Мой Шехзаде

*** Всю следующую неделю Билли ни с кем не общался, кроме слуг и калфы. В гарем он выходил только по надобности или по приказу, в остальное время сидел в комнате, не решаясь спускаться к наложникам. Да и смысл? Услышать о себе пару ласковых или чего хуже, встретиться нос к носу с Салимом? Нет уж, спасибо, этого Вильгельм не хотел. Андреас несколько раз пытался заговорить с другом, но Билл не желал его слушать, полностью игнорируя любые попытки общения. Им, к сожалению брюнета, приходилось видеться, так как Андрей ему прислуживал и по приказам калфы часто заходил то за вещами, которые нужно отнести в прачку, то по уборке, но сам Вильгельм его ни о чем не просил, хоть это и входило в его полномочия. Слуги фаворитов должны были помогать мыться, наряжаться, сопровождать по дворцу, но Биллу всего этого было не нужно, тем более от предателя. Он отказывался и делал все сам. Что бы не свихнуться от одиночества Билл вернулся к рисованию, за которым проводил практически все свое свободное время. Почему-то больше всего на свете Билли любил рисовать лошадей. За свою жизнь он видел их не часто, но те немногие моменты настолько хорошо отложились в память, что мальчишка без труда мог перенести их на бумагу. Но сегодня, Вильгельм рисовал отнюдь не скакунов, руки отчего-то сами вырисовывали глаза. Лисьи глаза. От чего то они так сильно запомнились мальчику, что постоянно всплывали в сознании. Эти глаза принадлежали Томасу, тому самому, что просто так сделал Билла фаворитом, тому, что смог успокоить и поверить ничтожному наложнику, чья жизнь буквально висела на волоске. Он сделал добро, не прося ничего взамен и этим поступком покорил израненную душу ребенка, который с момента разлуки с родителями натыкался лишь на зло и жажду наживы. Вильгельм не сомневался, что в будущем такой человек, как Томас, определенно станет справедливым и достойным правителем Османской Империи. Рисуя его глаза Билли вспоминал дом, маму, папу и сестер, что-то теплое разливалось внутри него и отчего-то захотелось вновь увидеть этого мужчину. Просто посмотреть в добрые глаза и сказать спасибо. Спасибо за то, что он другой. Биллу многое думалось за дни одиночества, он ни раз воображал какие-нибудь жизненные ситуации, представлял себя на месте наложника Аниса, например, или Георга. Думал, как бы он жил если бы все пошло по такому вот пути или по-другому, что бы было если бы Том не наткнулся него в коридоре и его бы продали в рабство. Он, наверное, бы умер от ужасного обращения, а если бы не умер, то скорее всего сам бы себя убил. А если бы повитуха ничего не заметила и его бы принял Анис в покоях, то, наверное, Биллу бы пришлось быть с ним… Целоваться? Ублажать? Фу! Ни за что. А если бы Георга? О нет, этот вариант казался ещё ужаснее. Только, наверное, Томаса… Да, его бы Билли смог поцеловать, да и все остальное тоже, хотя такой вариант развития событий был в принципе не возможен. Средний Шехзаде не захотел бы его звать в покои, ведь ему нравятся только женщины. А Биллу нравятся женщины? Женщины красивые, утонченные, формы у них аппетитные, хочется потрогать. Но не всех. Билл заглядывался на одну соседскую девчонку, которая в свои четырнадцать лет имела грудь размера так второго с половиной и мечтал её потрогать за эти самые груди. Но вот смог бы он её полюбить или это было все лишь желание потрогать? Мальчишка сам путался в своих мыслях. По правде говоря, он и не знал, как это – быть с девушкой или быть с мужчиной. Единственный его сексуальный опыт – Махмуд, который разорвал задний проход и заставил истекать кровью. Весь остальной опыт – несчастные мечты, игры воображения. Пытаясь прислушаться к своим ощущениям Билли стал вспоминать полуголых девчонок на корабле. Хотел ли он их тогда? Нет, он даже не думал о таком! Да и как можно? В то время Билли испытывал лишь сильнейший стресс. Все что происходило после похищения – сплошной стресс. А когда ему делали массаж в бане, в самый первый день, ещё в школе, тогда хотелось? Было просто приятно, но как такового желания Билли не испытывал. В конце концов брюнет пришел к выводу, что, похоже, он вообще никого не хочет не целовать, не, тем более, хотеть. За размышлениями помимо глаз вырисовывались на листке и другие черты. Вот красивый вздёрнутый к кончику нос, пухлые губы, родинка на щеке, тонкие скулы. Боже, да Вильгельм нарисовал Шехзаде точь-в-точь! Мальчишка сам обалдел от такого сходства художества с реальным человеком, ведь как две капли воды, с листка, на него смотрел Томас. *** В баню Билл пошел последним, так как не хотел лишний раз встречаться с наложниками. Вдоволь накупавшись и намывшись, мальчишка, закутавшись в простыни, поспешил переодеться, но вдруг услышал странный шум. Прислушался и понял, что не один. Огляделся. Вокруг никого небыло. - Странно. Мерещится, что ли? – шепнул он и вернулся к своему занятию, доставая сложенные вещи с полки. Звук повторился. - Кто здесь? – громче произнес Вильгельм, прижимая к себе рубаху и насторожился. - Привет, Билли, - из-за угла показался Салим, с двумя наложниками, Романом и Арменом, - Как дела? - Что… - растерялся мальчик, - Что вам нужно? – брюнет прижался к шкафу, боязливо оглядывая рабов, появление которых не сулило ему ничего хорошего. - Ой, вы только посмотрите, как наш псевдо-фаворит занервничал, испугался. Что, страшно стало, да Билли? - Не дождешься, - но это было сказано как-то неуверенно. - Видно, что страшно. Да, не бойся, шлюшка, мы всего лишь поиграть хотим. Да, парни? – друзья кивнули, ехидно переглядываясь и приближаясь все ближе к Вильгельму, а затем и вовсе окружили его с двух сторон. Фаворит Аниса остановился напротив брюнета, небрежно рассматривая полураздетое худощавое тело, с низу вверх, - Смотрите наш малыш трясется. А с мужиками другими трахаться было не страшно? - Что ты несешь, ублюдок? – выплюнул Билл в лицо Салиму, - Ты ничего не знаешь! - Я все о тебе знаю, плешивый, - фаворит протянул руку вперед и ладонью прижал Билла сильнее к шкафу, а другой рукой полез под простыни, что прикрывали нагое тело, словно сарафан, - давай мы поиграем с тобой, ты ж не против? Я даже золотых прихватил, чтобы рассчитаться. Или ты мне бесплатно дашь, как знакомому? – громкий ржач рабов заполнил помещение. - Отвали от меня, придурок, - Билл дернул ногой и отпихнул от себя Салима, но в ответ, спустя мгновение был прижал всем телом фаворита, а руки брюнета схватили Роман и Армен с обоих сторон. - Я-то отвалю, но сначала ты мне отсосешь. А-то толку с тебя? Живешь как царь, ничего не делаешь, никого не ублажаешь, Томасу-то ты и даром не сдался, черт его знает за что он тебя в гареме оставил, да ещё и на этаж фаворитов поселил. Уж все мы знаем, что он к мальчикам равнодушен и только с наложницами ночи проводит. Ты-то каким боком ему пригодишься, плешивый? Что ты ему наплел? Нажаловался небось, наврал, да? За какие заслуги тебе такие почести? Нееет, так не пойдет, шлюха должна работать. Правда, мальчики? – два дауна положительно кивнули, азартно и с открытыми ртами наблюдая за происходящим. - Рискни засунуть свой отросток мне в рот, и я обещаю, что его ты лишишься на всю жизнь, урод, -Билл и не думал сдаваться. Если будет нужно он стерпит боль, но унизить и растоптать себя не позволит ни за что. - Ахаха, какие мы дерзкие! А если вот так? – отпрянув от брюнета фаворит резко нанес удар ему по печени. Билл взвыл, но крикнуть не позволила гордость, хотя его и скрючивало от боли. Крепко держащие по обе стороны руки, не позволили упасть на пол, - по лицу мы тебя бить не будем, оно у тебя и так, - хмыкнул фаворит, - разукрашенное. А вот остальные части тела, пострадают, извиняй, - следующий удар Салим нанес коленом в пах. - За что? Аааа, - не выдержав закричал Билли, в глазах которого мгновенно потемнело, от нестерпимых болезненных ощущений. - За то, что ты - шлюха! А шлюхам в гареме не место! Разберитесь с ним, мальчики, - фаворит отошел от брюнета, позволяя друзьям приняться за дело. Роман и Армен начали быть мальчишку кулаками, затем ногами, после нескольких ударов Вильгельм просто свалился на бол, сжимаясь в клубок и закрывая