***
После слов подруги Элисон готовила себя к чему-то крайне неприятному, однако картина, представшая глазам, всё равно производила неизгладимое впечатление. Откинувшись на спинку дивана, Доминго сидел в гостиной Камиллы, прижав комок салфеток к разбитому носу. Уже не первый, судя по горстке смятых окровавленных бумажек на журнальном столике. Выглядел он реально паршиво. Помимо носа, губа была рассечена и знатно опухла, но ещё сильнее пострадал левый глаз: он заплыл, вся левая половина лица превратилась в один тёмный кровоподтёк, а повреждённая кожа кровила мелкими красными точками. Но пугал Элисон вовсе не вид крови. Внутренности холодило от того, что могло послужить причиной всему, что она сейчас видела. Заметив её, Доминго глухо простонал и замотал головой в каком-то немом протесте. Он явно не был рад её присутствию. Камилла казалась абсолютно потерянной, Элисон никогда прежде не видела её такой. Стояла посреди комнаты с пустым взглядом, да только хлопала глазами, не понимая, куда себя деть, что сказать, что сделать. Элисон порывисто обняла девушку, мягко похлопывая по спине, и почувствовала, как плечи Камиллы медленно расслабляются в её руках. — Я же сказал, не нужно поднимать из этого такой шум. Всё в норме. Зачем она здесь? — чуть охрипшим голосом отозвался Доминго. Элисон отступила. Камилла открыла было рот, чтобы начать с ним спорить, но у неё будто бы кончились слова. — Не думаешь, что нам есть что обсудить? — ответила Элисон вместо неё, бросив на Доминго многозначительный мрачный взгляд. Тот понял всё без лишних пояснений. Опустил глаза, глубоко вдохнул, медленно выдохнул, непроизвольно сжимая ладони в кулаки. Вновь посмотрел на бледную Камиллу с какой-то смесью стыда и сожаления. — Детка, не принесёшь воды? Та всё так же растерянно заозиралась, как будто смысл каждой брошенной фразы доходил до неё с задержкой, а затем нервно закивала и скрылась в дверях кухни. — Слушай, Элли, не нужно было… — Нет уж, выкладывай! Что, чёрт возьми, случилось? А? Вот это всё, — еле сдерживаясь, чтобы не повысить голос, она поводила рукой у него перед лицом, — это правда сделал Начо? — Послушай, всё не так, — неуверенно начал Доминго. Он точно не хотел вообще обсуждать этот вопрос, но горящий взгляд Элисон оказался весьма красноречивым и убедительным. — У него не было выбора, понимаешь? — Нет, вообще-то не понимаю. Что между вами стряслось? — Говорю же, это не его вина. Я принёс бабки, как обычно. Там не хватало. Начо хотел всё замять, но дон Гектор вполне недвусмысленно намекнул, что так дела не делаются… — Так, подожди… Какой ещё дон Гектор? С разбитых губ Доминго сорвалась печальная усмешка. — Ты же не думала, что место Туко останется пустым с его уходом? У говнюка большая семья. Один Саламанка страшнее другого. — Ладно, хорошо… Допустим, с этим разобрались. Что с Начо? Где он сейчас? — Откуда мне знать? Передо мной он не отчитывается. С кухни послышались звон посуды, звук разбитого стекла и голос чертыхающейся Камиллы. Элисон замерла на мгновение. Острая необходимость увидеться с Начо ощущалась физически, вспыхивала перед глазами большой сияющей красными огнями вывеской, предупреждающей об угрозе. — Плевать. Сама разберусь, — отрезала она и крутанулась на месте, собираясь уже выскочить и нестись обратно к машине, когда Доминго снова окликнул её. — Элли, послушай… — он замялся. Обернувшись, Элисон заметила, как Доминго упрямо отводил взгляд, но всё же решился сказать то, что собирался. Продолжая глядеть в пол, каким-то не своим, тихим, скрипучим голосом он произнёс: — Твой брат вовремя решил свалить. Тебе лучше последовать его примеру. Слова ударили её, как хорошая пощёчина. Застыв на месте, Элисон чувствовала, как кровь приливает к