Она волновалась. Волновалась, как и все присутствующие: журналисты, мракоборцы Министерства, множество людей, тех, кого она успела увидеть вчера во время допросов, и совершенно незнакомых. Сотрудники министерства выглядывали в окна, спускались на лифтах в Атриум.
Да. Малфой решил устроить показательное выступление. Гермиона даже не представляла таких масштабов. Было страшно. Она не понимала почему, но было действительно страшно. Внутри всё замирало, потом обрывалось и замирало снова. Казалось, что воздуха становится всё меньше, а Драко пока даже не появился.
Вот зачем он посещал Министерство вчера вечером. Очевидно, готовился к мероприятию, получил разрешение, похоже, у самого Министра Магии. Такие выступления требовали тщательной подготовки. Было жутко не по себе. Зачем привлекать столько внимания?
Когда Драко Малфой вышел из камина, поднялся шум. Защёлкали колдокамеры, засияли вспышки, люди стали перешёптываться, переглядываться. Гермионе было не по себе. Он выглядел таким уверенным, решительным. Драко стремительно вышагивал по вестибюлю с таким надменным выражением лица, что внезапно всплыл в памяти его отец — Люциус Малфой. Мороз прошёл по коже. Стало ещё тревожнее, чем было.
Гермиона, как и другие мракоборцы, присоединилась к службе обеспечения порядка и находилась ближе всех к той маленькой трибуне, к которой подошёл Драко. Он обратил к Гермионе взгляд и…
Она не поверила своим глазам. Он улыбнулся ей. Уголком губ, сдержанно, но в его глазах вдруг заискрились озорные огоньки, которые она так любила. Драко приветственно кивнул ей, и её сердце растаяло, обливаясь сладким нектаром счастья. Она с трудом заставила себя лишь сдержанно кивнуть в ответ, но подавленная улыбка всё равно мимолётно тронула её губы. Драко не встал за трибуну, а остановился рядом с ней. Потом повернулся к Гермионе и спокойно произнёс:
— Мисс Грейнджер, будьте добры, помогите мне усилить голос.
Воцарилась мёртвая тишина. Даже вспышки перестали мерцать.
— О, благодарю, — кивнул Драко в сторону массы зрителей, замерших перед ним. — Похоже, в усилении голоса больше нет нужды, — усмехнулся он.
Гермиона купалась в мурашках. Он только что продемонстрировал потерю магии? Зачем?!
— Итак, — естественным образом усилив громкость голоса, начал Драко. — Приветствую вас, леди и джентльмены. Приношу свои извинения за то, что заставил Магическую Британию томиться в ожидании, у меня были на то веские причины. Теперь, когда мои дела приведены в надлежащий вид, я могу вкратце поведать вам свою историю. Все вы знаете, что восемь лет с момента исчезновения меня удерживали в плену. — Он говорил так спокойно и уверенно, что Гермионе было не по себе, словно он выпил зелье храбрости или что-нибудь в этом роде. — Я находился в цирке, и вас наверняка интересовало, почему. Всё очень просто — меня демонстрировали маглам за деньги, как животное.
По огромному Атриуму Министерства прошёл возмущённый шорох, но, кажется люди пришли в ещё большее недоумение. Гермиона всерьёз занервничала. Она повернулась вполоборота и следила за ним во все глаза. Драко дождался, пока в зале снова наступит тишина.
— Вы бы хотели знать, — с усмешкой продолжил он, — что тут можно демонстрировать? Думаете, я показывал маглам фокусы? — зло усмехнулся он. — Может быть, полагаете, что именно демонстрируя волшебство, я заработал для Патрика Амбре целое состояние?
Драко сделал два шага вперёд, и Гермиона невольно потянулась к нему, оставаясь на почтительном расстоянии. Он смотрел вперёд — такой красивый, восхитительный, уверенный и язвительный. Её сердце трепетало перед ним от ужаса и благоговения, которого невозможно было объяснить.
— Это существо было поймано охотниками много лет назад на границе Уилтшира и Дорсета, — торжественно зазвучал голос Драко Малфоя, и вспышки снова засверкали, люди вокруг пораскрывали рты, словно заворожённые, а он продолжал декламировать заученную речь Амбре, что он произносил на каждом выступлении: — Он обладает невероятной силой и прожорливостью, но не волнуйтесь, многоуважаемые зрители. У нас всё под контролем. Никогда и нигде вы больше не увидите подобное.
Драко раскинул руки в стороны, отвороты его пальто всколыхнулись, словно плащ. Он приподнял подбородок, устремляя взгляд поверх голов собравшихся, и ещё громче объявил:
— Вервольф, леди и джентльмены.
Гермиона зажала рот обеими руками. В Атриуме поднялся страшный гул:
— Как вервольф? Как это возможно? Малфой… Малфой… Малфой… Оборотень. Ужасно. Что же это?! Сивый. Ликантропия, — выкрикивали со всех сторон.
А он гордо взирал на всю эту толпу. С его губ не сходила ироничная усмешка, и казалось, он более чем доволен произведённым эффектом.
