***
Пальцы крепко сжимали руль. Дикая смесь эмоций клокотала внутри, пока пейзаж постепенно удаляющегося города мелькал за стёклами: волнение, тревога, злость. И Элисон не была уверена, на кого злилась — на Начо или на саму себя, за то что была такой бесхребетной, за то, что сама же согласилась на эту авантюру. Согласилась… смешно. Начо был прав — она же всё это и предложила. Но в конце концов, чего не сделаешь ради семьи. Пришлось подорваться в шесть утра, ведь дорога только в одну сторону занимала несколько часов, но это не самое плохое. Гораздо хуже было звонить Камилле и слёзно умолять снова приглядеть за Шарлоттой. Элисон чувствовала себя отвратительно и всё клялась, что это в последний раз, но Камилла рассмеялась, убеждая, что ей не в тягость. Святая девушка, не иначе. Элисон твёрдо решила, что обязательно должна отблагодарить её как-нибудь, но пока что было совсем не до того, чтобы придумывать, как лучше выразить свою признательность. Ведь сейчас в багажнике лежало бог знает что, и чем ближе становилась граница, тем больше Элисон казалось, что этот груз прожигает ей машину. Чёртова пиньята! Чёртов Начо положил ей в багажник чёртову пиньяту и ещё коробку со всяческой мишурой, горами конфетти и разноцветной оберточной бумаги! Как будто отправлял её украшать школьный зал к вечеринке десятилеток. Разумеется, он не удосужился сказать, что было внутри этого здорового, едва поместившегося в машину пони из папье-маше, и Элисон меньше всего хотелось думать об этом, но мысли о наркотиках продолжали упрямо лезть в голову. Чем дальше, тем хуже. А когда впереди показался пограничный пропускной пункт, она уже накрутила себя настолько, что почти была готова развернуться и рвануть назад. Что, если её заподозрят? Если увидят, как она нервничала? Что, если начнут задавать вопросы? Что, если решат провести досмотр? Собаки… Она совсем забыла про собак. Если её заставят открыть багажник, собаки гарантированно учуют дурь… По мере приближения возможность передумать окончательно растаяла — очередь из других автомобилей плотно прижала Элисон со всех сторон, отрезая любые пути к отступлению. И всё же она ненадолго впала в ступор перед самым въездом, и очнулась, лишь когда сзади настойчиво просигналили. Опустив стекло, Элисон медленно повернулась и столкнулась с ледяным взглядом человека в форме. На секунду, ей показалось, что она внезапно оглохла, ведь вопрос его услышала только со второго раза. — Мэм, вы меня слышите? Ваш паспорт, пожалуйста. Низкий голос и тон строго учителя, отчитывающего тебя за какой-то страшный проступок, никак не помогали ситуации. Вымученно улыбнувшись, Элисон виновато закивала и вспотевшими ладонями протянула документы. Он едва взглянул на неё, но всласть разыгравшаяся в голове паранойя заставила думать, что на самом деле мужчина сканировал её похлеще аппарата МРТ. — Цель поездки? — Детский праздник. У сынишки моей давней подруги день рождения… Знаете же, какими требовательными нынче стали дети. Без пары лишних рук вечеринку не устроишь. Вот, вызвалась помочь… — Элисон поразилась тому, как быстро и с какой лёгкостью ложь сорвалась с её губ. На неё это было совсем не похоже. Но может, она недооценивала себя? В конце концов раньше ей не раз приходилось придумывать истории, чтобы отмазать брата перед мамой. — Что-то ввозите? — Только конфеты и украшения. Всякая мелочёвка, завалявшаяся в кладовке с прошлых раз. Бегло глянув в салон её машины, мужчина кивнул и протянул ей документы. — Хорошо. Кажется, всё в порядке. Проследуйте на вторую полосу и откройте багажник. — Простите? — Не волнуйтесь. Вас быстро досмотрят, и можете быть свободны. Угроза спонтанного раннего инфаркта ещё никогда не была такой реальной, а когда в зеркале заднего вида показалась огромная овчарка, Элисон стало совсем дурно. В глазах помутнело, спина покрылась капельками ледяного