Зверь снаружи. Кто внутри?

      Гермиона так и не смогла нормально спать. В пять утра она убедилась в том, что заснуть не сможет и занялась подготовкой к предстоящей ночной операции. Почему-то она была совершенно уверена, что полнолуние не пройдёт спокойно, ведь не даром та леди предупредила её. А раз так, нужно быть во всеоружии. Конечно, она была абсолютно уверена, что поместье хорошо защищено, но дополнительные меры точно не повредят.       Уже в половине восьмого Гермиона стояла у главных ворот поместья Малфой. Ощущение, что кто-то за ней наблюдает, преследовало с первых секунд, как она трансгрессировала к воротам. Немудрено, ведь поместье окружено Уилтширским лесом — многовековым лесом, таким же древним, как само поместье. Она хорошенько осмотрелась, но даже никого не заметив, на всякий случай произнесла:       — Гоменум ревелио.       Но чары не выявили присутствия людей в округе. Мурашки прошли по коже — ни одного человека на сотню ярдов вокруг. Но на самом деле, это хорошо. Она взволнованно вздохнула, произнесла пароль и взмахнула палочкой. Ворота с громким скрипом отворились, но не полностью, выросшее возле них дерево не позволило полностью открыться. Гермиона закрыла за собой тяжёлую решётку и снова наложила запирающие чары. Она какое-то время всматривалась в лесные заросли, но решила, что ждать нечего и стала пробираться по заросшей дороге к главному крыльцу поместья, как-то невольно строя планы на будущее: там нужно убрать засохшую траву, тут вырубить кустарник, здесь поправить вздыбившуюся мостовую.       Неожиданный хлопок за спиной чуть не вырвал душу из тела. Гермиона резко обернулась, выставив перед собой палочку. На торчащую из заросшей зелёной ограды ветку приземлилась довольно крупная птица. Гермиона с облегчением вздохнула. С ума можно сойти от такого напряжения. Ускорив шаг, практически взбежала по лестнице к парадному входу.       — Алохомора, — настойчиво произнесла она, замок щёлкнул. — Надо было и сюда с шифром повесить.       Она покачала головой и вошла в дом.       Тишина. Наверное, это было самым сложным — слышать тишину. Гермиона забеспокоилась ещё больше. Она стремительно понеслась в подземелья. Подбежав к двери камеры, сразу заглянула в решётчатое окошко.       Драко, понурившись, сидел в углу каземата, прямо на полу. И как только Гермиона стала набирать шифр, он резко вскинул голову и выкрикнул хриплым, свистящим голосом:       — Не входи сюда! Убирайся!       Но она не послушала. Сняла замок и распахнула дверь.       В этот момент по его телу словно прошла судорога, лицо перекосило от омерзения. Драко склонился над кувшином из-под воды, и его вывернуло.       Гермиона бросилась к нему.       — Не подходи! — простонал он, и его вырвало второй раз.       Она в ужасе смотрела на его трясущиеся руки, бледную зеленоватую кожу. Ей показалось, что за ночь он похудел ещё больше. Он отодвинул от себя кувшин.       — Я уберу, — спокойно произнесла Гермиона, но Драко злобно взглянул на неё исподлобья:       — Не смей! Я сам! — прорычал он.       Но Гермиону это не остановило, она моментально трансфигурировала кувшин в горшок с живым цветком в нём.       — Очень остроумно, — брезгливо проворчал Драко, отворачиваясь и обхватывая колени руками. — Скажи спасибо, что мне по нужде не приспичило.       — Прости, — вздохнула она. — Надо было подумать об этом вчера. Не огорчайся. Я сейчас что-нибудь придумаю. Может быть, тебе ещё что-нибудь нужно?       — Нет, — буркнул он.       — Я всё равно принесла тебе поесть, — мягко заговорила Гермиона. — Мясо слабой прожарки. Возможно, тебя рвёт от голода. Хочешь поесть?       Она заметила, каким уставшим выглядел Драко. Синие тени под глазами, спутанные волосы, ко всему запылённые пальто и брюки. Невозможно было разглядеть в этом человеке прежнего Малфоя — аристократа и чистюлю. Гермиона вспомнила, каким он выходил на арену в полнолуние месяц назад. Надо признать, что сейчас он выглядел даже ещё хуже.       — Я не голоден, — проворчал он, вглядываясь в её задумчивое лицо. — Меня тошнит из-за трансформации, и я не хочу, чтобы ты была здесь.       — Конечно, я понимаю, — кивнула Гермиона, извлекая из сумки пластиковый контейнер с едой. — Я сейчас уйду.       Положив контейнер на подстилку, она отправилась на кухню. Набрав в новый кувшин чистой воды и снабдив камеру дополнительными удобствами, она заметила, как невыносимо напряжён Драко — его явно злила вся эта ситуация, и ему точно было неловко. Но Гермиона решила вести себя непринуждённо, будто совершенно ничего необычного не происходит.       — Я ещё загляну днём, — с энтузиазмом заговорила она, — и мы с Гарри с девяти вечера заступим на дежурство. Случилось кое-что важное, думаю, ты должен знать. Похоже, оборотни готовят нападение на поместье. Им не пробиться сквозь защитные чары, но кто знает, какие ещё лазейки скрывает эта огромная территория. Поэтому мы…       — Откуда ты знаешь о нападении? — хмуро пробормотал Драко.       — Меня предупредили. Кто-то из ваших.       Драко скривился в зловещей ухмылке, и Гермионе стало очень не по себе.       — Извини, я хотела сказать…       — Ты сказала то, что хотела, — бросил он.       — Драко, поверь, я не считаю ликантропов…       — Я один из них, верно, — гордо вздёрнул он подбородок и смотрел на Гермиону так надменно, что ей становилось всё тревожнее. — Понимаешь, что это значит?       — Я понимаю, что надо усилить меры безопасности — это раз! — уверенно заговорила она. — Второе. Может оказаться, что эта леди вовсе не заботилась о твоей безопасности, а пыталась поймать меня в ловушку. Сказала не приближаться к тебе, чтобы у тебя было больше шансов. Но это глупости! В обличье зверя ты не сможешь колдовать, а мы с Гарри… Кстати, у тебя есть успехи? Ты читал учебник? Пробовал заклинания?       — Нет, — бросил он. — Ничего не вышло. Я не могу сосредоточиться. Вас не должно быть здесь, — прошипел он, делая над собой усилие и с трудом поднимаясь на ноги.       — Что? — поражённо выдохнула Гермиона.       — Я должен быть здесь один. Это моё дело. Моё и стаи.       — Какой стаи? Ты о чём?       — Я должен убить их вожака.       Гермиона застыла, с трудом осознавая, что именно он сейчас сказал.       — Ты спятил? — воскликнула она. — Ты понимаешь, что это будет приравнено к убийству человека?! Ты подписал «Кодекс поведения оборотней»! Драко, пойми, я должна остаться на всякий случай! Должна быть рядом, чтобы защитить тебя! Ты пока не можешь колдовать…       — Спасибо, что напомнила! — недовольно скривился он.       — Я сказала — пока! У тебя всё получится, но против магов тебе не выстоять, мы не знаем, в каком обличье они придут, не знаем, смогут ли проникнуть сюда…       — Хватит, Грейнджер! — злобно прорычал он. — Признайся, ты вовсе не для этого собралась ночевать здесь!       — Для чего же ещё?! — всплеснула она руками. — Та женщина говорила о стае! О каком-то господине. Ты называешь его вожак? Мы с Гарри…       — Ты, — с отвращением прищурился он, — ты такая же, как все они! Хочешь зрелища. Хочешь удовлетворить своё любопытство. Ты, как и эти извращенки, жаждешь наблюдать, как моё тело будет разрывать на части, как сквозь кожу пробьётся шерсть…       Гермиона смотрела на него широко распахнутыми от изумления и возмущения глазами.       — Малфой, ты сдурел?! — не выдержав, воскликнула она. — Я понимаю, ты сейчас немного не в себе, но это уже переходит все границы!       — Все вы такие! — с отвращением прошипел он. — Ненормальные. Изощрённые. Что вас волнует, кроме этого туловища? Ах да… ещё деньги! У меня всё есть! — Драко, гремя цепями, широко раскинул руки, обводя свою камеру властным взглядом. — У меня много денег, моё тело совершенно и я обожаю женское внимание! — он улыбнулся так кровожадно, что Гермиона задрожала от ужаса, словно это был совершенно другой — чужой человек.       — Драко, перестань, — тихо произнесла она, в надежде остановить это безумие.       — Все вы… — с отвращением скривился он, — одинаковые! Думаешь, Хелена любила меня? Хрена с два! — взревел он. — Вы играли мной, помыкали, делали что вздумается. Но сейчас, — снова цинично улыбнулся он, — у тебя ничего не выйдет. Я не обязан тебя слушаться, как собачка на поводке. Эти цепи, — тряхнул он тяжёлыми гремящими оковами, — не дают тебе права решать, что для меня лучше. Я тебе не личный щенок!       — Драко, ну пожалуйста! Рассуди благоразумно, — вздохнула она. — Единственное, чего я хочу — это помочь.       — Для чего? — ехидно усмехнулся он. — Не для того ли, чтобы я по гроб жизни был тебе обязан? Не для того ли, чтобы был привязан к тебе?       — Драко, я не…       — Уйди! — с жуткой досадой устало бросил он. — У меня сил не хватит вытерпеть тебя ещё хоть минуту.       Гермиона страдала. Она ни за что не смогла бы описать, какая невыносимая боль терзала её душу.       — Ты прав, — решительно выдохнула она. — Ты был прав, когда сказал, что можешь совершить непоправимое. Не думала, что моему терпению наступит предел…       — Аллилуйя! — издевательски воскликнул он, возведя глаза и руки к потолку и гремя цепями. — Не прошло и месяца, как Грейнджер поняла, на что подписалась!       Она сделала три шага, сунула в его ледяную, влажную от пота ладонь склянку с зельем, и Драко перевёл на флакон до странного удивлённый взгляд.       — Пей! — велела она. — Пей сейчас же, и не вздумай выплюнуть — оно горькое. Очень горькое. Римус говорил, что пить его почти так же противно, как Оборотное, но ты не должен потерять ни капли, чтобы сохранить разум. Если ты, конечно, хочешь его сохранить. Хочешь?       Он молча, немного резко, откупорил пробку, Гермиона тут же налила воды в бокал и протянула ему.       — В три приёма, — строго говорила она. — На пузырьке есть деления. Треть сейчас, треть после обеда и последнюю долю до девяти вечера. Надеюсь, что твоё сознание вернётся.       Драко принял из её рук бокал. Гермиона резко развернулась и помчалась к выходу. Сердце замирало в ожидании. Хотя бы слова!       Нет. Драко Малфой не проронил ни звука. Теперь он сам решает, что ему делать. Гермиона достала из кармана пальто ключ от цепей и бросила его на пол у входа. Он ничего не сказал на это.       Выйдя за дверь, Гермиона пару секунд колебалась, но потом решительно повесила на дверь замок и заперла каземат. Снова тишина, очевидно он согласен с её решением.       Не взглянув на Драко, Гермиона понеслась прочь по коридору. В глазах щипало от всех этих необоснованных обвинений, душа разрывалась от обиды, преодолеть которую было невозможно. Неужели он обезумел настолько, что заподозрил её в корысти, в желании пользоваться им, как игрушкой? Как же это было несправедливо. Больно. Невыносимо.       Заперев подземелья, она тяжело вздохнула, поднялась в холл и обессиленно опустилась на ступени роскошной лестницы. Она чувствовала себя маленькой девочкой: обиженной, одинокой… непонятой.       Умом Гермиона осознавала, что всё сказанное было произнесено не им — его второй сущностью, Зверем. Но от этого легче не становилось. Она старалась убедить себя, поддержать, успокоить.       «Всё вовсе не так. Не так. Он не думает так обо мне. Совсем нет. Его разум в тумане. Драко ведь был благодарен, что я вытащила его из цирка».       Но по какой-то необъяснимой причине это не помогало.       Гермиона ясно видела одно: все обиды, вся горечь, что ему довелось испить в жизни, вырвались наружу. Ведь всю свою жизнь Драко словно был подневольным. Он всегда был кому-то что-то должен: родителям — успешность, друзьям — покровительство, Тёмному Лорду — преданность, Патрику Амбре — своё несчастное истерзанное тело, которое тот продавал за деньги. А эти женщины… кем он был для них?       Гермиона решительно вытерла набежавшие слёзы. Ей было больно, очень больно. Но разве… он не прав?       Драко прав. Сейчас он, как никогда чувствителен и раним. Именно сейчас правда бытия сильнее всего бередит его раны. Она должна взять себя в руки и выполнять свой долг, невзирая на разногласия. Что её обиды в сравнении с его болью?       Она резко поднялась и покинула поместье.