Гермиона еле дышала. Она не сводила с него взгляда. Это было самое настоящее потрясение. Шум стих так же стихийно, как и возник. Вспышки продолжали работать, но люди, с трудом осознав произошедшее, постепенно успокоились, очевидно вспомнив о своих прямых обязанностях.
— Кто вас заразил? — дрожащим голосом спросила девушка с блокнотом.
— Фенрир Сивый. Это он убил мою мать, — холодно ответил Драко. Вздохи понеслись по огромному залу.
— Значит, в полнолуние вы обращались? — послышалось издалека.
— Да, — коротко бросил он.
— Вы хотели отомстить Сивому? Хотели убить? — подозрительно спросил мужчина средних лет.
— Да. Но я решил, что будет правильнее предать его суду.
— Вы его ранили?
— Да.
— Вы были в сознании? Другие оборотни не нападали на вас?
— Я был в сознании, мисс Грейнджер позаботилась об этом. — Сердце девушки рухнуло вниз. — Никто из оборотней не нападал на меня. Они давно хотят изменить свою жизнь, и теперь у них есть шанс.
— Почему вы признались? Вы же могли скрыть своё заболевание, — снова раздался дрожащий голос девушки с блокнотом. — Вы не думаете, что теперь вас станут… опасаться?
Он смотрел на девушку прямо, открыто, без капли сомнений.
— Я хочу воли, — спокойно ответил он. — Воли в полной мере! Без страха и условностей. Я подписал «Кодекс поведения оборотней»…
И Атриум снова загудел, как взбешённый улей, ведь этот кодекс не подписал никто из ныне существующих оборотней.
Гермиона устало закрыла глаза. Она чувствовала, как её душа становится всё… свободнее. Её сердце пело от невероятного восхищения. Он сделал то, чего никто бы не смог. Драко Малфой был честен — честен до самого нутра, до глубины сознания. Гермиона взглянула на него снова и встретила любимый, чарующий взгляд серых глаз, наполненных надеждой. Но он тут же вновь обратился к присутствующим, и шум моментально стих.
— Этот документ лишает меня права называться… человеком. — Драко тяжело сглотнул, вдохнул приоткрытым ртом, будто ему не хватало воздуха. — Отныне, я — магическое существо. Я — наследник великого рода Малфой — больше не человек. Но это ложь. Вы все видите меня. Все знаете, кто я и через что прошёл. Нас сотни! — возвысил он голос. — Может быть, тысячи, но вы не замечаете нас! Предпочитая делать вид, что нас не существует! — В его интонации появилось возмущение, граничащее со злостью, но никто не смел сказать хоть слово. — Люди презирают нас, считая низшими созданиями, как когда-то последователи Тёмного Лорда считали низшими существами маглорождённых волшебников. Вы знаете, чем это обернулось! И я не позволю истории повториться! Но! — Драко многозначительно поднял вверх указательный палец, и его взгляд устремился вдаль, туда, где его как будто ждали, как будто слышали те, для кого он говорил это. — Мы должны показать вам, что мы также человечны. Что мы просто люди, навсегда запертые в клетках наших изувеченных тел! Мы неповинны в том, что с нами сотворили. Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы помочь каждому, кто выброшен из жизни, каждому, кто унижен. Всем, кому нужен шанс жить по-человечески.
Гермиона глотала слёзы, скапливающиеся в горле, изо всех сил запрещая им подняться к глазам. Она любила его силу. Эту решительность. Каждое его слово, будто было пропитано её мыслями, чувствами, желаниями. И когда Драко снова взглянул на неё, улыбнулся искренне, открыто, ей показалось, что в глазах потемнело от переизбытка чувств. Его голос звучал, и она воспаряла от каждого звука.
— Я больше… не маг, — громко заявил он. — Это правда! Я потерял свою магию, но не потерял возможность по-человечески мыслить, чувствовать, соучаствовать. Я начинаю грандиозную работу по выращиванию и производству аконита… — зал загудел, но он не прервал свою речь, заглушая толпу, — я буду это делать магловскими способами, и вчера я заключил контракт на поставку семян, клубней и саженцев аконита. Да! Это будет долгий процесс! Мне нужна помощь в строительстве теплиц, мне нужны люди. И я приглашаю всех, кто лишён средств, кому отказали в работе из-за нашей болезни. Мы заражены, но наши родные в этом не виноваты. Вы сможете жить полноценной жизнью: учиться, работать, получать жалование, содержать свои семьи честно, без страха, ведь я как никто другой понимаю ваши нужды. И если кому-то нужно жильё или временное убежище — я помогу. Я хочу воли для себя. Хочу воли для вас. Мой камин будет открыт с завтрашнего дня. Сегодня я хотел бы побыть один и подумать.
Тишина царила вокруг, лишь редкие вспышки колдокамер разрезали эту тишину.
— Но однажды, — ещё более дрожащим голосом произнесла журналистка, — снова наступит полнолуние. Что тогда?
Драко был невозмутим.
