***
Это было сложное время. Как Гермиона и предполагала, шум вокруг неё и двух мужчин быстро стих. Кормак вернулся в Берлин, хвала Мерлину, даже не попрощавшись. Гермиона была уверена, что он догадался, кто наслал на него проклятье, и даже думать не посмел ещё раз к ней приблизиться. Она с тоской каждый день открывала свежий «Пророк», находя в нём статьи о Драко. Он мелькал в министерстве, его замечали возле собственного дома за рубкой деревьев и уборкой территории. Он отремонтировал ворота, и пусть неидеально, но расчистил дорогу, ведущую от ворот к дому. Много было написано о совах, которые каждый день в большом количестве прибывают в его поместье. Через главные ворота никто не приходил, очевидно, ни один посетитель не хотел афишировать себя. В дом Драко журналистов не пускал, лишь однажды туда подъехал… грузовой автомобиль. Никто не знал, были ли замешаны маглы, но пресса гудела о том, что на территории поместья началась стройка. Лишь спустя неделю стали замечать перемещающихся за оградой людей. Всего несколько человек, но этого было достаточно, чтобы сделать вывод — на зов Малфоя откликнулись его «соплеменники». Каждый раз, когда Гермиона натыкалась на статьи о Драко, она жадно поглощала каждую строчку. Переживала всей душой, радовалась и огорчалась в зависимости от ситуации. Одни авторы его поддерживали и восхищались, другие осуждали и норовили опорочить. Уж она-то точно знает, каково это — быть объектом всеобщего внимания. Она скучала по нему. Скучала сильно и мучительно. Его колдографий в «Пророке» не появлялось. Драко словно превратился в затворника, и если покидал поместье, то об этом никто не знал. Единственное, что у неё было — это газета с его первым интервью. Гермиона брала её в руки и долго сидела на диване, не сводя с него взгляда. Она понимала, что это ужасно глупо, но ничего не могла с собой поделать. Как же не хватало их разговоров, этих задушевных, пусть и непростых, бесед. Не хватало его голоса, его улыбки. Гермиона осознавала, насколько мало он был рядом. Настолько мало, что она снова и снова переживала каждый день, проведённый вместе. Она вспоминала побег из цирка. Первую ночь в её квартире. Каждую ночь. Гермиона улыбалась, возвращаясь в то утро, когда они проснулись рядом. Какой растерянный и трогательный он был, когда свалился с кровати, а потом готовил для неё завтрак. Вспоминала первый поцелуй. Его прикосновения. Дыхание перехватывало. Каждое утро она убеждала себя в том, что всё прошло, что сегодня будет легче. Но легче не становилось. Она, словно одержимая, вчитывалась в «Ежедневный пророк», каждый день ковыряя раны, оставленные на сердце его безжалостным решением. Гермиона страстно желала повторения того утра, когда Драко с газетой в руке явился в её квартиру. Этого лёгкого нежного касания его пальцев. Она хотела бы, пусть издалека, но увидеть его. Как же это было больно. Гарри смотрел на неё косо. Он всё понимал. Гермиона была благодарна, что он ни о чём не спрашивал, потому что знала: одно слово — и она не сдержится; одно слово — и она расплачется. Расплачется от обиды, от боли и одиночества. От беспомощной тоски по нему. Она чувствовала себя влюблённой девочкой-подростком. Это было ужасно и… прекрасно одновременно. Гермиона понимала, что никогда в жизни не испытывала таких сильных чувств, словно Драко Малфой заколдовал её. Выходной день. Пытка. Работа всегда её отвлекала, давала возможность не думать о нём. И сейчас, разворачивая свежую газету, Гермиона совершенно честно надеялась, что о Малфое не скажут ни слова, и может быть, тогда день пройдёт спокойно. Новости из жизни Драко уже давно перекочевали с первых полос ближе к середине газеты, в разделы светской хроники. И вот тут-то её и настигло… Она сама не знала, что именно. Гермиона медленно опустилась на стул, дрожащей рукой поднесла кружку с кофе к губам, сделала глоток. Её взгляд