***

      Пациент №480379       Патрик Жозеф Амбре, 48 лет, холост.       Принудительное психиатрическое освидетельствование.       Пациент вёл себя неоднозначно на протяжении всех следственных экспериментов: то впадал в гнев и сопротивлялся, то внезапно начинал сотрудничать со специалистами.       По полученным данным мистер Амбре испытал несколько серьёзных психологических травм, кои стали причиной его психической неуравновешенности.       Первая причина: смерть обоих родителей и уход из магического мира.       Вторая причина: нападение оборотня в человеческой ипостаси.       Третья причина: шантаж.       Гермиона устремила изумлённый взгляд на Гарри. Друг, задумавшись, сидел на своём столе свесив ноги. Он плавно вращал между пальцев волшебную палочку, давая Гермионе возможность осознать прочитанное. Немного придя в себя, она вернулась к чтению.       Родители мистера Амбре были жестоко убиты, как считает подследственный, Пожирателями смерти. Будучи шестнадцатилетним подростком он нашёл их на арене цирка с явными следами пыток. После потери, по словам свидетеля Кингсли Бруствера, Амбре стал нелюдим и ушёл из Магического мира, поняв, что без родителей ему не выжить.       Вторым фрагментом, глобально повлиявшим на психику пациента, стало нападение Драко Малфоя. Мистер Амбре был ранен и несколько месяцев каждое полнолуние боролся со страхом, что обратится в оборотня. С тех пор его стали преследовать навязчивые идеи, жажда власти, денег и славы. Его поступки стали импульсивными, направленными на достижение цели.       Гермиона дрожала. Она изо всех сил старалась это скрыть, но получалось плохо.       — Гарри, — еле слышно прошептала она. — Как я скажу ему об этом? Как? Он и так винит себя в том, что Амбре оказался в тюрьме. А если узнает, что стал причиной…       — Читай дальше, — вздохнул Гарри. — Дело не только в нём.       И Гермиона вновь взглянула на аккуратный печатный текст.       Третьим эпизодом стало нападение на пациента некой личности, которая угрожала уничтожить всю труппу и заведение, а так же заразить мистера Амбре ликантропией, если тот когда-нибудь выпустит пленного оборотня из цирка. Личность нападавшего не удалось установить, лицо мужчины было скрыто маской волчьей морды.       После произошедшего мистер Амбре стал впадать в истерические состояния, страдать провалами в памяти, а далее и вовсе перестал отличать реального себя от «сущности», как он её называет, которая живёт своей жизнью, пользуясь его положением.       Диагноз: диссоциативное расстройство личности, иначе говоря — раздвоение личности. В процессе обследования пациента удалось выявить три типа личности, сокрытых в его сознании. Какая из них владела им на момент совершения преступлений, сказать невозможно. Опасен!       Рекомендовано: принудительное лечение под непрерывным наблюдением колдомедика-психотерапевта.       Гермиона медленно отклонилась назад, прислоняясь к спинке кресла и обессиленно опуская листок с заключением на колени.       — Это серьёзная причина для апелляции, ты же понимаешь, — начал Гарри. — Мы ничего не можем сделать. И если циркача не отправят в Азкабан, то на принудительное лечение. Надолго. Такие заболевания редко…       — Я знаю, Гарри, — вздохнула Гермиона. — Его могут никогда не вылечить. Это может быть даже хуже для него, чем Азкабан.       — Вот-вот, — задумчиво протянул Гарри. — Сейчас самое неподходящее время, потому предлагаю Малфою ничего не говорить, не до этого.       — Абсолютно согласна. Как думаешь, удастся опознать шантажиста?       — Вряд ли, — вздохнул Гарри. — Воспоминание, судя по записям, было довольно чётким. Но эта маска, пальто. Если даже это был Сивый — не распознать, он скрыл все особые приметы.       Гермиона снова изучала картотеку, составленную на всех известных оборотней. Но среди них она не нашла «доброжелательницы», пришедшей с предупреждением. Видимо, она ещё ни разу не попадала в поле зрения штаба. Гермионе было очень не по себе. Она беспокоилась, принял ли Драко лекарство, стало ли ему лучше. Может быть, он уже жалеет о сказанном?       Гермиона вздохнула, запустив пальцы в распущенные волосы, помассировала их у корней и, решительно поднявшись, направилась к Гарри.