— Тогда, в соответствии с Кодексом, я приму Волчье противоядие, закроюсь в своём поместье, скреплю цепями конечности и буду ждать, пока оно закончится. Если кто-то однажды решится подписать этот Кодекс, я помогу каждому пережить полнолуние достойно. Без страха.
— Неужели вы считаете правильным этот ужасный документ? — вдруг послышался низкий мужской голос.
Люди стали оборачиваться, искать глазами говорящего. И им оказался высокий, худой мужчина — немного неопрятный, на лице шрамы. Драко с теплотой взглянул на этого человека, как на брата.
— Я считаю его неизбежным злом, — спокойно ответил он. — Если я хочу воли — готов его подписать. Но поверьте, это только начало. Если мы покажем обществу, что способны быть искренними, что мы — такие же люди, то добьёмся иных формулировок. Никто не станет называть нас этим странным словом «существо». Мы — люди, и имеем право на справедливость, на жизнь в обществе. Я всё сделаю для этого. Завтра. Завтра с девяти часов утра я буду принимать у себя в поместье всех желающих работать, желающих просто поговорить. Сивого больше нет. Ещё немного, и он отправится в Азкабан. Вы все свободны. Министерство сняло защиту с моего дома, слежки нет — вам нечего бояться.
— Теперь вы будете вожаком стаи? — усмехнулся немолодой журналист, перед которым подпрыгивало Прытко Пишущее Перо.
Драко нахмурился.
— Нет никакой стаи. И не будет. Ещё есть вопросы?
Молчание. Казалось, что Драко просто потряс присутствующих настолько, что они потеряли дар речи. Он уже вдохнул, чтобы сказать что-то, когда снова раздался дрожащий голос девушки.
— В каких отношениях вы находитесь с мисс Грейнджер?
Гермиона вздрогнула. Растерянность овладела душой, но Драко тут же повернулся к ней, взглянул спокойно и честно.
— Мисс Грейнджер — мой друг. Настоящий друг. — Его голос стал мягче, тише. Гермиона была готова умереть от счастья, слыша это. Неужели он решил не прерывать их отношения окончательно? Неужели… — Многие её слова, поступки привели меня сюда. Она — настоящий человек. Я хочу быть таким. Пусть даже без магии. Благодарю, что пришли.
Вопросов не последовало. Гермиона была уверена, что поднимется шум, речи потекут рекой, но оказалось, что всё было сказано. Люди смотрели на Драко без осуждения, но с опаской. Его продолжали фотографировать, когда тот высокий мужчина со шрамами подошёл ближе.
— Я могу прийти завтра, сэр? — немного неуверенно спросил незнакомец, Гермиона не видела его вчера во время допроса.
— Безусловно, — чуть хмурясь, ответил Драко. — Сегодня у меня ещё есть дела, нужно подготовиться.
— Спасибо, сэр. Вы молоды, но… уверен, у вас всё получится, — басил мужчина.
— Как вас зовут? — спросил Драко, доставая из кармана блокнот и шариковую ручку. — Прошу меня простить, я запишу — проблема с памятью на имена.
— Да, конечно. Я Вермонт, сэр, Вермонт Белби.
Драко быстро сделал запись в блокноте. Взглянул собеседнику в глаза.
— Благодарю, мистер Белби. Мне дорога ваша поддержка.
Вермонт кивнул, шепнул: «До свидания» и умчался в сторону каминов.
Люди расходились медленно, все они оглядывались, стараясь рассмотреть Малфоя, найти в нём что-то. Интерес был велик, это тревожило. Мракоборцы следили за обстановкой, а Гермиона, словно заворожённая, застыла на месте, ожидая сама не зная чего. И когда его взгляд наконец вернулся к ней, захотелось провалиться сквозь землю.
Он улыбнулся ей, чуть смущённо, тепло, опустил глаза, но потом взглянул снова, и в чистых серых радужках заплясали золотистые игривые огоньки.
— Ого, — улыбнулась Гермиона, пряча рвущуюся наружу радость. — Вот это речь.
Он тихо засмеялся, скрывая неловкость, провёл ладонью по волосам.
— Переиграл немного?
— Ну, может, самую малость — в начале. Впечатляюще. Ты случайно не сам себя объявлял?
— Ну должен же я был отдать дань почтения своему наставнику. Кстати, я у него был.
Улыбка моментально сошла с лица Гермионы.
— Ты серьёзно? — выдохнула она.
— Да, — дёрнул он плечом. — Его там пичкают какой-то дрянью и… похоже, он сейчас в том лице, которое любило меня как сына.
— Это ужасно… — её брови сошлись уголком над переносицей.
— Так и есть. Не хочу рассказывать.
— Не надо, — покачала головой она. — На самом деле я восхищена твоим поступком, правда. Объявить во всеуслышание, что ты… Ты хорошо подумал?
Драко помолчал немного, сосредоточенно глядя на её кудряшку, выбившуюся из причёски и легко покачивающуюся на сквозняке возле лица.
— Никто прежде этого не делал, Гермиона. Все они молча прятались по углам, и к чему это привело? Верно. Ни к чему. Пора сломать стереотипы.