замер на печатных строчках. Вчера, между семью и восемью часами вечера, Драко Малфоя посетила молодая леди. Судя по всему, это бывшая сокурсница хозяина поместья Пэнси Паркинсон. Любопытно, что девушка прибыла на метле и вошла через главные ворота, а не через камин. Может быть, она ушла камином, но выходящей из дома её не видели. Сердце замедлило ход. Нет, она хотела бы убедить себя в том, что журналисты лгут, и нет ничего такого в том, что к Драко пришла бывшая сокурсница. Всё это вообще не имеет значения. Но тогда почему так хочется закричать? Почему хочется разорвать эту ненавистную бумажку в клочья? А ещё… Ещё хочется треснуть Малфою по физиономии. Она в который раз вспоминает слова Сивого и понимает, что Зверь не убьёт её и не сделает оборотнем. Нет — это было бы даже слишком просто. Он поступит хуже. Он будет с другой. Гермиона знает, как он падок на нежность, как ласка сводит его с ума, усмиряет. Он не выдержит один, как бы не старался. Однажды, если не Пэнси, то другая женщина войдёт в его жизнь, просто потому, что он не сможет жить в одиночестве. Может быть, он вернётся на прежний путь — их будут десятки… Как она ненавидела себя за эти мысли! Гермиона не заметила, как достала из морозильной камеры ведёрко клубничного мороженого, как она поглощала ложку за ложкой, но это не приносило удовольствия. Она до этого мгновения надеялась на что-то, а теперь смотрела в одну точку с единственным желанием — идти к нему. Она хотела услышать из его уст правду, что она никогда и ничего для него не значила. Бросить ему в лицо: «Я люблю тебя, Малфой, но ты этого недостоин». Какой бред… Чувство собственного достоинства никогда не позволит ей так поступить. Гермиона раздражённо поставила пустое ведёрко на стол. Мысль о том, что она могла бы пойти к нему по-дружески, заставила сердце отчаянно затрепетать. Он ведь сам сказал, что они друзья. Она сможет разведать… Гермионе стало так стыдно! Неужели она готова так опуститься ради мужчины? Пусть даже любимого. Играть? Притворяться? Нет. Ни за что! Ничего не изменилось, она будет жить как прежде. Одна. Стараясь отвлечься, Гермиона прошлась по магазинам, купила новую книгу, продукты, приготовила ужин и вечером устроилась в библиотеке, чтобы почитать. Жаль, что ни одной строчки не отложилось в её голове. Мысли снова и снова уносились далеко, в Уилтшир, где в огромном поместье текла жизнь, к которой она больше не имела отношения. Обняв книгу и прислонившись плечом к спинке дивана, она уютно устроилась в уголке, накинув плед на ноги. Она скучала по нему. Безумно.***
Внезапный шум в квартире заставил вскочить. Гермиона схватила палочку и спряталась за угол. Прислушалась. Состояние полудрёмы, которое только что сковывало её тело, молниеносно улетучилось. Тихие шаги. Гермиона уже была готова выскочить и запустить в незваного гостя заклинание, когда послышался его голос: — Грейнджер, ты дома? Или просто забыла закрыть камин? Голова пошла кругом. Гермиона прислонилась к стене, прижав палочку к груди. Сердце было готово вырваться наружу, когда шаги приблизились. Она спокойно вышла ему навстречу. Драко стоял посреди коридора немного взъерошенный и, как ей показалось, взволнованный. — И то и другое, — ответила она. — Ещё не обзавёлся совой для связи? Её голос звучал холодно, даже чересчур, Гермионе самой стало от этого неприятно. Обида терзала сердце и счастье переполняло душу. Эта двойственность нервировала, делала её действия и слова отрывистыми, резкими. Кажется, Драко это заметил, опустил глаза, не решался подойти ближе. Она попыталась взять себя в руки. — Что-то случилось? — чуть смягчив интонацию, спросила Гермиона. — Который час? — Около восьми. Все отправились по домам и… — Значит, дела идут хорошо? — совершенно бессознательно просияла Гермиона. Она улыбнулась, и Драко ответил ей усталой усмешкой. — Не то чтобы хорошо, но вполне сносно. Люди