пота, а в горле напрочь пересохло. Задай ей сейчас простейший вопрос, она не смогла бы ответить при всём желании. Однако, несмотря на все печальные исходы, подбрасываемые разыгравшейся фантазией, с криминальными сводками и плачущей дочерью, никакого локального апокалипсиса не случилось. Что бы не находилось в багажнике, пса это не заинтересовало совершенно, а высокий молодой парень в форме лишь кивнул ей и пожелал хорошего дня. Элисон не верила в происходящее до тех пор, пока пограничный пункт не превратился в маленькую точку где-то далеко позади, а когда осознание собственного успеха наконец пришло, случилось кое-что странное. Она ощутила эйфорию. Такую сильную, что хотелось кричать и смеяться во весь голос. Желание обрело форму, и, ещё раз быстро оглянувшись, Элисон ударила по рулю и зашлась хохотом. В эту самую секунду, наверное, впервые в жизни, она почувствовала себя всесильной, грёбаной супергероиней. Ведь если ей удалось провернуть такое, значит она могла что угодно. Уровень восторга постепенно начал спадать по мере приближения к конечной точке маршрута. Это место выглядело, как город-призрак, пыльный песчаный островок угасшей цивилизации: редкие высохшие деревья, куски каменных блоков, служивших некогда то ли забором, то ли стеной, то ли ещё какой конструкцией, и зловещая разрушенная часовня посреди всего этого. Возле этой самой часовни Элисон и должна была оставить свой груз. Она огляделась, но не заметила никого вокруг. Ни единой души. И по какой-то причине Элисон не могла с уверенностью сказать, было ли это хорошим знаком или плохим. Начо, конечно же, не вдавался в детали, выдавая ей инструкции, но то, что он сказал, заставляло её ещё сильнее ощущать себя обречённым персонажем старого хоррора. «Оставишь посылку на ступенях и уедешь. Её заберут, но ты не должна в этом участвовать. Не смотри на этих людей. Не говори с ними. Просто поезжай домой». Уверенности эти слова совсем не внушали, и Элисон колебалась. Она просидела в машине ещё минут пять, прежде чем заставила себя выйти. В конце концов, если она хотела попасть домой, нужно было заканчивать со всем этим. Пиньята и набор цветастых украшений выглядели просто нелепо посреди мёртвой пустоши. Стоя на ступенях часовни, Элисон снова завертела головой, но заметила лишь густое облако пыли неподалёку, а затем к собственному ужасу поняла, что облако двигалось. Двигалось прямо к ней. Решив для себя, что и правда не желает знать, чем тут всё закончится, Элисон рванула к машине и завела мотор так быстро, словно сам чёрт гнался за ней по пятам, но, отъехав немного, притормозила. Она не знала, что именно заставило её это сделать, было ли то любопытство или что-то ещё, но, подобно герою страшной сказки, который делает то, что не велено, Элисон обернулась. Обернулась, чтобы увидеть, как из блестящей на солнце чёрной машины, подъехавшей на место, пугающе медленно и абсолютно синхронно вышли двое и такой же синхронной поступью двинулись к ступеням часовни. Будто и не люди вовсе, а два одинаковых робота. Тут же очнувшись от мимолётного наваждения, Элисон тряхнула головой и нажала на газ, не став дожидаться, когда её присутствие заметят. Хватит с неё приключений. Всю дорогу назад до границы она гнала без оглядки. Вцепившись руками в руль, вытянув спину и почти совсем не двигаясь. Новый досмотр уже абсолютно не пугал её. Да и с чего бы? Только на пару секунд Элисон подумала о том, как глупо будет выглядеть, если столкнётся с тем же мужчиной, которому наплела свою историю, но, к счастью, на этот раз её встретила не менее серьёзная темнокожая женщина. Как только Мексика осталась позади, чувство вселенского облегчения накатило гигантской тёплой волной, и Элисон наконец расслабилась. Её ждали родной дом, наигравшаяся на месяц вперёд дочь и долгий вечер в пенной ванне, чтобы смыть с себя пот, пыль и стресс. Никаких