Зверь снаружи. Кто внутри?

      Невыносимый шум чуть не разорвал барабанные перепонки. Гермиона брезгливо прищурилась, ослеплённая вспышками фотокамер. Хотелось заткнуть уши.       — Мисс Грейнджер! Мисс Грейнджер! Верно ли, что на поместье Малфоев напали оборотни? Правда ли, что Малфой лично обезвредил Сивого? Что грозит соучастникам? Малфой пострадал?       Гермиона стремительно понеслась по вестибюлю Министерства Магии, выставив перед лицом ладонь, чтобы не ослепнуть. Армия журналистов следовала за ней, пока она не наткнулась на вторую группу, окружившую Драко Малфоя. Он стоял без движения, засунув руки в карманы пальто, с совершенно ледяным выражением лица. Было ощущение, что он просто ждал, когда этот гвалт прекратится.       Гермиона остановилась рядом, приставила волшебную палочку к своему горлу и произнесла: «Сонорус».       — Прошу внимания! — прозвучал её строгий голос, заглушая сумасшедшую толпу.       В Атриуме воцарилась тишина. Драко перевёл на неё спокойный взгляд. Сейчас его израненное лицо уже не казалось таким бледным и страшным. Но веющий от него холод буквально пронёс мороз по коже.       Журналисты быстро распределились вокруг молчаливой пары. Несколько десятков горящих, ждущих глаз почему-то вызвали в Гермионе внутреннее напряжение и иронию. Она молчала, давая Драко возможность высказаться самому — он ведь так жаждал самостоятельности. Милости просим.       Малфой молчал. Она с сомнением повернула голову в его сторону и ждала.       — Сегодня я планирую провести важную встречу, которая определит мои дальнейшие действия, — спокойно, но довольно громко произнёс он. — Завтра в полдень я буду ждать вас здесь и сделаю заявление, а также отвечу на вопросы. — Последовала небольшая пауза, затем он добавил: — Мисс Грейнджер прокомментирует произошедшее в моём поместье.       Гермиона вздрогнула от неожиданности. Но он был прав — нарушения правопорядка не в его компетенции.       — Этой ночью, — уверенно начала она, — было совершено нападение на поместье Малфой. Главарь — Фенрир Сивый, организовавший нападение, был обезврежен и доставлен в Министерство. Следствие установит его сообщников, если таковые были…       — Разве оборотень был один? — с сомнением воскликнул молодой человек в первом ряду. — Почему его сообщники не были арестованы?       — Повторяю, — строго произнесла Гермиона, — следствие ведётся. Установить сообщников не представлялось возможным, поскольку все они были обращены в связи с полнолунием. Однако, они отмечены чарами слежения и сегодня явятся в Министерство для дачи показаний.       — В чём причина нападения, мисс Грейнджер? — прокричал кто-то.       — Следствие ведётся! — настойчиво повторила она. — До выяснения всех обстоятельств, я не могу делать заявлений. Поместье было атаковано, пострадало здание и главные ворота, мистер Малфой, как вы видите, был ранен, но благодаря его действиям и слаженной работе мракоборцев ситуация была взята под контроль. О том, как продвигается следствие, я сообщу позже. Скажу лишь одно: Фенрир Сивый — опасный преступник, долгие годы находившийся в розыске, наконец отдан в руки правосудия и ему будут предъявлены обвинения в убийствах, разбоях, а также в намеренном заражении магов ликантропией.       Снова поднялся шум.       — Благодарю за внимание! — настойчиво произнесла Гермиона и резко развернулась, направляясь к лифтам. Она чувствовала, будто спину прожигают незримые горячие лучи — Драко следовал за ней.       Войдя в лифт, он закрыл за ними дверь и замер в ожидании. Гермиона подошла ближе, нажала кнопку, кабина дёрнулась.       Они стояли молча. Но через мгновение Гермиона спросила:       — Как ты?       — Намного лучше, — спокойно ответил он.       И снова тишина.       — Не стоило вмешиваться, — вдруг холодно заявил Драко, и Гермиона ощутила, как без того с трудом сдерживаемое раздражение снова заполнило грудную клетку.       Чтобы не горячиться, она глубоко вдохнула, созерцая его ещё не зажившие раны на щеке, и выдохнула:       — В следующий раз оставлю тебя на растерзание.       — Благодарю, — всё так же безразлично ответил он.       Терпение закончилось сию же секунду.       — Малфой, это глупо! — простонал Гермиона. — В конце концов мы взрослые люди. Не нужно делать вид, что мы не знакомы.       — Так проще, — хмыкнул он.       — Тебе проще притворяться? — искренне удивилась она. — Мне казалось, что ты уже перерос это. Будь честен, Драко. Так лучше.       Лифт резко остановился. Драко открыл дверь и задержался, чтобы пропустить её вперёд. Гермиона, выходя, всё же задержала взгляд на его лице, внимательно вглядываясь в глаза, смотрящие поверх её головы. Внутри ёкнуло что-то, какое-то предчувствие или догадка, она сама не успела понять, но тихо прошептала:       — Не слушай его, Драко. Он лжёт тебе.       Драко перевёл на неё удивлённый взгляд, и выражение его лица будто даже показалось растерянным.       — Я не… — начал он.       — Зверь лжёт тебе, Драко. Ты не должен вести себя так, словно ты один во вселенной и никто тебя не понимает. Это неправда.       Она тут же вышла из лифта, чувствуя, как усиленно колотится от волнения сердце. Оно горело. Горело тёплым, согревающим душу огнём, словно сказанное — истина.       Его шаги не сразу послышались за спиной, возможно, он задумался — это то, что было необходимо.       Но Гермиону уже объяла тревога. Увиденное у дверей Штаба мракоборцев отчего-то поразило. Коридор был заполнен людьми — совершенно разными: кто-то был одет с иголочки и казался достаточно зажиточным, кто-то в поношенной старой одежде; ухоженные волосы и неопрятные лохмы; мужчины и женщины. Но всех их объединяли общие черты: бледные лица, шрамы, беспокойство в глазах. Гермиона никогда в жизни не видела столько заражённых ликантропией одновременно.       Они, как один, повернулись в её сторону, стушевались. Гермионе стало неловко.       — Добрый день, леди и джентльмены, — учтиво поприветствовала она и уже собиралась войти в кабинет, когда их взгляды устремились на него.       Теперь, когда он наконец появился в коридоре, послышались вздохи, перешёптывания, пришедшие заволновались как-то по-особенному.       Драко заметил это, насторожился и даже на мгновение чуть замедлил шаг. Он нахмурился, но постарался сохранить хладнокровие, продолжая двигаться вперёд. Его походка была лёгкой и уверенной. Он на ходу расстегнул пальто. Провёл ладонью по волосам, поправляя причёску. Его быстро затягивающиеся раны почему-то вызывали в душе Гермионы глубокое почтение, и ей казалось, что именно так смотрят на него пришедшие люди — с почтением.       Внезапно от этой человеческой массы отделилась невысокая хрупкая женщина лет тридцати пяти. Она ринулась к нему и, схватив за правую руку, с жаром её пожала, быстро проговорив:       — Спасибо, сэр! Вы не представляете, сколько сделали для нас.       Драко ошарашенно смотрел на неё, совершенно растерявшись.       — Не стоит, мадам, — тихо выдохнул он, осторожно освобождаясь от её рук.       Леди и сама смутилась, но провожала его таким восхищённым взглядом, что Гермионе стало неловко. Его приветствовали, кивали, расступались перед ним. И когда Драко приблизился к кабинету, который Гермиона приготовилась открыть, один из мужчин, довольно солидный джентльмен лет сорока, спросил:       — Какие у вас планы, мистер Малфой? Нам важно это знать.       Драко замер, сосредоточился, подумал немного, глядя мужчине в глаза.       — Пока не могу сказать, сэр. Не понимаю, почему это должно быть для кого-то важно. Вы свободные люди, а я — нет.       — Но сэр… — взволнованно начала та самая леди.       Драко не стал слушать. Он отвернулся, распахнул дверь перед Гермионой и замер. Она вошла в кабинет, и он последовал за ней.       Долгий выдох за спиной. Она взглянула в его усталые глаза. Драко был выжат. Совершенно. Бессонная ночь, обращение, плохое состояние — всё сказывалось на его виде. Он не мог держать лицо — слишком тяжело.       — Присядь, — шепнула она. — Тебя вызовут.       Драко кивнул и опустился на стул в отдалении от шумящей разговорами мракоборческой братии. Несколько сотрудников печатали на машинках, Гарри Поттер разговаривал с Бредвиком. Вот-вот начнутся допросы.       Гермиона прошла к своему столу, приготовила бумагу, машинку, сделала несколько записей в блокноте. И через минуту к ней подошёл главный следователь.       — Доброе утро, Гермиона.       — Доброе утро, сэр.       — Ты первая. Нужно кое-что прояснить. Фенрир Сивый, несмотря на серьёзные ранения, содержится у нас. Разумеется, отказывается говорить, потому твои показания особенно важны.       — Да, сэр, — кивнула она.       — Его сын с матерью уже в моём кабинете.       — Как они? — встревоженно выдохнула Гермиона.       — Мать держится очень хорошо, но мальчик… — Бредвик скептически хмыкнул, — сын своего отца.       Холодок прошёл по спине.       — Что же я должна сделать? — вздохнула Гермиона.       — Мы допросим мальчика в твоём присутствии. Он не сможет врать, ведь ты свидетель. Кстати, как ты узнала, что на дом напали, если вас не было в поместье?       Гермиона словно рухнула в жерло вулкана. Её щёки запылали. Она стала лихорадочно соображать. За использование магловских технологий их с Гарри могло ожидать серьёзное взыскание, а Драко был не в курсе слежки.       — Я просто решила подстраховаться, — без зазрения совести выпалила она. — Малфой хотел, чтобы мы покинули поместье, но… мы ведь профессионалы и не исполнили его требования. Около девяти вечера, пока не взошла луна, я вернулась в поместье. Обнаружив сломанные ворота и парадные двери, вызвала Гарри. Потом…       — Хорошо-хорошо, — устало улыбнулся Бредвик, — пожалуйста отрази все подробности в рапорте.       — Да, сэр, — кивнула она.       — Пройдём в кабинет. Мне нужно ещё раз попробовать что-нибудь вытянуть из мальчишки.       — Сэр, — немного неуверенно начала Гермиона. — Это ведь всего лишь ребёнок. Ему двенадцать…       — Это неважно, — покачал головой Бредвик. — Мне нужно знать точно, как они проникли на защищённую территорию. Ты ведь понимаешь, что уязвимость Министерства…       — Да. Конечно. Сделаю всё, что в моих силах, сэр.       Гермиона с Гарри, стоявшим неподалёку, обменялись встревоженными взглядами. Уже у входа в кабинет Гермиона обернулась, нашла Драко. Он безразлично обозревал окружающее — совершенно невозмутимый и холодный. Она точно не была предметом его внимания.       Гермиона вдохнула поглубже и вошла в кабинет.       Мальчик с матерью сидели наискосок от стола. Бредвик занял своё место, а Гермиона, приветственно кивнув Эрменгарде, села напротив них.       — Итак, мистер Розье, — выдохнул следователь. — Готовы ли вы поговорить с нами?       Мальчик упрямо молчал, глядя в одну точку на полу.       — Хорошо, — снова вздохнул Брэдвик. — Мисс Грейнджер, расскажите, что вы увидели, когда прибыли на место происшествия?       — Взорванные ворота и парадные двери.       — Но разве на поместье не стояла защита от проникновения?       — Да, сэр. Защита была идеальной. Она защищала поместье от магов и маглов.       — Тогда каким образом в дом проникли Фенрир Сивый и Видар Розье?       Гермиона внутренне дрожала. Нельзя было подставить себя и Гарри. Любое неверное слово — и всё пропало. Скандала не миновать.       — Полагаю, сэр, что на территорию могло проникнуть только животное. Или например, птица. Любая птица. Нам и в голову не пришло защищать поместье от животных, ведь Вервольфы — существа иного рода, защита распространялась и на них. Разве что Фенрир Сивый… анимаг, — ехидно хмыкнула она, взглянув на мальчика и его мать. Эрменгарда явно была напряжена. — Однако, — она снова взглянула на Бредвика, — насколько я помню, ставший оборотнем волшебник должен в ночь полнолуния положить в рот лист мандрагоры и ходить с ним во рту до следующего полнолуния, после чего должен произвести манипуляции, которые с физиологией оборотня просто невозможно проделать, даже если он будет в сознании. Превращение в анимага очень сложный процесс для того, кто раз в месяц теряет возможности человека. Особенно без аконита. Сивый мог стать анимагом до заражения ликантропией, но, насколько мне известно, он был заражён в раннем детстве и не учился ни в одном магическом учебном заведении, чтобы получить такие знания. Однако он оказался в поместье… и не один.       Гермиона перевела осторожный взгляд на Эрменгарду, которая смотрела на неё с неподдельным ужасом, а мальчик нервно теребил край своего рукава, глядя в пол.       — Предполагаю, что мистер Розье, — тихо проговорила Гермиона, — каким-то образом получил возможность стать анимагом.       — Он не виноват, сэр! — вдруг воскликнула Эрменгарда, вскакивая на ноги и бросаясь к столу следователя. — Фенрир был жесток. Всегда. Он требовал от сына беспрекословного повиновения, как и от меня. Я лично следила за этим, за тем, чтобы Видар получил эту возможность. Все манипуляции под присмотром. Мерлин! — она закрыла лицо руками, всхлипнула.       — Леди, успокойтесь, — стараясь сохранять невозмутимость, произнёс Бредвик. — Значит, это не Фенрир проник на территорию поместья.       — Я ему помог! — проворчал мальчик. — Он мой отец. Я должен был…       — Ничего не говори, — зашептала мать. — Видар не виноват, он только выполнял инструкции отца. Он бы никогда…       — Успокойтесь, — повторил следователь, наливая женщине воды из кувшина и левитируя к ней стакан.       Она залпом осушили его и села.       — Ты знал, что собирается сделать твой отец? — мягко спросила Гермиона.       Видар поднял на неё сердитый взгляд.       — Он сказал, что, если не нападёт первым, то Малфой найдёт его и займёт место вожака. Что я должен открыть ему ворота, но сначала взорвать дверь, чтобы отвлечь охрану. Я знал, что вас нет в доме — следил днём. Отец не собирался связываться с Министерством, нужен был только Малфой.       — Ты очень умён для своего возраста, — сдержанно улыбнулась Гермиона. — Ты понимал, что совершаешь преступление, врываясь в чужой дом?       Видар смотрел на неё серьёзно и непреклонно, а потом спросил:       — Если бы Гарри Поттеру грозил Азкабан, ты бы думала об этом?       Гермиона замерла, понимая, что свернула бы горы, чтобы спасти друга. От этой мысли холод прошёл по спине.       — Как ты его освободил? Я ведь связала его, ты бы не смог ничего сделать против магии. А раз ты анимаг, значит, у тебя есть волшебная палочка.       Эрменгарда закрыла глаза, прислонилась к спинке стула, и казалось, что её лицо совершенно расслабилось от осознания полной безнадёжности ситуации.       — Она не слушается меня, — недовольно произнёс Видар. — Отец принёс её мне, но… она не слушается по-настоящему. Я не всё могу, но она помогла его развязать и…       — И стать анимагом тоже. Вы ему помогали? — Гермиона бросила строгий взгляд на Эрменгарду.       — Да, конечно, — выдохнула она. — У меня хорошее образование. Фенрир требовал дать сыну всё и даже больше положенного. Его рождение было засекречено — никто не знал, в том числе Министерство. Но я хотела дать сыну будущее, — вдруг горячо заговорила она. — Прошу! Дайте нам возможность жить нормально! Я вас предупредила…       — Мы и так ждали нападения, — вздохнула Гермиона. — Но уверена, что Визенгамот обязательно учтёт тот факт, что вы препятствовали планам своего… — она неловко замялась.       — Мужа, — сурово ответила мисс Розье. — Хочу я того или нет, а он отец Видара. Я готова дать против него показания.       — Мама! — воскликнул мальчик, глядя на неё испуганно, осуждающе.       — Прости, милый, но если мы этого не сделаем, твоя жизнь будет сломана. Ты бы никогда этого не сделал, если бы отец не заставил, ведь так?       Видар потупился. Молчал.       — Мне всё ясно, — заключил Бредвик. — То есть, пока мисс Грейнджер обезвреживала вашего отца, вы отвлекали её взрывами в доме.       Мальчик кивнул.       — Благодарю, мисс Грейнджер, — учтиво произнёс следователь, — жду вашего рапорта.       — Да, сэр.       Гермиона поднялась и, окрылённая успехом, быстро покинула кабинет начальника. Гарри уже ждал её.       — Ну что? — еле слышно шепнул он.       — Всё хорошо. Нашу маленькую слежку не заметили.       Гарри с облегчением вздохнул и спросил:       — Какие планы? Возьмёшь выходной?       Гермиона удивлённо уставилась на друга.       — Зачем?       — Ну… не знаю, может, хотите провести день вместе. Или он всё ещё не в себе? Римус любил оставаться один на время.       Гермиона потупилась.       Всё изменилось. Как же не хотелось сейчас говорить об этом — так много людей вокруг. Самый неподходящий момент.       В это время открылся кабинет следователя, мисс Розье с сыном стремительно пересекли большое отделение Штаба и, не прощаясь, его покинули. Драко проводил их озадаченным взглядом.       — Мистер Малфой, — окликнул Бредвик и тут же исчез за дверью.       