боятся огласки в большинстве своём. — Это можно понять, — кивнула Гермиона. — Замечательно, что не все боятся. Газеты пишут, что началась стройка. Это теплицы? — Нет. Пока времянки для рабочих. Некоторым слишком далеко приходится трансгрессировать, здоровье не всем позволяет… — О, это очень хорошо, — с почтением выдохнула Гермиона. Она поймала себя на мысли, что все её раздражение, гнев и нервозность будто растворились. Драко так и стоял посреди коридора, она не знала, что ему нужно, зачем пришёл, но рядом с ним было так спокойно и хорошо. Она чувствовала себя счастливой и страшно ругала себя за это. Что, если ещё минута и Драко снова исчезнет — на неделю, на месяц, — а она, как маленькая дурочка, будет ждать его, словно лучика солнца в тюремной камере Азкабана, куда свет проникает один раз в год и то случайно. Она снова расстроилась, а Драко так и не сказал, зачем пришёл. — Проходи, раз уж ты всё равно здесь, — усмехнулась она. — Тебе что-то нужно? Гермиона направилась в кухню. За спиной послышался шорох, Драко повесил пальто в прихожей. Тихие шаги. — Ты голоден? Я сегодня приготовила ужин, как ни странно, — усмехнулась она. — Честно говоря, очень, — ответил он, входя в кухню. — Пришла одна женщина, но для стройки уж слишком тщедушна. Готовит обед для рабочих, ну и для меня заодно. Правда обед был давно… — Тогда сейчас разогрею. Ты не ответил, зачем пришёл, — напомнила Гермиона. Что-то дрожало внутри. Она отвернулась к плите, и ощущение, что Драко сверлит взглядом её спину, просто с ума сводило. — Маклагген больше к тебе не липнет? — будто между делом спросил он. — Он уехал, ты разве не читал? Кажется, его план по переводу не сработал. — Атака страшных жёлтых птиц явно его отпугнула. Гермиона прыснула. — Думаешь, дело в них? — улыбалась она, не поворачиваясь к нему. — Кто знает, кто знает… — загадочно протянул Драко. Гермиона вздохнула, включила газ и повернулась к нему. — Ты продолжаешь не отвечать на мой вопрос. — А я не могу просто так прийти в гости к другу? — наигранно удивлённо приподнял он брови. — Конечно можешь, — дёрнула она плечом. — Значит, ты пришёл просто так. Ладно, — беспечно выпалила она и отвернулась к плите, чтобы помешать овощи с мясом. — Тогда рассказывай. — Ну, записывай, — выдохнул Драко, и Гермиона снова прыснула. — Хотя, по-моему совершенно нечего рассказывать. Ты, судя по всему, читаешь газеты каждый день и в курсе моих дел. — Долг службы, знаешь ли. Нужно быть в курсе всего, чтобы не опростоволоситься. — Долг службы, — задумчиво повторил он, а потом спросил: — Это правда, что ты допрашивала Сивого? — Это не был допрос, — недовольно бросила Гермиона, повернулась и скрестила руки на груди, чуть покачивая большой деревянной ложкой между пальцев. — Допрашивать его бесполезно. Он бросил пару угроз, обещал месть от Видара, и что однажды ты меня сожрёшь или обратишь. Драко смотрел на неё открыто, но немного устало. — Сказал, жалеет, что не убил свою женщину. Ну, что ещё… — закатила она глаза, будто вспоминая. — Ещё он предпочёл бы умереть на поле боя. Как-то так. — Как она связалась с ним? — прищурился Драко. — Ты спросила? — Нет. Меня это не интересует, но очевидно, он заключил договор с её отцом. Увы, чистокровные иногда торгуют дочерьми, — с презрением бросила она. — Возможно, он им угрожал, вот и… откупились. Теперь взгляд Драко был наполнен ужасом. — Я не знал об этом, — выдохнул он. — Я не могу спросить Эрменгарду, — вздохнула Гермиона. — Представляю, насколько это мучительно для неё. Ведь она не любила его. Иногда любовь толкает на странные поступки, но она… — Гермиона покачала головой, — она никогда его не любила. Это очевидно. Драко отвёл взгляд. Гермиона обратила внимание, что раны на его лице совсем затянулись, от некоторых даже не осталось следа, но всё же появились новые шрамы: на лбу, на щеке и шее. — Жаль, что я не смог убить его