Зверь снаружи. Кто внутри?

      Гермиона варила кофе, то и дело поглядывая на экран, разделённый надвое. Одна камера показывала ворота и дорогу к дому, вторая — запертую дверь в подземелья. Она не хотела отвлекаться ни на секунду. Солнце уже пропало за горизонтом. Сумерки накрывали город уютным сияющим покрывалом из разноцветных огней. Но Гермиону не радовала романтичная обстановка этого вечера. Она безотрывно следила за дисплеем.       Маленькая зелёная кнопка на панели притягивала, словно магнитом. Скорее всего, она ничего не услышит, но внутри всё так и сводило от любопытства и волнения.       Где-то там, за многие мили от неё, единственный мужчина во вселенной, который разбивал её сердце, но она была готова положить осколки к его ногам, только бы его несчастной душе стало легче. Это было так неправильно, так больно: не видеть, не слышать, не знать.       Она не должна чувствовать себя виноватой. Не должна! Как же было глупо оставить его там одного. Гермиона медленно потягивала кофе. Глаза её уже слезились от созерцания совершенно статичной картинки на мониторе.       Что, если ничего не произойдёт? Что, если стая не явится? Тогда всё будет тихо и хорошо. Но при этой мысли внутри что-то обрывалось. Гермиона взглянула в окно. Совершенно тёмное небо. Ни звёзд, ни луны. Но это не воспрепятствует обращению. Её скрытый лик ничего не изменит. Где-то там, за тёмно-синими тучами, луна взойдёт, и тогда…       Гермиона сама не поняла, как это произошло. Как рука потянулась к пульту, тронула зелёную кнопку.       — … делится магией. Что ты понимаешь в этом, старик? — тихо рассуждал сам с собой Драко.       Гермиона ощутила, как осколки её хрупкого сердца словно погружаются в целебное зелье. Непередаваемая нежность окутала душу, и она, замирая, ловила каждое его слово.       — Времени нет. Магии тоже. Что мне остаётся, старик? Думаешь, только если она будет рядом, я смогу вернуть магию? Это не так…       И новая трещина ранила сердце. Гермиона зажмурилась. Неужели он продолжает убеждать себя в том, что им не нужно быть вместе?       — Я справлюсь. Я должен, — тихо говорил он. — Всё должно быть наоборот. Всё неправильно. Я должен быть сильнее тебя. Салазар… — вздохнул Драко, — дай мне сил! Может, ты навсегда бросил меня? Не угодил я тебе. Предал. Да и плевать. Я тебе ничем не обязан. Ты не помог мне, когда моя мать умирала в луже крови. Мама…       Воцарилась тишина. Долгая, мучительная тишина разрывала душу Гермионы на части. Ну зачем? Зачем он так поступает? Ведь она могла быть сейчас рядом. Зачем он прогнал её?       — Маленькая девочка, — вдруг прошептал он, и Гермиона замерла. — Я помню тебя, маленькая девочка. Ты была… такой несносной.       Он тихо засмеялся, и вдруг его смех превратился в стон. Гермиона невольно вскочила на ноги, на секунду бросила взгляд в окно. Нет, луна ещё не взошла.       — Ты уже похож на Зверя, — тяжело выдохнул он. — Не уверен, что станет хуже. Венгардиум левиоса. Нет, не так. Венгардиум… левиоса! — более уверенно произнёс Драко, и тихо застонал. — Ты ошиблась, Грейнджер, мне всё равно хреново…       Он говорил что-то ещё, но Гермиона не слышала. Её взгляд сосредоточился на дисплее. Сердце забилось, как бешеное, когда она уловила еле заметное движение.       Птица. Это была просто птица. Она приземлилась на самой верхушке ворот. Гермиона снова прислушалась, но Драко молчал. Она сделала ещё глоток кофе, вздохнула. Снова движение, и Гермиона уставилась на птицу, слетевшую на заросшую дорогу перед домом.       — Венгардиум левиоса! — резко произнёс Драко, девушка даже вздрогнула от неожиданности.       А птица тем временем, сделав несколько шагов, остановилась, огляделась.       Будто что-то кольнуло в сердце. Подозрение? Догадка? Страх?       Мгновение, и птица прямо на глазах быстро увеличилась в размерах и обратилась в человека. Гермиона вцепилась пальцами в пульт, пытаясь рассмотреть незваного гостя. Она легко надавила на рычажок, приближая изображение. Человек повернулся лицом к камере, посмотрел в сторону дома.       — Мальчик… — в недоумении выдохнула Гермиона. — Это просто мальчик.       Юноша казался и правда совсем мальчишкой — невысокий и худой, в поношенных брюках и куртке. Выражение его лица Гермиона не могла определить. Он не был напуган, скорее очень заинтересован. На вид ему было лет одиннадцать-двенадцать.       — Кто ты, малыш? — прошептала она, а мальчик тем временем медленным шагом направился к дому. — Такой юный анимаг? Это не к добру. И что же ты здесь забыл?       Мальчик приближался к парадному входу. По пути он склонился к заросшей изгороди и достал что-то из густо переплетённого кустарника.       — Это мне уже не нравится, — прошептала Гермиона. — Совсем не нравится.       Тишина в камере Драко начала настораживать. Она услышала, как он вздохнул, потом снова, и его дыхание стало учащаться, словно у загнанного зверя. Луны по прежнему не было видно, но стало уже очень тревожно. Мальчик пропал из вида, и Гермиона надавила на рычажок пульта, перемещая фокус камеры ближе ко входу в дом.       Мальчик подошёл к дверям, огляделся по сторонам, присел на корточки.       — Да что ты там делаешь?       Гермиона не могла рассмотреть, что происходит у двери. И тут раздался грохот. Экран, показывающий входную дверь, погас. Гермиона вздрогнула.       — Он взорвал дверь! — выкрикнула она, и в это же момент из динамика послышались звон цепей и голос Драко:       — Грейнджер! Грейнджер, что там происходит? Я знаю ты там! Какого хрена?! — прокричал он.       А Гермиона уже сосредоточилась. Зажмурилась. Страх за Драко захватил все её чувства, но, глубоко вдохнув, она всё же уверенно произнесла: «Экспекто патронум».       — Грейнджер, открой дверь!       Драко, гремя цепями, стал стучать. Сияющая выдра возникла перед Гермионой и ожидала приказа.       — Гарри Поттер. На дом напали. Дверь взорвана ребёнком. Камера потеряна. Возможно, понадобятся люди. Приходи.       Тихий гул из динамика был похож на взрыв вдалеке. Драко перестал стучать и прошептал:       — Ещё один…       — Что? — выдохнула она. — Ещё один взрыв?       Не надев пальто, Гермиона сунула пульт в карман кофты и трансгрессировала к воротам поместья. Перед ней тут же предстали искорёженные железные прутья. Ворота были приоткрыты, замок разорван, вокруг всё в копоти.       — Магловская взрывчатка? — выдохнула она. — Издеваетесь?       Она быстро огляделась, но рядом никого не было. И снова раздавшийся в доме взрыв чуть не вынес из тела душу. Из окна на втором этаже повалил дым.       — Да какого хрена ты там делаешь? — прорычала она и понеслась к дому.       А из динамика всё доносились злобные вопли:       — Грейнджер, идиотка! Открой дверь! Я тебя убью, если они с тобой что-нибудь сделают! Поттер, мать твою, убери её отсюда!       Думать было некогда. Влетев в дом, Гермиона замерла в холле.       — Гоменум ревелио.       Поразительно, но заклинание не выявило Драко, хотя он продолжал орать из динамика. На втором этаже один человек быстро перемещался по коридору.       — Маленький пакостник! — сквозь зубы прорычала она и бросилась наверх.       — Гермиона, пожалуйста, — вдруг тихо простонал Драко. — Я себе не прощу, если они сделают это с тобой. Выпусти меня…       Она решительно нажала зелёную кнопку, выключая звук, и медленно пошла наверх, выставив перед собой волшебную палочку, в твёрдом намерении оглушить мальчишку. Плевать, что это ребёнок. Плевать! Гарри вот-вот прибудет. Всё будет нормально.       Но стоило ей ступить на ковёр, устилавший коридор второго этажа, она тут же увидела своего врага и замерла в растерянности.       Эту морду — иначе не назвать — она уже видела и не раз. Огромных габаритов мужчина стоял посреди коридора, наставив на неё волшебную палочку. Но даже в темноте, давно поглотившей поместье, она разглядела, что он уже не тот.       Сивый был лишён правого глаза, левая нога казалась короче правой и он будто чуть заваливался набок. Зомби? Вот кто поистине был похож на зомби.       — Положи свою палочку, грязнокровка, — хрипло просипел Фенрир. — Ты мне не нужна. Я пришёл за долгом.       — Драко ничего тебе не должен, — уверенно заявила она. — Это ты искалечил его жизнь. Ты в долгах.       — Неужели… — расплылся в коварной улыбке лохматый, одетый в старое пальто мужчина. У Гермионы мурашки прошли по коже. — А кто сдавал меня и моих соратников Министерству, а? Кто раскрыл все наши укрытия и дома? Не Малфои ли хотели уничтожить мою стаю? Этот недоносок за всё ответит, раз решил вернуться в мой мир.       — Твой мир! — усмехнулась Гермиона. — Это больше не твой мир. Твой дом — Азкабан! Петрификус тоталус! — резко выкрикнула она. Но Сивый успел выставить щит и послать в её сторону ослепляющую молнию. Гермиона отскочила, прячась за колонну и тут же запустила в него Остолбеней.       Сивый рухнул, и тут, где-то внизу раздался грохот. Ещё один взрыв.       Гермиона схватила палочку Сивого и помчалась вниз. Из-за эха, разнёсшегося по дому, невозможно было определить, откуда донёсся звук. Она тут же кинулась к подземельям. Дверь цела, замок тоже. Гермиона взглянула на дисплей, увидела в нём себя и в первое мгновение испугалась. Потом выдохнула, выставила перед собой палочку и нажала зелёную кнопку.       Драко продолжал стучать в дверь изо всех сил, выкрикивая ругательства и проклятия в её адрес:       — Ты должна меня выпустить! — кричал он. — Я сам разберусь, слышишь? Хочешь, чтобы я на всю жизнь превратился в твоего щенка! Ничего не выйдет, Грейнджер! Ненавижу тебя!       Она вдруг осознала, что не слышно звука цепей. Он снял оковы. Внутри всё похолодело. Почему Гарри до сих пор нет?       — За что ты так меня унижаешь? — прошептал Драко. — Ты не друг мне. Не друг. Всё ложь. Сплошная ложь. Я должен сам, как ты не понимаешь…       Её сердце ныло. Всей душой она понимала его, но было так страшно. Сивый уже обезврежен. Сейчас явится Гарри и найдёт мальчишку. Она вдохнула поглубже и в твёрдом намерении вернуть его в кандалы сняла замок с подземелий. Войдя, она заперла дверь изнутри на тот же замок. Вдохнула поглубже и решительно двинулась по коридору.       — Грейнджер! — прокричал он, в его голосе было столько надежды, что стало больно.       Остановившись у дверного окошка, Гермиона в растерянности смотрела на Драко. Он выглядел ужасно, весь его былой лоск остался далеко в прошлом. Он был весь серый, волосы торчали в разные стороны, а шрамы на лице казались ещё глубже и заметнее.       — Выпусти меня, — яростно, с ненормальным азартом зашептал он. — Я должен дать им понять, что я — я часть их стаи, слышишь? Они должны понять…       — Здесь никого нет, Драко, — тихо ответила она. — Сивый обездвижен, я забрала его палочку. Там только ребёнок — взрывы его рук дело. Гарри разберётся. Я не могу тебя выпустить…       — Почему? — взревел он. — Ты же видишь, я в себе!       — Пока да! Но с минуты на минуту ты изменишься, и каким будешь, мы пока не знаем. Что, если ты забудешь меня в ту же секунду? Что, если твой разум помутится?       — Ты же волшебница! — скривился он. — Нашлёшь на меня проклятие.       — Драко, я не могу, прости.       Она взглянула на дисплей и замерла в страхе. Мальчишка копошился возле двери, прикручивая что-то к выпирающим железным петлям.       — Да где же Гарри?! — простонала Гермиона.       — Что происходит? — выдохнул Драко. — Выпусти!       И вдруг он резко сложился пополам. Замер. Его дыхание остановилось. А потом Драко резко вдохнул, хватаясь руками за грудь, вонзаясь ногтями в одежду, которая стала рваться под натиском вытягивающихся из пальцев когтей. Он закричал, отшатнулся, гремя единственной цепью, оставшейся на ноге, и в ужасе взглянул в угол, где Гермиона оставила для него зеркало.       — Драко, — с болью прошептала она, — не надо, не смотри!       Слёзы заволокли её глаза, когда одежда стала разрываться на его спине, на плечах и бёдрах, обращаясь в тряпьё. А его лицо, искажённое от боли, жутко вытягивалось, превращаясь в пасть с огромными, острыми белоснежными клыками. Он так душераздирающе кричал, что Гермиона закрыла руками уши. Его крик превращался в рёв. Тело Драко быстро покрывалось пробивающейся из-под кожи светло-серой шерстью. Он рычал и метался по комнате, словно стараясь спрятаться. Но прятаться было негде. Его конечности будто ломались, обретая непривычный вид.       Он замер напротив зеркала. Тихий. Задумчивый. Он словно боялся поднять голову, увидеть. Вервольф приходил в себя после трансформации, а Гермиона не могла отвести от него сострадательного взгляда.       Наконец он поднял морду. Посмотрел на себя, и взгляд его стал тяжёлым, злым. Он поднялся на задние лапы и стал таким огромным, что уткнулся головой в низкий потолок камеры. Гермиона дрожала. Нет. Эта дверь его не удержит. И эта цепь, пристёгнутая к задней лапе выглядела хлипкой и бесполезной.       Тишина казалась неправдоподобной.       — Драко, — тихо позвала Гермиона.       Он медленно повернул к ней голову. Серые бездонные глаза смотрели с мольбой, будто просили. Вервольф медленно опустился на все четыре лапы, склонил перед ней голову и просто стоял без движения.       Громкий взрыв потряс фундамент старого поместья. Дверь в конце коридора разлетелась в щепки, заполняя коридор дымом и пылью. Вервольф поднял голову, смотрел так пронзительно, что её сердце не выдержало. Гермиона быстро набрала шифр, сняла замок и в страхе ступила в камеру. Она знала, как бы вёл себя оборотень. Он уже набросился бы на неё и убил. Но Драко продолжал стоять неподвижно. Он ждал. Он мог прямо сейчас вырваться из камеры, порвать эту жалкую цепь, но он ждал — не хотел пугать её.       Гермиона с замиранием сердца подошла к нему. Они смотрели друг другу в глаза, словно понимая без слов. Она подняла ключ, валявшийся у подстилки, сняла железный браслет с лапы, и Драко последний раз взглянул ей в глаза.       Красивый, почти белый волк, с глубокими, полными печали глазами, окончательно покорил её душу. Гермиона протянула к нему руку, но он не позволил прикоснутся, сделав неловкий шаг назад.       — Знаю, ты обидишься, — дрожа всем телом и робко улыбнувшись, произнесла она, — но я всё равно скажу: ты — самый красивый Вервольф на этой земле.       В коридоре послышался шум. Грохот осыпающихся камней, быстрый топот нескольких пар ног.       Гермиона шарахнулась в угол, когда в камеру, на бешеной скорости ворвался разъярённый одноглазый чёрный оборотень. Она в ужасе наблюдала, как шерсть встала дыбом на спине почти белого волка, как его оскал стал кровожадным, а из горла вырвался страшный утробный рык.       Драко, не раздумывая, бросился на врага, одним ударом передних лап выталкивая его из камеры, а клыками вонзаясь прямо в морду противника. Сивый зарычал, лязгнули его мощные челюсти. Гермиона вскочила, бросилась следом, видела, как два оборотня понеслись по коридору к выходу, причём Драко был первым, а Сивый мчался следом, чуть прихрамывая на заднюю лапу.       — Драко, вернись! — завопила Гермиона. — Тебе нельзя выходить!       В страхе и решительности она побежала следом и прямо у выхода столкнулась с уже знакомым ей мальчишкой, выскочившим ей наперерез.       — Ты кто такой, мелкий паразит?! — выкрикнула она ему в лицо, сильно тряхнув за плечи.       Она бросила быстрый взгляд в холл, где завязалась драка двух оборотней. Они скулили и рычали. Единственное, чего сейчас хотела Гермиона, это мчаться туда, а Мальчик исподлобья, словно маленький сердитый волчонок, смотрел ей в глаза, а потом оскалился в гневной улыбке и прорычал:       — Мой отец убьёт твоего Вервольфа.       Гермиона замерла, в ужасе глядя на мальчика.       — Фенрир… твой отец? — выдохнула она. — Ты снял с него чары?       Раздался шум с улицы. Гермиона схватила мальчишку за локоть и поволокла за собой. Выскочив из-под лестницы сразу увидела, как в дом через парадные двери, окончательно срывая их с петель, один за другим врываются огромные оборотни. Они носились по просторному холлу, окружили дерущихся. Весь пол и лестница уже были забрызганы кровью. Светлая шерсть Драко окрасилась в красный, на чёрной шерсти Сивого это было не видно. Оборотни рычали, норовили вклиниться в драку, но поймать момент никому не удавалось. Клубок из шерсти, клыков и когтей внезапно распался. Серый волк бросился к двери и выскочил на улицу, Сивый помчался за ним.       