел подчиняться. - Прошло уже много времени с тех пор как я во дворце, но никаких Султанов я не видел. Где же они, эти ваши Господины? - Всему свое время, - строго сказала Азиза, - Через два дня будет великий праздник, у тебя появится шанс проявить себя. Я как раз собираюсь выбрать пять наложников для вечернего танца, если будешь хорошо учиться и слушаться меня до этого времени, я и тебя возьму. - А что изменится от этого танца, чем он так важен? - Ты будешь танцевать перед всей Султанской семьей. Если один из Шехзаде обратит на тебя внимание и бросит платок, то у тебя появится возможность стать избранным. - Это как? – Билли непонимающе хлопал глазами. - Брошенный к твоим ногам платок откроет для тебя путь в покои Шехзаде. А вот задержишься ты там или нет зависит только от тебя. - И я что, буду должен ему отдаться? - Ох, Аллах, дай мне сил, - взмолилась калфа, взывая руками к небу, - Ты не только должен будешь ему отдаться, ты должен будешь сделать так, чтобы ему это понравилось. Понимаешь? Если Господину будет хорошо с тобой, то он оставит тебя в своих покоях до самого утра, и тогда ты станешь фаворитом. Иного пути нет. - Калфа, я не смогу, у меня не получится… - А ты возьми и смоги! Или хочешь на улицу, ублажать старика, а то может и стариков? - Нет, что вы, я лучше умру! – мальчишка протестующе замотал головой. - Учиться будешь? В фавориты хочешь? – глядя исподлобья, выжидающе спросила калфа. Билл тяжело вздохнул и сжал кулаки, понимая, что он не в силах чего-либо изменить, ведь жизнь заставляет его играть по своим правилам. И слегка раздраженно ответил: - Да буду. Буду я учиться. Билл больше всего на свете не хотел спать с мужчиной, он даже в самом страшном сне боялся себе представить весь этот жуткий и до скручивания желудка в спазмах, противный процесс. Он часто вспоминал то, что сотворил с ним проклятый Махмуд и постоянно проводил параллель, между тем, что было и тем, что будет. Ему казалось, что секс с Господином максимально похож, на те ужасные ощущения, что он испытал тогда, под сыном старого Турка. Билл и представить себе не мог, что ЭТО бывает по-другому, что соитие может приносить какое-то удовольствие. Все его живое существо протестовало и не хотело подчиняться чьей-то воле, чьим-то жестоким правилам и желаниям. Он ежедневно задавал вопросы Богу, почему именно он и за что, но не получал никакого ответа. Когда между ним и друзьями завязывался разговор на тему Шехзаде и их удовлетворения, Билли всегда высказывался максимально категорично, не желая показывать, что смирился с участью, что готов смириться с планами жестокой судьбы. Таким образом, он огораживал себя от беспощадного внешнего мира и казался самому себе чуточку сильнее. Но все это было напускное. Внутри у мальчика было очень много противоречий. Одна часть его протестовала, а другая… Другая пыталась мыслить более-менее трезво и адекватно. Он УЖЕ в гареме. Он УЖЕ раб. И сколько бы он не припирался, сколько бы не протестовал, изменить этого он не мог. В последние дни Вильгельм стал ловить себя на мысли, что ему просто напросто надоело бороться с самим собой, надоело плыть против течения, что протекало по Гарему, ещё и этот разговор с Калфой. Все рабы хотели в покои Шехзаде, все мечтали стать фаворитами. А что он? Действительно бесконечно упирался рогами в стену, но только толку, было, ноль, он вредил лишь себе самому. Билл, будучи не глупым, понимал, что ему никуда не деться, да и сил на противостояние уже не осталось. Ещё чуть-чуть и его выставят из дворца, а за его пределами, по сравнению с этим местом - сущий ад. Хотел ли Билл туда? Конечно, нет. Понятное дело, что он так же сильно не желал и ублажать какого-то там Господина, жить