тогда, восемь лет назад, — тихо произнёс он. Мороз прошёл по коже Гермионы, она даже поёжилась. — Почему ты так говоришь? — шепнула она. Драко взглянул ей в глаза. — Его сын мог вырасти без отца. Иногда лучше никакого отца, чем такой. — Вот только, пожалуйста, не бери на себя лишнюю вину, — вздохнула Гермиона и отвернулась, собираясь разложить еду по тарелкам. — Уверена, Эрменгарда сделает всё, чтобы мальчик не скатился на кривую дорогу. Он умён, а это много значит. Видар поймёт со временем, что путь его отца — это зло, что это неправильный выбор. Тишина немного озадачивала, но Гермиона спокойно раскладывала еду. Тихие шаги рядом немного взволновали. Она старалась сохранять спокойствие, но его низкий, чуть хрипящий голос над ухом заставил её замереть, не донеся ложку до тарелки. — Он тебя напугал? Гермиона вдохнула поглубже, вдруг обнаруживая, что задержала дыхание, когда он подошёл ближе. — Он пытался. Но его аргументы ничего не стоили, — стараясь сохранять хладнокровие, отвечала она. — Я не боюсь ни тебя, ни твоего Зверя. И уж тем более его сына. — Сивый пугал тебя… мной? — выдохнул Драко. Гермиона повернулась к нему лицом. Он оказался так близко, что расстояние между ними стало непозволительно маленьким. — Ему ничего больше не осталось, — повела она плечом. — Ты об этом хотел спросить, когда отправлялся ко мне? Он медленно отрицательно покачал головой. — Драко, — зажмуриваясь вздохнула Гермиона. — Мне тревожно. Очень. Прошу, скажи, зачем ты пришёл? Он молчал, просто смотрел на неё, разглядывая лицо, всматриваясь в каждую чёрточку, будто забыл и пытался запомнить снова. Гермиона тонула в его тёплом блуждающем взгляде. Она изо всех сил сохраняла самообладание, пока не ощутила, как кончики его пальцев робко касаются её запястья. Её грудь пронзило, словно ударом электрошока, она чуть подалась назад, прерывисто выдохнула. Сладкая истома горячей волной прокатила по телу. — Хотел увидеть тебя, — нависая над ней прошептал Драко. — Хотел… прикоснуться. Его шершавые тёплые пальцы осторожно сомкнулись на её запястье, он потянул к себе её руку, обнял маленькую ладонь своей ладонью, склонился к ней, трепетно касаясь пальцев губами. Гермиона закрыла глаза от блаженства, вдыхая аромат его волос. Как же хотелось обнять его, но она сдерживалась изо всех сил, еле дыша слушала его признания, когда его губы оставляли нежные поцелуи на её руке. — Я думал только о тебе все эти дни. Что бы ни делал, всё с мыслью о тебе. Он взглянул ей в глаза. Сомнение в серых глазах было очевидным, но ясно и другое — его тянуло к ней, тянуло со всей страстью. Гермиона была готова умереть от разрывавших её мысли противоречий. Она не отнимала руки, но болезненная обида, заставила отвернуться, когда он прижал её к кухонному столу, а вторая рука плавно обвилась вокруг талии. — Не думаю, что друзья общаются подобным образом, — на выдохе протараторила она. — Малфой, я знаю, твой Зверь силён, но… Мерлин… Она вздохнула, закрыла глаза, когда его дыхание тронуло щёку, а кончик носа прочертил нежную дорожку до самого уха. Его рука крепче прижала её тело к его. — Это не Зверь, — еле слышно зашептал Драко. — Зверь отступил. Знаю, это выглядит неправильно… — Она пыталась соблазнить тебя, не так ли? — язвительно усмехнулась Гермиона, переполняясь ревностью до самых краёв. — Чем же она не угодила, что ты пришёл ко мне? Драко тяжело вздохнул, прижался гладко выбритой щекой к её щеке. Она тонула в его запахе — до головокружения, до боли в животе. Так хотелось повернуть голову, чуть-чуть, коснуться губами его шеи, дышать им. Обида и надежда накатывали безжалостными волнами одна за другой и отступали друг перед другом. Драко крепче сжал её ладонь в своей. — Что ты молчишь? — немного смелее произнесла она. — Она не угодила? Паркинсон царапается? Может, кусается? — усмехнулась Гермиона, переполняясь ядом от собственных