лицу. Где-то внутри она понимала, что Доминго хотел донести до неё, но все вокруг пол жизни указывали ей, что делать, и поддаваться она больше не собиралась. — Знаешь что? — Поглядывая в сторону кухни, Элисон продолжала говорить низким шёпотом, но теперь он больше походил на шипение. — Если уж настало время непрошенных советов, ответь-ка мне на один вопрос: Камилла в курсе, чем ты занимаешься? — Конечно, нет. — Тогда позаботься о том, чтобы так всё и оставалось. Не вздумай втягивать её в это, не смей заставлять её снова сходить с ума. Сочиняй какие угодно истории, мне плевать, избегай её, если потребуется, а не получится — просто закончи всё, пока не зашло слишком далеко. Но чтобы она больше не звонила мне, как сегодня. А что я буду делать со своей жизнью — как-нибудь решу сама. — Она уже почти сделала шаг, когда вдруг вновь остановилась и, указав Доминго на лицо, добавила сдержанно, но уже гораздо спокойнее: — Да, ещё кое-что… Не запрокидывай голову. И лёд приложи. Подгоняемая обидой, страхом, предчувствием, Элисон уже не думала о том, ради чего приехала. Она лишь коротко бросила Камилле, что нужно бежать, ещё раз крепко обняла и торопливо пробормотала что-то о том, что переживать действительно не о чем, что это всего лишь ужасное недоразумение и несчастный случай, что она поговорит с Начо, что всё будет хорошо и подобное не повторится. Верила ли Элисон собственным словам — совсем другой вопрос. Главное — чтобы верила Камилла. Едва сев в машину, она принялась звонить. Звонила ему, пока ехала домой, звонила, пока ждала, когда Чарли выйдет с занятий школьного хора, звонила, пока разогревала обед. Она оборвала телефон, звонила так много, что мобильный нагрелся в ладони, но тщетно — Начо не отвечал. Ни днём, ни ночью, ни на следующее утро, ни ещё через день. Отпросившись на работе, Элисон, вопреки всем своим убеждениям поехала сразу к нему домой, но и там никто не открывал дверь, а изнутри не доносилось ни единого звука. Нужно было сделать хоть что-то, прежде чем воображение начнёт само дорисовывать пугающие картины, но какие у неё оставались варианты? Элисон не придумала ничего лучше, чем отправиться в салон его отца. Она бывала здесь уже не раз. Заглядывала время от времени, если появлялась свободная минутка. Мануэль был приятным человеком, и Элисон нравилось незатейливо болтать с ним о повседневных глупостях перед самым закрытием. К тому же, видеть Начо за швейной машинкой тоже было приятным бонусом — зрелище довольно очаровательное. Но, видимо, теперь абсолютно всё шло наперекосяк. Внутри было до странного тихо. Никто не переговаривался за приоткрытыми дверьми, не слышно было привычных мелодий из радиоприёмника, только тихий мерный гул машинок заполнял собой пустоту, и звон дверного колокольчика в этом монотонном шуме прозвучал почти оглушительно. Мануэль, как обычно, стоял за стойкой и каким-то невидящим взглядом буравил каталоги на столе — вроде бы был вовсю погружён в дела, но как будто бы при этом находился где-то далеко. Он даже не сразу заметил чужое присутствие и поднял глаза, лишь когда Элисон подошла в упор. На лице мелькнула выработанная до автоматизма улыбка, но едва взгляд прояснился, от неё не осталось и следа. Что-то было не так. Почему-то сегодня этот вечно добродушный мужчина выглядел таким подавленным. Элисон не знала причин, но могла догадываться, и ей ужасно хотелось верить, что её догадки не имели никакого отношения к реальности. Слабо улыбнувшись в ответ, она заговорила первой. — ¡Hola! No encuentro a Nacho. ¿Él está aquí? То, как он застыл, как уставился под ноги, как скорбно вздохнул, заставило Элисон оцепенеть. Секунда, две, три… Он всё продолжал молчать. Ей вдруг показалось, что сердце пропустило удар, и