***

      Они молча вошли в поместье. Шагая по коридору подземелий, чётко чеканили шаг, буквально как один человек.       Гермиона очень волновалась, стараясь шагать в ногу, и у неё это отлично получалось. Пусть Драко не хочет её видеть, она всё равно не оставит его наедине с бедой — не на ту напал.       Гарри остановился напротив камеры, и Гермиона замерла в нескольких шагах от него, почти не дыша.       — Привет, Малфой, — спокойно произнёс Гарри, и последовавшая за этим тишина не предвещала ничего хорошего.       — Явился полюбоваться зверем в клетке, Поттер? — язвительно ответил Драко. — Давно мечтал, верно?       — Признаться, был такой момент, — усмехнулся Гарри, — но это было слишком давно. Курсе на шестом, наверное.       — Неужели? — его тон стал мягче, но не менее ироничным. — Что ж, твоё желание исполнено, хоть и отложено во времени. Вселенная так непредсказуема.       — Брось, Драко. Ты сам знаешь, что в этом нет смысла. Я по делу. Ты принял Волчье? Должен был уже два раза.       — А ты что, моя бабушка, чтобы приходить и следить за этим? Может ещё спросишь, не желаю ли я чаю?       — А ты желаешь? — усмехнулся Гарри. — Я сгоняю, мне несложно.       — Издеваться вздумал?! — взревел Драко, и в камере загремели цепи, явно давая понять, что он вскочил на ноги.       — Похоже, всё в порядке, — вздохнул Гарри. — Ну, раз всё в норме, я пойду. Моя миссия выполнена.       — Она тебя отправила? Ты всё ещё Мальчик-на-побегушках? — усмехнулся Драко.       — Никогда не был на побегушках…       — Конечно! — рассмеялся Драко, и Гермионе стало стыдно и неприятно. — А кто был у Дамблдора на побегушках, я что ли?       — Мы делали общее дело, Малфой. Это было важно, — спокойно ответил Гарри. — Мне бы не хотелось сейчас напоминать, у кого на побегушках был ты. Знаю, ты не в лучшей форме…       — А ты не смотри на это, — вдруг язвительно прошипел Драко. — Давай! Выскажись! Когда ещё будет такая возможность?       Гермиона изо всех сил замотала головой и замахала руками, пытаясь дать понять другу, что это очень плохая идея. Гарри, конечно, даже не обернулся в её сторону, лишь немного опустил голову.       — Я выскажусь, — сдержанно улыбнулся он, — но потом, когда ты будешь в состоянии дать сдачи. Не знаю, морду там набить или магическая дуэль — как пожелаешь.       — Благородный Поттер! — брезгливо бросил Драко.       — Смысл выяснять отношения с человеком в цепях. Может, это твои методы, но не мои.       — Со мной нельзя по-другому. Ты просто ещё не понял. Грейнджер ещё пожалеет, что вытащила меня из цирка.       — Она никогда не пожалеет. А вот ты пожалеешь обо всём, что ей наговорил.       Раздался громкий звон железа, Гермиона зажала рот обеими руками, а его голос, словно змеиное шипение медленно, тихо пробирался в её сознание.       — Она должна знать, кто я на самом деле! — просипел Драко. — Должна понять, что я — зло. Должна отдавать себе отчёт в том, с кем собирается жить. Скажи ей, что это глупость. Скажи, что она дура! Что выбрала не того.       Её глаза заблестели от слёз. Гермиона смотрела на Гарри в мучительном ожидании — так хотелось скорее уйти.       — Сам ей скажешь, — всё так же спокойно ответил он. — Думаю, через пару дней уже всё будет как прежде. Ты увидишь, что не захочешь повторить эти же слова.       — Проваливай! — злобно крикнул Драко.       — Ага… — выдохнул Гарри. — Ну пока.       