слов, чувствуя, как внутри всё вспыхивает от злости, от одной мысли, что он прикасался к другой. — Отпусти меня. — Она решительно дёрнулась, но Драко только ещё крепче прижал её к себе. — Более того, — напряжённо заговорил он. — Приходила не только она. За эти дни их было несколько — этих любопытных визитёрш. К горлу поднялся тяжёлый ком. Гермиона упёрлась ладонями в его грудь, пытаясь отстраниться. — Отпусти меня, Драко, — потребовала она, чувствуя, что со скопившимися в глазах слезами становится всё труднее бороться. — Ты сам говорил, что я не могу быть одной из многих, что я не из тех, кто на один раз. И ты прав. — Я сказал тебе тогда, что всё испорчу, — с жаром зашептал Драко, не делая ни единой попытки ослабить хватку. — Предупредил, что пожалею обо всём сделанном. Ты помнишь? Гермиона опустила глаза. — Помню, — тихо ответила она, мечтая каждую секунду слышать его голос, ощущать его тепло и одновременно жаждя ударить его. — Я жалею. — Драко вздохнул. — Знаю, что всё испортил, обидел тебя несправедливо и жестоко. Нет ни капли твоей вины в том, что мои подозрительность и злость выплеснулись, разбивая твоё сердце. Я был… не в себе. Ты ведь понимаешь? Гермиона просто кивнула, не в силах поверить в происходящее. Она ждала, что ещё секунда, одно мгновение, он попросит прощения и… уйдёт. Снова исчезнет из её жизни, окунаясь в свой мир, где ей нет места. Было так страшно. — Ты столько выдержала. Я восхищаюсь тобой, — шептал Драко. — Я вдруг понял, что ни одна женщина на этой земле не сравнится с тобой. Поверь, я знаю… Гермиона отвернулась. — Уверена в этом, — тихо и разочарованно произнесла она. — Тебе есть с кем сравнивать. Даже теперь, когда все знают, кто ты, они не оставляют тебя. Даже наоборот. Гермиона напряглась, снова взглянула ему в глаза. Драко нахмурился, но уже через секунду морщинка между его бровей разгладилась и он улыбнулся: — Ты сама знаешь, чего им надо, Гермиона. И ты знаешь, как я к этому отношусь. Сейчас я в состоянии быть тактичным и могу выпроводить любую. — Выпроводить, — скептически усмехнулась Гермиона. — Думаешь, у меня не хватит на это сил? — иронично усмехнулся он. — Я сделал выбор, а это значит, что другим рядом со мной не место. Гермиона дрожала. Ей казалось, что если бы он не держал её в объятиях так крепко, она бы тряслась, как осенний лист на ветру, и эта дрожь вырвалась прерывистым вздохом. Она не могла поверить в происходящее. — Ты ведь так боялся, что меня осудят. Что вокруг будут скандалы, что я… пострадаю. Теперь тебе плевать? — не скрывая сарказма, спросила она. — Ты самая смелая девушка, какую я в жизни встречал, — улыбнулся он. — Прошу, прости меня. Дай шанс всё исправить. — Он прижал её руку к своей груди, смотрел в глаза, улыбнулся растерянно, виновато. — Мне ужасно страшно, Грейнджер. — Драко тихо засмеялся, зажмурился. — Все эти дни я постоянно думал о том, что делать теперь, когда основные вопросы решены. Я почти не сплю ночами, размышляя о том, что сделал с нами. — Он открыл глаза, влажные от скупых слёз. Ей казалось, что её сердце дрожит, вибрирует от счастья. — Ты всегда говорила, что для тебя неважно, кто я. А теперь? Примешь ли ты меня таким, какой я есть? Со всеми моими проблемами, страхами, без магии, со Зверем, от которого никуда не убежать и не скрыться. Готова ли ты к осуждению? Готова ли жить… даже не с маглом — с существом, которого боится общество? Гермиона с трудом сглотнула. В горле пересохло от волнения и страха. Почему-то стало казаться, что это сон. Может быть, она под заклятьем? Может быть, это просто чья-то злая шутка? Она не верила. Так хотела верить, но не могла. — Пройдёт ещё пара недель, — опустив глаза, тихо заговорила она, — и ты снова начнёшь меня ненавидеть. — Возможно, — опечалено вздохнул Драко. — Но ты должна понимать, что это не я. Знаю, для нормального человека это звучит глупо… — Нормальный человек, это