лицо с головой руками. В какой-то момент Биллу казалось, что он вот-вот потеряет сознание от ужасной боли, но этого не происходило, его разум, как и в прошлый раз, когда его терзал Махмуд, отказывался покидать тело, заставляя испытывать все на живую, до мелочей. Прошло несколько бесконечных минут, прежде чем кто-то забежал в баню и удары наконец прекратились. - Что здесь происходит? – послышался знакомый истошный крик, - Билли?! Что вы творите, сволочи? Оставьте его! Стража!!! Это был Андреас. Завидев его, нападающие отошли от лежачего Билла и вместе с главарем поспешили сбежать, через запасной выход, что предназначался для слуг. Золотоволосый юноша не раздумывая кинулся к другу, который не подавал признаков жизни, на его теле уже виднелись многочисленные кровоподтеки и ссадины. Андреас опустился перед брюнетом на колени и попытался приподнять его, но ничего не выходило. - Стража! Черт возьми, ну где же вы? Господи, что же делать… - Эндрю в панике оглядывал пустой холл раздевалки, а затем, осознав, что помощи ждать не от куда, подорвался и выбежал из бани, в надежде найти хоть кого-нибудь в этом дворце, - стража, калфа, Аги, да кто-нибудь!!! – кричал мальчик, бегая по пустым коридорам, пока не столкнулся нос к носу с Шехзаде Томасом. - Что случилось? – непонимающий мужчина остановил взъерошенного и паникующего наложника. - Господин, простите, там…там…- запыхивался он, - там рабы Билла избили, я зову и никого, стражи нет! - Аллах, что за чертовщина в этом дворце происходит? - Помогите, прошу вас! – взмолился мальчишка со слезами на глазах. - Вот дьявол, - выплюнул Том и оглянулся по сторонам. Вокруг действительно небыло ни души, - пошли уже, скорее. Где он? - В бане, - пропыхтел мальчишка и мужчина немедля направился следом за ним. Они обнаружили Билла в том же месте, бездвижно лежащего на холодном полу. Его влажные волосы распалились, а простынь задралась, открывая взору длинные избитые ноги до самого бедра. Ахнув в ужасе, Томас наклонился к бездыханному телу и подняв на руки, словно пушинку, решил сам отнести парнишку в его покои, попутно приказывая Андрею: - Найди калфу, лекаря и быстро приведи их в его комнату! - Конечно, я сейчас… *** Двери гарема распахнулись, в них вошел Том, несущий на руках избитого наложника. Слуги охали, что-то вскрикивали, кидались к ним, но мужчина, не обращая на них никакого внимания, шагал вперед. Рабы выстроились в ряд, приклоняясь, а затем прикрывая рты в ужасе, что-то шептали. Кто посмел поднять руку на его гарем? Кто такой смелый и отважный? А самое главное: за что? За что избили его наложника? Да, Том не приглашал его в свои покои. Да, он не видел его с тех самых пор, как обнаружил плачущим возле комнаты Аниса. Но этот мальчик был его собственностью и ударить его, означало ударить Шехзаде! Мужчина был крайне зол и возмущен. Занеся Билла в комнату и аккуратно положив на постель Том невольно засмотрелся: длинные ресницы, красивый нос, губы, тонкая шея, бархатная кожа щеки, с уже пожелтевшими следами синяка. Он словно завороженный не мог отвести взгляд, блуждая по каждому сантиметру безупречно женственного лица. Затем взгляд скользнул ниже. Юное худое тело, совсем не мужское, было в кровоподтеках и ссадинах. - За что тебя так? – тихо спросил Шехзаде, рассматривая юношу, - Часто же тебе достается... Почему, Билл? Мужчине вдруг захотелось защитить его, уберечь, спрятать ото всех. Он почувствовал укол совести и прилив ответственности, которую он лично взял на себя, оставляя этого раба во дворце, вопреки правилам. Его никто не просил, не умолял, он сам по своей воле оставил здесь того, кого должны были с позором выгнать. Он поверил словам ребенка, в его невиновность, хотя никаких доказательств того, что он говорил правду, небыло. Просто Том чувствовал, что мальчик не врет и все, что он рассказал ему тогда о своей судьба, ни что иное, как правда. Но за что с наложником так жестоко обошлись рабы? Не просто же так они его избили. Может быть он натворил чего? Может сам нарывался? Том не знал что думать. Но вспоминая хрупкое трясущееся создание, которое он встретил тогда в коридоре, мужчина признавал, что это возможное поведение как минимум не вяжется с его образом. Кого он, такой хрупкий может обидеть, оскорбить? Хотя… ведь, тогда, на празднике, танцуя и завлекая брата, он вовсе небыл столь невинным, а даже наоборот. Может быть Томас ошибается, может быть мальчишка вовсе не такой, каким он себе вообразил? «Шайтан! Все не слава Аллаху с этим Биллом! Ладно, в конце концов пока у меня нет поводов ему не верить…» Разные мысли крутились у Тома в голове. Разобраться в этом придется хотя бы для своего личного спокойствия. Если Билл в чем-то провинился и его наказали за дело, то придется принимать какие-то меры, возможно даже выставить мальчишку из дворца. Но если же он не виновен, то необходимо обязательно наказать нападавших, дабы не повадно было, поднимать руку на его, Томаса, личную собственность! В комнату забежали Аги и калфа с лекарем, в шоке бросающиеся к кровати фаворита, не забывая попутно поклониться Господину. - Где вы шляетесь? – незамедлительно возмутился Шехзаде, - Почему мой наложник лежит избитый в бане, а вас нигде нет? Какого черта мой отец платит вам? – А дальше последовали крики и возмущения среднего сына Султана, которые растянулись на несколько долгих минут. - Его избили Господин, мальчику нужен покой, - наконец произнесла лекарь, что уже несколько долгих минут рассматривала Билла, который до сих пор находился в бессознательном состоянии. - Жить будет? – строго спросил Томас, не отводя обеспокоенных глаз со своего наложника. - Да, Господин, с ним все будет хорошо. - Оставайтесь с ним, делайте все, что нужно, а вы трое - за мной и стражу, что должна была охранять баню, дставить в мой кабинет! Томас уверенным шагом направился к выходу и уж было схватился за ручку двери, но его взгляд вдруг зацепился за листок бумаги, лежащий на столе среди карандашей и прочих атрибутов. И зацепился не просто так. В изображении, что красовалось на этой белой поверхности он только что узнал… Себя? Подойдя ближе, Шехзаде взял в руки рисунок. Внутри невольно кольнуло и разлилось что-то теплое, приятное. – Так красиво, - шепнул мужчина, забегав глазами по собственному портрету, - Ведь вылитый я, - и чему-то своему улыбнувшись, аккуратно вернул художество на место, а затем, наконец, покинул покои фаворита. *** Дворец спал. Полночь опустилась на город пару часов назад, но средний Шехзаде никак не мог прилечь, его терзали мысли, что одна за другой крутились в голове. Выйдя на балкон, Том подошел к перилам и облокотившись, засмотрелся в ночное небо. Луна освещала звезды, которые многочисленными рядами виднелись в дали, легкий прохладный ветерок трепетал его косички и бодрил сознание. Настроение было ни к черту, пока удалось выяснить кто и за что избил его наложника, прошло несколько долгих часов. Том успел окончательно вымотаться, учитывая, что перед вечерним происшествием он весь день занимался на саблях с братьями. Удалось узнать – виновник произошедшего Салим, наложник Аниса, который в компании двух других рабов, подкараулил брюнета после купаний. Об ему этом сообщил Андреас, что выбежал за помощью в коридор. Томас допросил каждого по отдельности, в первую очередь Романа и Армена, которые раскололись сразу, признаваясь, что напали на его фаворита по приказу любимчика старшего Шехзаде. А на вопрос, в чем Билл провинился перед ними, поначалу ничего толкового не ответили. Но позже, когда пришлось слегка надавить, раскололись. Оказалось, слухами гарем полнился не первый день и после совершеннолетия младшего Шехзаде, когда Анис с позором выставил «испорченного» Билла вон, рабы зашептались. Но все это произошло не без помощи Салима, который, как оказалось, сразу после брюнета попал в покои старшего, а затем и растрезвонил не весь чего. Наложники ополчились против брюнета, стали унижать его и отказывались даже питаться с ним за одним столом, оправдывая свою позицию тем, что распутным рабам в гареме не место. Так же калфа поведала, что из-за случившегося, Билл целыми