напоминаний о поездке, и, как ни странно, Начо даже не попытался в очередной раз вломиться к ней без приглашения. Долгожданный отдых. Но счастье, как её давно научила жизнь, не могло продлиться долго. Звонок с неизвестного номера застал её врасплох уже на следующий день, когда она направлялась в продуктовый после того, как завезла Шарлотту на дополнительные занятия. Припарковавшись, она ещё недолго смотрела на экран, прежде чем решилась ответить. И почему-то её совсем не удивил зазвучавший в динамике голос Начо. — Где ты? Вопрос на секунду поставил её в тупик, и саркастичный ответ вырвался сам собой, чем знатно её же саму и удивил — Ну уж точно не закопана посреди пустыни, как видишь. — Отлично. Значит, сможешь забрать меня. Сейчас скину адрес. — Что? Ты надо мной издеваешься?! Мы не… Ну конечно, он бросил трубку. Элисон готова была лопнуть от злости, доведённая уже до предела, вот только выяснилось, что это совсем не предел, ведь местом, откуда она должна была забрать его, оказался полицейский участок. Пока она раздумывала, за какие такие грехи ей на голову свалилось вот это вот всё, и усердно пыталась максимально вжать тело в кресло, чтобы слиться с ним воедино и остаться незамеченной, знакомая фигура показалась у ворот. Он был не один. Следом за ним из здания торопливо вышел незнакомый мужчина, весь вид которого даже издалека буквально кричал: «бесплатный адвокат». Нервная походка, потрёпанный жизнью портфель, мешковатый костюм будто бы не по размеру… Начо проводил его хмурым взглядом, а затем, приметив машину Элисон, уверенно двинулся к ней. На нём была та же чёрно-красная рубашка, что и в день, когда он в последний раз заявился к ней домой, и Элисон невольно задумалась о том, пробыл ли он здесь всё это время. А если и так, то по какой причине? Она стала молиться про себя: хоть бы это никак не было связано с её маленькой поездкой. — Ты в своём уме?! — воскликнула она, как только он устроился на соседнем кресле и хлопнул дверцей. — О чём ты? Его как будто вообще ничего не смущало в сложившейся ситуации, и от этого внутри всё вскипало. — Полицейский участок? Серьёзно? Что, если кто-то увидит, как я забираю тебя отсюда? — А что будет, если кто-то увидит? — Я… я… — По правде говоря, она не знала, что конкретно на это ответить. — Я просто не хочу, чтобы кто-то решил, что я связана с твоими делами. Тем более копы. — Не решат, если ты не начнёшь кричать об этом ещё громче. Поехали уже. Он назвал адрес, и Элисон, вынужденная в очередной раз признать своё поражение, стиснув зубы, завела мотор, но невыплеснутых эмоций внутри оставалось ещё так много, что ехать молча она попросту не смогла. — Что ты вообще там делал? Это имеет какое-то отношение к тому грузу, что ты засунул мне в тачку? — Нет, можешь спать спокойно. Произошло всего лишь небольшое недопонимание. Он криво улыбнулся и больше не стал ничего говорить, а Элисон продолжила ехать, нервно постукивая пальцами по рулю. Её даже хватило, чтобы не задавать вопросы до конца пути, но как только машина остановилась, а Начо уже собрался выйти, она снова не выдержала. — И всё же… Что было внутри? — Он задержался, и она поймала на себе его вопросительный взгляд. — Что я отвезла в Мексику? Он посмотрел на неё с подозрительным прищуром, словно прикидывал, стоило ли отвечать, а затем абсолютно невозмутимо выдал: — Четверть миллиона. Если бы это было физически возможно, у неё вывалились бы глаза от шока. И пока Элисон вспоминала, как дышать и хлопала ресницами, Начо вылез из машины. Звук захлопнувшейся дверцы вывел Элисон из ступора. То, каким будничным тоном он говорил о подобных вещах, вызвало в ней новую волну праведного гнева, и она зло бросила ему в открытое окно: — И я тебе не такси вообще-то! Начо только хмыкнул и наклонился к ней, заставляя невольно отпрянуть. — Запишу это в счёт твоего долга, лады? — Она ничего