— К тебе теперь будет ещё больше внимания, — вздохнула она. — Журналисты будут следить за каждым твоим шагом.
— Тем лучше. — Драко дёрнул плечом и спрятал руки в карманы пальто. — Пусть видят, что оборотень тоже может жить нормальной жизнью. Мне просто повезло, что состояние Малфоев безразмерно велико. На первое время хватит. Но у многих нет таких возможностей…
— Ты не представляешь, как это прекрасно, — улыбнулась она, желая выразить абсолютно весь восторг, который накопился в её душе. — Может быть, всё это прозвучало слишком пафосно, но… я верю. И они поверят — это самое главное.
— Спасибо, — устало усмехнулся он, но потом его взгляд сосредоточился на её лице. — Спасибо тебе, что прошла через всё это рядом со мной, что выдержала. Я вёл себя ужасно.
— Я понимаю, — кивнула она, но отвела взгляд.
Его улыбка растворилась. Он смотрел на неё пристально, и вдруг неизбежное страдание отразилось на покрытом шрамами лице.
— Прости. Но мне нужно идти.
Гермиона прикусила губу. Нахмурилась. Вздохнула.
— Я на мгновение подумала, что…
— Нет, — еле слышно шепнул он. — Прошу пойми. Я не могу втягивать тебя в это. Завтра все первые полосы будут пестреть заголовками: Драко Малфой — оборотень! Спасайся кто может! Гермиона Грейнджер — известный мракоборец — девушка оборотня! Разве ты
этого хочешь? Представляешь, что начнётся?
Он грустно усмехнулся.
— Драко, ты всё ещё… — тихо начала она.
— Прости, у меня встреча. Увидимся.
Драко уже развернулся и направился к камину, когда со стороны лифтов прозвучало:
— Гермиона, подожди!
— О, нет… — выдохнула она.
Драко обернулся, а её рука уже оказалась в большой ладони другого мужчины.
— Привет, Гермиона, — радостно улыбался Кормак.
Он неожиданно склонился к её руке, поцеловал кончики пальцев чуть выше ногтей, Гермиона отдёрнула руку, но поздно.
— Драко Малфой! — тут же воскликнул он. — Вот это спич! Впечатлило. Очень даже! Я, как представитель Отдела по Связям с Общественностью, могу поспособствовать в продвижении твоего проекта.
Гермиона была так ошарашена, что даже не успела понять, в какой момент Драко вновь оказался рядом. У Гермионы вдруг возникло ощущение, что она застряла между двух высоких скал. Стало немного тревожно.
— С кем имею честь? — надменно произнёс Драко, чуть приподнимая подбородок.
— Кормак Маклагген, — усмехнулся мужчина. — Не думаю, что я сильно изменился со времён Хогвартса. Мы были сокурсни…
— Я тебя не помню, — лениво повёл плечом Дарко.
— Я был вратарём Гриффиндора, как ты можешь не помнить? — скривился в усмешке Маклагген.
— Кормак, ты был вратарём один месяц, — шёпотом напомнила Гермиона.
— Я что-то не вижу перспективы, — иронично усмехнулся Драко.
Внезапная вспышка ослепила всех троих. Гермиона зажмурилась. Ещё одна вспышка.
— Что ж, — выдохнул Маклагген, — вот моя визитка. Если будет нужно… — он протянул прямоугольник дорогой печати Малфою, и тот с некоторой брезгливостью его принял.
— Кормак, ты представитель Берлинского Министерства, — процедила Гермиона. — Что ты устраиваешь?
Но он даже внимания не обратил на её замечание.
— Я совершенно согласен, — вдруг серьёзно заявил Кормак. — Тема заражённых ликантропией требует обсуждения и участия.
Драко смотрел на собеседника прямо и спокойно, но Гермиона уловила некую подозрительность, не только во взгляде, но и в общем напряжении. Особенно, когда он вдруг нахмурился, запустил руку в карман брюк и достал оттуда часы отца на цепочке. Необъяснимое волнение и радость наполнили её душу. Но Драко нервно бросил взгляд на циферблат, будто ему совсем не понравилось увиденное.
— Прошу меня простить. У меня назначена встреча.
— О, разумеется! — воскликнул Маклагген. — Пунктуальность — замечательная черта характера! — Он широко улыбнулся, и Гермионе стало неловко.
— Я тоже тороплюсь, — выпалила она, — меня ждут на службе.
— В самом деле? — разочарованно вздохнул Кормак. — А у меня было маленькое предложение. — Он тут же бросил взгляд на Драко. — Удачи в делах, Малфой, рад был встрече.
— Ещё увидимся, — будто с лёгким налётом угрозы, ответил Драко, бросил недобрый взгляд на Гермиону и стремительно направился к каминам.
Ревность. Она прочла её так легко, что сердце защемило. Лучик надежды невольно просочился в душу. Что если… Гермиона взглянула на Кормака, с интересом изучавшего её лицо.
— У тебя с ним явно что-то было, — загадочно, но всё же сдержанно, улыбнулся он. — Но уверен, ты понимаешь, как такие отношения скажутся на твоей репутации, м? Это рискованно, крошка.