днями отсиживался в комнате, никуда не выходил, особо ни с кем не общался, а все его друзья отвернулись от него, не желая контактировать. Узнав об этом Томас, конечно был шокирован, ведь о таком исходе он даже не предполагал. «Почему вечно все усложняется, возникают какие-то дополнительные проблемы? Пожалел, блин, на свою голову» - с некой досадой и небольшим раздражением думал мужчина. Он понимал, что по-сути, Билл не виновен, просто судьба сыграла с рабом злую шутку. Будучи благородным и справедливым Шехзаде Томас решил естественно защищать наложника, который с недавних пор полностью от него зависел. Только вот как уберечь? Что он может сделать для того, чтобы Билла перестали кнокать? Об этом нужно было хорошенько поразмыслить. Допрос Салима результатов не принес, как и следовало ожидать наложник старшего брата молчал, словно рыба, не проронив ни слова. Да, Тому, собственно, и не нужны были его жалкие оправдания, доказательств его вины было более чем достаточно. Сейчас всех троих по его личному приказу бросили в темницу, и мужчина знал, что с утра обязательно заявится взбешённый Анис, с которым придётся как-то объясняться. Ладно, если бы Билл принадлежал гарему брата, то этого Салима можно было бы понять, ревность и все-такое, а так… В гаремах у рабов обычное дело - досаждать друг другу с целью устранения конкурентов и конкуренток, к этому все привыкли. Но, в этой ситуации, присутствовал иной мотив – личная неприязнь. «Что» и «когда» Салим с Биллом не поделили было не ясно. Как правило, Том не лез в дела гарема и даже когда его женщины умудрялись строить друг другу козни, а потом прибегали с жалобами, мужчина не реагировал, считая, что всякие склоки его не касаются. Но сейчас… Сейчас то были не рабыни и наложник был по-сути даже не его. Тогда, что он собственно парится? Ему больше всех надо? На кой ему сдался какой-то пацан, носится с ним, разборки устраивать? Ответить на этот вопрос у мужчины не выходило. Хотя нет, выходило, но как-то с отмазками и оправданиями. Головой он понимал, что относится к мальчику как-то по-особенному, этот рисунок ещё в памяти засел и тело в ссадинах. Кстати, о рисунке… Том отметил, что у наложника явный талант, за свою жизнь Шехзаде видел множество художников и их работ, но никогда с восхищением их не оценивал. И вообще с чего бы этот раб его рисовал? Может он влюбился в него, Тома, сам? - Неужели в тебе что-то разбудил этот Билл, м? – спрашивал сам у себя мужчина, - Ты же знаешь, что он не девушка, у него член между ног. О, Аллах… Странный ты, Томас. Завтра вот с братом поссоришься из-за него. И сдался он тебе? – мужчина прикрыл глаза и пожал плечами, будто в ответ на собственные слова, - Наверное, зачем-то сдался, раз я уже сам с собой разговариваю стоя тут, вместо того что бы отдохнуть наконец. *** Как и предполагалось с утра по раньше в покои среднего Шехзаде явился Анис: - Какого черта, Том? Что все это значит? Почему мой наложник в темнице? - И тебе доброе утро, брат, я тоже рад тебя видеть, - Томас сидел за столом, изучая документы отца, касающиеся Санджака в Индирне, в который средний Шехзаде должен был отправиться через год. Анис подошел к столу и облокотившись по обе стороны навис над братом. - Я требую объяснений! - А что тут объяснять-то? Он в компании других рабов избил моего наложника и несет за это соответствующее наказание, скажи спасибо, что он ещё во дворце, - откладывая в сторону бумаги, спокойно и непоколебимо ответил мужчина. - Что? В смысле, «скажи спасибо»? Ничего не понимаю. Откуда у тебя наложник? Ты же вроде по женскому полу отрываешься или я что-то путаю? - Я говорю о Билле. Помнишь мальчишку, что должен был ублажать тебя после дня рождения Георга? – Анис заторможено кивнул, - Так вот, с того самого дня этот раб - мой наложник, а твой Салим решил поднять руку на мой гарем. Ты думал я оставлю это безнаказанным? - Стоп, подожди. Ты что, оставил эту шлюху во дворце? Ты серьезно? – старший опешил и мгновенно взбесился, он вообще не ожидал такого поворота событий. - Именно. И не называй его так, он не виноват, что судьба обошлась с ним столь жестоко. Анис нервно рассмеялся, ударяя себя рукой по лбу. - Том, ты что, с ума сошел? Он наплел тебе какую-то сказку, и ты в нее поверил? Братец, ну ты меня удивил конечно, я просто в шоке. С какой стати ты стал таким ярым защитником дырявых мальчиков? – а затем тихо и с усмешкой добавил, - Или я не понял, ты что, с ним спишь теперь? - Не забывайся! – Том начинал злиться. С какой стати он должен оправдываться? – Это было мое личное решение! Я посчитал справедливым не выгонять его, у меня хватило ума прежде чем выставлять ребенка за дверь, поговорить с ним и все выяснить. Ты вообще в курсе, что пацана изнасиловали? Он, несчастный, даже секса нормального не видел! Этого ли недостаточно, чтобы оставить его во дворце и дать возможность нормально жить? Ты прекрасно знаешь, что, выставив его на улицу, подписывал ему смертный приговор, а я в отличии от некоторых хотя бы пытаюсь помогать другим. И да, если тебя это ТАК волнует, то нет, я на мальчиков пока что не переключался, он чисто формально живет в качестве моего фаворита. - Это ты на что сейчас намекаешь, а? – зашипел разозлившийся до предела Анис, - Что я не помогаю людям? Ох это ты зря братец, очень зря. Ты прекрасно знаешь, что я все свои силы отдаю на то, чтобы сделать нашу империю лучше! А вот ты… Из-за какой-то шлюхи решил гнать на брата? Да что с тобой, Том!? Такого я от тебя не ожидал. Том понимал, что ещё чуть-чуть и небольшая перепалка плавно перетечет в скандал. Мысленно успокоив себя, мужчина решил сдать позиции: - Прости, я не то имел ввиду, не кипятись… Мы вообще уже не в то русло с тобой ушли, знаешь? Ты пришел поговорить о Салиме, тебя ведь это волновало? Так давай его и обсудим. Но заведенный Анис уже не мог остановиться, имея вспыльчивый и твердый характер, он загорался словно спичка. Его сейчас не столько цепляла ситуация с Салимом, который по правде говоря, ему уже малясь поднадоел, сколько высказывания брата в свой адрес. Когда Анис злился, он был невыносим. Том вообще не понимал, как с ним проводят ночи его наложники, ведь в порыве гнева старший мог запросто кого-то из них придушить. - Я не знаю, что наплел тебе этот раб, но ты рехнулся. Что бы через пять минут Салим был у меня в покоях, я желаю с ним позавтракать! Ясно? Иначе… - Иначе что? – перебил его Том, - Твой оборзевший в конец наложник избил моего, а ты хочешь, чтобы я его выпустил? Хочешь, чтобы в гареме все друг друга перерезали и перебили? Сам подумай, если мы каждому будем прощать его ошибки, то что тут будет твориться? Анис, я понимаю твое возмущение, но твой пацан накосячил, причем сильно. А если ему завтра вздумается убить Билла, мне тоже закрыть на это глаза? - Он избил твою шлюху за дело, ибо таким в гареме не место! Судя по твоим поступкам, это ты хочешь бунта и возмущений, оставляя дырчатого пацана во дворце, не смотря на все правила! Хочешь, чтобы это до ушей отца дошло или Валиде? Могу устроить. Уж они точно не обрадуется такой вольности… - Ты мне угрожаешь? – разъярённый Томас подорвался со стула, ровняясь с братом лицом. - Я не угрожаю братец, я предупреждаю. Хочешь, чтобы твой пацан остался здесь – отпускай моего. А нет… Мне придется решать этот вопрос иначе! - Да ты… - Зашипел средний, сжимая листок бумаги в кулаке. - Я все сказал. Хорошего дня. И помни - я жду. Время пошло. *** - Билли, ты проснулся? Ну наконец-то… - промолвил обеспокоенный Андреас, все это время, сидевший возле кровати друга, держа его за руку. - Что со мной? – брюнет попытался встать, но Эндрю не позволил, останавливая. - Лежи Билли, лежи, не вставай. Лекарь сказала, что тебе нужен отдых. - Как же больно, - прошипел темноволосы мальчишка, хватаясь за голову, - голова раскалывается и ноги с руками словно деревом привалило…. - Тебя Салим с дружками вчера избил, ты разве не помнишь? У тебя все тело в гематомах… - до брюнета постепенно начали доходить обрывки событий вчерашнего вечера. - О Господи, лучше бы я не просыпался, - взвыл Билл, - и не вспоминал об этом ужасе. - Я… Я