Гермиона не колеблясь оттолкнула мальчика и трансгрессировала к воротам и тут же налетела на Гарри. Он в растерянности уставился на неё, а она на него. Они одновременно вскинули палочки и вызвали Патронусов, отправляя их группам захвата. Как только Выдра и Олень исчезли, друзья помчались в лес, где исчезли оба оборотня. Из дома уже выскакивала вся стая и неслась в их сторону.       — Гермиона, это как?       — Его нужно остановить, Гарри. Берём Сивого.       — Малфой победил? — на бегу, еле дыша, кричал Гарри.       — Пока нет. Но неважно.       — Важно! — выдохнул Гарри. — Стая послушает вожака, иначе их всех придётся отправить в Азкабан.       — Там им и место! — задыхаясь выдала Гермиона.       И тут мимо один за другим помчались оборотни. Они озирались на бегущих мракоборцев, а те растерянно провожали их взглядами. Гермиона резко остановилась, Гарри тоже. Друзья переглянулись.       — Они все в сознании, — выдохнула Гермиона. — Драко прав. Это бой конкурентов. Стая под аконитом. Мерлин! Если Сивый победит…       — Бежим! — крикнул Гарри, и друзья сорвались с места.       Посреди большой поляны, освещённой полной луной, шла битва не на жизнь, а насмерть. На Драко не осталось чистой шерсти. Он весь был в грязи и крови, но дрался как бешеный, изо всех сил вгрызаясь в противника, разрывая клыками его плечи, лапы и морду. Сивый бился мощно, в размерах он даже превосходил, но очевидно возраст играл свою роль. Светлый оборотень был сильнее. Стая окружила дерущихся, наблюдая со стороны. Гермиона и Гарри замерли на окраине поляны.       — Гарри, он ранен! — простонала она, не сводя глаз с Драко.       — Мы не должны вмешиваться, — шептал Поттер. — Он должен одолеть, чтобы стая видела это. Хрен разберёшь эти волчьи повадки.       Светлый Вервольф вдруг заскулил. Гермиона дёрнулась, но в это мгновение он сделал резкий рывок, повалил Сивого на землю и вцепился ему в глотку. Раздался страшный вой.       — Папа! — прокричал позади детский голос.       — Драко, нет! — взвизгнула Гермиона и бросилась к нему, направляя палочку на Сивого. — Отпусти его! Ты должен! Тебя упрячут в Азкабан за убийство! Драко, отпусти его!       Огромная окровавленная морда медленно поднялась. Серые, опьянённые гневом глаза уставились на неё. Мороз прошёл по коже. Гермиона тихо вдохнула, держа Сивого под прицелом своей палочки.       — Драко. Всё будет хорошо, обещаю. Он напал на твой дом, на тебя. Министерство будет на твоей стороне, только не убивай. Я свяжу его, хорошо?       Сивый тихо скулил, лёжа у её ног. Мальчик подбежал к нему, упал на колени, цепляясь за окровавленную шерсть.       — Папа! — заплакал он. — Папа, прости, я не смог их задержать. Папа…       — Видар! — послышался слабый женский голос.       Гермиона оглянулась и увидела ту самую женщину, что предупредила её, в обычном человеческом обличье.       — Видар, подойди, сынок! — ласково позвала она.       Мальчик послушно поднялся, бросая на Гермиону полный ненависти взгляд. Он дёрнулся в сторону Драко, отошедшего на шаг от поверженного Фенрира, и Гермиона тут же вскинула палочку:       — Даже не думай, малыш! — рыкнула она.       — Пожалуйста! — простонала женщина, и мальчик бросился к ней, обнял, прижался к ней и разрыдался.       Гермиона снова перевела палочку на Сивого и произнесла:       — Инкарцеро.       Верёвки обвили его тело.       И тут вся стая, как один, медленно стала подкрадываться к Драко и Гермионе, окружая их.       — А ну стойте! — крикнул Гарри. — Сейчас прибудет подкрепление! Вам всем светит Азкабан за нападение…       Но оборотни продолжали медленно наступать. Гарри сделал несколько шагов в их сторону и наставил палочку на стаю.       — Я предупредил! — строго произнёс он.       Драко опустил голову, с яростью взирая на оборотней. Он оскалил клыки, расставил передние лапы, шерсть на загривке встала дыбом. Издав утробный рык, он угрожающе дёрнулся в их сторону.       Гермиона была в отчаянии. Она понимала, что каждый из этих оборотней — человек в клетке. В клетке их собственных тел, из которых нет выхода. У каждого из них может быть семья, любимые, а кто-то совершенно одинок в своей клетке, каким был Драко. Она смотрела на их свирепые морды — скалящиеся, жестокие — осознавая, что сейчас начнётся бой, бой с новичком, занявшим чужое место.       Она бросилась Драко под ноги, прижалась спиной к его окровавленной груди, закрывая собой его горло, как это делают волчицы, защищая своего любимого.       — Вы не посмеете! — закричала она, срываясь на хрип. — Он освободил вас! Вы свободны! Не трогайте его!       Оборотни замерли, будто в удивлении. Стали переглядываться.       И тут зазвучал голос матери мальчика:       — Оставьте! Она — его самка, вы же видите…       Вдалеке послышались хлопки. Гарри поднял вверх палочку и выпустил в небо столб сияющих золотистых искр. Уже через пару секунд на поляну стали выбегать мракоборцы, готовые ринуться в бой.       Гермиона крепче прижалась к Драко, готовая отдать жизнь, только бы никто больше к нему не прикоснулся.       В это мгновение оборотни стали медленно опускаться на землю. Кто-то лёг, кто-то склонил голову. Стая не собиралась сопротивляться, не собиралась нападать. Гермиона ощутила движение позади, обернулась, наблюдая, как Вервольф обессиленно опускается на землю, ложится, укладывая огромную окровавленную морду на лапы.       