Он резко развернулся и рванул по коридору. Гермиона тут же подстроилась в ногу, почти бегом несясь за другом.       — Придурок, Поттер! — зазвучал надрывный рычащий голос за спиной. — Скажи ей, чтобы не делала глупостей, слышишь? Скажи, что я доведу её! Она будет несчастна!       — Да-да! Обязательно, — усмехнулся Гарри себе под нос.       Но Гермиона услышала.       — Не возвращайтесь в мой дом, ясно?! Мне не нужна охрана! — прокричал Малфой.       Ей было страшно неловко из-за поведения Драко, и так жаль, что он наговорил грубостей её другу. Но восхищало, как держался Гарри. Лишь выйдя наконец из подземелий и заперев дверь, Гермиона смущённо взглянула на друга.       — Видишь?       — Вижу.       Гарри так загадочно улыбался, что Гермионе стало совсем не по себе.       — Что? — выдохнула она.       — Малфой как Малфой, — тихо засмеялся он, и девушка с досадой шлёпнула его по плечу ладонью.       — Ты разве не понимаешь, что в этом и проблема? — воскликнула она.       — Нет проблемы! — пожал плечами Гарри. — Ты не видишь очевидного. Он принял зелье. Он в норме, чего ещё-то тебе?       — Ты же слышал, что он говорил обо мне! — с болью простонала она. — Он хочет избавиться от меня!       — Похоже, кое-кто и правда ничего не понимает, — устало вздохнул Гарри, потёр переносицу и взглянул ей в глаза. — Он любит тебя. Это видно невооружённым взглядом. Пройдёт полнолуние, и всё наладится, вот увидишь.       Гермиона замерла с широко распахнутыми глазами. Где он там это разглядел? Она подозрительно прищурилась.       — Вот только глупости не говори, — процедила она. — Он никогда такого не…       — А тебе надо, чтобы он сказал? Ну, тогда подожди. Пройдёт полнолуние…       — После того, что он сказал, — моментально теряя надежду и вздыхая, начала она, — я вряд ли смогу быть с ним. Только представь, он смотрит на меня, как на очередную…       Гарри нахмурился. Гермиона осеклась. Она ведь обещала Драко никому не раскрывать тайны его личной жизни.       — Неважно, — тут же выпалила она.       — Да. Приберегите, пожалуйста, все подробности для себя, — усмехнулся Гарри. — Ты остаёшься? Я вернусь к восьми.       — Да, хорошо, — растерянно кивнула она и взглянула другу в глаза. — Гарри, может быть… он прав?       Поттер замер.       — Прав в чём? — прищурился он.       — В том, что ему нужно самому разобраться со стаей.       Гарри уставился на неё во все глаза, словно не веря.       — Ты шутишь?       — Нет, я серьёзно, — просипела она и прочистила горло. — Понимаешь, он хочет быть самостоятельным. То, что я стараюсь его от всего оградить, защитить, унижает его достоинство. Я вижу, как он страдает от этого. Он принимал помощь всё это время, а теперь, видимо, вдруг решил, что может справиться сам. Ну, то есть, наверное, именно сейчас он набрался смелости и решимости.       — И ты поведёшься на это? — подозрительно спросил Гарри. — Ты ведь даже не знаешь, какого размера эта стая, на что они способны. Ты не знаешь, кто вожак. Конечно, логичнее всего предположить, что это Сивый, но что, если это кто-то другой? Что, если та женщина как раз хотела, чтобы ты сомневалась.       — Эта женщина ни при чём, — покачала головой Гермиона. — Я думаю только о нём. О том, сколько всего он пережил, сколько боли ему приходится держать в себе, и как ему хочется вырваться наконец из неволи. А я… Я снова определяю ему рамки. Может быть, будет лучше просто не вмешиваться?       — И стая его загрызёт, — выдохнул Гарри.       — Ох, ну что ты говоришь? — возмутилась она. — Сейчас этот дом — неприступная крепость. Походят вокруг, поймут, что ловить нечего, и просто уберутся.       — Ты не веришь в то, что говоришь, — пожал плечами Гарри. — Ты обижена. Он задел тебя, так?       — Гарри, мне не двенадцать лет, — закатила она глаза. — Да, мне неприятно — это правда, но я говорю исключительно о его интересах. Может быть, так будет лучше — дать ему волю самостоятельно строить свою жизнь. Если стая не войдёт в поместье, то и он отсюда не выйдет. Он прикован, заперт, и даже если потеряет рассудок… — она тяжело вздохнула, — сил выбраться оттуда у него не хватит.       — А если всё-таки хватит, что тогда, ты подумала? — возмутился Гарри.       Гермиона отвела взгляд, вздохнула.       — Тогда мы его отловим. Что там насчёт камеры?       Гарри с трудом сглотнул, глядя на подругу с явным сомнением, и вынул из кармана кожаного пальто небольшой, но довольно тяжёлый пульт с экраном.       — Одна камера отслеживает парадный вход и ворота. Это единственное слабое место. Пароль на воротах — это правильно, но всё же пусть будет под присмотром. Вторая направлена на вход в подземелья, если туда или оттуда кто-то будет ломиться.       — Я оставлю её у себя. — Гермиона решительно вырвала прибор из рук Гарри. — Не волнуйся, я знаю, как пользоваться.       — Ты уверена, что хочешь так рисковать? — встревоженно произнёс он. — Гермиона, это на тебя не похоже.       — Знаю. Но я также знаю, чего он хочет. Если не дать ему шанса, он и дальше будет чувствовать себя пленником. Идём. Я домой, а ты?       — Пожалуй тоже заскочу. Только я не понимаю, какой у нас теперь план?       Гермиона подумала немного, потёрла лоб ладонью.       — Ты прав, всё это ужасно глупо, но Драко нужно дать время и возможность понять, что наша помощь всё ещё нужна. Я буду следить за камерами. При первом же признаке опасности, пришлю тебе Патронуса, хорошо? А сама трансгрессирую прямо сюда.       — Поражаешь ты меня, — вздохнул Гарри. — Ты ведёшь себя из рук вон как безрассудно.       — Может быть, — печально ответила Гермиона. — Мне так жаль, что я не смогла завоевать его доверие…       — Гермиона, ты снова говоришь ерунду. Мне кажется, он печётся о твоей безопасности, только и всего. Но ты же мракоборец!       — Гарри, — и она снова вздохнула. — Драко даже не под следствием. Никто, никогда не охраняет оборотней. Ни одного. Мы знаем их, знаем по большей части, где они скрываются, где живут, но ни одного не преследуем. Никогда. Даже то, что Драко подписал «Кодекс поведения оборотней», не даёт нам права за ним следить. Но мы будем держать руку на пульсе.       — Ты меня пугаешь, — усмехнулся Гарри. — Но в чём-то ты права. Пусть останется один. Посмотрим, что из этого выйдет.       Он вдруг в предвкушении потёр ладони, словно готовился к игре в квиддич. Гермиона улыбнулась:       — Не думала, что ты воспримешь это как приключение, Гарри. Это неправильно.       — Извини, ты сама устраиваешь для меня квест, — с азартом усмехнулся Гарри. — Если мы останемся, оборотни, возможно, не решатся подойти вовсе. Но если Малфой будет один, у нас есть шанс изловить Сивого и его банду. И если ты не возражаешь, я ещё кое-что предусмотрел.       — Что ещё? — удивлённо усмехнулась Гермиона.       Гарри нажал на кнопку, расположенную на панели.       