чисто случайно забыл в бане расчёску, решил вернуться, а там они и ты на полу… Билли я так испугался, я думал они тебя убили… Я побежал звать на помощь, но никто не отзывался, а когда выбежал в коридор, то встретил Томаса. Знаешь, ведь он на руках тебя сюда принес. Говорят, он даже приказал Салима с Романом и Ариманом в темницу бросить. - Правда? Неужели Том сам… - Вильгельм опешил, он неверующим взглядом уставился на Андреаса, пытаясь переварить информацию в голове, - А ты… Ты почему здесь? – Золотовласый юноша виновато опустил глаза и немного помедлив, тихо произнес: - Прости меня Билли, прости пожалуйста. Я так ужасно поступил, я не должен был тебя оставлять… Я такой подлец, Билл, я тебя оставил в самый сложный момент, хотя ты всегда был рядом и защищал меня ото всех, - мальчишка несмело поднял голову, и брюнет увидел, как по ещё бледной щеке стекает слеза, ему вдруг стало жаль оступившегося друга, в сердце заболело. С одной стороны, было очень обидно от его предательства, а с другой он сам так устал от постоянного одиночество, так хотел поговорить с кем-нибудь, поделиться переживаниями. - Все хорошо, Андрей, я не злюсь на тебя, - улыбнувшись одними уголками губ, Вильгельм протянул руку к другу и погладил легонько его по плечу. - Правда? – неверующе спросил мальчик, широко распахнув мокрые глаза, - ты меня прощаешь? - Прощаю-прощаю, принеси мне только воды… - хихикнул брюнет, а затем решил чуть повернуться и тут же скривился от боли, - Черт, как же все тело ломит! - Билли, я никогда тебя больше не предам, клянусь, - Андреас трясущимися руками протянул другу стакан с жидкостью. - Дорогу! Сын великого Султана Мехмеда Томас Шехзаде! – послышался голос Аги, а затем двери распахнулись и в комнату вошел Том. Андреас тут же подскочил со стула и склонил голову. Билли, тем временем, в спешке отложив воду на тумбу, пытался приподняться, хоть это и давалось ему с большим трудом. - Здравствуй, Билл. Лежи, не вставай, - произнес со строгостью в голосе Шехзаде, облаченный в светлые длинные одежды, подошел к кровати и обеспокоено оглядел своего наложника, - Как ты себя чувствуешь? - Господин, благодарю вас за заботу, немного лучше, - мальчику сдавленно улыбнулся Томасу, неуверенно опускаясь на постель. Ему вдруг захотелось спрятать глаза, лишь не встречаться взглядом с этим мужчиной. Мальчику было стыдно, ведь сам того не желая, Билл очередной раз доставил хлопоты человеку, которому они были абсолютно не нужны. Более того - Томас их в принципе не заслуживал. «И на кой ему со мной носиться? Он и так сделал для меня невозможное. Боже, как неудобно, хоть сквозь землю провались.» - Я рад, что тебе лучше, - Том невесело улыбнулся уголками губ, - За тобой хорошо ухаживают? - Оу, не беспокойтесь, мне не на что жаловаться. - Мазями мажешь синяки? - Конечно. Делаю все, что велела лекарь, - кивнул мальчик. - Ясно. Молодец, Билл. Если что-то нужно, ты приказывай слугам, не стесняйся. - Спасибо, Господин. Вы очень внимательны ко мне. Томас забегал глазами по утонченному бледному лицу, не зная, что ещё сказать или спросить. Билл был умопомрачительно красив даже в больном состоянии. Невольно Томас почувствовал очередной совестливый укол. После ухода Аниса мужчине пришлось приказать, что бы слуги выпустили Салима из темницы. Сейчас этот фаворит, как ни в чем не бывало, проводил время с его старшим братом, и Томас был не в силах что-либо изменить. Повисла неловкая пауза. Решив сменить тему на более приятную, мужчина произнес: - Я вчера видел один из твоих рисунков, - он оглянулся на стол, - и, если честно, нахожусь под впечатлением, у тебя талант. У Билла участился пульс, а тело кинуло в жар. «О, Господи! Он что, видел его? Том видел свой портрет??? Не может быть…» - Правда? Спасибо большое, - смущенно и криво улыбнувшись, выдавил Билли. Он явно не ожидал, что написанный в состоянии жгучей тоски рисунок, станет достоянием взора мужчины, который был на нем изображен. - Правда, - Томас по-доброму улыбнулся, - Я даже подумал… эм, почему бы тебе не написать мой портрет красками, как-нибудь. Ну, когда поправишься. Что скажешь? Билл растерялся. Он конечно знал, что рисует достойно, но ему никогда не приходилось писать для кого-то лично, тем более для сына Султана. А если он накосячит? Если не выйдет? Ох, тогда его точно казнят… Но отказать Шехзаде сейчас, было бы ещё худшим вариантом. - Для меня это честь, Господин. - Вот и славно, тогда начнем как встанешь на ноги. Договорились? – Билли несмело кивнул, сжимаясь под пристальным взглядом раскосых карих глаз, - Я надеюсь, что подобных неприятностей с тобой больше не приключится. Виновники наказаны и впредь не посмеют к тебе притронуться. А сейчас выздоравливай, мне пора вернуться к делам… - и последний раз по-доброму взглянув на Билла, Томас, покинул его покои. - Билли, а что там был за рисунок? – Андреас кинулся к другу, как только двери захлопнулись. - Посмотри на столе, - брюнет кивнул в сторону, тяжело выдыхая, - И как я только умудрился оставить его там… Эндрю быстрым шагом преодолел расстояние и взяв в руки лист, красовавшийся на деревянной поверхности, охнул в недоумении. - Ничего себе, так это ведь сам Шехзаде! Обалдеть! Билли, это - очень красиво, он же как вылитый и глаза такие… Но… Почему ты именно Томаса нарисовал? И вообще, ты никогда не говорил, что так круто рисуешь, талантище! - Спасибо, Андрей. Да я и сам не знаю. Просто рука делала то, что от меня в тот момент не зависело. Это был полет фантазии… Мне было плохо и я, почему-то нарисовал его, сначала глаза, а затем и все остальное. - Биииилли, - как-то загадочно протянул Андрей, улыбаясь, - Он, что… тебе… ну это… нравится? - Чушь не неси, - Билл недовольно зыркнула на друга, невозмутимо добавляя, - Он просто хороший человек. Единственный, между прочим, кто сделал для меня хоть что-то хорошее, после похищения. Я что, не могу нарисовать его просто так? - Нет, конечно можешь, - Андреас вернул рисунок на место, - Просто портрет такой чувственный, живой… - мечтательно пропел золотоволосый мальчик, - Том действительно красивый мужчина, наверное, если бы я мог так талантливо рисовать, я бы обязательно изобразил его тоже... - А может ты сам в него втюрился? – Билл сщурился, окидывая друга подозрительным взглядом. - Я? Что ты, нет конечно, - запротестовал друг, возвращаясь на стульчик рядом с кроватью Билла, - Но если бы мне пришлось выбирать кого-то из трех Шехзаде, то я однозначно бы выбрал Тома. Он самый приятный из всех братьев, у него такие добрые глаза, такие черты лица… «Да, глаза у него очень добрые и красивые, а ещё родинка на щеке такая милая» - мысленно, добавил Билл, но тут же, придя в себя, раздраженно фыркнул: - И как ты только можешь даже думать о мужчинах, как об объектах вожделения? Я не понимаю. Это же мужчины, МУЖЧИНЫ, Эндрю. Или ты забыл? - Ты знаешь, я много размышлял и пришел к выводу, что мне все-равно кого любить. Правда. Не важно, мужчина то будет или женщина, главное, чтобы чувства были взаимными и преданными друг другу. Хотя… какой смысл во всех моих думках, если за меня, да и за всех в этом дворце уже давно все решили? Здесь, сам понимаешь, ни о какой любви речи быть не может, - с грустью изрек мальчишка. Они ещё долго разговаривали, делясь друг с другом своими мыслями и переживаниями. Билл, хоть и не был до конца откровенным с Эндрю, все равно старался делиться максимально возможным. В своем особенном отношении к среднему Шехзаде он и сам не был до конца уверен. С одной стороны, он понимал, что никогда не смотрел на мужчин с точки зрения привлекательности, для него это в принципе было не приемлемо, ведь он вырос в семье где папа любил маму, а во дворе все мальчишки только и делали, что обсуждали девчонок. А с другой, Вильгельм чувствовал, что не спроста так реагирует на Томаса. Не спроста вспоминает его лицо, прикрывая глаза, не спроста иногда думает о нем что-то странное и такое неправильное. В этом Вильгельм боялся признаться даже себе. Нет, он был уверен, что не влюблен в этого мужчину, он даже такой мысли не допускал. Но факт того, что его отношение к Томасу сильно отличалось