Драко тут же спокойно поднялся и направился в их сторону. Гермиона снова испытала это странное чувство, когда внутри будто всё падает. Странная досада бередила душу. Он молча бросил на неё холодный взгляд и вошёл в кабинет. Она не думала, что это будет так больно, но старалась не подавать вида. Лишь спустя секунду заметила заинтересованный взгляд друга.       — Что-то не так, — констатировал он.       — Всё нормально, — улыбнулась она. — Пора начинать. Приглашаем по одному, да?       — Конечно. Упростим работу начальству, — усмехнулся Гарри, но его взгляд был слишком пристальным.       Гермиона умчалась на рабочее место, и уже через пару минут напротив её стола занял место высокий худощавый мужчина в приличном костюме, пальто и вполне опрятной внешности. Шрамы на его лице были довольно заметные, но аккуратные, словно затянулись уже очень давно.       Она начала допрос. Записала имя довольно известного в деловых кругах бизнесмена, стараясь не удивляться происходящему. Конечно, богатому чистокровному из другой страны проще устроиться в жизни, невзирая на ликантропию. Но, очевидно, и ему приходится несладко. Оказалось, что и мистер Шварц заражён с детства. Ему чудом удалось избежать войны благодаря своевременному переезду в Магическую Германию. Однако после возвращения в Англию он был пойман бандой Сивого и под угрозами расправы над его семьёй, конечно, принял участие в замыслах Фенрира.       Мужчина волновался, но Гермиона видела его искреннее желание наконец порвать с этой безумной бандитской жизнью. Никто из стаи не хотел идти на это — нападать на поместье Малфоя. Никто не хотел смерти молодого лорда. Наоборот, они надеялись, что сильный соперник наконец одолеет Сивого, и тогда у всех будет шанс на нормальную жизнь. Но всех их волновало одно — планы Драко Малфоя.       Мистер Шварц смотрел на Гермиону как на ангела-хранителя, и ей это ужасно не нравилось.       — В какой связи вас интересуют планы мистера Малфоя? — официально спросила она, будто это имело отношение к делу.       Мужчина нервно сглотнул.       — Мы должны знать, к чему готовиться, — выдохнул он. — Если стая будет…       Гермиона устремила на него удивлённый взгляд, а потом серьёзно заявила:       — Нет больше стаи, сэр. Вы — свободные члены общества. Да, я понимаю, не для всех наше общество приготовило справедливое и благосклонное отношение, но я уверена, что со временем картина изменится. У вас больше нет вожака. Мистер Малфой никогда не претендовал на эту роль. Он лишь хотел… воли и справедливого суда.       Почтение в глазах мистера Шварца трогало до глубины души. Причём сложно было понять, его отношение относилось к ней или к Драко. Гермиона видела это в каждом человеке, с кем говорила. Все они были пострадавшими. Все подневольными. Это было страшно. С каждым новым человеком ей становилась всё яснее картина мира ликантропов — тьма, лишь изредка озарявшаяся лучиком надежды — веры в то, что ещё немного — и что-то изменится. Все они чего-то ждали. Но Гермиона не могла дать им надежду. Она располагала лишь фактами.       Ей казалось, что допрос Драко длится бесконечно долго. Она успела пообщаться с четырьмя магами за это время. Гарри допросил шестерых. Гермиона то и дело бросала взгляд на дверь в ожидании, хотя очень старалась усмирить любопытство, всё время себе повторяя: «Не твоё дело. Он сам по себе». Это было сложно. И когда Драко наконец покинул кабинет следователя и направился к выходу, она опустила глаза, продолжая заполнять документы. Руки почему-то тряслись. Её убивала сама мысль, что она больше не будет в курсе его дел, что теперь он для неё чужой.       — Можно тебя на минуту?       Всё внутренности будто огнём опалило. Гермиона вскинула взгляд, и показалось, что холодное выражение его лица моментально изменилось. Он будто смутился, чуть опустил голову, прикрыл глаза, вдохнул поглубже. Нахмурился.       — Да, конечно, — выдохнула Гермиона, поднимаясь.       Драко тут же направился к выходу. В коридоре было пусто, участников ночных событий допрашивали, отпускали, дело двигалось быстро. В офисе осталось человек шесть от силы. Гермиона закрыла за собой дверь, и их объяла тишина.       