— Кормак. — Раздражение моментально накрыло всё её существо. — Какого хрена ты явился?
— Ме-ерлин! — Он запрокинул голову и весело рассмеялся. — Узнаю яростного мракоборца Гермиону Грейнджер. Подозрительность, жёсткие словечки — всё, как я люблю… — Последнюю фразу он выдохнул с такой страстью, что девушке стало боязно.
Пред внутренним взором предстали картины прошлого, о которых она мечтала забыть. Его покрасневшая от ударов плётки спина, его стоны…
Гермиона решительно тряхнула головой отгоняя этот бред, как страшный сон.
— Я скучал по тебе, крошка, — прошептал он, подходя чуть ближе, чтобы его слова никто больше не услышал. — Ты — лучшее, что было в моей жизни.
— То есть, — сквозь зубы зашипела она, — четыре года ты обо мне совершенно спокойно не вспоминал, а тут… Что случилось? А? Зачем ты явился? Отвечай! Чего тебе надо от меня?
Вспышка колдокамеры вызвала волну гнева в душе. Она бросила испепеляющий взгляд на снимавшего, и парень с устройством наперевес тут же умчался.
— Я знаю, — опечалено вздохнул Кормак, и ей даже показалось, что он был совершенно искренен, — что мой Хогвартс-экспресс давно ушёл. Я думал об этом — много думал. Наверное, я бы уже не совершил прошлых ошибок.
— Рада это слышать, — выпалила она. — Но, как ты верно заметил, поезд давно ушёл.
— Но может быть, я смогу загладить свою вину, предложив тебе мою искреннюю дружбу? — с надеждой улыбнулся он. — Клянусь, у меня нет никакого умысла. Просто дай мне шанс сделать что-то хорошее для тебя. Мне жаль, что я потерял такого прекрасного друга, как ты.
Она не верила. Сама не могла понять, почему. Её подозрительная сущность, которая, кажется, с двенадцати лет копошилась в тайнах, разгадывала загадки и ребусы, лезла во всевозможные приключения, буквально орала, что всё это неспроста. Конечно, неспроста. И очередная вспышка, будто ударила обухом по голове. Догадка сама собой ворвалась в голову, будто консилиум профессоров-всезнаек в её сознании и подсознании уже прошёл.
— Что ж, ладно, — выдохнула она. — И какое же у тебя «маленькое предложение»?
Он весело улыбнулся.
— Давай посидим где-нибудь. Расскажешь о своих спецоперациях, я тебе о своих делах, как в старые добрые времена, помнишь? Но торжественно обещаю! — и он шутливо поднял правую руку развёрнутой ладонью к Гермионе. — Ни слова о личном. Только если сама захочешь.
— Хорошо, — дёрнула она плечом. — Жди меня здесь в восемнадцать ноль-ноль.
Она сразу же развернулась и направилась к лифтам. «Я тебя выведу на чистую воду, Кори!»
***
На удивление вечер прошёл спокойно. Маклагген встретил её в Атриуме, преподнёс букет её любимых золотистых эустом, и ей, чего скрывать, было приятно, что он об этом помнил. Гермиона старалась вести себя непринуждённо. В ресторане они сидели рядом на диванчике, но, как ни странно, вовсе не в вип кабинете. Девушка подозревала, что Кормак решит снова подбивать клинья, но вскоре стало ясно, что это не так.
Они мило беседовали. Маклагген, с присущим ему хвастовством расписывал, на каком хорошем счету он в Министерстве Магии Германии, как там спокойно и прекрасно, но тут появился первый фоторепортёр. Гермиона уже знала в лицо этого пройдоху, который, как ей казалось, в последнее время буквально её преследовал. Сделав снимок и потревожив гостей ресторана, мужчина был выпровожен служащим заведения.
Её опять накрыло раздражение, но Кормаку, похоже, было абсолютно всё равно. Он даже стал ещё оживлённее. Гермиона убеждалась в своей догадке, и это доставляло ей удовольствие. Она поддерживала милую беседу, в основном слушая. Кормак такой человек — слушает мало, больше говорит, и её это более чем устраивало в данный момент. Из разговора постепенно стало ясно, что Берлин немного наскучил её собеседнику. Вскользь, завуалированно он сетовал на скуку и закомплексованность тамошних женщин. Лишь вскользь, не акцентируя внимание, но Гермионе этого хватило.
При выходе из ресторана их снова ждали. Да не одна вспышка, а сразу три с разных сторон. Больше нечего было и думать. Всё стало ясно. Предельно ясно.
Кормак проводил Гермиону до дверей её дома. Они стояли на крыльце, и девушка соображала, как бы поскорее избавиться от него.
— Пригласишь на чашечку кофе? — с улыбкой спросил он, многозначительно чуть приподнимая брови.
— Извини, но нет, — усмехнулась Гермиона. — День и так был слишком долгим и напряжённым.
— Что ж, — вздохнул Кормак. — Через пару дней я уезжаю, если захочешь пересечься, пришли Патронуса или сову.
— Хорошо, — дёрнула она плечом. — Но на твоём месте я бы не рассчитывала.