Мракоборцы в недоумении обступили стаю из двадцати с лишним оборотней, не представляя, что с ними со всеми делать.       — Похоже, ложная тревога! — громко произнёс Гарри, моментально беря на себя буквально всю ответственность. — Берём Сивого — и в Министерство.       Он решительно направился к связанному Вервольфу.       — А с этими что? — спросил один из мужчин в кожаном коричневом пальто.       — А этим надо по домам. А то к рассвету все голышом останутся.       — Но они же… соучастники, — заметил другой.       — Мы вызовем их на допрос позже, — деловито произнесла Гермиона. — Мы пойдём в поместье и решим всё там. Миссис…       — Мисс Розье, Эрменгарда Розье, — закончила женщина.       Драко поднял голову и пристально уставился своими серыми глазами на женщину.       — Да, Малфой, — устало улыбнулась она, — мы родственники. Так уж вышло.       Она опустила голову, обняла сына. Гермиона устало покачала головой и не сводила глаз с мальчика. Какое будущее ждёт этого маленького преступника? Страшно даже подумать.       И всё же на душе стало спокойнее. Опасность миновала, Драко больше ничего не угрожало. Но теперь другие мысли наводнили её голову. Что же будет дальше? Что будет со стаей, со всеми этими оборотнями? Ведь это далеко не все, есть и другие.       Её взгляд замер на огромной спине светло-серого уставшего Вервольфа. Он был задумчив, отвернулся, а ей так хотелось взглянуть ему в глаза, понять, что он чувствует. Это первое полнолуние его сознательного обращения. Первая ночь, когда он полностью познал себя. Первая ночь, обернувшаяся битвой. Кровью. Его сущность проявилась в полной мере. Что творится в его душе? Если бы она могла представить, если бы могла услышать его мысли, понять, что он чувствует.       Она пропустила слова Гарри мимо ушей, уловила лишь, что он сам доставит Сивого в Министерство. Что друг велел ей отдыхать.       Гермиона, направив волшебную палочку на парадный вход в дом, произнесла:       — Репаро.       Двери восстановились. Даже камера заработала. И Гермиона открыла дверь перед хозяином поместья, который медленно, поднявшись на задние лапы, вошёл в свой дом и созерцал залитый кровью холл. Он видел это иначе. Она была уверена, что теперь он думал о мести. О том, что теперь убийца его матери понесёт наказание.       Гермиона не знала, как себя вести. Она сидела на ступенях в холле, а он просто ушёл. Она не знала куда.       К ней подошла Эрменгарда и молча стояла рядом, пока Гермиона не подняла на неё уставший пустой взгляд.       — Ему тяжело, — шепнула женщина. — Он ещё не принял себя. Не понял. Будет лучше, если ты оставишь его.       — В каком смысле? — нахмурилась Гермиона. — Что значит, оставишь?       — Ему нужно побыть одному и подумать.       — Мы решим это без посторонней помощи, — чуть вздёрнув подбородок, с достоинством ответила Гермиона. — Вас сейчас больше должен заботить ваш сын. Я даже спрашивать не буду, как вы отважились на отношения с его отцом, уверена, причина весомая…       — Лучше тебе не знать, — потупилась Эрменгарда. — Но теперь я смогу вырастить его нормальным человеком. Я буду на это надеяться. Боюсь, если бы не Малфой, я потеряла бы Видара. Его отец чудовище, но сына любил… по-своему. Хотел обратить его позже, но я не могла этого допустить.       Гермиона в ужасе смотрела на женщину.       — Обратить сына? — выдохнула она.       — Спасибо, — шепнула мисс Розье. — Мы с сыном явимся на допрос утром. Надеюсь, к нему будут снисходительны, ведь ему всего двенадцать.       — Почему же он не в Хогвартсе? Ведь все дети…       — Он был рождён втайне, — с трудом выдавила Эрменгарда. — Прости. Я хочу уйти.       — Идите, — кивнула Гермиона. — Завтра утром мы вас ждём.       — Да, — шепнула женщина и стремительно понеслась к выходу, увлекая за собой заплаканного и измученного сына.       Оборотни ещё в лесу получили распоряжение от Мракоборцев явиться на допрос. На каждого были наложены чары слежения, и стая покинула территорию поместья.       Гермиона осталась одна. В доме было тихо, спокойно. Холодно. Гермиона поёжилась, потёрла плечи руками. Подумала о том, что было бы хорошо убрать кровь в холле, но не было сил даже палочкой размахивать. Опустошение было полным, как бы противоречиво это не звучало. Она медленно поплелась в подземелья, будучи абсолютно уверенной, что раненый и окровавленный Драко не пойдёт в комнаты. Она сомневалась, что стоит искать его, ведь если Драко скрылся, значит, не хочет попадаться ей на глаза, не хочет общаться. Да и не сможет он ответить, даже если захочет. И всё же, несмотря на собственные аргументы, Гермиона отправилась на поиски.       Робко заглянув в камеру, где дверь была настежь распахнута, Гермиона увидела его, обессиленно лежащим на подстилке, он долгим бессмысленным взглядом смотрел в зеркало. Её сердце болезненно сжалось. Кровь на его шерсти запеклась, став коричневой и смешавшись с грязью.       — Ты ранен? — тихо спросила она, хотя была совершенно уверена, что это так.       Он даже не моргнул, продолжая смотреть в одну точку, только по еле уловимому движению его боков было ясно, что Вервольф дышит. Гермиона нерешительно подошла к огромному волку. Медленно опустилась на колени.       — Покажешь свои раны? — ласково спросила она.       Он не отреагировал.       — Если хочешь, я буду молчать. Ни слова не скажу — ни упрёка, ни выводов…       Драко, чуть повернувшись, приподнял голову. На шее, ближе к холке уже подсохла рваная рана. Мелких по всему его телу было не счесть, но эта казалась самой большой и серьёзной. Гермиона произносила вслух лишь заклинания, очищая раны, останавливая кровь. Экстракт бадьяна — неизменный спутник всегда и везде — причинял Вервольфу сильную боль. Он тихо скулил, так тихо, что это казалось похожим на вздохи.       — Прости, — еле слышно выдыхала Гермиона и приступала к следующей ране.       Ей так хотелось подбодрить его, сказать что-нибудь хорошее, ведь его смелость, его сила вызывали в ней непередаваемый восторг. Она не представляла, чем обернётся сегодняшняя ночь, что будет дальше, но здесь и сейчас она испытывала безграничную нежность, переполнявшую сердце. Рядом с ним она чувствовала себя маленькой и хрупкой и видела в нём сильного, доброго покровителя. Это было необъяснимо и так волнительно.       — Драко, — тихо заговорила она, когда закончила обрабатывать раны на его плечах и груди. — Я останусь здесь, хорошо? Я понимаю, сейчас у нас поговорить не получится, но помни: я — твой друг.       Она осторожно обняла его за шею на прощанье. Почувствовала, как его тяжёлая голова прижалась к её голове, он немного не рассчитал силы, толкнув её. Но Гермиона улыбнулась. Она хотела бы, чтобы он обнял её в ответ, но Драко был сдержан.       Гермиона принесла ему побольше воды, взглянула с теплотой.       — Спокойной ночи, — шепнула она и направилась наверх.       Поднявшись в гостиную, она положила в камин несколько больших поленьев и воспламенила их заклинанием. Усевшись в кресло, просто замерла, пока не обнаружила, что её клонит в сон. Скинув берцы, она забралась в кресло с ногами и почти сразу заснула.

***

      Гермиона проснулась от звука тихо приближавшихся шагов. Мгновенно открыла глаза, выпрямилась.       Как же больно было смотреть на него. Совсем худой и измождённый. И хотя Драко был одет в чистый, казавшийся совершенно новым костюм насыщенно-серого цвета, испещрённое новыми ранами лицо делало его образ устрашающим.       Но хуже всего было другое. Он смотрел на неё холодно, безжизненно, словно в его душе не осталось ничего — только пустота.       Гермиона хотела вскочить, броситься ему на шею, поцеловать нежно, чтобы облегчить его боль. Но этот леденящий душу взгляд, будто железной рукой удерживал её на расстоянии, смирял пыл.       — Привет, — тихо произнесла она, поднимаясь из кресла, делая несмелый шаг навстречу, с ужасом осознавая, что он не смотрит ей в глаза — избегает.       — Здравствуй, — холодно ответил он. — Я ужасно голоден. Позавтракаем в «Дырявом котле»?       — Почему там? — удивилась она.       — Не хочу привлекать внимание.       Гермиона улыбнулась, будто сама с собой наедине.       — Думаешь, это возможно? Ты будешь привлекать внимание где угодно.       Он бросил на неё осуждающий взгляд.       — Ты обсуждаемая личность, Драко. Ты же понимаешь.       — Выбери сама.       Он отвернулся и уставился безразличным взглядом в посветлевшее огромное окно. Гермиона вздохнула.       — Давай вернёмся домой. Ко мне. Закажем доставку и…       — Нет, — жёстко ответил он, и Гермиона насторожилась.       — Тогда «Дырявый котёл», хорошо.       Гермиона посмотрелась в зеркало, украшавшее стену неподалёку, и решив, что для «Дырявого котла» у неё вполне сносный вид, она решительно шагнула к камину. Поленья давно истлели, потому она зачерпнула летучий порох и протянула Драко руку.       — Я попробую сам, — спокойно произнёс он, и мурашки прошли по её спине неприятной холодной волной.       — Конечно, — кивнула она и чётко произнесла: — «Дырявый котёл».       Она ждала его около пяти минут. Сомневалась, стоит ли за ним возвращаться. Что, если его это оскорбит, как будто он ни на что негодный сквиб? И когда он всё же вышел из камина, от сердца отлегло.       Они выбрали самый отдалённый столик в тёмном углу, где их даже обслуга не сразу заметила. Сделав заказ из простых блюд, Драко и Гермиона молчали. Она столько всего хотела спросить, но даже не представляла, с чего начать.       — Сегодня в Министерстве будет много дел, — вздохнув, начала она и замолчала, пока на столе появлялись блюда.       Они приступили к еде, и Гермиона рискнула продолжить:       — По факту нападения оборотней будет заведено дело. Уверена, твоя помощь в поимке опасного преступника станет большим плюсом для общества. Помнишь, мы проходили на третьем курсе, что убить оборотня невероятно сложно?       — Помню, — нехотя ответил Драко.       — Пожалуйста, не думай, что совершил что-то скверное, ты защищался…       — Гермиона, — выдохнул он, устремив на неё строгий взгляд. — Если ты думаешь, что я сожалею о содеянном — это не так.       Она застыла, кажется, совершенно потеряв аппетит.       — Дело не в Сивом? — тихо спросила она. — Драко, я…       — Я не смогу сейчас объяснить.       Он опустил глаза. Продолжал есть молча, но было ощущение, что ему с трудом приходится запихивать в себя еду, пережёвывать её. Гермиона тоже пыталась поесть, но внутреннее напряжение буквально перекрывало глотку. Она сделала несколько глотков кофе, чувствуя, что ещё немного и просто подавится. Отодвинув от себя тарелку, она наконец выдохнула:       — Скажи мне. — И Драко поднял на неё немного озадаченный взгляд. — Скажи то, что хочешь, то, что считаешь важным и нужным. Просто скажи, я постараюсь понять. Эта ночь потрясла тебя. Ты и так пережил достаточно за эти годы, теперь ещё и это. Выскажись. Я чувствую, что ты неспроста не хочешь общаться дома. Думаешь, общественное место лучше? Хорошо. Я понимаю.       