не ответила, растерянно глядя на него, и, хлопнув по крыше автомобиля, он произнёс: — Тогда увидимся через неделю. — Что? — Ну, ты ведь не думала, что этого хватит? У меня найдётся ещё работа для тебя. — Нет, я не могу ездить через границу каждую неделю. У меня есть обязанности, работа и… — сбивчиво начала она, но он её перебил. — Расслабься. Это другое. И думаю, парочка часов в ночь никак не повредят твоему плотному графику. — У меня ребёнок. Куда я её дену? Я не могу оставить её одну. — У неё что, отца нет? В любом случае это твоя проблема. Если хочешь поскорее разделаться со всем, сообразишь что-нибудь. Сказав это, он просто развернулся и ушёл, оставив Элисон давиться собственным возмущением. Ни «спасибо», ни «пожалуйста», ни «до свидания». Впору было вспоминать весь обширный словарный запас витиеватых ругательств её нерадивого брата. Кто бы мог подумать, что однажды это окажется так к месту?!03
16 ноября 2022 г. в 18:14
Слова сорвались с языка до того, как она успела их обдумать. Это был инстинкт, будто бы всего на мгновение в ней проснулся какой-то другой, совершенно незнакомый ей человек. И вся суть дошла до Элисон лишь тогда, когда она снова осталась одна. Но смысла жалеть и сокрушаться о том, во что она вляпалась, уже не было. Никто не тянул её за язык, и теперь необходимо было встретиться с последствиями лицом к лицу.
Всё это напоминало минное поле, где один неверный шаг — и тебя уже не соберут по кусочкам. Тревога нарастала с наступлением темноты. Элисон была на взводе и в один момент поймала себя на том, что просто не может оставаться одна в тишине. Ей казалось, что за ней наблюдают, что нечто опасное скрывается в каждой машине на школьной парковке, мерещился тихий скрежет, словно кто-то ковырялся в замке, когда она просыпалась посреди ночи. Однако в реальности ничего не происходило. Жизнь просто продолжала идти своим чередом, как будто ничего не случилось. Никто не пришёл за ней. Ни на следующий день, ни через три, ни через пять.
Постепенно тревога начала отступать. Элисон сама не заметила, в какой именно момент это произошло, но привычная рутина утянула её обратно, и водоворот бытовых дел поглотил с головой. Дом, школа, работа, дом, и всё с начала. Так, как и было всегда. Ровно до следующей пятницы.
День не задался с самого утра. Сперва Элисон одним лёгким движением руки опрокинула на себя кружку с кофе, а после того, как пришлось срочно переодеваться, машина отказывалась заводиться с первого раза, и когда мотор всё-таки сдался, они с Шарлоттой уже снова опаздывали.
Естественно, в магазине не удалось избежать длинной и невыносимой в своей театральной трагичности речи от миссис Полански. К счастью, Элисон давно привыкла к её регулярным спектаклям одного неудавшегося актёра, и мастерски пропускала слова мимо ушей. В конце концов, она прекрасно справлялась со своими обязанностями, и кроме редких опозданий миссис Полански не к чему было придраться, как бы сильно этого не хотелось. И работа была не единственным местом, где этот навык оказывался полезным — она уже давно овладела искусством с улыбкой игнорировать выпады в свой адрес. Наверное, стоило поблагодарить за этот талант своих бывших «родственничков».
К четырём часам дня Элисон уже была в школе и стоически выдерживала наплыв остальных мамочек из родительского комитета, с агрессивным энтузиазмом клокочущих о предстоящих мероприятиях своих чад. Сделать это, украсить то, выбрать музыку для каждого отдельного случая и сезона на годы вперёд и запланировать банкеты из сотни блюд по каждому поводу… От голосов, медленно, но верно, сливающихся в адскую какофонию, начинало звенеть в ушах, но Элисон продолжала улыбаться и кивать на каждое новое, безусловно «жизненно важное», предложение, пока наконец Шарлотта не подбежала к ней и не потянула к выходу, спасая от скорого и неминуемого взрыва мозга.