Гермиона боролась с желанием начать теребить кромку джемпера и просто переминалась с ноги на ногу около минуты. Но Драко молчал, будто пытался прийти в себя и начать разговор. Она понимала, что ему сейчас непросто. События прошлой ночи потрясли его.       — Всё прошло хорошо? — наконец не выдержала она.       — Да, — кивнул Драко и вдохнул поглубже. — Мне нужно посетить больницу, — словно преодолевая себя, проворчал он, — ты снова будешь меня сопровождать?       Гермионе стало неприятно. Он выразился так, словно это и раньше не доставляло ему особого удовольствия. «Малфой! Да что с тобой такое?!» Её сознание вопило, что с этим нужно что-то делать.       — Нет, конечно, — сдержанно улыбнулась она. — Тебе ведь не предъявлено обвинений? Сивый под стражей, и тебе ничто не угрожает. Если чувствуешь, что каминная сеть уже вполне тебе доступна, перемещайся самостоятельно.       Драко почему-то замер, будто не ожидал такого ответа и не придумал заранее, как будет реагировать. Он помолчал немного.       — Но если хочешь, — вдруг выпалила Гермиона, — я попрошу Гарри тебя сопроводить. Чисто по-дружески.       — Вот уж не надо, — фыркнул он. — Сам справлюсь.       — Отлично, — дёрнула она плечом. — Просто произнеси «Больница Святого Мунго, приёмное отделение» и всё.       — Так и сделаю.       Драко был недоволен. Гермиона не понимала причины и было немного не по себе.       На самом деле, это неправда. Ей было очень плохо. Внутри всё переворачивалось от волнения и чувства несправедливости всей этой ситуации. Всего каких-то три дня, и вся их жизнь исказилась. Все зародившиеся чувства ломались под давлением его Зверя, а Драко даже не собирался что-то с этим делать, только раздражался всё больше.       — Почему ты мне не сказала? — вдруг холодно спросил он, и Гермиона вздрогнула от тона его голоса.       — Не сказала… что? — выдохнула она.       — Ты не сказала мне о Патрике.       Внутри всё опустилось. Дыхание замерло.       — Я собиралась поговорить с тобой после полнолуния. Но наш разговор в «Дырявом котле»…       — Ты ведь знаешь, насколько это важно… — с трудом сдерживая гнев, начал он, но Гермиона тут же его прервала:       — Ты был на грани, Драко, — спокойно, как только было возможно, отвечала она. — Тебя даже присутствие моё бесило. Неужели, если бы я стала говорить об Амбре в тот момент, тебе стало бы лучше? Рассуди здраво. Мне жаль, правда. — Её голос стал мягче. — Не забывай, я по-прежнему твой друг. И если ты хочешь поговорить об этом, я готова.       — Допустим. — Драко вздёрнул подбородок, скрестил руки на груди. — Допустим, ты права. Время было неподходящее. Но мне не хочется говорить об этом. Бредвик сказал, что будет дополнительное расследование, но мне всё равно ничего не грозит, потому что это была самозащита. Я пытался сбежать из клетки, а он удерживал меня силой.       — Я рада, что обстоятельства складываются именно так, — покачала головой Гермиона.       — И всё же, я стал причиной усугубления его психических травм.       Он говорил сухо, без эмоций, но при этом хмурился всё сильнее. Ему было тяжело, но Драко изо всех сил держался.       — Ты не должен себя винить, — уверенно заговорила Гермиона. — Амбре не имел права тебя запирать и держать в неволе. Он сам виноват. Ты его хочешь навестить в больнице? Мне кажется, это не лучшая затея…       — Я сам решу этот вопрос. Благодарю.       Гермиона пожала плечами.       — Разумеется. Твоё право.       Она каждую секунду была готова к тому, что Драко просто развернётся и уйдёт. Но он медлил. Почему-то медлил, и от этого всё её нутро приходило в смятение. Тёплые волны струились по телу, сердце билось тяжело. Он был так близко и так далеко одновременно, и от непонимания, чего он хочет на самом деле, становилось тревожно. Драко будто хотел что-то сказать или сделать, но не решался и это было мучительно.       — Я думаю, журналисты не будут препятствовать, — почему-то произнесла Гермиона, хотя совершенно не хотела, чтобы он ушёл. — И, если ты не против, я хотела бы завтра присутствовать на твоей пресс-конференции.       — Почту за честь.       Его голос прозвучал мягче, и это было так хорошо. На душе стало немного легче. Гермиона еле заметно улыбнулась.       — Ты как-то упомянула, что поставщик аконита угодил в Мунго, — как будто нерешительно начал Драко.       — Я? — удивилась Гермиона. — Когда?       Драко опустил глаза. Гермионе стало неловко. Она вдруг вспомнила, что когда засыпала на его груди, поведала об этой тревожной новости, но это было вскользь, так — в полудрёме, она даже не могла вспомнить, что он на это ответил. Гермиона отвернулась, смущённая чудесными, такими яркими воспоминаниями: его рука, скользящая по её бедру вниз, его ловкие пальцы, развязывающие шнурки на берцах, его сладкие поцелуи, осыпающие её лодыжки, колени… Внутри всё заполыхало.       — Да, действительно, — выдохнула она. — Он всё ещё там. — И она вскинула на Драко заинтересованный взгляд. — Его ты хочешь навестить? О, это…       — Я не готов об этом говорить.       Он оборвал разговор так резко, что Гермионе снова стало неприятно.       — О, да. Точно. У меня же масса дел! — спешно заговорила она, и Драко подозрительно прищурился. — Я слишком много времени потратила на всю эту операцию. Теперь нужно возвращаться к делам. Не представляешь, сколько ещё волшебников числится пропавшими без вести. Это просто ужасно!       Гермиона была совершенно искренна. Она каждый день вспоминала о том, что у неё есть основные обязанности — поиск пропавших. Конечно, этот месяц вряд ли продвинул бы её в поисках, но она не жалела о потраченном времени. Ей вообще этот месяц казался самым захватывающим и прекрасным в жизни. Её зарождающееся чувство страдало. Гермиона почти на физическом уровне ощущала, как её тело отзывалось на каждый его взгляд, пусть холодный, на каждое слово, пусть грубое. Ей давно казалось, что никто и ничто не способно воскресить её сердце, очерствевшее под натиском ужасных дел, которые ей приходилось расследовать, проживать и решать.       Драко Малфой был её успехом — её триумфом. И её болью. Но она не жалела. Сейчас всё, чего она хотела, это выйти победителем из сложившейся щекотливой ситуации, ведь Магический Мир уже подозревал их в связи — она уверена в этом. И вдруг…       Сейчас он снова нахмурился, а Гермиона отошла на пару шагов.       — Успешного тебе дня и… вообще всего хорошего, — улыбнулась она, но чувствовала себя странно — неловко. — Если вдруг понадобится помощь, ты знаешь, где меня найти. Пока.       Она приподняла правую руку в прощальном жесте, продолжая отступать назад.       — Пока, — как будто немного раздосадованно ответил Драко.       Но тут же подобрался, морщины между бровями разгладились, и он, резко развернувшись, отправился к лифтам.       Гермиона несколько секунд провожала его взглядом с ощущением, что кусочки её сердца, словно песчинки в часах, плавно осыпаются вниз. Она решительно распахнула дверь в кабинет и исчезла.       Конечно, она уже не увидела, как он обернулся у лифта, как вглядывался в пустоту коридора.       Гермиона села за стол. Сердце колотилось как бешеное. В горле застрял ком. Как же всё это глупо. Хотелось просто заорать от обиды. Но она сделала глубокий вдох, потом медленный выдох. Губы дрожали. Выдвинув ящик, достала из стола папки с делами и стала вчитываться в каждую строчку.       Она не поддастся этому ужасному чувству. Нет. Она не станет впадать в отчаяние — не на ту напал. Жизнь на этом не заканчивается.       Гермиона была рада, когда рабочий день подошёл к завершению. Всё аккуратно сложив, очистив стол и одевшись, она спустилась на лифте в Атриум. Она уже подходила к лифтам, когда позади внезапно раздался знакомый голос:       — Гермиона!       Она застыла. Резко обернулась. Внутри всё заполыхало, то ли от неприязни, то ли от стыда. Гермиона хотела бы думать, что его появление — случайность. Во рту моментально пересохло. Она вдохнула поглубже и оставалась на месте, пока высокий, широкоплечий, красивый шатен с ярко-зелёными глазами подходил всё ближе. На его обаятельном лице играла искренняя, хотя и немного насмешливая, улыбка. Гермиона сдержанно улыбнулась в ответ.       — Здравствуй. — Приблизившись, мужчина порывисто наклонился к её лицу. Гермиона отстранилась, но его тёплые губы всё же успели тронуть её щёку.       — Привет, — с лёгким недоумением ответила она и взглянула в его искрящиеся радостью глаза. — Давно вернулся?       — Буквально только что, — торопливо заговорил он. — Это правда, что пишут? Ты теперь крутышка!       Гермиона закатила глаза и вздохнула.       — Новости заставили тебя бросить дела в Берлине? С чего вдруг?       Вспышка фотокамеры вынудила её зажмуриться. Гермиона огляделась. Фотограф махнул ей рукой и выпалил:       — Благодарю, мисс!       — Шакалы… — процедила она сквозь зубы.       — Слушай, может, посидим где-нибудь? — оживлённо, даже с азартом, заговорил мужчина. — Расскажешь про свою последнюю операцию «Малфой»? Жутко любопытно. У тебя с ним что-то было?       Гермиона осуждающе уставилась на него.       — Тебе не кажется, что это не твоё дело? — спокойно ответила она.       — Да брось! — поднял он глаза к потолку. — Мы же можем пообщаться как старые друзья.       — Знаешь, у меня был очень непростой день, — вздохнула Гермиона. — Я устала и хотела бы принять душ и завалиться на диван с книгой.       — Ммм… Понимаю. — Он опустил голову. Задумался. Потом взглянул ей в глаза. В груди девушки что-то ёкнуло. — Ты всё ещё обижена на меня?       Гермиона медленно вдохнула, ощущая, как лёгкое головокружение сбивает сознание с верного направления. Она подобралась, постаралась сотворить безмятежное выражение лица.       — Нет, Кормак, я не обижена, — сдержанно улыбнулась она. — Мы ведь расстались тихо, мирно…       — Ну, не совсем…       — Прости, но я сочла, что так лучше и не жалею, ясно? — она почувствовала раздражение.       Собеседник прищурился, внимательно вглядываясь ей в глаза. Улыбки на его лице и след простыл.       — Знаю, я заигрался, — растерянно выдохнул он, и Гермионе стало совсем неловко. — Я перешёл черту, я это понял…       — Завершим на этом, хорошо? — шёпотом потребовала она. — Нельзя личные вопросы обсуждать посреди Атриума.       — Потому я предложил…       — Почему сейчас? — подозрительно прищурилась она и стала быстро осматриваться, не подслушивает ли кто-нибудь их разговор.       В этот момент её взгляд уловил знакомые черты вдалеке. Он смотрел на неё так, что в животе всё скрутилось от волнения. Драко Малфой шагнул в камин и исчез.       Она не слышала, что говорил Кормак. Он всё говорил, говорил что-то о переменах, что он больше никогда и ни за что…       А её сердце разрывалось от нахлынувшего волнения. Драко мог понять, что между ней и Маклаггеном что-то было. Он мог заметить что-то. Она так хотела, чтобы эта часть жизни стёрлась из памяти. Чтобы её вообще не было. Гермиона сгорала от стыда. Ей приходилось в сотый раз искать себе оправдание — это было невыносимо. Словесный водопад Кормака не добирался в её сознание. Она снова и снова пыталась осознать, как же всё это случилось. Почему? Представить страшно, что испытал Драко, увидев его рядом с ней…       Гермиона осеклась. Взглянула на мужчину, стоявшего рядом.       — Ты ведь понимаешь?! — вдруг подытожил он, и Гермиона автоматически кивнула.       — В другой раз, Кормак, хорошо? Сегодня я не в настроении.       — Ладно, — как-то даже обнадёжено улыбнулся он.       Гермиона устало улыбнулась в ответ. Ведь были и в их жизни хорошие моменты. И когда-то, какое-то время, ей было хорошо рядом с ним. Это было странно. Неоднозначно. И что же? Разве имеет значение, что там подумал Малфой? Он инициировал расставание. Может быть, его мотивы вполне обоснованы, но всё равно ошибочны. Ну поговорила она с бывшим сокурсником…       Стоп! Она не должна оправдываться! Драко ушёл. Сам ушёл… Как же всё это сложно!       Она не позволила поцеловать себя на прощание. Это было выше её сил.       Гермиона лежала в ванне, наполненной ароматной пеной, слушала тихую музыку, звучавшую из маленького магловского плеера. Её не отпускал взгляд — тот взгляд, которым одарил её Драко, покидая Министерство. Что он вообще там делал? Какие ещё дела есть у Малфоя, о которых она не знает? Гермиона вздохнула, снова ощущая это жуткое волнение в груди. Его взгляд… Этот яростный огонь в его глазах. Разве он может оставить её равнодушной?       И зачем явился Кормак? Она точно должна с ним поговорить и выяснить, какая у него цель. «Ты теперь крутышка. Хм. А когда-то было иначе? В чём дело, Кори?»