от отношения к другим субъектам мужского пола, было бессмысленно отрицать. По крайней мере сейчас мальчик оправдывал свои чувства благодарностью, которую он, якобы, просто так, без подтекста, испытывает к человеку, сделавшему для него нечто хорошее. А ещё безумно радовал тот факт, что Салим и его дружки наказаны. Томас не остался равнодушным и кинул в темницу негодяев, хотя имел полное право не вмешиваться, тем более что зачинщик - любимчик его старшего брата. «Главное, чтобы этот поступок не навредил Шехзаде, я не хочу, чтобы у него из-за меня появились проблемы с родственниками, он и так для меня столько всего сделал.» Весь оставшийся день Вильгельм провел в кровати. Следующие сутки прошли почти аналогично, днем Билли поспал несколько часов, а когда проснулся, уже ближе к вечеру, то понял, что безумно проголодался. Оглянувшись, брюнет отметил, что остался в покоях один, Андреаса не было. Пролежав в одиночестве целый час, так и не дождавшись чьего бы то не было появления, он не выдержал и стал звать калфу с Гульшадом. Ага откликнулся первым. - О, Аллах, ну что случилось Билл? У меня дел по горло. Так, а ты почему один? Стив разве к тебе не приходил? Ох, сейчас я этого негодника! - Стив? – брюнет в недоумении распахнул глаза, - Зачем Стив? А где же Андреас? Я его потерял. - Так ты не знаешь? - Гульшад загадочно прикрыл рот ладонью, - Андреаса сегодня не будет, за тобой назначили Стива, я сейчас его позову и выдам по пятое число! - Стой же! – взволнованно крикнул Билл, видя, как слуга собирается в спешке удалиться, - Чего не знаю? Ага, ну скажи мне. Что случилось? Где мой друг? - Отстань. Тебе велено отдыхать? Вот и отдыхай. Меньше знаешь - крепче спишь. - Ну Ага… ну пожалуйста, - Билл сделал самое жалобное лицо из возможных. Гульшад потоптавшись на одном месте, вздохнул, а затем счастливым голосом произнес: - Андреас сегодня идет в покои Шехзаде Аниса, его сейчас готовят, - Билл застыл в немом шоке. Ага, ловя момент, быстренько юркнул в дверь и умчался на поиски Стива, дабы уберечь свое время от лишних расспросов. - Господи, Андрей, как же так… - прошептал брюнет, - Ты… с ЭТИМ… сегодня? Почему ты меня не разбудил? Почему не сказал? Внутри парня все заледенело. Он хорошо помнил этого крупного мужчину с черными огненными глазами и здоровенными ручищами. А ещё лучше Билли помнил, как этот Анис ударил его по лицу, беспощадно, даже не выслушав, даже не попытавшись понять. И вдруг стало страшно за друга, такого хрупкого и нежного, такого наивного и податливого. А если этот смуглый Шехзаде ему, Андрею, навредит? А если, не дай Бог, ударит? О, нет… Нет! Он не посмеет. Андреас чистый, в отличии от него самого, невинный. Чем он может разгневать Господина? «А как же Салим? Он же не простит этого Эндрю, он же все сделает, чтобы уничтожить его. О Боже, что же будет… Кстати, а где он сам? Андрей говорил, что вроде бы в темнице. Дай Бог что бы он ещё долгое время там сидел, что бы не смог навредить моему другу, ведь Андреас вряд ли способен хоть как-то себя защитить…» - Билли было страшно, он не знал, что делать, а вернее знал, что ничего не может сделать. Несмотря на то, что Андреас его предал, брюнет все-равно за него волновался. Он не мог остаться равнодушным. Но что Вильгельм мог изменить? Ведь все что сегодня случиться с его другом – неизбежность, за которой последует другая, в виде любимого наложника среднего Шехзаде. - Я отказываюсь прислуживать ему, я не пойду… - послышался за дверью голос Стива. Билл закатил глаза. - Больно ты мне нужен, предатель. Век тебя б не видел… - прошептал брюнет сквозь зубы в пустоту. Вопреки всем ожиданиями двери распахнулись и в покои был тут же впихнут несносный наложник. Увидев Билла, он насупился и отвернувшись лицом к окну, произнес: - Я не собираюсь перед тобой на цыпочках бегать, имей ввиду. - Можешь проваливать, мне от тебя ничего не нужно. - Если бы я мог, я бы ушел, но Ага приказал, - словно загнанный зверь, недовольно рявкнул раб, - Мне придется с тобой носиться. Билли сначала хотел наорать на бывшего друга, а затем выгнать, но поразмыслив передумал. Почему, собственно он должен страдать? Пусть этот предатель расплачивается, в конце концов Билл – фаворит. А «псевдо» или «не псевдо» значения не имеет. По приказу слуг Стив не имеет права отказаться ему прислуживать, иначе его прогонят. А брюнет безумно хотел есть, пить и ещё много чего, поэтому решил, что не даст бывшему другу возможности отвертеться от возложенных на него, вместо Андреаса, обязанностей. Улыбнувшись своим мыслям Билл гордо вскинул голову, приказывая: - Принеси мне еду, да поскорее.Повисла неловкая пауза. Решив сменить тему на более приятную, мужчина произнес: - Я вчера видел один из твоих рисунков, - он оглянулся на стол, - и, если честно, нахожусь под впечатлением, у тебя талант. У Билла участился пульс, а тело кинуло в жар. «О, Господи! Он что, видел его? Том видел свой портрет??? Не может быть…» - Правда? Спасибо большое, - смущенно и криво улыбнувшись, выдавил Билли. Он явно не ожидал, что написанный в состоянии жгучей тоски рисунок, станет достоянием взора мужчины, который был на нем изображен. - Правда, - Томас по-доброму улыбнулся, - Я даже подумал… эм, почему бы тебе не написать мой портрет красками, как-нибудь. Ну, когда поправишься. Что скажешь? Билл растерялся. Он конечно знал, что рисует достойно, но ему никогда не приходилось писать для кого-то лично, тем более для сына Султана. А если он накосячит? Если не выйдет? Ох, тогда его точно казнят… Но отказать Шехзаде сейчас, было бы ещё худшим вариантом. - Для меня это честь, Господин. - Вот и славно, тогда начнем как встанешь на ноги. Договорились? – Билли несмело кивнул, сжимаясь под пристальным взглядом раскосых карих глаз, - Я надеюсь, что подобных неприятностей с тобой больше не приключится. Виновники наказаны и впредь не посмеют к тебе притронуться. А сейчас выздоравливай, мне пора вернуться к делам… - и последний раз по-доброму взглянув на Билла, Томас, покинул его покои. - Билли, а что там был за рисунок? – Андреас кинулся к другу, как только двери захлопнулись. - Посмотри на столе, - брюнет кивнул в сторону, тяжело выдыхая, - И как я только умудрился оставить его там… Эндрю быстрым шагом преодолел расстояние и взяв в руки лист, красовавшийся на деревянной поверхности, охнул в недоумении. - Ничего себе, так это ведь сам Шехзаде! Обалдеть! Билли, это - очень красиво, он же как вылитый и глаза такие… Но… Почему ты именно Томаса нарисовал? И вообще, ты никогда не говорил, что так круто рисуешь, талантище! - Спасибо, Андрей. Да я и сам не знаю. Просто рука делала то, что от меня в тот момент не зависело. Это был полет фантазии… Мне было плохо и я, почему-то нарисовал его, сначала глаза, а затем и все остальное. - Биииилли, - как-то загадочно протянул Андрей, улыбаясь, - Он, что… тебе… ну это… нравится? - Чушь не неси, - Билл недовольно зыркнула на друга, невозмутимо добавляя, - Он просто хороший человек. Единственный, между прочим, кто сделал для меня хоть что-то хорошее, после похищения. Я что, не могу нарисовать его просто так? - Нет, конечно можешь, - Андреас вернул рисунок на место, - Просто портрет такой чувственный, живой… - мечтательно пропел золотоволосый мальчик, - Том действительно красивый мужчина, наверное, если бы я мог так талантливо рисовать, я бы обязательно изобразил его тоже... - А может ты сам в него втюрился? – Билл сщурился, окидывая друга подозрительным взглядом. - Я? Что ты, нет конечно, - запротестовал друг, возвращаясь на стульчик рядом с кроватью Билла, - Но если бы мне пришлось выбирать кого-то из трех Шехзаде, то я однозначно бы выбрал Тома. Он самый приятный из всех братьев, у него такие добрые глаза, такие черты лица… «Да, глаза у него очень добрые и красивые, а ещё родинка на щеке такая милая» - мысленно, добавил Билл, но тут же, придя в себя, раздраженно фыркнул: - И как ты только можешь даже думать о мужчинах, как об объектах вожделения? Я не понимаю. Это же мужчины, МУЖЧИНЫ, Эндрю. Или ты забыл? - Ты знаешь, я много размышлял и пришел к выводу, что мне все-равно кого любить. Правда. Не