— Как всегда, занята, мисс Грейнджер. Я понимаю, — кивнул он.
— Ну пока.
Гермиона открыла дверь и нырнула в подъезд. Закрывая за собой дверь, ощутила внезапное препятствие. Его огромный, но стильный ботинок просунулся чуть дальше. Кормак поймал её за руку и притянул к себе. Гермиона тихо взвизгнула от неожиданности. Его губы тронули её щёку. Внутри всё замерло от нахлынувшего волнения, но он сразу отпустил её. Шепнул «пока» и тут же исчез.
Было не по себе. Гермиона медленно поднялась в квартиру, бросила ключи на комод, прошла в гостиную, села на диван и сидела без движения, уставившись взглядом в стеллаж с фотографиями.
Завтра всё станет ясно. Да. Только завтра. Сегодня она уже ничего не может ни решить, ни сделать. Томление наполнило грудь. Перед ней стоял взгляд Драко, «подаренный» ей напоследок. Сколько в нём было… осуждения, недовольства. И чего-то ещё. Сожаления? Разочарования?
— Чего же ты хотел? — устало вздохнула она. — Зачем оставил меня? Заботишься о моей репутации? Как бы не так.
Гермиона потёрла лицо ладонями. И вдруг замерла. Что, если это правда? Внезапно она ощутила нехватку воздуха, попыталась вдохнуть поглубже, но горло будто сдавило, пропуская внутрь лишь тонкую, жалкую струйку кислорода.
Он говорил о своих планах. Говорил вскользь, ещё до полнолуния. Драко был намерен сделать это признание ещё тогда и всё обставил так, чтобы подготовить её к разрыву, чтобы не увлекать за собой в эту странную, неопределённую жизнь оборотня, которого будет знать всё магическое сообщество. Он открылся полностью, чтобы не осталось никаких тайн о его личности, о его планах и намерениях. Драко Малфой предстал перед всеми, словно обнажённый Зверь на арене цирка, решив, что для неё это будет губительным.
— Дурак! — сквозь зубы прорычала она. — Неужели ты думаешь, что для меня это имеет значение? Осуждение общества, косые взгляды. Дурак! Ты… ты просто идиот, Малфой!
Она нервно заходила по гостиной, срывая с себя одежду, бросая её в кучу на диван.
—
Так ты обо мне заботишься? — ворчала она, скидывая свитер, выбираясь из чёрных брюк. — Вот спасибо! А я тебя просила? Какого хрена?! — лифчик полетел в кучу. — Ты серьёзно? Думаешь, для меня так лучше? О-о-о!
Она закатила глаза, швырнула трусики в гору одежды и отправилась в душ. Его взгляд не давал покоя. С какой теплотой он говорил с ней после встречи с журналистами. Драко словно прозрел, вернулся. Но эти его страхи снова отбросили их друг от друга.
— Ничего, — шептала она, стоя под струями тёплой воды. — Если я ничего не упустила, завтра всё изменится. Только, пожалуйста, не будь так упрям. Прошу тебя!
Лицо омывала приятная чистая влага. Гермиона хотела впитать этот день, как вода впитывается во влажную губку. Она снова и снова слышала его слова, видела его воодушевлённое израненное лицо, глаза устремлённые в будущее. Как она хотела жить в этом, быть его соратником, его поддержкой. А он так жестоко её отстранил.
Обида и восхищение боролись друг с другом, не давая покоя до поздней ночи. Она возмущалась, ругалась и ворчала себе под нос, лёжа в постели, то и дело ворочаясь с боку на бок.
***
Гермиону разбудил незнакомый звук. Что-то где-то стучало. Она нехотя приоткрыла глаза, пытаясь понять, что происходит. Тишина. Она взглянула на будильник и засуетилась, понимая, что вообще-то пора. Она направилась в ванную, начала чистить зубы, когда странный стук послышался снова.
Быстро прополоскав рот, Гермиона выглянула в коридор. Настойчивый стук раздался снова, и только сейчас она поняла, что стучат во входную дверь. Она нахмурилась. Никто никогда к ней не приходил. Гарри пользовался камином, Кормак…
Сердце замерло. Только не это! Она с досадой зажмурилась. Камин закрыт, значит, Кормак мог прийти. На него это похоже — настойчиво идти вперёд, даже если перед ним стена. Это очень плохо. Гермиона прихватила с собой волшебную палочку.
Она бросила на себя взгляд в зеркало. Фланелевая светло-голубая пижама довольно сдержанная, даже с рукавами, широкие штаны. Ни капли эротики. Отлично. Гермиона решительно выдохнула и подошла к двери.
Снова стук. Может, это кто-то из соседей? Нет. Маглоотталкивающие чары обновляются каждый день. Она прочистила горло и приложила ухо к двери.
— Кто там? — спокойно спросила она.
— Угадай… — послышалось с другой стороны, и её сердце пустилось вскачь.
В глазах защипало, к горлу поднялся ком. Внутри что-то сладко забилось от переполнившей нежности. Это какое-то наказание! Она вдохнула поглубже и решительно открыла дверь.