вне воли и ещё много всего. Но, если выбирать меньшее из зол, то выигрывает явно последнее. Мальчик принял сложное решение. Он больше не станет испытывать судьбу и покорится, в этом он не соврал женщине. Ему придется это сделать, иначе Гарем сожрет его, как слабое звено. И тогда он проиграет. Хотя он в любом случае проиграет, как бы небыло больно это осознавать… Вопрос в том, какой из проигрышей будет наименее болезненным для него лично. Вильгельм пришел к выводу, что ему необходимо попасть на этот праздник в качестве танцора и попытаться завладеть вниманием старшего или младшего Шехзаде. В душе он очень надеялся, что сможет понравиться именно Анису. Да, страшно, да противно, да это последнее, чего бы он, Билл хотел. Но, только выполнив это условие, Билл сможет изменить свою жизнь. Статус фаворита предоставит ему возможность избавится от надоевшего до одури Салима и утереть ему нос, вознесет его на уровень выше остальных наложников, позволит жить лучше: отдельные покои, личные слуги, красивые одежды, роскошные украшения, разнообразные яства. Да, он не станет свободным, да вынужден будет лечь под мужчину и даже более того - ему придется его удовлетворять. Но выхода нет. Благо, в своих внешних данных, Билли не сомневался, он знал свои преимущества и был уверен, что если приложит чуточку усилий и терпения, то сможет сделать так, что мужчина, увлекающийся хорошенькими молодыми мальчиками, обратит на него, такого красивого, свое мерзкое Господинское внимание. *** После разговора с Азизой Билли действительно очень старался. Он через нехочу выполнял все приказы. Остальные наложники были крайне удивлены столь резким переменам и никак не могли понять, что же вдруг произошло с этим вечно протестующим мальчишкой, ведь он перестал припираться, скандалить и на уроках соблазнения делал все, что велели. Эх, знали бы они с каким трудом Билли заставлял себя все это выполнять. Лишь Эндрю был в курсе о разговоре друга с калфой и несказанно радовался тому факту, что женщине удалось до него достучаться. Хотя заслуга была не только в женщине, Билл сам уже почти сдался, его просто нужно было немного подтолкнуть. Билл пришел к выводу, что ему необходимо участвовать в танцах и завладеть вниманием Шехзаде. За все время пребывания в гареме Билл и Андреас подружились с многими наложниками, у них даже образовалась своя мини-компания, в которую входили: они вдвоем, Лука, тот самый молчун Халит, который оказался тем ещё болтуном, просто его нужно было разговорить, а также парень по имени Стив. Была у новообразовавшихся друзей и уже знакомая нам заноза в заднице по имени Салим, который совал свой длинный нос везде и всюду, просто преследуя ребят день за днем. Особое его внимание уделялось, конечно, Биллу. Крайний раз, когда шатен вновь задел брюнета, это было на обеде, в него полетел кусок курицы, который Билл держал в руках. Благо, Аги и калфа этого не видели, иначе Вильгельму бы снова досталось. Почему-то Салима никогда не наказывали за его отвратительное поведение, хотя он был всего лишь фаворитом, но никаким не Господином ведь, не Султаном. Билл не понимал, почему этому гаденышу все прощается, ведь это как минимум не справедливо. Если у них случалась стычка, то доставалось Биллу или его друзьям, а этот Салим выходил сухим из любой переряди, вздергивая гордо свой нос и надменно поглядывая на всех. Не реагировать на его колкости было сложно, но приходилось терпеть, иногда молчать, тем более в последние дни перед торжеством, ведь Билл обещал калфе, да и самому себе стать примерным и добиться успеха, несмотря ни на что. Он сумел договориться с собой. Что ему этот Салим? В день торжества обучение отменилось, так как слуги