Зверь снаружи. Кто внутри?

      Драко помолчал недолго, решался. Он вдохнул поглубже и скорбно произнёс:       — У меня никогда не будет детей.       В воздухе повисло молчание.       Он всё ещё держал её в объятиях. Гермиона слушала стук его сердца, обхватив торс любимого руками — крепко, жадно. Она не могла его отпустить. Не могла отказаться. Беспорядочные мысли наводнили голову. Это был какой-то невнятный сумбур, в котором она не могла найти решение.       — Ты слишком торопишься, — прошептала она, надеясь лишь на то, что получит десяток аргументов, потому что принять сейчас какое-то решение казалось невозможным.       Он снова вдохнул, словно оратор, готовящийся произнести речь.       — Это решение не одного дня, Гермиона. Мы не говорили об этом лишь потому, что… я не предполагал, не надеялся, что наши отношения… всерьёз.       Гермиона украдкой улыбнулась, крепче сжимая его в объятиях, желая слиться с ним в одно, чувствовать глубоко, до самого нутра, его душу, его мысли и чувства. Ей казалось, что она понимает его. По-настоящему.       — Это решение принято давно, ты же знаешь, — продолжал он. — У меня ещё женщин не было, а я уже решил, что таким как я нельзя иметь детей. Ты видела, каким я становлюсь. Видела Зверя, завладевающего моей душой, моим телом. Что этот монстр может дать своим детям? Хорошо, если ничего. Но так не бывает. Дух отцов передаётся детям, а это значит, что ничего, кроме маленьких монстров от таких, как я, родиться не может.       Гермиона решительно замотала головой, изо всех сил желая, возразить, но Драко чуть отстранил её на вытянутых руках, смотрел в сострадательные, но решительные глаза.       — Знаю, — кивнул он, — ты будешь пытаться меня переубедить, но это не поможет. Я видел этого мальчишку — этого зверёныша. Эрменгарда приходила ко мне, молила не пытаться привлечь к ответственности её сына. Он держался как мог. Под её руководством обещал, что будет вести себя примерно, но… я видел ненависть в его взгляде. Эту дикую жажду мести — я знаю её в лицо.       — Драко, ты — не Сивый! — страдальчески простонала она. — То, что его сын вырос таким, не означает, что с твоим ребёнком случится то же самое!       — Я не стану это обсуждать, — настойчиво заявил Драко. — Услышь меня, прошу. — Он чуть крепче сжал её плечи, не сильно, но чувствительно, лишь пытаясь донести серьёзность своих слов, она понимала это. — Я уже встретился с десятком оборотней. Я каждый день получаю письма от них — с просьбами, благодарностью, иногда с упрёками в том, что я поступил опрометчиво, но с каждым я поддерживаю связь. В большинстве своём они одиноки. Все они живут так, чтобы не причинять зла родным и близким. Они сторонятся людей, не заводят семьи, стараются помогать родителям по мере сил. Но дети… Я пока не встретил тех, у кого есть дети. И это правильно.       — Драко… — выдохнула она, снова разочарованно покачивая головой.       — Это моё единственное условие. И я пойму, если ты примешь решение… — он тяжело сглотнул, губы дрогнули, но он решительно завершил свою мысль, — примешь решение окончательно разорвать со мной отношения.       — Послушай… — вздохнула Гермиона.       — Прости, я закончу мысль. — Его дыхание стало тяжёлым, каким-то болезненным, похожим на одышку. Ему было так трудно, что Гермионе хотелось разрыдаться от взгляда на него, от надрывности в его голосе. — Ты — молодая, красивая женщина. Однажды ты почувствуешь это — я почти уверен. Ты почувствуешь это томление, это непреодолимое желание — стать матерью. Может быть, оно не у всех возникает, я не могу утверждать, но это возможно. Потому прошу тебя, не торопись с ответом. Твоё решение должно быть обдуманным и серьёзным. Ведь если ты согласишься стать моей, приняв это условие, а потом передумаешь, вся наша жизнь превратится в сплошной ад. Ты будешь несчастна, а я… буду вынужден наблюдать это и медленно терять тебя. И тогда одно из двух: или ты уйдёшь, или до конца дней будешь страдать.       Гермиона с трудом вдохнула, преодолевая ком, перекрывший горло. Он был прав, она действительно была не готова ответить однозначно.       — Ты ведь сам можешь передумать, — еле заметно улыбнулась она. — Ты не знаешь, как сложится жизнь. Сейчас ты решителен, и я это понимаю. Но жизнь штука непредсказуемая. Ещё неделю назад ты меня буквально оттолкнул — решительно и безжалостно. — Драко опустил голову, его руки ослабили хватку и медленно заскользили с её плеч вниз, и Гермиона бережно взяла его большие ладони в свои, говоря ласково и тихо. — Я не корю тебя за это, слышишь? Я понимаю. И это решение, как и предыдущие, может быть не твоим. И я не настаиваю, пойми правильно. Просто… дай этому решению не стопроцентную уверенность, хорошо? Ты просто не встретил пока людей, у которых есть дети. Однажды всё может измениться.       Драко безнадёжно покачал головой, бережно сжал в ладонях её маленькие пальцы и тихо сказал:       — Подумай. Я тебя не тороплю. Не хочу лгать тебе и говорить, что всё будет хорошо, потому что… всё хорошо не может быть, ведь я… не человек и никогда уже им не стану.       Он взглянул ей в глаза устало, обречённо, улыбнулся с трудом:       — Вервольф, милая леди.       Гермиона отпустила его руки. Драко закрыл глаза, нахмурился. Но тут ласковые ладошки скользнули по его плечам и обвили широкие плечи. Она, приподнявшись на цыпочки, прижалась щекой к его щеке и прошептала:       — Хорошо. Я подумаю.       Драко чуть повернул голову, с наслаждением вдохнул, уткнувшись носом в её волосы, его руки сомкнулись в два крепких кольца вокруг её хрупкой фигурки.       Она не хотела думать. Не хотела размышлять ни секунды. Гермионе казалось, что она готова на всё, на любые условия, только бы он был рядом. Но она не из тех людей, кто подходит к чему бы то ни было безответственно.       Гермиона жила по принципу: здесь и сейчас. Она не думала о детях, какой смысл, если рядом нет достойного мужчины, который сподвигнул бы её хотя бы задуматься над этим. Гермиона училась, работала, повышала квалификацию, работала снова. Даже находясь в отношениях с Кормаком, она отметала мысли о детях сразу же, стоило им зародиться — Гермиона быстро поняла, что это не её человек и у них нет общего будущего — они слишком разные и не подходили друг другу.       Она хотела таких чувств и отношений, как у её родителей. Гермиона таяла, наблюдая за тем, как они понимают друг друга, как говорят взглядами без слов, как любят и ценят то, что есть между ними. Гермиона не верила, что в её жизни может случиться так же.       Драко бережно перебирал пальцами её волосы, осторожно поглаживал, наматывал локон на палец, и она млела от нежности. Какое имеет значение, будут ли у них дети, если рядом он — её любовь. Пусть он сложный, пусть непредсказуемый иногда, даже суровый и резкий. Сейчас она готова душу продать, лишь бы это мгновение длилось вечно.       Но что будет завтра, когда эйфория ослабеет, она не знала. Казалось, что ничего не изменится — они будут любить бесконечно долго и проживут счастливую жизнь, наполненную работой, совместными делами и обществом друг друга. Разве нужно что-то ещё? Юношеская наивная фантазия. Но в свои двадцать семь Гермиона не могла себе позволить мыслить и действовать, поддаваясь порывам.       Она нежно поцеловала свежий шрам на его щеке.       — Мне сложно ответить однозначно, — отстраняясь вздохнула она. — Наверное, ты прав, нужно время. Хотя мне, если честно, уже сейчас хочется ответить.       Драко взглянул ей в глаза озадаченно, даже встревоженно.       — Если бы не это условие… — начал он.       — Если бы не это условие, я бы сказала… что ты болван, и что тянул слишком долго, — улыбнулась она.       — Я хотел прийти ещё дней пять назад, но…       — Но-о? — с любопытством протянула Гермиона.       Драко закатил глаза, отстранился ещё больше.       — Я решил, что это будет слишком навязчиво. Ты могла подумать, что дело в ревности.       — В ревности? — нахмурилась она.       — Не хотел, чтобы ты связала мой визит с этим неудачником Маклаггеном.       — Вот в чём дело! — внезапно осознавая сказанное им, засмеялась Гермиона. — Ревность не побудила тебя к действию, а наоборот?       — Я не ревновал! — чуть раздражаясь повысил голос Драко. — Я же сказал, что… всё наоборот!       — О, Малфой! — запрокинув голову рассмеялась Гермиона. — Ты не представляешь, как сильно это похоже на меня. Я ни за что бы не призналась…       — Да перестань! — ухмыляясь закатил он глаза. — Ты только что мне устроила сцену!       — Я?!       — А кто?! — смеялся он. — Не ты ли упомянула Паркинсон?       — Это была не ревность! — воскликнула Гермиона, вспыхивая до корней волос.       Один маленький шаг. Драко заключил её в объятия, прерывая охватившее девушку возмущение сладким поцелуем. Его губы, словно по волшебству, погрузили Гермиону в полное безмыслие, оставляя лишь чувства, наполняя её тело и душу одним лишь чистым желанием — здесь и сейчас. Быть здесь и сейчас — она больше ничего не хотела. Как легко было принять решение сию минуту! Даже если бы он предложил ей бросить любимую работу, уехать на необитаемый остров, никогда не заводить детей — ей было всё равно. Ведь он рядом. Драко предложил быть с ним — навсегда. Разве не этого она хотела? Разве не об этом мечтает каждая влюблённая женщина? Она потеряла голову и была согласна с этим.       Когда его поцелуи вдруг смягчились, когда дыхание стало успокаиваться, чувство досады закралось в душу. Гермиона с трудом приоткрыла сомкнутые ресницы, пытаясь понять, что происходит, почему Драко вдруг попытался отстраниться.       — Что? Что такое? — тяжело дыша прошептала она.       — Я не имею права на тебя давить. Ты ведь можешь отвергнуть моё предложение, что тогда? Сейчас ты словно принимаешь всё, как есть. Но на самом деле мы не даём друг другу шанса подумать.       — Разве мы торопимся? — страдальчески улыбнулась она, чувствуя, как разочарование захватывает нутро. — Почему мы не можем просто быть вместе, раз хотим этого?       — Потому что это серьёзно, Гермиона! — простонал он, обнимая ладонями её лицо, глядя в глаза. — Правильно ли ты поняла меня? Я хочу, чтобы ты была моей женой! Навсегда! — Гермиона ощутила, будто внутри взорвалось что-то, опаляя её безжалостным огнём. — Что будет, если сейчас, не приняв ответственного решения, мы рухнем в этот омут? Думаешь, я этого не хочу? Да я мечтаю отключить мозг, но не имею на это права! Любая моя ошибка будет губительна для тебя, а я этого не могу допустить. Я хочу прямо сейчас взять тебя на руки, отнести в спальню, сделать своей снова, ощутить тебя, быть с тобой! Но что, если завтра ты придёшь в себя и решишь, что ты хочешь чего-то другого? Если… захочешь полноценную семью, а не то, что я тебе предлагаю!       — Всё. Успокойся… — вздохнула она, крепко обнимая его за шею, осторожно целуя уголок губ, разрезанный шрамом. — Ты прав. Я не могу принять решение. Я просто… безумно хочу тебя, ты понимаешь? — простонала она, чувствуя, что полыхает адским пламенем. — Я хочу сказать тебе «да», очертя голову, и неважно, что потом, возможно, посыплю её пеплом. Мне плевать, ясно?! Потому что… я сотни раз в своей жизни убедилась, что ни в чём нельзя быть уверенной до конца. Ни в чём! Мне не нужны дети — сейчас не нужны. Всё, чего я хочу — это быть с тобой! Быть тебе другом, опорой, возлюбленной. И я не знаю, что будет завтра. Да даже через пять минут! И ты не знаешь. Может так случиться, что ты передумаешь…       — Нет! — решительно выпалил он, тряхнув головой.       — Нет?! — засмеялась она. — Ты после обращения бросил меня! Ты сказал, что…       — Я не говорил, что это навсегда, я сказал…       — Неважно! — улыбалась она. — Это слишком серьёзное решение. Слишком эмоциональное. Ты увидел сына Сивого и всё решил, но ты не видел других детей, а они есть! Прекрасные дети! Преждевременно это обсуждать.       Драко зажмурился, суровая складка пролегла между его бровей.       — Значит, ты не согласна, — выдохнул он. — Ты пытаешься меня убедить. Уже. Я не готов.       — Так и я не готова! — весело затараторила Гермиона. — Мы оба не готовы! Но ведь… мы хотим быть вместе — это главное. Почему мы должны лишать себя счастья здесь и сейчас, когда решение вовсе не требуется?! Зачем? Я не хочу детей. Никогда не думала об этом. Как я могу знать сейчас, чего захочу через день, через месяц, через десять лет? Как?! Это ужасно глупо!       — Но ты можешь…       — Да! Как и ты! — улыбалась она. — Это сейчас ты категоричен, но ты не знаешь, что случится потом. Может, тебе ещё… уговаривать меня придётся, — засмеялась Гермиона. — Представь: «Солнышко, я хочу, чтобы у нас был ребёнок». Солнышко! Какой ужас! Ладно, неважно, — смеялась она. — А я такая: «Драко, любимый, о чём ты? У меня работа! У нас благотворительный обед в помощь нуждающимся». А ты: «Я хочу наследника!» А я: «Давай позже…»       — Ведьма… — Его смех заполнил квартиру. Как она мечтала снова услышать его смех!       — Ты понимаешь, насколько абсурдно твоё решение! Оно понятное, но… невыполнимое. Никто не может знать, когда…       Она взвизгнула. Одно лёгкое движение, и Гермиона оказалась в его руках, обхватив Драко за шею. Он мчался в спальню, крепко прижимая её к себе. На его лице сияла счастливая улыбка, и Гермиона дрожала от предвкушения. Он швырнул её на кровать, как в ту ночь, только вместо одеяла и подушки сверху навалился сам, жадно впиваясь в её губы, настойчиво пробираясь рукой под юбку, стискивая ладонью ягодицу. С трудом дыша, Гермиона стонала от этой дикой, животной ласки, когда Драко ловко одной рукой стащил с неё трусики, лаская губами шею.       — Без прелюдии, солнышко! — коварно улыбаясь, прохрипел он, сминая её грудь, пробравшись ладонью под задранное платье.       — Уже делаем наследника? — иронично усмехнулась Гермиона, томно вскрикивая от его прикосновений.       — Нет. Доставай палочку, — выдохнул Драко.       Он на мгновение отстранился, расстёгивая брюки, пока она произносила заклинание, бесстыдно раздвигая перед ним бёдра.       На мгновение он тронул подушечками пальцев её увлажнённые складки.       — Прелюдия не нужна, — коварно улыбнулся он и вторгся резко, вырывая стон блаженства из её рта.       Её бёдра приподнялись, пальцы вцепились в его предплечья, сжимая ткань рубашки. Она вскрикивала, прогибаясь, извиваясь под ним от наслаждения, от набранного стремительного темпа. Гермиона торопливо расстёгивала пуговицы на платье, желая показать ему всю себя. В декольте показалась её грудь и Драко застонал, ускоряясь, впиваясь пальцами в её бёдра.       — О, малышка, — простонал он, не сводя с неё алчного взгляда, — ты слишком соблазнительна!       Его голос разносил мурашки по её телу, а движения заставляли всё внутри пылать от напряжения. Они смотрели друг другу в глаза, когда в её груди разгорелся пожар, когда она приподнялась выше, сжимая его всё крепче, когда она смяла покрывало в кулаках и задрожала, шепча: «Драко, я…» Её взгляд застыл на его лице, дыхание замерло. Гермиона вскрикнула протяжно, в блаженстве запрокидывая голову, отдаваясь умопомрачению, ощущая пульсацию внутри, наблюдая как он вздрагивал в спазмах, кусая губы, не сводя с неё взгляда и вздыхая:       — Моя девочка…       Драко медленно опустился на неё, обнял, вжимаясь в её тело из последних сил будто собирался задушить, и Гермиона обняла его нежно, вложив в объятие всю любовь, что переполняла душу. Она была готова прямо сейчас задохнуться под ним, только бы не отпускать. Только бы он не отпустил её. Только бы не разрушился этот волшебный сладкий сон. Чудный мир, которого у неё никогда не было.       Она ласково поглаживала его спину, мягко целовала уткнувшееся в её шею лицо: лоб, висок, израненную щёку.       — Я так боялась, что потеряла тебя, — еле слышно прошептала Гермиона, борясь с комом, сковавшим горло.       — Это будто другая жизнь, — прошептал Драко с улыбкой целуя её шею, запуская волну тёплых мурашек по коже. — Будто мне всего восемнадцать и не было ничего: ни смерти, ни заражения, ни плена. Словно всё сначала и… так страшно совершить ошибку.       Гермиона чуть пошевелилась, стараясь вдохнуть чуть больше воздуха, Драко осторожно приподнялся и лёг рядом, притягивая Гермиону к себе на плечо. Она смотрела на его измятую рубашку, расстёгнутые брюки, смущалась своего растрёпанного вида, но была так счастлива, что всё это не имело ровным счётом никакого значения.       Она обняла его за плечи, с наслаждением вдыхая аромат его кожи, еле уловимый запах пота, на шее.       — Ты особенный, Драко, — шептала она, оставляя нежные поцелуи на его шее, подбородке, от чего он блаженно улыбался, обнимая её крепче. — Я так хочу знать, как прошла эта неделя, как ты себя чувствовал. Мне жаль, что ты отдалился в самый важный момент твоей жизни. Но знаешь, ты и правда должен был пройти это самостоятельно, чтобы ощутить уверенность в том, что делаешь.       — Спасибо, — прошептал он, касаясь губами её виска. — Для меня так много значит твоё одобрение, понимание. Прости, что я так поступил. — А потом он прошептал ещё тише: — Мне безумно тебя не хватало.       Они обнявшись нежно соприкоснулись кончиками носов, Драко трепетно поцеловал её губы, еле ощутимо, так чутко.       — Через три недели всё повторится? — вздохнула Гермиона, прижимаясь к нему, нежась в уютных объятиях любимого, наслаждаясь каждой секундой.       — Я не знаю, — покачал он головой, — но очень постараюсь всё сделать правильно в этот раз. Через несколько дней мне доставят аконит, прямо в поместье. Надеюсь, что зелья хватит не только мне. Ты знала, что есть заражённые, кому недоступен аконит? Совсем. Их, как меня прежде, держат в клетках, сковывают, связывают. Я намерен положить этому конец.       Гермиона приподнялась на локте, взглянула ему в глаза.       — Ты позволишь мне приготовить Волчье противоядие? Пожалуйста!       Неконтролируемая мольба в глазах заставила его улыбнуться. Он бережно заправил её кудряшки за ухо и смотрел с такой нежностью, что Гермиона таяла, словно первый снег.       — Как же я скучал по тебе, — прошептал он, и Гермиона упала в его объятия, крепко обнимая за шею.       — Я никогда — никогда-никогда ни по кому так не скучала! — прошептала она в ответ.       А потом вдруг резко отстранилась и вскочила с кровати, быстро оправляя платье и призывая свою палочку.       — Ты куда? — немного расстроенно спросил Драко.       — Извини, я на секунду, приведу себя в порядок и принесу еду. Не вставай, ладно!       Она уже не видела, как он откинулся на подушки, запрокинув голову. Не видела его улыбки, того, как он спрятал лицо в ладонях, изо всех сил сдерживая желание прокричать о том, как он счастлив. Но Гермиона была уверена, что теперь всё будет иначе. Больше они не расстанутся.       С аппетитом уплетая всё подряд принесённое Гермионой, Драко увлечённо рассказывал о прошедшей неделе.       — И ты правда сам пилишь доски и сколачиваешь это всё? — с широко распахнутыми глазами спрашивала Гермиона.       — Ты как все они, — усмехнулся Драко. — Ну а что я должен делать? У меня нет магии. За последние три года я многому научился. В цирке, знаешь ли, всякое бывает: ломается инвентарь, транспорт, приходится много работать. Первые годы мне не доверяли, разумеется, из клетки даже не выпускали. Но потом… жить ведь как-то надо. Парни с опаской, но учили меня.       — Знаешь, для меня видеть как ты готовишь или оттираешь пол, уже было невероятным открытием, — с уважением вздыхала Гермиона, — но то, что ты ещё и стройкой сам занимаешься…       — Давай не будем возносить меня на пьедестал, — смутился Драко. — Была бы у меня магия, как у всех, вряд ли бы я стал заморачиваться. Малфой — магл. Какой-то сюр. — Драко потёр лоб пальцами. — Давай не будем об этом.       — Всё наладится, — уверенно кивнула Гермиона. — С обретением уверенности в себе, всё наладится. Твоя магия скоро вернётся.       — Да даже если нет, это уже неважно, — повёл он плечом, отправляя в рот последний кусок булки, смазанной маслом, а потом взглянул на Гермиону с неким подозрением. — Или это имеет значение… для тебя?       Гермиона вспыхнула от возмущения.       — Считаешь, мне так важно наличие у моего любимого человека магии? Малфой, ты спятил? Конечно, это имеет значение, но далеко не в том ключе, что…       — Далеко не для всех это так, — дёрнул плечом Драко. — Для многих потеря магии сродни потере всего: статуса, положения в обществе…       — Это ты сейчас о ком? — Гермиона замерла, не дожевав кусок, потом тяжело сглотнула и прочистила горло. — Это ты об этих визитёршах, что ли? Тоже мне!       Драко смущённо улыбнулся:       — Раскусила.       — Вот об этом я бы не переживала ни секунды, — возмущённо заговорила она. — Пусть ищут себе объект по зубам, идиотки.       Драко тихо засмеялся.       — Ты права.       — А твои друзья? Они так и не появились?       — Да заходили тут на огонёк. Нотт, Гойл, Забини. Разведали обстановку — удостоверились, что газетчкики не наврали, и что я действительно оборотень, и что потерял магию. Видела бы ты их рожи, — с какой-то даже грустью улыбнулся Драко, — было ощущение, что они ждут каждую секунду, что я в зверя превращусь прямо на их глазах, а когда рабочие пришли за инструкциями, так их и вовсе как ветром сдуло.       — Трусы несчастные! — с осуждением выдохнула Гермиона.       — Тем лучше, — вздохнул Драко и сладко потянулся, прежде чем улечься на подушки. Он вытянулся во весь рост, закинул в рот последнюю виноградину и улыбнулся: — Спасибо. Я, похоже, объелся.       — И отлично, — довольно улыбнулась в ответ Гермиона. — Тебе приходится трудиться физически, а потому нужно хорошо питаться. И что, — будто между делом продолжила она, — эти девицы на что-то претендовали?       Драко закусил губу, сдерживая расползающуюся улыбку.       — Что? — воскликнула она. — Мне не интересно. Просто так спросила.       Она стала торопливо собирать посуду в аккуратную стопку на подносе.       — Я ведь говорил тебе, сейчас я могу быть достаточно тактичным. Я вижу их насквозь, а потому они быстро поняли, что ловить нечего. Как потенциальный муж я никого не интересую, ведь магии нет, плюс моя болезнь. Им нужно было другое. Но… мне-то не нужно.       Гермиона, опустив глаза, нервно поставила последнюю креманку на поднос и уже хотела сбежать, когда Драко поймал её запястье.       — Слушай, у тебя нет поводов для ревности.       — Я не ревную, — почему-то моментально успокоившись, вздохнула она. — Мне жаль, понимаешь. Жаль, что люди до сих пор так предвзято относятся друг к другу. Это так неправильно! Война ничему их не научила.       — Гермиона, — вздохнул он, с улыбкой поглаживая её ладонь большим пальцем, — ты самое чуткое существо на этой планете. — Он замешкался, заволновался отчего-то и неожиданно выпалил: — Прости, но я не могу понять, как ты могла связаться с этим упырём Маклаггеном?       — Только не это! — закатив глаза прошипела она, тут же отнимая свою руку и устремляясь в кухню с подносом в руках.       — Что такого?! — послышался за спиной его растерянный голос. — Я не скрыл от тебя то, что ты хотела узнать. Ты мне не доверяешь?       — Прости, — нервно ответила она, — но, если хорошенько подумать, мы только сегодня наконец хоть немного определились. Я не хочу говорить о нём.       — Ладно, я понял, — тихо ответил Драко, уже входя в кухню, — тебе неприятен этот тип. И тем более становится всё непонятнее, как ты умудрилась с ним связаться. Это какой-то абсурд.       — Я сама думаю точно так же, — бросила она, выставляя посуду с подноса в раковину. — Я сожалею об этом каждый раз, стоит только вспомнить. Иногда мы обманываем сами себя, иногда ослепляем нарочно, чтобы было не так больно…       — Боже, Герейнджер, у меня ощущение, что ты стала объектом шантажа, — вздохнул Драко.       — Драко, пожалуйста, давай закроем эту тему! — простонала она, опираясь на раковину ладонями и зажмуриваясь будто перед ней страшный зверь. — Меня никто никогда не понимал, я сама себя не понимаю, и ты тем более не поймёшь.       — А если всё не так? — тихо произнёс он, обнимая её со спины. — Что, если только я и смогу тебя понять? Я вижу, что для тебя это болезненно, но ты живёшь с этим, молчишь, переживаешь каждый раз. Не хочешь — не рассказывай. Но знаешь… ты говорила со мной, и мне стало легче. Во многом. Потому что я поделился с тобой тем, чем ни с кем не делился.       Он тронул губами её макушку и так стоял, обняв её, согревая своим теплом. Гермиона вдруг ощутила, как слёзы застилают глаза.       Она не понимала, как это работает. Прошло столько времени, но за все эти годы она ни с кем не говорила о нём. Друзья знали, что она начала встречаться с Кормаком, и всякий раз у них были такие подозрительные лица, когда речь заходила о нём. Её откровенно не понимали.       «Ты говорила, что он мерзкий», — усмехался Гарри.       «Что ты нашла в этом шкафе?» — ворчал Рон.       «Он… странный, и он мне не нравится», — щурилась Джинни.       «Упырь Маклагген» — так его ещё никто не называл.       Гермиона вздохнула, прислоняясь головой к груди Драко, словно ища надёжную опору, и он обнял её крепче, снова целуя в макушку.       — Ты меня осудишь. Как и все, — вздохнула она.       — Так же, как ты осуждаешь меня? — тихо ответил он. — По крайней мере, он у тебя был один, а я погряз в разврате.       Она снова тяжело вздохнула. Тягостное чувство сдавливало грудь и так хотелось наконец избавиться от него, выплюнуть раз и навсегда.       — Он был другим, когда появился в Министерстве, — тихо начала Гермиона. — Ты, возможно, и не помнишь, каким он был в школе: самоуверенным, наглым, болтливым и ужасно навязчивым. Конечно, ты не мог этого знать, но… он ухлёстывал за мной на шестом курсе. Мерлин! — Она зажмурилась и тихо засмеялась. — Я не знала, куда от него деться. Он… так смотрел на меня! Даже Виктор себе такого не позволял.       — Так, интересно, — усмехнулся Драко. — Вот эту историю я тоже хочу.       — Малфой… — проворчала она.       — Извини, продолжай. — Он снова чмокнул её в макушку.       — Кормак даже поцеловать меня пытался, еле сбежала, и после того случая вообще близко к себе его не подпускала. Пришлось довольно резко его послать куда подальше. Но эти его взгляды… Да, он отступил, но было ощущение, что обида осталась или надежда, я даже не знаю. И когда спустя годы он появился в Министерстве, уже и следа не было от прежней его влюблённости. Мне так показалось.       Гермиона вздохнула, осторожно повернулась и обняла Драко, прижавшись щекой к его груди, а он бережно гладил её по голове, успокаивая, вселяя надежду.       — Он был… словно сам не свой, — тихо продолжала Гермиона. — Какой-то робкий, тихий. Кормак несколько лет учился в Германии, родители отправили его туда после войны, очевидно произошедшее в Хогвартсе сильно его потрясло. И когда он начал работать в Министерстве, вёл себя очень сдержанно, тактично, было интересно наблюдать за ним. Ты ведь меня уже знаешь — всё, что выглядит необычно, привлекает моё внимание.       — Оборотни в том числе, — усмехнулся Драко.       — Прости, но это правда, — улыбнулась она. — Перемены в людях вызывают не только интерес, но и подозрения, к сожалению. А он был совсем не такой как в школе. Мы иногда встречались в лифте, иногда в кафе. Он всегда будто терялся немного, когда я появлялась в поле зрения, смущался — это было так заметно и… так мило. Кормак всегда брал для меня кофе вне очереди, если оказывался впереди, пирожное или ещё что-то, без всяких намёков. Я забирала свой кофе и мы садились за разные столики. Я общалась с мракоборцами, он со своими коллегами. А самое странное, что он был молчалив. Человек, который всё время только и делал, что хвастался и превозносился над всеми вдруг оказался молчаливым. Однажды он вдруг пригласил меня сесть рядом с ним — народа было мало — и я согласилась.       Гермиона вздохнула. Подумала немного.       — Думаю, этого достаточно, — вдруг выпалила она и, моментально отстранившись, принялась мыть посуду.       Драко подошёл сбоку, заглянул ей в глаза, прислонившись бёдрами к столу и скрестив руки на груди.       — И это всё? — подозрительно прищурился он. — Всё началось с вашей встречи в кафе?       — Можно и так сказать, — немного нервно выдохнула она. — Понимаешь, он слушал меня! — почему-то возмутилась Гермиона, бросая губку для посуды в раковину. — Для меня это было так странно! Никто, кроме Гарри меня особо не слушал, не интересовался моей профессиональной деятельностью, мнением, планами на будущее. Он сказал: «Мы ведь всё-таки бывшие сокурсники. Мне интересно, как сложилась твоя жизнь». Это было непривычно.       Она снова вздохнула, схватилась за губку и тарелку. Драко продолжал стоять у неё над душой, ожидая чего-то.       — Мы целый год просто общались, можешь в это поверить? — необыкновенно мягко произнесла она, и Драко отвернулся, бросая взгляд в тёмное ночное окно. — Просто разговаривали, о многом. Я даже не могу это назвать ухаживанием — он этого не делал: не дарил цветы, конфеты, никуда не приглашал. Вообще был ненавязчив. И в какой-то момент мне показалось, что… — теперь Гермиона опустила глаза, задумалась.       — Не волнуйся, — тихо произнёс Драко. — Нет ничего плохого в том, что ты влюбилась.       — Нет! — тут же возмутилась она. — Это совсем не то! Я не была влюблена, что за чушь? Мне просто было комфортно. Меня всё устраивало. И как-то… он пригласил меня в гости, посмотреть его библиотеку. — Она тяжело выдохнула, замотала головой, будто стряхивая с себя какое-то невидимое проклятье. — Всё. Я больше не хочу.       — Всё хорошо, не переживай.       Драко взял её за руку, притянул к себе и обнял. Вода тихо шумела, ударяясь о тарелки. Гермиона тяжело дышала, будто только что пробежала стометровку.       — Знаешь, я долго уговаривала себя, что это было зелье, — взволнованно запричитала Гермиона. — Я… не могла найти объяснения. Но это всё было по-настоящему. Мне он нравился таким, каким он стал.       — Гермиона ты не должна оправдываться, — вздохнул Драко.       — Да, знаю, — зажмурилась она. — Но я со временем поняла, что… Нет, не так. Он признался, что был влюблён в меня ещё со школы, ещё с пятого курса, он старался мне понравиться и у него получилось. Да только потом, когда мы уже стали встречаться, его прежний характер стал пробиваться наружу. Кормак добился своего, завоевал меня, и это его окрылило, заставило снова вознестись, не знаю, над самим собой. Мерлин! Когда я думаю, что он целый год притворялся — просто не могу в это поверить! Спустя месяц у него появились вот эти странные замашки…       — Игры?       — Да. Он всё время намекал на то, что я мракоборец — смелая и решительная, и он…       Гермиона замерла.       — Хотел оказаться в шкуре заключённого? — с трудом проговорил Драко.       — Больше не будем об этом, хорошо? — Гермиона обняла его крепче, уткнулась носом в его грудь.       — Да, я понял, — кивнул Драко, бережно поглаживая её спину. — Ты терпела, пока он не предложил поменяться ролями. Помню.       — Я не могла ему позволить! — простонала она.       — И правильно, — уверенно заключил Драко. — И знаешь, что я тебе скажу.       — Что? — всхлипнула Гермиона.       — Всё правильно.       Она медленно подняла голову, пытаясь взглянуть ему в глаза. Внутри всё дрожало от стыда и волнения.       — В каком смысле? — выдохнула Гермиона.       — Во всех. Это твоя жизнь и никто не имеет права тебя осуждать, тем более твои друзья или я. И не говори, что тебе не нравилось быть «хозяйкой» этого упыря. Он заслужил, чтобы его топтали и избивали. Так ему и надо. Надеюсь, ты его лупила как надо.       — Ты чего несёшь? — сквозь слёзы засмеялась Гермиона, почему-то внезапно ощущая такую лёгкость, будто с неё свалился тяжеленный железобетонный камень.       — Иногда, — вздохнул Драко, — мы делаем то, что нам совсем не хочется. Ну, просто жизнь так сложилась. А если бы этого не делали, то не поняли бы, чего хотим на самом деле. Не хотела — послала подальше. Всё правильно. Я тоже мог бы остаться в цирке и жить на всём готовом.       — Плохое сравнение, — нахмурилась Гермиона.       — В самый раз, — усмехнулся Драко. — Вся наша жизнь сплошной цирк. Хорошо, когда можно покинуть представление, которое нам не понравилось. Тебе не за что себя винить. Парень оказался не тот — в этом нет твоей вины. Ни капли. И то, что тебе нравилась его личина, не делает тебя слепой. Обманутой — да.       — Я чувствую себя глупо, — опустив глаза вздохнула она.       — И на опытного мракоборца можно морок навести, — улыбнулся Драко. — Ты же женщина. Жажда любви — это нормально. Никогда не вини себя за это.       — Я не могу простить себя за то, что была такой слепой, — вздохнула Гермиона. — Как я его не раскусила? — Гермиона спрятала лицо в ладонях, и Драко нежно поцеловал её пальцы сначала на одной руке, потом на другой.       — Всё. Выдохни, — улыбнулся он, осторожно вытягивая её из укрытия и сжимая маленькие ладошки в своих. — Ты сказала, он учился в Германии?       — Да, — вздохнула она, — международные отношения.       — Дипломат, значит, — хмыкнул Драко. — Вот и объяснение — применил знания на практике.       — И это ещё хуже, — проворчала Гермиона. — Я подумала об этом, но было слишком поздно.       — Послушай. — Драко сжал её плечи ладонями, заглянул в глаза, и весёлые искорки в его взгляде подарили Гермионе безмятежность — впервые за эти годы. — Я люблю тебя. Люблю такой, какая ты есть, и неважно, что было когда-то. И твои друзья, я уверен, тебя не осуждают.       Гермиона смотрела ему в глаза и практически теряла дар речи.       — Откуда ты взялся на мою голову? — шепнула она, крепко прижимаясь к его груди.       — Кажется, это тебе подарочек от луны.

***

      — Привет, Гарри! — выдохнула Гермиона, приземляя пятую точку на его письменный стол.       Поттер поднял на подругу озадаченный взгляд, и уже через мгновение еле сдерживаемая улыбка образовалась на его лице.       — Хвала Мерлину, — усмехнулся он, — Гермиона Грейнджер снова улыбается.       Она тут же попыталсь сделать серьёзное лицо, но получилось ещё забавнее, и Гарри тихо засмеялся.       — Рад, что вы помирились. Какие-то вопросы?       Гермиона вдохнула поглубже, помешкала секунду и её веселье сменилось волнением.       — Как думаешь, я могу взять Драко с собой на день рождения Андромеды?