Только на выходе из здания школы Элисон заметила, что что-то не так. Дочь выглядела поникшей, шла, опустив голову, и прижимала рюкзак к ногам.
— Эй, милая, в чём дело? Что-то случилось?
Элисон остановилась возле машины, присела напротив Шарлотты и забрала рюкзак у неё из рук. На светло-голубом платье от пояса и до подола красовалось огромное бордовое пятно. Девочка стыдливо опустила глаза.
— Это всё Бьянка. Она специально пролила на меня сок, а всем сказала, что просто споткнулась. Но это неправда! Они с девочками стояли там и смеялись. А потом до конца репетиции шептались, что от меня воняет…
— А что учителя? Ты рассказала им свою версию событий?
— Нет. Они бы всё равно не поверили. А стукачей никто не любит, мам. Забудь. Поехали уже домой, — сердито фыркнув, Шарлотта развернулась, открыла дверь и поспешила залезть в машину, явно не в настроении продолжать разговор. Элисон вздохнула, но не стала давить. Лишь усмехнулась, сев за руль.
— Стукачей? И где ты таких слов нахваталась?
— От дяди Бена, — гордо заявила дочь, и на её лице наконец появилось хоть какое-то подобие улыбки.
Ну конечно, от Бена, кто бы сомневался…
— Ладно, если не хочешь говорить с учителем, тогда просто не обращай на Бьянку внимания. Она делает это, потому что завидует.
— Завидует? Чему? Это у неё каждый день новое платье, новый набор фломастеров и новые заколки. А сегодня принесла новый телефон… Блестящий такой, с зеркальцем. — Чарли опять приуныла, и Элисон почувствовала острый укол вины.
— Но главную песню в спектакле дали тебе, а значит, на сцене сиять будешь ты, и никакие платья ей не помогут. Талант не купишь.
Шарлотта немного приободрилась, но истинная магия происходит тогда, когда в руки к ребёнку попадает упаковка любимых мармеладных мишек. Вот, где было настоящее преображение. Шурша пакетиком, девочка вприпрыжку понеслась к двери, стоило только им остановиться у дома.
— Только не ешь всё сразу. Я скоро приготовлю обед! — только и успела крикнуть ей Элисон.
— Всего парочку! Пока делаю уроки. Бабушка говорила, что сахар помогает думать.
— Может, и помогает, но если ты не съешь обед, то потом всю неделю будешь думать только на силе варёных овощей!
Эта маленькая угроза всегда производила должный эффект. И хоть Шарлотта и не была уверена в том, шутит мама или нет, проверять, заставят ли её питаться ненавистной морковью, желания не было.
Элисон стало легче. Было приятно видеть малышку снова счастливой. Жаль только, что года через три одними конфетами будет уже не обойтись — тогда начнутся настоящие трудности. Стоило наслаждаться, пока ещё была такая возможность.
Она так и простояла у плиты в мыслях об угрожающе надвигающемся пубертате и сама не заметила, как начала улыбаться, стараясь вспомнить, как героически мама справлялась с их с Беном выходками. Когда же еда была готова, и Элисон позвала дочь к столу, ответом ей стала тишина. Окликнув Шарлотту снова и вновь не получив никакой реакции, она направилась было в её комнату, но по дороге заметила, что задняя дверь была приоткрыта, а сделав пару шагов ближе, услышала голоса, доносящиеся со двора: голос Чарли и ещё один, мужской, услышав который, сердце Элисон на секунду остановилось.
— …при таких условиях, если в каждой пачке по двенадцать мармеладных мишек, то сколько всего у тебя будет, через год?
— Сейчас… минутку… Сто сорок четыре!
— В точку! Смотри-ка, не так уж и сложно, когда начинаешь считать что-то важное.
Шарлотта сидела за столиком с тетрадью и конфетами, а рядом, склонившись над ней, стоял он, тот, о ком Элисон почти смогла забыть. Чувствуя, как от страха её резко бросило в жар, она тут же ринулась к ним, и с каждым шагом страх уступал место невесть откуда взявшемуся гневу.