не успевали что-то там подготовить, поэтому пол дня наложники сновали без дела, занимаясь своими личными делами. Одни учились вышивать, другие играли между собой в игры, а Билл с друзьями как обычно болтали обо всем на свете, расположившись на мягких матрасах. Блуждая взглядом по гарему Вильгельм засмотрелся на второй этаж, где располагались комнаты фаворитов и тут же наткнулся на надменный взгляд зеленых глаз. Салим прожигал ими брюнета, деловито облокотившись на перила, а рядом с ним как обычно крутился его дружок Армен, который по совместительству ему же и прислуживал. Брюнет фыркнул, разрывая зрительный контакт с шатеном и продолжил беседу с друзьями, но не прошло и пары минут, как склизкий гад очутился рядом с ребятами: - Чем это вы тут занимаетесь? - Зачем приперся? – Билл закатил глаза, услышав ненавистный голос. - Посмотреть на то, какой ты ущербный, зачем же ещё. Что, думаешь тебя сегодня на танец пригласят? Я тут слышал ты так плохо учишься, что Аги то и дело тебя наказывают. И не надейся, не видать тебе торжества, а покоев Шехзаде тем более, такому плешивому как ты туда путь закрыт. - А что, боишься, что я твоему Анису приглянусь, потому что сам уже не вывозишь? – сдержанно и максимально спокойно ответил Вильгельм, даже не глядя на фаворита. Послышались смешки наложников, которые во всю глазели на очередную перепалку. - Я боюсь? Пф, да Шехзаде на тебя и не взглянет! Смотреть то не на что: кожа, да кости. - А это не тебе решать. Шел бы ты отсюда по добру по здорову. - Слушай ты, - Салим наклонился к Биллу, полушепотом продолжая, - если ты к Анису хоть на несколько метров приблизишься, я вот этими руками тебя придушу. Понял? - Ничего ты мне не сделаешь, змей! – зло шикнул Вильгельм шатену в лицо. - Салим, уходи, – вмешался Лука, - оставь Билла в покое. - А ты вообще не вякай, тебя не спрашивали, - фаворит отмахнулся от него, словно от мухи, а затем вновь обратился к брюнету, - в общем, я тебя предупредил, а ослушаешься - жди беды, - смерив напоследок Билла брезгливым взглядом, Салим медленно удалился. - Черт с ним, не обращай внимания, Билл. Пусть бесится сколько угодно, от него ничего не зависит, во дворце все решают Шехзаде, - успокаивал Лука. - Да он достал меня уже, я ж ему ничего не сделал! Прицепился как банный лист. Бесит. - Ты просто красивый, Билли, - тепло улыбнулся Андреас, погладив друга по руке, - вот он и завидует. Скоро ты сам будешь на этаже фаворитов жить, а я тебе буду прислуживать, вот увидишь. - А ты сам фаворитом, что не хочешь стать? Мне кажется у тебя больше шансов. Ты такой прилежный ученик, в отличии от меня, тебя Аги и калфа хвалят. - Я покорно жду свою судьбу, если суждено мне там оказаться, то я обязательно когда-нибудь понравлюсь Шехзаде. - Тут одного ожидания маловато, тут бороться нужно, как калфа сказала. Сам видишь, здесь одни завистники, - стуча пальцами по матрасу констатировал Билл, но опомнившись с улыбкой добавил, оглядывая остальных, - Кроме вас конечно, вы другие. - А ну-ка все построились, бегом, - с криком залетела запыхавшаяся Азиза, мальчики мгновенно подорвались со своих мест, выполняя приказ. Из неоткуда, как обычно появился и Гульшад. На пару с калфой они принялись с умными видами вышагивать вдоль парней и о чем-то шептаться. Видимо, пришло время выбирать танцоров, все это поняли, а посему напряглись в ожидании. - Кармен, шаг вперед, - позвала калфа одного из наложников, мальчик вышел, Билл и все остальные тут же оглядели соперника: рыжие волосы до плеч, худощавый, небольшого роста, на лице веснушки: - Ну такое... – прошептал Вильгельм Андрею, тот хохотнул, прикрывая рот ладошкой. - Так-так-так, Андреас, давай тоже выходи, - мальчик охнул от