И ничего не произошло.       — Ну и как это понять? — скептично хмыкнула Гермиона.       — Щ! Подожди.       И они ждали. Минут пять. Гермиона закатила глаза:       — Слушай, просто скажи…       — Венгардиум левиоса… — послышалось из маленького динамика, и Гермиона в восторге зажала рот ладонью. Её глаза вспыхнули счастьем.       — Венгардиум… левиоса, — раздражённый голос Драко насмешил Гарри, и он скривился в ехидной усмешке, за что Гермиона по излюбленной привычке хлопнула его по плечу ладонью.       — Ай! — засмеялся он.       — Венгар… Да пошло всё на хрен! — сердито выдохнул Драко.       Что-то стукнуло, покатилось. Гермиона сочувственно вздохнула:       — Я знаю, у него обязательно получится.       — Может, всё-таки останешься здесь? — с сомнением спросил Гарри. — Вызовешь меня отсюда.       — Вероятно, я сошла с ума. Но если я не…       — Уйди из моей головы, уйди. — Шёпот Драко почти разорвал её сердце на части. — Почему ты такая упрямая? Непокорная? Кто я, по-твоему?       — Гарри, он что, меня слышит? — в ужасе прошептала Гермиона, и Гарри тут же отрицательно замотал головой, и снова послышался голос Драко:       — Акцио волшебная палочка. Ага. Сейчас.       Звон цепей. Очевидно, Драко поднялся на ноги. Прошёл по камере.       — Что, твою мать, я делаю не так? — вздохнул он. — Венгардиум левиоса.       Гермиона нажала на кнопку.       — И это всё? — театрально обиженно протянул Гарри.       — Не надо, — шепнула она, и его улыбка растворилась.       Гарри смотрел на неё, пока Гермиона напряжённо старалась скрыть нахлынувшие эмоции. Казалось, она вот-вот расплачется, и друг просто шагнул к ней, осторожно обнимая за плечи.       — Всё будет нормально, слышишь? — шепнул он.       — Я мешаю ему, — выдохнула Гермиона. — Не даю воли, словно мерзкий бессовестный циркач. — Она резко отстранилась, взглянула Гарри в глаза. — Уходим.       И они покинули поместье в ту же минуту. Мракоборцы подошли к главным воротам, огляделись. Где-то в лесу слышались голоса птиц. День клонился к вечеру. Убедившись, что людей в округе нет, друзья расстались.       Войдя в квартиру, Гермиона снова ощутила это ноющее чувство. Одиночество. Знала, что останься она в поместье, сейчас было бы намного спокойнее. Но также знала, что не смогла бы просто сидеть в гостиной, когда он там — прикован в подземельях. В глубине души её омерзительно точил червь сомнения. Самоосуждения.       Она хотела бы видеть его. Слышать. Убедиться, что с ним всё в порядке…       Ложь.       Гермиона зажмурилась. Положила перед собой на кухонный стол дисплей. Взглянув на экраны, она совершенно честно наконец призналась сама себе в том, что хочет видеть… это. Видеть его обращение. Знать, что испытывает он. И… каково будет ей.       Вот почему он был так зол. Вот почему хотел, чтобы она ушла. Драко проходил через это столько раз, для него это страшное испытание, но сегодня, возможно, если аконит поможет сохранить его разум, это первое для Драко осознанное обращение. Именно сегодня он впервые увидит себя со стороны. Сегодня момент истины, осознания того, кто он на самом деле. Вряд ли он хочет, чтобы кто-то оказался рядом в этот момент. Тем более она.       Тугой ком подкатил к горлу. Гермиона с досадой выдохнула. Нет. Причина её тревог не только в этом. Конечно, нет! Ему ведь угрожает опасность. Она будет готова. Каждую минуту!       Она будет готова.