— Чарли! Иди в дом! — Она не узнала собственный голос. Впервые говорила с ней таким тоном, жёстким, не терпящим возражений.
— Но мам, твой друг Начо помогает мне с математикой.
— Потом закончишь уроки. Живо домой!
Не скрывая досады, Шарлотта собрала вещи и зашагала прочь. Сложив руки на груди, Элисон молча ждала, пока дочь скроется за дверью. Несколько секунд показались просто бесконечными, и ко всему прочему ей пришлось приложить немалые усилия, чтобы не трястись от переполнявшей тело злости. Странное дело, задумайся она прямо сейчас о том, когда вообще злилась в последний раз, Элисон не смогла бы вспомнить.
Наконец за спиной послышался хлопок двери.
— Значит, «мой друг Начо»? — процедила она сквозь зубы, продолжая сверлить мужчину взглядом, будто бы это действительно могло прожечь в нём дыру, ведь его, судя по непринуждённому виду и лёгкой ухмылке на губах, в этой ситуации совершенно ничего не смущало. Он только пожал плечами в ответ, словно был тут абсолютно не при делах. Ей ужасно хотелось кричать, но привлекать внимание было бы лишним, и в итоге Элисон практически зашипела: — Что тебе нужно?!
Начо неспешно двинулся к ней. От его внимательного взгляда чувство опасности снова начало просыпаться где-то глубоко внутри, и когда он остановился на расстоянии вытянутой руки, Элисон снова почувствовала себя крошечной рядом с ним, не способной, в сущности, никак этой опасности противостоять.
— Да вот, всё думал о твоих словах… Пожалуй, есть то, с чем ты могла бы мне помочь. — Он ещё раз пробежался по ней взглядом, будто бы искал в её виде подтверждение чему-то. — У тебя ж нет проблем с выездом из страны?
Вопрос уже сам по себе не сулил ничего хорошего, но всё же окончательно растерянная Элисон решила уточнить:
— Нет… а что?
— Нарисовалось срочное дельце… Нужно, чтобы ты съездила и отвезла кое-что за меня.
Мрачная логическая цепочка сложилась в её голове моментально: незаконные деньги — картель — пересечение границы — наркотики. Конечно, не стоило рассчитывать, что она легко отделается, но к такому Элисон была не готова, а картинки воображение рисовало одну кошмарнее другой.
— Нет, мы так не договаривались… — отчаянно замотала она головой, и ответ Начо явно не понравился. Он шагнул к ней, заставляя её отступать.
— Может, у меня проблемы со слухом, или ты говорила, что сделаешь всё? Сама это предложила.
Когда он приблизился, Элисон непроизвольно зажмурилась и сказала единственную вещь, которая крутилась в голове.
— Но я же не думала, что ты заставишь меня глотать пакеты с наркотой и ехать в Мексику! Это уже слишком!
— Что? О чём ты вообще? Нахрена везти дурь в Мексику? Там этого добра и так хватает.
А вот это ей в голову не приходило. Почувствовав себя дурой, Элисон нерешительно открыла глаза.
— Тогда… что конкретно ты от меня хочешь?
— Сказал же, возьмёшь посылку, закинешь в тачку, переедешь границу. Как ты справедливо заметила в прошлый раз, никто не станет обращать внимания на кого-то вроде тебя. Скорее всего, тебя даже досматривать не станут, так что никаких проблем не возникнет. Я напишу, как добраться до места. Там просто оставишь посылку и уедешь домой.
— И что именно в этой посылке?
— Не твоё дело.
— Я должна знать!
— Не должна. Чем меньше ты знаешь, тем лучше для тебя. Так что перестань задавать вопросы, Элисон. Пойдём.
— Куда?
— Загружать твою машину. Ехать нужно завтра с утра.
Он просто развернулся и пошёл, ожидая, что она последует за ним, и Элисон, ошарашенная новостью, так и поступила, надеясь получить от него хоть один вразумительный ответ.
— Постой! Но так же нельзя! У меня вообще-то тоже есть жизнь. Я не могу вот так взять, всё бросить и сорваться куда-то!
— Придумаешь что-нибудь. Вроде, у тебя это неплохо получается.