неожиданности, и не верящее посмотрел на друга, на что тот лишь легонько подтолкнул его вперед, загадочно пожав плечами и улыбнувшись. - Лука, ты тоже пойдешь и… Роман, выдохи, - брюнет занервничал, уже четверо, а его не выбрали. Калфа обманула? - Азиза нужно ещё одного выбрать, - влез Ага, - может быть Армена отправим? - Тс, тихо Гульшад, кого-то я ещё хотела… о, точно, - она подошла к брюнету и взяв того за руку, вытянула вперед, - Билл пойдет. Так, а остальные расходитесь, вы в следующий раз попытаете счастье, - наложники, которых не пригласили возмущенно загудели, а Вильгельм облегченно выдохнул. - Все, кого выбрала калфа, шагом марш за мной, собираться, - объявил Ага. Гульшад привел их в какую-то большую спальню, в которой находилось несколько столов с зеркалами, на них красовалась различные украшения, по обе стороны комнаты так же взгромождались два больших шкафа из которых вываливались одежды. По команде Аги прибежали пять служанок и принялись за подготовку. Сначала они рассадили наложников, затем стали проводить какие-то странные и не понятные Биллу манипуляции. Служанка Вильгельма нанесла ему подозрительно пахнущее жирное средство на лицо, затем принялась его усердно втирать, на все вопросы что это и зачем девушка молчала. К сожалению, рабыням позволялось разговаривать только с Агами, наложников девушки игнорировали. Андреаса посадили далеко от Билла, зато рядом с Лугой, они довольные таким раскладом умудрялись даже разговаривать, хотя Гульшад и ругал всех за галдёж. После того как Билла намазали кремом, а затем ещё одним, служанка принялась подводить мальчишке глаза карандашом, а на веки наносить какие-то тени. Брюнет раньше видел подобные штуки, сначала у мамы, затем в школе. Мама редко пользовалась косметикой, ибо достать её было почти невозможно, она её берегла. А в школе их красили всего пару раз и то не ярко. Вспомнив про маму Билл загрустил… Закончив с лицом, девушка стала расчёсывать волосы Билла, которые он обычно собирал в хвост. Опустив взгляд на спадающие по груди прядки, брюнет загордился - они были такими длинными и красивыми. Именно о таких волосах мальчик всю жизнь мечтал, если так пойдет и дальше, то на следующий год они уже отрастут до самого пояса. Когда с волосами было покончено служанка намазала вкусно пахнущим средством губы парня, и развернула наложника к зеркалу, увидев свое отражение брюнет охнул. На него смотрело нечто странное. По крайней мере подросток узнал себя не сразу: черные как смол глаза, ярко подведенные как снизу, так и сверху, на веках темные тени; лицо фарфоровое, словно у куклы, не видно даже бугорочка; влажные блестящие губы; чуть затемненные щечки в зоне скул и прямые блестящие черные волосы. Но в целом это было… Красиво?! Да, черт возьми, он выглядел потрясающе! Немного, конечно, смущало сходство с девушкой, но в остальном Билли был доволен своим столь непривычным внешним видом. Позже, служанка принесла брюнету одежду, выбранную для него Агой и калфой: широкие восточные штаны цвета неба из шелка, с резинками на талии и щиколотках, коротенькую воздушную кофту из такого же материала. Вещи были пышными и приятными к телу, Биллу даже захотелось их скорее примерить, и он нетерпеливо стал переодеваться. Облачившись в восточный наряд и осмотрев себя в отражении, парень присвистнул, он и не ожидал, что все вместе будет настолько круто выглядеть, а когда служанка добавила к образу различные звенящие украшения, то охнули и все остальные. Наложники тут же подбежали к Биллу, принимаясь одарять мальчика комплиментами: - Ты такой, такой… Вау! – лепетал Лука. - А я всегда говорил, что Билли у нас самый-самый красивый, - улыбался Андреас. - Да ладно вам