она почувствовала, как холодная испарина выступила на лбу. — ¿Algo pasó? ¿Le pasó algo a Nacho? — вновь спросила она, и Мануэль наконец посмотрел на неё с такой болезненной смесью стыда и разочарования, что на мгновение Элисон перестала дышать. — Que hace el… — неуверенно начал он. — ¿Lo sabes? Его голос был почти неслышным. Он продолжал смотреть, а она не отвечала. Её неожиданно охватило какое-то жгучее чувство вины, будто бы она предала его, подвела в чём-то. Он понял всё по её лицу. Кивнул, вздохнул утомлённо. Констатировал: — Sabes… — Облокотившись о стол, словно больше не мог стоять на ногах, Мануэль устало потёр виски и продолжил говорить. И не было ясно, обращался ли он при этом к самой Элисон или же просто должен был выговориться. — Es un buen tipo, pero… Se lo dije muchas veces pero no me escucha. Ofrece dejar mi casa, negocio, dejar todo y simplemente irse. Y recientemente trajo gente aquí. Con dinero. Para hacerme parte de ello. — С новым тяжёлым вздохом Мануэль покачал головой. — No. No sé dónde está. Los problemas de Nacho son solo problemas de Nacho. Слова поразили Элисон настолько, что она не знала, что сказать. И дело было даже не в том, что ей так и не удалось получить никаких ответов. — Pero… No entiendo. ¿Por qué no lo apoyas? Она и правда не могла уложить это в голове. Даже если бы попыталась поставить себя на его место. Конечно, Элисон ни за что на свете не хотела бы для Чарли такой жизни, видит бог, она приложит все усилия для того, чтобы подобного избежать, но если… если хоть на секунду, хоть на мгновение представить себе ситуацию, в которой дочь пришла бы к ней с такой же просьбой, как приходил к отцу Начо, какими бы сильными ни были её обида или разочарование, она бы никогда не указала ей на дверь. Мануэль же казался непреклонным. Он всё для себя решил и, видимо, уже очень давно. — A Nacho ya le he dicho muchas veces lo que tiene que hacer, — произнёс он с таким видом, будто бы потерпел катастрофическое поражение, сдался, опустил руки. И в этот момент Элисон неожиданно для самой себя поняла, что её охватила злость. — Crees que estás haciendo lo correcto, pero todavía no puedo entenderte, — проговорила она, сдерживая пробивающую тело дрожь. — Yo tambien soy madre. Y mataré por mi hija. Moriré por mi hija. Она сама не знала, чего ждала в ответ. Что он хотя бы подумает над тем, что она сказала? Но Мануэль лишь снова покачал головой. — Eres una buena chica. Será mejor que te mantengas alejado de esto. Вот опять. Все продолжали твердить ей одно и то же, как по команде. Не найдя, что ответить, Элисон просто молча развернулась и, не попрощавшись, зашагала обратно к машине. Она безрезультатно набрала номер Начо ещё раз пять, а потом с каким-то остервенелым упрямством напечатала сообщение. «Ты можешь делать что угодно, но я продолжу звонить, пока ты мне не ответишь». Он позвонил ей во втором часу ночи.14
2 сентября 2023 г. в 14:35
Ничто не предвещало никакой угрозы, не вызывало сомнений, не заставляло нервы тревожно клокотать даже где-то на уровне необъяснимого предчувствия. Всё казалось таким спокойным и правильным, и ничто не беспокоило, позволяя Элисон мирно заснуть той ночью, зная, что когда она проснётся, всё ещё будет ощущать тепло чужого тела рядом с собой в постели.
Если бы она знала, если бы хотя бы догадывалась, то наверняка поступила бы иначе. Хотя бы постаралась впитать в себя каждое незначительное мгновение, отпечатать в памяти каждое слово, каждый вздох, навсегда запомнить это сладкое ощущение его губ на своей коже, его прикосновений, таких неожиданно ласковых и трепетных, словно именно той ночью Элисон вдруг стала для него чем-то особенно хрупким и драгоценным, как какая-нибудь старинная реликвия.