важно, мужчина то будет или женщина, главное, чтобы чувства были взаимными и преданными друг другу. Хотя… какой смысл во всех моих думках, если за меня, да и за всех в этом дворце уже давно все решили? Здесь, сам понимаешь, ни о какой любви речи быть не может, - с грустью изрек мальчишка. Они ещё долго разговаривали, делясь друг с другом своими мыслями и переживаниями. Билл, хоть и не был до конца откровенным с Эндрю, все равно старался делиться максимально возможным. В своем особенном отношении к среднему Шехзаде он и сам не был до конца уверен. С одной стороны, он понимал, что никогда не смотрел на мужчин с точки зрения привлекательности, для него это в принципе было не приемлемо, ведь он вырос в семье где папа любил маму, а во дворе все мальчишки только и делали, что обсуждали девчонок. А с другой, Вильгельм чувствовал, что не спроста так реагирует на Томаса. Не спроста вспоминает его лицо, прикрывая глаза, не спроста иногда думает о нем что-то странное и такое неправильное. В этом Вильгельм боялся признаться даже себе. Нет, он был уверен, что не влюблен в этого мужчину, он даже такой мысли не допускал. Но факт того, что его отношение к Томасу сильно отличалось от отношения к другим субъектам мужского пола, было бессмысленно отрицать. По крайней мере сейчас мальчик оправдывал свои чувства благодарностью, которую он, якобы, просто так, без подтекста, испытывает к человеку, сделавшему для него нечто хорошее. А ещё безумно радовал тот факт, что Салим и его дружки наказаны. Томас не остался равнодушным и кинул в темницу негодяев, хотя имел полное право не вмешиваться, тем более что зачинщик - любимчик его старшего брата. «Главное, чтобы этот поступок не навредил Шехзаде, я не хочу, чтобы у него из-за меня появились проблемы с родственниками, он и так для меня столько всего сделал.» Весь оставшийся день Вильгельм провел в кровати. Следующие сутки прошли почти аналогично, днем Билли поспал несколько часов, а когда проснулся, уже ближе к вечеру, то понял, что безумно проголодался. Оглянувшись, брюнет отметил, что остался в покоях один, Андреаса не было. Пролежав в одиночестве целый час, так и не дождавшись чьего бы то не было появления, он не выдержал и стал звать калфу с Гульшадом. Ага откликнулся первым. - О, Аллах, ну что случилось Билл? У меня дел по горло. Так, а ты почему один? Стив разве к тебе не приходил? Ох, сейчас я этого негодника! - Стив? – брюнет в недоумении распахнул глаза, - Зачем Стив? А где же Андреас? Я его потерял. - Так ты не знаешь? - Гульшад загадочно прикрыл рот ладонью, - Андреаса сегодня не будет, за тобой назначили Стива, я сейчас его позову и выдам по пятое число! - Стой же! – взволнованно крикнул Билл, видя, как слуга собирается в спешке удалиться, - Чего не знаю? Ага, ну скажи мне. Что случилось? Где мой друг? - Отстань. Тебе велено отдыхать? Вот и отдыхай. Меньше знаешь - крепче спишь. - Ну Ага… ну пожалуйста, - Билл сделал самое жалобное лицо из возможных. Гульшад потоптавшись на одном месте, вздохнул, а затем счастливым голосом произнес: - Андреас сегодня идет в покои Шехзаде Аниса, его сейчас готовят, - Билл застыл в немом шоке. Ага, ловя момент, быстренько юркнул в дверь и умчался на поиски Стива, дабы уберечь свое время от лишних расспросов. - Господи, Андрей, как же так… - прошептал брюнет, - Ты… с ЭТИМ… сегодня? Почему ты меня не разбудил? Почему не сказал? Внутри парня все заледенело. Он хорошо помнил этого крупного мужчину с черными огненными глазами и здоровенными ручищами. А ещё лучше Билли помнил, как этот Анис ударил его по лицу, беспощадно, даже не выслушав, даже не попытавшись понять. И вдруг стало страшно за друга, такого хрупкого и нежного, такого наивного и податливого. А если этот смуглый Шехзаде ему, Андрею, навредит? А если, не дай Бог, ударит? О, нет… Нет! Он не посмеет. Андреас чистый, в отличии от него самого, невинный. Чем он может разгневать Господина? «А как же Салим? Он же не простит этого Эндрю, он же все сделает, чтобы уничтожить его. О Боже, что же будет… Кстати, а где он сам? Андрей говорил, что вроде бы в темнице. Дай Бог что бы он ещё долгое время там сидел, что бы не смог навредить моему другу, ведь Андреас вряд ли способен хоть как-то себя защитить…» - Билли было страшно, он не знал, что делать, а вернее знал, что ничего не может сделать. Несмотря на то, что Андреас его предал, брюнет все-равно за него волновался. Он не мог остаться равнодушным. Но что Вильгельм мог изменить? Ведь все что сегодня случиться с его другом – неизбежность, за которой последует другая, в виде любимого наложника среднего Шехзаде. - Я отказываюсь прислуживать ему, я не пойду… - послышался за дверью голос Стива. Билл закатил глаза. - Больно ты мне нужен, предатель. Век тебя б не видел… - прошептал брюнет сквозь зубы в пустоту. Вопреки всем ожиданиями двери распахнулись и в покои был тут же впихнут несносный наложник. Увидев Билла, он насупился и отвернувшись лицом к окну, произнес: - Я не собираюсь перед тобой на цыпочках бегать, имей ввиду. - Можешь проваливать, мне от тебя ничего не нужно. - Если бы я мог, я бы ушел, но Ага приказал, - словно загнанный зверь, недовольно рявкнул раб, - Мне придется с тобой носиться. Билли сначала хотел наорать на бывшего друга, а затем выгнать, но поразмыслив передумал. Почему, собственно он должен страдать? Пусть этот предатель расплачивается, в конце концов Билл – фаворит. А «псевдо» или «не псевдо» значения не имеет. По приказу слуг Стив не имеет права отказаться ему прислуживать, иначе его прогонят. А брюнет безумно хотел есть, пить и ещё много чего, поэтому решил, что не даст бывшему другу возможности отвертеться от возложенных на него, вместо Андреаса, обязанностей. Улыбнувшись своим мыслям Билл гордо вскинул голову, приказывая: - Принеси мне еду, да поскорее. *** На следующий день Билли уже мог вставать с кровати и потихоньку ходить, он был безумно счастлив тому, что наконец-то сам в состоянии справить нужду, ибо утка, которую ему постоянно подсовывали, запрещая подниматься с постели, уже казалась мальчишке ненавистной. Стив, что находился рядом со вчерашнего вечера, почти не разговаривал с Биллом, но несмотря на это выполнял все просьбы Вильгельма, хоть и не переставал каждый раз фыркать и цокать. Брюнета это только забавляло. Периодически поглядывая в окно Билл с нетерпением ждал, когда же вернется Андреас, который до сих пор не появлялся в гареме. Это Билли знал наверняка, потому что каждый час просил Стива узнать у калфы и Аги о его возвращении. Брюнет очень переживал и боялся, что причина его отсутствия может быть далеко не радужной, но старался не думать о таком, успокаивая себя мыслями о хорошем: «Анис просто не хочет его отпускать, Эндрю ему очень понравился и все у них было хорошо… Я верю в это. Андрей этого заслуживает.» Друг вернулся лишь после обеда, а вернее – впорхнул в покои Билла, сияя, словно начищенный сапог. Брюнет, увидев друга живым, а уж тем более счастливым, облегченно выдохнул, понимая, что все-таки зря себя так накручивал: - Я все знаю, ты был с Анисом, можешь не утаивать, - опередил золотовласого мальчишку Билл, когда тот, отпустив Стива, наконец-то присел рядом с другом. - Билли, - мечтательно пропел Андрей, лыбясь во все тридцать два зуба и загадочно поднимая глаза к потолку, - Он такой…такой! - Какой? – подозрительно спросил брюнет, выгнув бровь и скептически рассматривая друга. - Он потрясающий, я никогда не думал, что так бывает! – Билл удивленно выпучил глаза. Он конечно предполагал, что Андрею может ЭТО понравится, но что бы настолько… Это было странно. Что там может нравится-то, в ЭТОМ? Брюнет не понимал. - Как? Не томи. У вас было? Ну… - Было-было, - засмущался Андрей, - Да так, что я до сих пор не верю. Билли, я и не знал, что это настолько приятно. Нет, сначала конечно было не приятно, даже больно, но Анис так медленно и нежно все делал, что боль ушла, сменив себя ТАКИМИ ощущениями, о которых я раньше и не догадывался. Брюнет не верил своим ушам. В голове волей-неволей вырисовывалась картина его изнасилования и он никак не мог сопоставить приятные ощущения с