причитать! – засмущался брюнет, - Вы на себя гляньте, такие нарядные, ничем не хуже меня, - Билл оглядел друзей: Эндрю и Лука тоже были ярко накрашены и облачены в восточные одежды нежных телесных цветов. Среди остальных четырех наложников бесспорно выделялся Андрей, его длинные золотые волосы сверкали, на голове красовалось украшение с камнями, которое узором опускалось на лоб. Это было фантастически красиво, он напоминал арабскую принцессу. «А что если он понравится Анису больше, чем я? Тогда я буду Андрею слугой, что ли?» - вдруг задумался Билл, но тут же мысленно ударил себя по голове, - «Нет. Боже… О чем я только думаю? Эндрю мой лучший друг, самый близкий человек. Как я могу с ним соперничать? Нет, я не такой.» Но гадкий червячок все-таки засел в голове Вильгельма. Друг не друг, а Биллу хотелось… Ну может быть совсем капельку. Капелюшечку. Но. Быть впереди. «Хреновый из меня друг получается…» - с досадой подумал юноша, оглядывая Андрея, - «Но я не хочу никому прислуживать! И даже… Даже Андрею! О, черт. Пофиг. Будь что будет. Зачем я вообще о нем подумал в таком ключе? Чушь какая-то…» - Билли, ты где витаешь? – златовласый юноша пощелкал пальцами перед лицом брюнета, который завис в думках. - А? Что? – очнулся Билл, фокусируя взгляд. - Что с тобой? Все хорошо? - забеспокоился Эндрю. - Да все нормально. Я так, задумался немного, - Билли чуть улыбнулся, возвращаясь в реальность и как не в чем небывало продолжил беседу. После того как сборы закончились Ага принялся показывать мальчишками танец, включив ритмичную музыку. Ничего супер сложно в движениях небыло, правда сосредоточится на них не позволял то и дело вырывающийся изнутри хохот. Наложников смешил сам Гульшад, который танцевал весьма нелепо и комично, а его маленькая шапочка каждый раз падала с головы: - Если мы будем плясать, как Ага, нас ни один Шехзаде не захочет, - ляпнул Лука, смеясь, но тут же поймал на себе разгневанный взгляд Гульшада. Когда с движениями было покончено, пришла калфа и раздала новоиспеченным танцорам платки в цвет костюмов и показала, как их правильно надевать. Платочки предназначались для прикрытия лица, которые в процессе танца нужно было снять и подать к столику Шехзаде. Билл не упустил возможности спросить у калфы к чему весь этот обычай с прикрытием. Оказалось, все банально – интрига. Таким образом наложники и наложницы разжигали в Повелителях интерес. Буквально через пол часа танцоров должны были проводить на торжество, до этого же времени ребята оставались в комнате для сборов. Каждый из наложников взывал к Богу, дабы сегодня удача сопутствовала именно ему. Повезти могло только двум. Для Томаса и Султана Мухаммеда уже отобрали девушек, которые так же учили танец и готовились выступить следом за мальчишками. Никому из ребят в рабах засиживаться не хотелось, ведь куда перспективнее было стать фаворитом, жить в роскоши и иметь личных слуг. Но Билли думал о другом… Он сидел у окна, потирая вспотевшие ладони и воображал события дальнейшего вечера. Если его выберут сегодня ему так или иначе придется переступить через свою гордость, забить на предрассудки и исполнить волю Господина. Но как? Как заставить себя? Как принять неизбежное? Было страшно. Мысленно он уговаривал себя, настраивал на лучшее, приводил различные доводы, взвешивал плюсы и минусы. Билли понимал, что его жизнь уже вряд ли когда-нибудь станет прежней. Было глупо верить, что в будущем он вернется домой, увидит близких и сможет забыть обо всех этих Султанах, гаремах и рабах. Его жизнь изменилась ещё тогда, когда он очнулся на том корабле, который вез его в Стамбул. Изменилась окончательно и бесповоротно. «Плевать на все. Я должен пойти на это, иначе меня