Она нарочно приняла расслабленную позу, всем своим видом показывая, что готова слушать, готова принять всё, что ему нужно выплеснуть. Драко медленно отложил приборы, дожевал и проглотил последний кусок.       Он осторожно огляделся, убеждаясь в том, что поблизости никого нет.       — Ты права, — тихо начал он. — Я хотел бы отложить этот разговор, но так будет лучше. — Он устало потёр подушечками пальцев веки, вздохнул и устремил холодный взгляд перед собой, в какую-то невидимую точку на столе. — Ты сама всё видела. Сама прекрасно понимаешь, что я… в шоке от произошедшего. Я ждал мести долгих восемь лет. И дождался. Я доволен результатом — и это страшно. Теперь я не понимаю вовсе — что я такое. Я рвал плоть живого существа зубами и испытывал восторг, удовлетворение. И я готов был продолжить, если бы они напали. Я готов был умереть, но не подчиниться.       С каждым словом он хмурился всё больше. Гермиона чувствовала, как железные тиски сжимают её горло. Как в носу дерёт от подкатывающих слёз. Но она держалась изо всех сил, стараясь отбросить страх, отбросить жалость. Быть вниманием, не пропустить ни одной детали. А он продолжал:       — Тот ребёнок будто отрезвил на мгновение. Но знаешь… Я ведь понимаю, что в его душе живёт Зверь. Он — ненормальный человек…       — Мальчик? — испуганно выдохнула она. — Но ведь это всего лишь ребёнок!       — Да. — Драко сурово взглянул ей в глаза. — Мальчик, выращенный волком. Из него уже не получится нормальный человек. Это будет озлобленное, мерзкое существо, мечтающее однажды перегрызть мне глотку.       — Но он не оборотень, Драко, — простонала она.       — Неважно. Это будет единственное желание, которое поведёт его дальше по жизни. Он разобьётся в кровь, но однажды придёт за мной, как его отец пришёл за моей матерью. Как я пришёл за ним. Это мёртвая петля. Из неё нет выхода.       — Драко, — вздохнула Гермиона. — У него ведь есть мать. Уверена, она всё ему объяснит, поможет. Он может вырасти нормальным человеком. Ты ведь знаешь, сколько пришлось пережить Гарри, но это не озлобило его.       — Дело не только в мальчике, неужели ты не понимаешь? — простонал Драко, и его взгляд стал мученическим. — Я не могу так рисковать! Не могу позволить, чтобы рядом со мной находились люди! Этой ночью я осознал — кто я! Почти осознал, — вздохнул он, снова отводя взгляд. — Мне нужно подумать, как жить дальше. Раньше всё было ясно: полнолуние, цепи, клетка, одиночество. Это было нормально. Сейчас всё не так. Во мне силы больше, чем я предполагал. Мне нужно побыть одному, чтобы никто не пострадал. Прости, но мне… нечего больше сказать.       Гермиона словно оглохла. Всё окружающее будто растворилось, неопределённым гулом отдаваясь в ушах. Мир обратился в туман, и лишь его бледное, худое, уставшее лицо, испещрённое шрамами и ранами, слабым светом сияло перед глазами. Её свет. Луч лунного сияния, подаривший её жизни новый смысл, угасал. Растворялся.       — Это ведь временно, правда? — тихо, но спокойно спросила она, чувствуя, как останавливается дыхание, как внутри что-то обрывается. — Я понимаю, тебе нужно время прийти в себя, найти решения. Впереди ещё столько всего: расследование, журналисты ждут твоего заявления. Уверена, мы можем отсрочить…       Драко поднял на неё тяжёлый суровый взгляд. Её сердце разорвалось на сотню маленьких жалких кусочков. Гермиона ощущала, как они медленно осыпаются, пронзая острыми краями всё её нутро.       — Такие как я, — тихо произнёс он, — не должны жить.       — Нет! — возмущённо выдохнула она. — Как ты можешь так говорить?! Это неправда! По-твоему, все они — все, кто сегодня ночью преклонили перед тобой головы, должны умереть?!       — Я этого не сказал, — отклоняясь на спинку стула, холодно произнёс он. — Я сказал, что мы — ошибка. Мы не должны существовать. Но мы уже есть и с этим нужно что-то делать. Нам нужна иная жизнь, со своими правилами. Мы не должны пересекаться с такими, как вы.       — С такими, как мы?! — гневно прошипела она. — Ты хоть понимаешь, что ты сейчас делаешь?!       — Я пытаюсь решить…       — Нет! — И её маленький кулак с грохотом приземлился на стол, от чего некоторые посетители повернулись в их сторону. Гермиона склонилась к столу и зашептала: — Ты не пытаешься решить. Ты прячешься. Опять! Ты пытаешься разделить общество на чистых и нечистых. Ты — человек! Такой же как я…       — Нееет! — зашипел он, подаваясь вперёд, приближаясь к её лицу. Ярость сверкнула в глазах. — Увы, Грейнджер. Я не такой! Я — монстр. Я — Зверь! Этой ночью я видел, я чувствовал, я убивал! Я знаю — кто я. Ты — не знаешь. Они поймут меня. Тебе это не дано. Аконит дал мне возможность увидеть своё истинное «лицо», — ядовито выдавил он. — Это — звериная морда! Окровавленная, злобная, безжалостная.       — Но я… могла бы помочь, Драко! — с нежностью простонала Гермиона, осторожно накрывая его руку, лежащую на столе, своей. Он вздрогнул, растерянно уставившись на её маленькие пальцы. — Ты увидишь, вместе будет легче, — улыбнулась она. — Я понимаю, сейчас не лучший момент для личного. Тебе сейчас сложно, но, пожалуйста, не отталкивай меня. Я видела, как это было у Римуса и Тонкс. Им поначалу тоже было сложно: он избегал её, отталкивал, сопротивлялся, думая, что он — не человек, что он испортит ей жизнь. Но это неправда! Твоя болезнь — не приговор…       — Ты ангел… — устало улыбнулся он, вытягивая руку из-под её ладони, — а значит, понимаешь. Всё понимаешь. — И он заговорил уверенно, безжалостно: — Может быть, твой опыт хорош, а наблюдения позитивны, но я должен пройти это сам. Один. Я видел ту женщину и её сына. Они прожили адскую жизнь. Она несчастна и сделала всё, чтобы освободиться. Мне нужно подумать. Однажды ты поймёшь, что это было верное решение.       — Но ведь ты — не Сивый! — сделала она последнюю попытку.       Драко поднялся с места. Достал из кармана красивый фамильный кошелёк и щедро отсыпал галлеонов за завтрак. Гермиона не сводила с него глаз, не веря до конца в происходящее.       — Мне нужно время, Гермиона, — скорбно произнёс Драко, не глядя ей в глаза.       Его плечи поникли, взгляд погас, но он, словно преодолевая себя, вздёрнул подбородок, выпрямился, но так и не посмотрел ей в глаза. Драко вдохнул поглубже.       — Мне нужно подумать. Прости.       Он отвернулся. Сделал шаг в сторону камина. Гермиона чувствовала, как её душа рыдает от боли. Сейчас она понимала, зачем он привёл её сюда — в «Дырявый котёл». Ведь ей хотелось кричать, убеждать его в том, что его действия слишком поспешны и необдуманны. Она полыхала от ощущения жестокой несправедливости, но все эти люди, которые косились в их сторону, её положение в обществе не позволяли выразить разрывающие эмоции.       Всё, что между ними было… разве это ничего не значит? Все их разговоры, доверие, нежность — неужели всё это бессмысленно? Всё забыто?       — Ты так просто уходишь, — холодно произнесла она, — словно мы… чужие.       Он молчал, стоя к ней спиной.       — Это сложно, — наконец тихо ответил Драко. — Не знаю, как жить дальше. Но я должен всё решить сам. Сам. Один. Прости, Гермиона, но я не могу себе позволить стать обузой.       Несколько решительных шагов, и Драко Малфой исчез в зелёном пламени.       Она не верила, что это происходит. Не могла поверить. Всё было слишком быстро. Слишком внезапно. Его порыв был чрезмерно торопливым. Что-то было не так. Гермиона видела, насколько это было непросто для него.       Неужели он так испугался самого себя? Он говорил страшные вещи, счёл себя чем-то неправильным, недостойным. Это такая страшная ошибка! Но он не способен был услышать. Не способен принять другое решение — оно было для него единственным, потому что он не умеет жить с этим.       Гермиона сидела за столиком, наблюдая, как остатки трапезы исчезали со стола. Через двадцать минут перед ней появился кусок яблочного пирога, а пожилая леди-официантка объявила, что это за счёт заведения. Гермиона дышала через раз, с трудом сдерживая скапливающиеся в горле слёзы.       Драко Малфой так старался держаться достойно, что готов был причинить ей боль. Но тем не менее он признал, что это решение далось нелегко. Признал, что растерян. И всё же отказался от помощи. Отказался от неё. Прав ли Гарри? Драко пытается её защитить? Или их, пусть такие недолгие, но всё же отношения ничего для него не значат?       Как же было тяжело. Невыносимо смириться с тем, что её дом опустел. Гермиона собиралась на службу, совершенно не думая о деле, не строя планы, не анализируя произошедшие ночью события. Всё, что её волновало — как теперь жить… без него. Он ведь даже не дал ей надежды, что его намерения могут измениться. Драко принял решение остаться один.       Как теперь вести себя, ведь в связи с нападением на его дом будет много разбирательств, не закончено дело Амбре, и обещание дать интервью журналистам пока висит в воздухе. А это значит, что он всё время будет появляться в Министерстве. Это значит, что в ближайшее время он постоянно будет где-то рядом. Ещё немного и она увидит его снова, но только теперь между ними не будет той близости, той нежности. Он закрылся.       Гермиона подошла к камину. Она долго смотрела в одну точку, не решаясь шагнуть вперёд. Не видя будущего. Слёзы тонкими струйками потекли по щекам. Как же было обидно! Почему он не верит ей? Почему поступил так жестоко, совершенно не считаясь с её чувствами? Да, она ему о них не сказала. И он не сказал.       Она всхлипнула, вытирая слёзы и тяжело вздыхая.       Драко сказал, что они попытаются, но ничего ей не обещал. Никогда. Он всегда знал, что будет сложно — оставил пути к отступлению. Малфой. Чего ещё ждать от Малфоя? Хитрый… волк.       Гермиона печально улыбнулась.       Она любила его. Любила таким странным. Любила его искалеченную душу. И неважно, как он это называл: материнским инстинктом, женской сутью. Какая разница? Она любила в нём всё, пусть это даже причиняло боль. На каждое его резкое слово, жёсткий взгляд она почему-то находила объяснение, оправдание. Ведь то, что в нём скрыто — не всегда он. Есть ещё Зверь, который не даёт ему жить, не даёт быть счастливым, не даёт воли.       Он поймёт, рано или поздно поймёт, что его выбор ошибочен. Что его одиночество — дело его собственных рук. Ведь она слышит его. Чувствует его боль. Ему нужно время? Хорошо. Он хочет встать на ноги и сделать это самостоятельно, без её помощи? Что ж…       Гермиона глубоко вдохнула и решительно шагнула в камин, собственноручно распаляя огонёк надежды в душе. Она не думала, правильно ли это на самом деле. Важно лишь одно — Драко необходимо время.