Он стоял на лестничной клетке: такой красивый, элегантный, в вычищенном пальто и гриффиндорском шарфе, а в руке свежий номер «Пророка».
— Привет, — проворчал Драко, и Гермиона чуть посторонилась, впуская его в квартиру.
— Решил взять на себя функции совы? — насмешливо улыбнулась она и добавила: — Привет.
Драко решительно вошёл в квартиру и направился в кухню, попутно разматывая шарф и расстёгивая пальто.
— Подумал, что тебе лучше быть готовой, — спокойно отвечал он, хотя складка между его бровей красноречиво говорила о тревоге.
Он положил газету на стол и заявил:
— Сварю тебе кофе.
Гермиона приходила в недоумение всё больше, — что за странное поведение? Она развернула газету, и на первой же полосе — колдография, на ней Драко раскинул руки в стороны, смотрел поверх зрителей надменным взглядом. Заголовок статьи гласил:
Самопровозглашённый лидер.
Драко Малфой: «Вервольф, леди и джентльмены!»
Она не могла начать читать. Гермиона смотрела на движущееся фото, озарявшееся десятками вспышек, на его надменное, изрезанное шрамами и ранами лицо. Снова и снова бросала взгляд на заголовок.
— Что скажешь? — усмехнулся Драко, когда аромат свежего кофе уже начал распространяться по кухне.
Гермиона тяжело вздохнула и прохрипела:
— Подожди.
Она начала читать, с каждым моментом погружаясь во вполне ожидаемый ужас. Его представляли как самоуверенного, наглого и безжалостного человека, который, несмотря на потерю магических способностей, решил возглавить движение оборотней и привлечь к нему особое внимание общественности. Автор статьи представил Драко так, словно он собирается захватить власть в Магическом Мире и создать свою армию оборотней, обеспечив её всем необходимым за счёт несметных богатств, оставленных ему в наследство. О производстве аконита для всех нуждающихся и желании помочь заражённым была сказана всего пара слов.
— Но это же всё не так! — воскликнула она, и Драко поставил перед ней кружку кофе с молоком и сахаром, как она любит. Гермиона сделала осторожный глоток и выдохнула: — Спасибо.
— Теперь ты понимаешь? — спокойно спросил он, садясь напротив и отпивая из своей кружки.
— Что я, по-твоему, должна понимать? Что ты идиот? О, да! Я это отлично понимаю!
Драко весело рассмеялся.
Гермиона уставилась на него во все глаза.
— А что ты ожидал услышать?! Ты не знал, что журналюги так истолкуют твоё выступление? Не только Скитер способна искажать информацию. Уверена, это тот высокомерный засранец с Прытко Пишущим Пером. — Она добежала взглядом до конца статьи. — Ну точно! Так и есть.
Она швырнула газету на стол и вздохнула. Драко сдержанно улыбался, глядя на неё.
— Я потребую опровержения и уточнения фактов, — спокойно заговорил он. — Неужели ты думаешь, что я буду сидеть сложа руки?
— Позволь помочь… — начала она, но Драко резко её прервал:
— Нет. Я должен разбираться со своими проблемами сам, не втягивая в неприятности близких мне людей.
Он осёкся. Отвёл взгляд. Гермиона замерла, глядя на него растерянно, встревоженно.
— Что же случится, по-твоему, если я буду…
— А ты поизучай газетку-то, — язвительно усмехнулся он, придвигая номер «Пророка» к ней поближе.
Внутри всё задрожало. Готова ли она? Сработал ли её план? Очевидно… да. Гермиона стала осторожно листать газету и буквально через три страницы в разделе светской хроники обнаружила большую статью о себе.
Гермиона Грейнджер и её «подопечные»
Душевность или расчёт? Хорошо ли мы знаем известного мракоборца
Колдографии из министерства, где она разговаривает с Маклаггеном, она, рядом Драко и Кормак. Их с Кормаком фото из ресторана и их с Драко из Косого переулка. И последнее — Маклагген входит в подъезд её дома. Это похоже на спланированную операцию, в которой кто-то явно хотел показать её не в самом лучшем свете.
— Ты это нарочно или просто растеряла благоразумие?
— Что ты сказал? — возмущённо прошипела она.
— Просто хочу понять, — усмехнулся Драко, — чего ты добивалась, общаясь с этим хлыщом? А со мной?
— Да как у тебя язык поворачивается?! — воскликнула она, швыряя газету на стол. — По-твоему, моё общение с тобой — это то же самое? — и она злобно ткнула указательным пальцем прямо в лицо улыбающегося бывшего.
— Откуда мне знать? — лениво повёл плечом Драко и так же лениво откинулся на спинку стула. — Твоя душа потёмки. Ты же женщина.
— Все вы мерзавцы! — процедила она сквозь зубы. — Мерзавцы и трусы! Стоит возникнуть трудностям на пути, как вы тут же прячетесь, предаёте. Если бы ты не сдрейфил, вот этой ситуации… — и она многозначительно постучала пальцем по Маклаггену, как будто хотела его прибить этим самым пальцем, — этой ситуации вообще бы не было! Но теперь я отлично знаю, чего вы оба добиваетесь.