так и будут унижать всякие фавориты. Я сам им стану! Сам! Я смогу, у меня получится! Я выдержу, я справлюсь.» Время пришло и калфа забрала мальчишек. Женщина привела их в большой, красиво украшенный зал, где присутствовало несчетное количество слуг и различных людей высших чинов, в том числе вся семья Султана, а именно: три жены(наложницы), сестра, престарелая мать и трое сыновей. Смотреть в их сторону запрещалось, поэтому мальчики ждали своего выхода опустив головы в пол, не смея поднять взор, под чутким контролем служанок и Аги. В помещении вкусно пахло едой, сладостями и какими-то благовониями, играла веселая музыка, но её перебивали громкие разговоры. В главные двери входили разные люди, приветствовали Султана, заносили дары, а затем рассаживались на подушках и принимались за кушанья. Время шло и Биллу становилось жарко, в помещении не хватало свежего воздуха, а от количества косметики и мешающего платочка лицо стало потеть, но он терпел. Спустя примерно минут двадцать объявили танец наложников. Заиграла ритмичная восточная музыка и калфа приказала выходить в центр зала. Мальчишки один за другим послушно заняли свои места и задвигались, где-то неуверенно, где-то несуразно, но они старались. Да и все присутствующие понимали, что перед ними не профессиональные танцоры, а лишь игрушки для любовных утех, поэтому строго не судили. Танцуя, Билли аккуратно поднял взгляд на Султанскую семью и попытался мало-мальски её рассмотреть. Мухаммеда, его женщин, сестру и мать, брюнет узнал сразу - очень статные люди, в красивых одеждах. Они почти не наблюдали за наложниками, воодушевленно что-то обсуждая, а вот Шехзаде… Эти трое мужчин следили за мальчиками с большим интересом. Первое, что отметил брюнет - они действительно разные, причем настолько, что назвать их братьями было крайне сложно: Анис – смуглый мужчина, которому на вид было около тридцати лет, с черной бородой, широким прямым носом, огромными руками и резким взглядом. От этого Шехзаде словно волнами исходила сила и самоуверенность. Красивым его назвать было сложно, но он непроизвольно притягивал взгляд своей особенной мужественностью. Томас – темноволосый парень, лет двадцати, с интересной прической в форме многочисленных заплетённых косичек вдоль головы, имеющий лисьи глаза, красивый прямой, но чуть вздернутый нос и пухлые губы. Да, Лука в своих рассказах не приврал, с точки зрения эстетики средний Шехзаде являлся очень привлекательным мужчиной и если бы Вильгельм был девушкой, то обязательно бы запал именно на него. Фигуру Тома Билл не разглядел, ибо мужчина был обращен в объёмные одежды. Георг – шатен, с глубоко посаженными глазами, тонкими губами и ярко-выраженными скулами, нос у него был небольшой, но прямой и заострённый. Судя по фигуре, у младшего присутствовал лишний вес, это подчеркивала плотно облегающая рубаха, под которой было видно выпирающий живот. Старший Шехзаде оказался намного привлекательнее младшего, а это означало, что секс с ним будет наименее противен. Да и месть Салиму.… В общем, все к одному. Биллу нужен Анис. Необходимо действовать: «Привлечь. Я должен привлечь его внимание, чего бы мне это не стоило!» Брюнет, собравшись духом впился взглядом в Аниса, который на него, на тот момент, даже не смотрел. Раньше мальчику никогда не приходилось завлекать кого-то, но сейчас… Какая-то неведомая сила подсказывала что именно нужно делать. Несмотря на то, что по сценарию весь танец должен был быть по кругу Билл, вдруг, решительно вышел на середину. Ступор. Он застыл буквально на несколько секунд, испугавшись собственной смелости и часто задышал. Все его нутро ощущало, как присутствующие буквально впились в него взглядами. Сердце