тем, что он тогда испытывал. «Тут хоть медленно, хоть быстро – отвратительно» - вспоминая, Билли скривился, но Андреас даже не заметил этого выражения лица друга, так как прибывал в полной эйфории. - Анис и нежно? Ты точно с ним ночь провел? – в голове брюнета пазл не собирался. Он не мог представить, что мужчина, который показался ему просто психом, мог вести себя с кем-то иначе. - Да с ним, с ним. Знаешь, Билли, я так боялся, когда меня собирали, так волновался. Ох, чего я себе только не на придумывал за это время, но, когда вошел в его покои, когда он подошел ко мне, когда заговорил… Билли, я вообще не ожидал, что он окажется таким… другим! - воодушевленно произнес юноша, мысленно возвращаясь туда, где он провел ночь, - Мы сначала просто разговаривали, я очень стеснялся, дрожал и боялся даже посмотреть в его глаза. Он такой большой, сильный, а я себя ощущал просто каким-то тараканчиком, - хихикнул Эндрю, - Он спрашивал обо мне, рассказывал о себе, затем нам принесли просто потрясающее кушанье, я таких вкусностей отродясь не пробовал. Там ещё был какой-то напиток, горьковатый, но сладкий… Анис сказал, что он расслабляет тело и заглушает страх. Я пил с его рук эту странную жидкость и действительно, спустя какое-то время, мне так похорошело, страх, что я испытывал испарился. Представляешь? Я… «Напоил его, значит… Вот же продуман!» - мысленно возмутился брюнет, но перебивать не стал. - …я хихикал как дурной, он много шутил, говорил мне приятные слова, трогал мои волосы, гладил. А потом он меня поцеловал! Билли, я ведь никогда в жизни не целовался, только с фруктами на уроках, сам знаешь, а это… это с живым человеком оказывается так приятно, так сладко, особенно когда тебя целуют так нежно и трепетно. Я прям растаял на этих подушках, мне казалось, что я попал в какую-то сказку. А потом он меня на руки поднял и отнес на постель где мы продолжили целоваться… - произнося это вслух, Андреас покраснел, а затем замотал головой в разные стороны, - Дальше я не буду рассказывать и не проси. - Андрей, а ну говори, я ж умру от любопытства, - Билли действительно находился в нетерпении, он никогда и не с кем, кроме учителей в школе и здесь, во дворце, не обсуждал подобные вещи, а уж тем более не слышал ничего из первых уст. Пусть для него это было неправильно и странно, но интерес сейчас брал верх, хотелось узнать, как ЭТО происходит вживую, по-настоящему, ПО-НОРМАЛЬНОМУ. - Потом, когда мы оторвались друг от друга, я все сделал так, как нас учили, - нерешительно продолжил Андрей, уже красный как рак, - сначала я омыл его ноги, затем сделал легкий массаж. Но Анис был так не терпелив, что не дал мне закончить, он стал шептать всякие глупости, осыпать меня комплиментами, вновь припадая к моим губам. Я окончательно потерял голову Билли, очнулся уже тогда, когда мы остались без одежды. Но от чего-то я перестал бояться, мне не хотелось убежать или спрятаться, как я думал раньше, а совсем наоборот… У меня появилось то самое, ну это… - юноша скромно опустил глаза, - В общем я его захотел, как нам и рассказывали, у меня ТАМ все горело, голова кружилось и Анис начал меня трогать ТАМ. Понимаешь? Он трогал меня везде…. Билли, ну я не могу, я сейчас сгорю со стыда! Давай я тебе потом расскажу? У меня голова кружится от воспоминаний, - брюнет закатил глаза и фыркнув, сжалился над смущенным до предела другом: - Ладно, но потом я жду подробностей. Понятно? И вообще, я конечно в шоке, что ты такой счастливый, я тут чуть с ума не сошел пока тебя небыло, чего себе только не надумал… Мне этот Анис показался злобным мужиком, но твой рассказ… Он вправду тебя не обижал? - Нет, ты что! Я клянусь, все было замечательно, - золотовласый юноша робко улыбнулся, - я словно в раю побывал, Билли. - В раю, блин. Я бы на твоем месте так не радовался, - скептически оглядев друга, нахмурился Вильгельм и кивнул в сторону двери, за которой находился гарем, - теперь тебя Салим с потрохами сожрет. - О Боже, - Эндрю охнул, пугливо озираясь по сторонам, - Я ведь совсем забыл про этого гада! Все так быстро произошло, так стремительно… Калфа забрала меня пока ты спал, я даже не видел рабов, они в это время были на занятиях. Что же теперь будет, Билли? А если он если узнает… Или УЖЕ знает!? Мамочка моя! - Да успокойся ты, не паникуй раньше времени, - сев по-турецки, брюнет взял друга за руки, - В мои покои ему запрещено заходить, как и его дружкам, поэтому, пока ты со мной, ты - в безопасности, главное не попадайся на глаза наложникам. Понял? А вообще ты кому-нибудь говорил, про ночь с Анисом? - Нет, я ни с кем не разговаривал со вчерашнего вечера. - Черт… - прошептал Билл, прикрывая глаза ладонью. Он только что вспомнил о самой главной проблеме. - Что? – Андреас обеспокоенно закусил губу. - Тебя будут переселять на этаж для фаворитов сегодня или завтра, поэтому Салим все узнает в ближайшее время. - Точно… - мальчишка в ужасе прикрыл лицо ладонями, - Мне хана. - Да погоди ты, - задумался Билл, прикидывая в голове возможные варианты выхода из сложившейся не радужной ситуации. - Билли, что мне делать? – Не унимался напуганный до кончиков волос, Андреас, -Я совсем не думал о Салиме, когда меня собирали к Господину, я забыл о нем вообще… - Ты с этим Анисом, по-моему, обо всем на свете забыл, - с укором в голосе произнес Билл, - Ладно, не бойся, что-нибудь придумаем. Слышишь? Может нас вместе поселят, я попрошу калфу… – золотовласый юноша с надеждой посмотрел на друга, выглядывая из-под ладоней. Салим сидел в личных покоях и глядя в одну точку беззвучно рыдал. Сегодня ночью случилось то, чего он боялся больше всего на свете. Анис был с другим. Нет, мужчина конечно и раньше приглашал к себе наложников, он не был однолюбом и сразу предупредил об этом Салима, который в душе все-же надеялся занять самое главное место в сердце мужчины. И на это была надежда, ведь никто, из тех, кто приходил после него так и не сумел остаться с мужчиной до самого утра. А сегодня это случилось. Проснуться с Господином означало – стать его фаворитом, стать избранным среди остальных. Ведь тот факт, что мужчина провел ночь с другим и не выставил его сразу, после интима, означал только одно - ЕГО Анису было хорошо с ДРУГИМ, и он не захотел расставаться с этим чертовым рабом. С кем именно был ЕГО мужчина, фаворит пока не знал, но уже отправил Армена, которого выпустили из темницы пару часов назад, выяснять имя крысы, что так нагло влезла между ним и Господином. - Убью, придушу… - шептал отчаянно юноша, сердце которого нещадно болело. Он так сильно любил Аниса, так был к нему привязан, что она мысль о том, что ему придется с кем-то делить СВОЕГО Шехзаде – убивала. Хотелось выть, кричать, рвать на себе волосы, только бы этот кошмар закончился. Когда во дворце появился Билл, мальчишка запаниковал, ведь из всех новеньких наложников самым красивым и привлекательным был именно он. Салим опасался, что Анис обратит на него внимание, заинтересуется и… это случилось. На дне рождении младшего Шехзаде старший выбрал именно этого плешивого раба. Салим готов был рвать и метать, но ничего не мог изменить и тут, подарок судьбы - пронесло! Той же ночью, вместо этого самого Билла, Шехзаде пригласил его. На радость фавориту, Билл оказался не невинной овечкой, а уже имеющим половые связи с другим мужчиной, рабом. Соперник самоликвидировался и более не представлял угрозы, но бесить и злить фаворита не перестал, ведь произошло неслыханное - Томас, в принципе не интересовавшийся мальчиками, вдруг оставил Билла, которого должны были выставить вон, во дворце, да и к прочему сделал его своим наложником. Это же уму не постижимо! За какие такие заслуги? Этот плешивый проститут с кем-то кувыркался, не сохранил честь, а ему покои как у Салима, статус, и одежды нарядные? Ох как же это злило мальчишку, да и всех остальных рабов тоже, в принципе… Пришлось вершить самосуд. Нет, убивать Салим его не собирался, хотел лишь показать плешивому его место, унизить, растоптать, что бы не зазнавался и не думал, что его псевдо-статус для него и для всех остальных наложников, хоть что-то меняет. Ударив Билла пару