я, что ли? — с грустью усмехнулась Гермиона. — Я в последнее время сильно сомневаюсь в этом. Драко медленно отпустил её руку и осторожно приподнял её подбородок, заставляя взглянуть ему в глаза. Так близко! Мерлин! Как она мечтала снова быть так близко! По телу струились чудесные волны тепла и нежности. — Он лжец, ты была совершенно права. Но даже без его наставлений моё здравомыслие оставляет желать лучшего, — невесело ухмыльнулся Драко. — Я всю жизнь буду бояться за тебя. Всю жизнь буду пытаться держать всё под контролем и это будет невыносимым для тебя. Я не могу — не имею права требовать от тебя немедленного решения. Знаю, я разочаровал тебя… — Драко. — Гермиона ласково тронула его губы подушечками пальцев, останавливая речь. — Пожалуйста, не говори за меня. Ты не можешь знать, что я чувствую, как отношусь к тебе. Внутри вдруг оборвалось что-то. Волнение захлестнуло тяжёлым и в то же время таким приятным томлением. Гермиона будто только сейчас до конца осознала, что он говорил. Только сейчас ясно ощутила прикосновение его рук, то, как его пальцы осторожно, но требовательно стискивают ткань платья на её спине, будто он страшно нервничает, боится так же, как и она, что в любой момент эта удивительная сказка закончится. Он смотрел вопросительно, ждал продолжения, был уверен, что она скажет ещё что-то, но Гермиона молчала, плавно блуждая взглядом по безумно любимому лицу, по его ресницам, бровям, по морщинкам на лбу, шрамам, располосовавшим его щёки, подбородок, шею. По губам, что еле заметно приоткрылись, когда Драко вдохнул поглубже, когда его глаза стали ещё ближе, когда его ладонь медленно заскользила по её спине вверх, притягивая Гермиону, заставляя её тонуть. И тихий стон сорвался с её губ прежде, чем его губы коснулись её. А потом яркие вспышки заплясали перед глазами, когда горячие мягкие губы слились воедино в жарком поцелуе истосковавшихся по нежности влюблённых. Драко целовал её отрывисто, впиваясь в её губы и отстраняясь через секунду, снова овладевая ими, заставляя сладкие стоны вырываться из её груди. Дыхания потяжелели, руки жадно цеплялись за плечи, тонули в растрепавшихся волосах. — Я люблю тебя, — словно безумный прошептал он, и тонна мурашек накрыла всё её тело. — Драко… — Люблю, ты слышишь? — простонал Драко, целуя её снова и снова. — Я… — задыхаясь зашептала Гермиона. — Я так давно хотела тебе сказать… — Никогда его не слушай, прошу тебя! — взволнованно шептал Драко. — Знай, что это не я! Я люблю тебя, никогда так не любил. Никого! Её сознание мутилось от его прикосновений. Тело словно превратилось в мягкий податливый воск, плавящийся в его руках. Гермиона обнимала его, умирая от наслаждения, теряя волю, забывая все обиды, стирая из памяти всю боль, что пришлось пережить. Касаясь губами его кожи, вдыхая его, ощущая в руках, словно заветную синюю птицу, спустившуюся с небес, она не могла больше молчать, слова срывались с её губ сами — бесконтрольно, свободно: — Драко, я тебя люблю… Люблю… Я… так ждала тебя! Слёзы счастья застелили глаза, словно она ждала его не две недели, а бесконечные столетия. Она будто летала, кружила под облаками легко и счастливо. — Моя храбрая девочка, — улыбался он, осыпая её лицо поцелуями. — Согласишься ли ты стать хозяйкой моего дома? Быть рядом всегда, что бы ни было… Только не отвечай, не сейчас. Прошу, подумай. Ты должна всё взвесить, потому что… — Драко, — улыбалась она, с наслаждением купаясь в ласке, — мне не нужно думать… — Подожди, я не договорил. Поцелуй замер на её виске. Драко будто перестал дышать на мгновение, и Гермиона насторожилась. — У меня есть одно условие, которое… может навсегда тебя оттолкнуть. Это решение далось сложно, но я не вижу другого выхода. Он обнял её крепче, будто боялся, что Гермиона вот-вот исчезнет. Что ещё секунда — и он потеряет её. — Что же это за условие? — с трудом выдохнула она.