выпрыгивало из груди. «Будь что будет», - Билли прикрыл глаза, выдыхая и… задвигался. Сначала юноша танцевал одними руками, несмело проводя ими плавными движениями вокруг своего лица, а затем подключил талию и бедра. Билл придумывал на ходу, импровизировал, затылком чувствуя, как другие танцоры непонимающе его оглядывают. Спустя несколько минут, а может секунд, ему вдруг начало казаться, что он выглядит смешно и несуразно, что все смеются над ним. Но назад дороги небыло. Мальчик двигался, вспоминая все движения, которые показывал Гульшад. Билли медленно обернулся вокруг своей оси, не переставая извиваться. Повернувшись лицом к Шехзаде Вильгельм ликующе осознал: за ним одним наблюдают все три брата, а старший смотрит ему прямо в глаза. Стало жарко и душно одновременно. Захотелось убежать и спрятаться. Анис смотрел оценивающе, властно, с интересом пробегая по всему телу брюнета. У Билла, казалось, от его взгляда подкосились ноги. Ему стало страшно. Ведь по сути он сейчас сам, САМ нарывался на то, чего боялся и боится больше всего на свете. Он сам, САМ своими действиями подписывает себе приговор. Ну, вот нужно оно ему было? Ходил бы дальше в рабах, сидел мышкой, может ему бы повезло и до старости никто не обратил бы на него внимание… Остановиться? Убежать? Нет. Нет! Он не остановится, он не передумает, он уже все решил. Но как тогда унять эту дрожь в коленках? Как продолжить начатое и не испортить все на пол пути? Неведомая сила вновь подсказала: нужно отвести взор от Аниса и постепенно вернуть, пострелять глазками, и Билл послушал, не переставая двигаться он продолжал свою игру в гляделки, будто небыло никого вокруг, только он, этот танец и его цель: старший Шехзаде. Мальчишка видел, как горят глаза смуглого мужчины, как он нетерпеливо стучит пальцами по столу, как кусает нижнюю губу. Потанцевав ещё немного, брюнет вернулся в круг, ибо музыка заканчивалась и наступало время срывать платки. Мальчишка даже не догадывался насколько все трое Шехзаде сейчас ждали, когда этот искусный наложник сорвет с себя эту чертову ткань и покажет наконец своё лицо. Прозвучал хлопок калфы. Все пятеро наложников сдернули свои платочки и именно в этот момент в газах Аниса забушевал сумасшедший огонь, он чуть не подпрыгнул со своего места, впиваясь пожирающим взглядом в идеальное, кукольное лицо. Мальчики друг за другом стали подходить к столику, за которым восседали Шехзаде и клали ткань. Билл шел последним, и когда подошла его очередь он очень медленно протянул руку, которая честно говоря, предательски тряслась, и положил платок на стеклянную поверхность, а затем резко, буквально на долю секунды, посмотрел в глаза смуглого мужчины, от чьего ответного взора мальчика мгновенно прошибло током. Билл ненавидел себя в это мгновение и, одновременно, ликовал победе. Он все увидел в этих глазах и небыло сомнения: Анис выберет его. Наложники построились в ряд и опустили головы в пол, ожидая своей участи. Двое Шехзаде, старший и младший, поднялись со своих мест и подошли к мальчишкам. Первый платок был брошен Георгом, он выбрал Луку, который приглянулся ему ещё тогда, когда танец только начинался, даже несмотря на то, что брюнет понравился ему гораздо больше. Ставить палки в колеса старшему брату он ни за что бы не стал, так как видел явно и четко: раб в голубом уже мысленно в покоях Аниса. Старший Шехзаде остановился напротив Билла и кинул голубую ткань к его ногам, а затем подойдя почти вплотную взял парнишку за подбородок и, заглянув в подведенные глаза, томно прошептал: - Я жду тебя, малыш, - от этого голоса у брюнета внутри все похолодело, а сердце ушло в пятки. Билли сглотнул. Обратного пути нет и не будет. Приговор подписан.