раз, Салим, отошел в сторону и лишь наблюдал, за тем, как его мутузят Армен и Роман, которые тоже были недовольны такой несправедливостью и с удовольствием наказали псевдо-фаворита. Но случилось то, чего никто не ожидал – их застукал Андреас, дружок этого Билли, которой тут же стал звать на помочь, а затем все доложил Томасу, который приказал их троих кинуть в темницу. В планах было остаться незамеченными, но этот гадкий раб все испортил, так не вовремя вернувшись и выдав их с головой. Но Салим знал, что его долго держать не буду, ибо Анис, узнав о его заточении мгновенно озвереет и прикажет выпустить своего, ЛЮБИМОГО, как считал Салим, наложника. Так и вышло. Уже утром за ним пришёл Ага и подготовив, отвел в покои Шехзаде, который, как оказалось позже, хотел с ним, Салимом, позавтракать. «Мой любимый, родной! Ведь он даже не ругался… Наоборот сказал, что я молодец, что этот плешивый заслужил такое наказание! Правда, взял с меня обещание - больше не трогать этого Билла, объясняя все тем, что наложник теперь принадлежит его брату и мне стоит уважать выбор Томаса. Да я и не собирался больше его цеплять, не нужен он мне, главное, чтобы мой Господин меня любил и был мной доволен, я ради него на все пойду… Но это было тогда, а сейчас… Он посмел! Он предал наши чувства. Меня. Он был с ДРУГИМ! Как он мог? Я ведь люблю его всей душой, я ведь умру без него! За что он так со мной поступил? Почему?» - из разрывающих душу размышлений фаворита вывел стук дверей, пришел Армен. - Ну, ты что-нибудь выяснил? – нетерпеливо спросил хозяин покоев. - Да, я узнал кто эта мразь, Салим. - Говори уже! Кто бы то не был я придушу его, собственными руками, клянусь! - Представляешь, это Андреас! Тот самый, что сдал нас. Друг нашего дырявого Билли. - Что? Этот сопляк? – Салим в шоке округлил глаза, - Да я прибью эту суку! Уничтожу! – фаворит до проблеска костяшек сжал покрывало, - Как они появились во дворце, так твориться какой-то ужас, Армен. С этим надо срочно что-то делать, я не могу потерять Господина из-за этой светловолосой шлюхи. *** Билл стоял возле зеркала, придирчиво рассматривая свое тело, которое сейчас напоминало поле боя. Боль уже стихла, мазь которую дал лекарь, прекрасно залечивала раны, она охлаждала пострадавшие участки кожи и облегчала неприятные ощущения. Синяки потихоньку принимали желтоватый оттенок, а ссадины покрывались корочкой. За время болезни брюнет сильно схуднул, это было вино по впавшим скулам и осунувшимся плечам, его лицо побледнело, да и в целом мальчишка выглядел не очень, хотя «не очень» - это ещё более-менее мягкое описание того, что наблюдал брюнет в своем отражении. За спиной у Билли копошился Андреас, который уже несколько часов переносил в уже ИХ личные с Биллом покои, свои вещи. Да, мальчишкам удалось уговорить калфу, что бы та позволила им жить вместе. На удивление, Азизу не пришлось долго убалтывать, услышав такое предложение она даже обрадовалась, ведь покои фаворитов в последнее время, после приезда новых наложников и совершеннолетия Георга, заполнялись просто с неведанной скоростью. А поселить Билла с Андреасом вместе - означало облегчить себе и слугам многие задачи. Да и вообще такое часто практиковалось во дворце, многие наложники-фавориты просили о подобном, а правила Гарема такого не запрещали, поэтому отказывать ребятам причин небыло. Двери покоев распахнулись и в них вошли слуги, несущие в руках огромных размеров сундук. Мальчики, непонимающе переглядываясь, окружили непонятный объект: - Что это такое? – обратился Билл к Гульшаду, который вошел следом за слугами. - Андреас, это тебе подарок от Шехзаде Аниса, - сладко залепетал Ага, - Наш Господин очень доволен вашей совместной ночью, поэтому одаривает тебя как принца, радуйся. - Ничего себе, - охнул Эндрю, открывая заветный сундук, - Какая красота! – в дорого оформленном ящике находилось большое количество украшений и различных одежд, - Билли ты только глянь какие камни, какие узоры… - Дааа, видно, что ты усердно старался всю ночь, - язвительно подметил брюнет, скрывая свой интерес. Андрей сделал вид, что не заметил данную реплику. А ведь вещи были действительно шикарными, расписными, их хотелось трогать и рассматривать бесконечно, но Билли подавляя в себе это желание, отошел в сторону, давая возможность другу самому изучить содержимое. «И вообще, он что, его покупает? Фу, как расплата с проституткой, честное слово…» - ворчал мысленно брюнет, но глаза сами, то и дело падали на подарки. - Бииилл, не будь букой, иди сюда, давай вместе посмотрим, ну. - Не хочу, мне всякие побрякушки не интересы, я пойду лучше полежу, - фыркнул Билл и демонстративно развернувшись, зашагал к постели. Андреас обиженно надул губу, с обидой гладя на друга. - Ты вредный! Знаешь? – но, долго он не стал заострять внимание на Билле. Вернувшись к сундуку Андреас принялся и дальше рассматривать дары Шехзаде, - Как красиво… Он думает обо мне, думает! – восторженно шептал Андрей, пальчиками лаская браслет с красными камнями, - Ему было хорошо со мной, ему понравилось… Мой Господин самый щедрый! Билли слушая трепетные возгласы Андреаса и лишь закатывал глаза. «Фи. Вот же влюбленный дурачок», - но где-то в глубине души укол завести все-же появился. Билли сам себе боялся признаться, что ему, хоть и самую малость, но тоже хотелось бы вот так о ком-то думать и мечтать, витать в облаках. Ведь Андреас был счастлив и дело было даже не в побрякушках и шмотках. Внимание. Вот чему он радовался. Он был нужен Анису. Мужчина сделал ему подарок, давая понять, что не забыл о нем, что думает. А Биллу от кого ждать подобного? В этом дворце, после произошедшего, он мало кого интересовал. Томас больше не приходил, не спрашивал о самочувствии, вновь забыв, как казалось, о своем фаворите. Да и с чего бы ему о нем помнить? «А с чего я взял, что будет по-другому? Он что должен со мной нянькаться? У него куча дел, много женщин, какое ему дело до проблемного наложника, который свалился как снег на голову? Правильно, никакого. И чего это я вообще о нем думаю опять? Живи, да радуйся, как говорится: свои покои, кушанья на любой вкус, друг рядом. Чего мне вечно не хватает? Несколько лет поживу, а потом меня, возможно, отпустят, и даст Бог я встречу свою любовь, начну жизнь с чистого листа. Может, женюсь, даже, детей наделаю» - последняя мысль почему-то казалась Биллу не совсем радужной, - «А может и не женюсь вовсе! И детей у меня не будет. Буду путешествовать, да! Весь мир посмотрю!» *** На следующей неделе Билл окончательно поправился, от синяков не осталось и следа, а тело требовало движения, энергия била через грай. Мальчишка решил, что больше не в состоянии отсиживаться в покоях, ибо ещё пару дней и у него точно поедет крыша. Но выходить в гарем было страшно, он вспоминал ненавистные взгляды других рабов и сомневался. Что если они снова станут обзываться? А если вновь нападут? Биллу не хотелось опять стать для Шехзаде Томаса обузой и преподнести новые неприятности, но и сидеть в четырех стенах было невыносимо. Они с Андреасом выходили только в баню, где мылись под строгим контролем калфы, которой было велено ни в коем случае не оставлять Билла одного. Все остальное время мальчики сидели в своих покоях. На занятия златовласый друг Билла тоже не ходил, его освободили ещё тогда, когда назначили ухаживать за избитым брюнетом. Андреас был рядом все время, но и он, влюбленный и постоянно витающий в облаках, уже начинал раздражать Билли. Эндрю постоянно говорил об Анисе, постоянно что-то шептал себе под нос и загадочно улыбался. Конечно, Билл в принципе не мог понять хоть одного влюбленного человека на этом свете, так как сам никогда и ни к кому не испытывал ничего подобного. Но всему же, как ему казалось, должен был быть предел. Когда друг уже придет в себя? С ним же невозможно ни о чем поговорить, через словно он упоминает старшего Шехзаде. Нет, так дальше продолжаться не могло, однозначно, Билли было необходимо покинуть свою комнату и, хотя бы начать посещать занятия. Иначе у него просто поедет крыша. Тем более Том сказал, что его не тронут, а Вильгельм ему верил.