— Так. Интересно, — иронично усмехнулся Драко, складывая руки на животе и вытягивая свои длинные ноги, — чего же я, по-твоему, добиваюсь?
— Избежать ответственности. Да-да! И не закатывай глаза! — возмущалась Гермиона. — Ты решил расстаться, чтобы избежать проблем, связанных со мной. Как же! Героиня войны, мракоборец, связалась с оборотнем — ай-яй-яй! Нехорошая девочка!
— Я пытаюсь тебя защитить, — тихо ответил он, отводя взгляд.
— А ты меня спросил, нужна ли мне такая защита?! Этот вот, — она снова ткнула пальцем в Кормака, — вообще не парится по этому поводу. Я убедилась. Даже знаю, чего он хочет. Ему наскучила тихая жизнь в Берлине. Там его никто в упор не видит. И тут вдруг возвращаешься ты, и я всё время маячу рядом. Как думаешь, он этого не заметил?
— Уж поверь, я так и понял, — повысил голос Драко. — Он хочет тебя использовать, чтобы самому высунуться. У меня не было такой цели. Я хочу, чтобы тебя не трогали, но ты сама нарываешься! Он твой бывший, так? Тот самый! Хрен знает, почему я его не помню, похоже мне было абсолютно плевать…
— Да. Как и на многое вообще. Ты, кроме как о своей персоне, вообще больше ни о чём не думаешь.
— Как угодно, — будто обиженно усмехнулся Драко. — Думай, что тебе нравится. Моё дело было — предупредить. Мне пора вернуться в поместье. Я всё-таки рассчитываю, что несмотря на эти безумные новости, люди пойдут ко мне и мы попробуем что-нибудь решить. Будь любезна, открой мне камин, не хочу тратить час на перемещение.
Гермиона молча развернулась и направилась в гостиную. Драко последовал за ней. Внутри всё кипело от возмущения. Гермионе казалось, что всё происходит совсем не так, как она планировала. Дурацкие СМИ. Почему у неё вечно с ними проблемы? Как только речь заходит о её личной жизни, складывается ощущение, что всё переворачивается вверх ногами.
Подойдя к камину, они замерли в немой нерешительности. Смеси чувств трудно было дать чёткое определение. Гермиона была возмущена и одновременно растеряна. Конечно, он хотел обезопасить её, защитить от людского осуждения, подозрений и, ко всему прочему, от самого себя: от своего Зверя в первую очередь, от неопределённости, ведь его жизнь сейчас только началась, и непонятно, что будет дальше.
Но неотступно преследовала и другая мысль. Что, если он просто не хочет быть с ней? Что, если она — обуза для него? На сколько бы уверенно она себя не чувствовала, как у любой девушки, у неё возникали сомнения на свой счёт, и Гермиона гадала, может быть, его не устраивает её характер, может быть, внешность, может…
Неожиданное прикосновение его пальцев к уголку губ будто взорвало всё внутри. Гермиона вскинула на Драко удивлённый взгляд, даже вздрогнула от неожиданности.
— У тебя здесь… кажется, зубная паста, — почему-то прошептал он, не сводя взгляда с её губ.
Гермиона резким движением потёрла губы, смутилась, и его нежный взгляд, улыбка словно затапливали её душу сладким ядом. Она видела, сколько в нём нежности, сколько теплоты, которые он тщательно сдерживал, любуясь ею.
— Дурак, — еле слышно выдохнула она.
— Думай что хочешь, — так же тихо шепнул он. — Но я не готов подвергнуть тебя публичной экзекуции.
— Мой голос много значит, Драко, — с достоинством вздёрнув подбородок, отвечала она. — Вместе мы добились бы…
— Знаю. И ты должна понять. — Драко зажмурился, вдохнул поглубже. — Я — Малфой. Я — мужчина. Магл, если хочешь. И я знаю, что твой голос решает много. А я хочу, чтобы слышали…
меня! Может быть, когда всё утихнет…
Он прервал свою речь. Смотрел на неё так, словно надеялся, что Гермиона догадается, о чём он хотел сказать. Искорка надежды сверкнула в её глазах. И Драко тут же выпалил:
— Пока.
Он ухватил горсть летучего пороха, шагнул в камин и тут же исчез.
Гермиона прислонилась плечом к каминной полке, осторожно коснулась кончиками пальцев уголка губ, прикрыла глаза, снова видя его взгляд — умопомрачительный, волнующий, сжигающий её сердце до лёгкого воздушного пепла. Она мечтала прикоснуться к нему снова, ощутить тепло его рук, вкус губ.
Увы, мечтания за неё на службу отправиться не могут. Гермиона прерывисто вздохнула. Сегодня будет непростой день, она уверена. «Пророк» красноречиво об этом предупредил. Предстоит разобраться с Маклаггеном и журналистами, которые точно не дадут ей покоя.
Но это было уже неважно. Она поняла, что ничего ещё не кончилось. Её расчёт, кажется, оказался верным.