Это совсем не было похоже ни на что, что было между ними прежде. Его движения оставались неторопливыми, поцелуи медленными и тягучими, а касания мягкими и томительными. Он ничего не говорил, а она не искала слов, растворяясь в моменте, в их собственном сбитом дыхании, заполнявшем собой тишину и сумрак комнаты, без оглядки отдаваясь этому охватившему всё её естество волнительному желанию.
Элисон уснула за считанный секунды, находясь в его тёплых и надёжных объятиях, а когда проснулась, он всё ещё крепко прижимал её к себе, будто бы она могла в любой момент куда-то исчезнуть. Пришлось хорошенько постараться, чтобы осторожно выбраться из его рук, не разбудив. Будить не хотелось. У него и так слишком редко бывают спокойные дни…
Она поступила бы иначе, если бы знала, что то было их последним проявлением нежности друг к другу.
Наверное, ей стоило догадаться. Стоило заподозрить что-то неладное, но Элисон упрямо игнорировала каждый тревожный звоночек. Она не придала значения его длительному молчанию, тому, что он больше не появлялся всю следующую неделю, не раздувала проблемы из того, что он не отвечал на её сообщения и сбрасывал звонки. Так или иначе у Начо всегда была куча дел, а Элисон не любила быть навязчивой. Было ли у неё вообще право обижаться на него, когда никто из них по сути не был ничем обязан другому? Конечно, в некоторой степени она почувствовала неприятный укол где-то глубоко внутри, но всё же у него могло быть тысячи причин, чтобы пропасть с радаров на какое-то время.
Когда он не приехал за деньгами ни в первую пятницу, ни в следующую, она уже начала задумываться, однако снова предпочла закрыть на всё глаза. Для всех будет лучше, если Начо разберётся со своими делами и сам всё объяснит, когда решит наконец объявиться, чем если она, как чокнутая, начнёт трезвонить и обивать пороги его работы и дома. Становиться параноидальной истеричкой в его глазах, возомнившей о себе бог знает что, — последнее, чего она хотела.
Элисон продолжала не замечать звоночки до тех пор, пока те не переросли в бой колоколов.
Как и ожидалось от бойкой и отчаянной Камиллы, их отношения с Доминго развивались бурно и стремительно. Поэтому, когда в один прекрасный день у Элисон зазвонил телефон, она никак не ждала услышать непривычно обеспокоенный, даже слегка напуганный голос подруги, а то, что та сказала, заставило всё внутри неё резко перевернуться. Дрожащим голосом Камилла сбивчиво говорила что-то невнятное, что-то, что совсем не укладывалось в голове. Из её нервной речи было трудно разобрать нечто вразумительное, но Элисон уловила суть: с Доминго произошло что-то плохое, и Начо каким-то образом был напрямую связан с этим.
— Так, стоп, выдыхай и давай помедленнее. Я ничего не понимаю, — перебила она подругу, не позволявшую ей вставить и слово. — Что ты хочешь сказать? На них кто-то напал?
— Да…. Нет. Не знаю… — задыхающаяся Камилла устало вздохнула, силясь собраться с мыслями. — Я сама ничего не поняла. Он ничего толком не объясняет. Сказал только, что у них с Начо возникли проблемы, и другого выхода не было…
— Подожди, ты хочешь сказать, что это Начо избил его?
— Не уверена… Прости, я правда не знаю. Я спрашивала, но он постоянно уходит от ответа, но как мне игнорировать такое? Чёрт, Элли, ты бы видела его… Это какой-то кошмар.
— Ладно, просто успокойся, хорошо? Он сейчас у тебя? Хочешь, я сама поговорю с ним?
Камилла затихла ненадолго, обдумывая предложение, и наконец Элисон услышала, как та шумно выдохнула в трубку с некоторым облегчением.
— Да. Да, пожалуйста, если ты сейчас свободна, приезжай.