***
Волшебная палочка из рябины была спрятана в бывшем кабинете Люциуса Малфоя. Первое время Драко было тяжело там находиться, Гермиона это видела. Может, именно поэтому он оставил её там, чтобы не думать, не входить, не пытаться. Драко никогда не носил её при себе, будто и не был волшебником от рождения. Он не давал себе шансов. За все эти месяцы ни разу. Со слов Гарри она знала, что даже во время нападения на поместье и пожара, Драко и не подумал о том, чтобы использовать магию, а уж тем более добраться до палочки. Они с Гойлом сидели в кабинете уже час, и Гермиона очень надеялась, что Грегори сможет помочь. Этот тип умеет невербально, да ещё и без палочки, применять Круцио, уж наверное он сможет как-то наставить старого друга, подсказать что-то. Дверь в её будуар резко открылась, и Гермиона вздрогнула. Его немного понурый вид заставил сердце болезненно сжаться. — Прости, я не постучал, — спохватился Драко, и Гермиона, поднявшись с кресла, направилась к нему. — И не нужно, — улыбнулась она. — Это и твоя комната. И потом, если я захочу уединиться, закроюсь на ключ. — Гермиона взяла мужа за руку, попыталась заглянуть в его немного растерянные глаза. — Что-то не так? — Всё не так, — выдохнул Драко, и она заметила, как поникли его плечи, будто на них нависла страшная тяжесть. Он обессиленно опустился на диван, запрокинул голову, Гермиона села рядом, положила голову ему на плечо, ласково поглаживала его длинные неподвижные пальцы. — Нужно время. Конечно. Ты ведь даже не прикасался к ней после… тех попыток. — Откуда ты знаешь? — нахмурился он. — Я чего-то не знаю? Драко безнадёжно махнул рукой. — И где она? — Там. — Драко, это неправильно… — с досадой заговорила она. — Ну начинается! — устало усмехнулся он. — Послушай, пожалуйста. Волшебная палочка — это продолжение тебя самого. Я уверена, если ты будешь носить её при себе, рано или поздно она отзовётся. Просто сейчас вы с ней как чужие, понимаешь? — Это неважно, Гермиона, — вздохнул Драко. — Я не чувствую свою магию, пойми! — Он резко отстранился, поднимаясь на ноги. Драко заходил по свободной части комнаты, меряя шагами пушистый ковёр. — Для чистокровного волшебника, рождённого с пропитанным магией нутром, неважно, есть ли у него палочка. В магазине Олливандера, в одиннадцать лет, я получил палочку за доли секунды, потому что моя магия притянула нужную сразу же. Видела бы ты, как был горд мой отец, — с горечью усмехнулся он. — Я с младенчества её ощущал. А теперь — я магл! Не знаю… Драко остановился, растёр лицо ладонями, взъерошил волосы, будто изо всех сил старался проснуться после дурного сна. — Не волшебная палочка даёт волшебнику магию, — обречённо произнёс он. — Магия или есть, или нет, и волшебная палочка не поможет её вернуть. Гермиона поднялась, подошла к нему и обняла, Драко прижал её к себе с таким рвением, будто хотел найти в любимой сил, впитать их, и она была готова делиться — отдать всё, что у неё есть. — Главное не отчаиваться, — прошептала она. — Да, ты прав — палочка не зарядит тебя магией. Но если она будет рядом, по крайней мере, ты прекратишь внушать себе, что ты магл… — Гермиона… — Да. Ты внушил себе, что ты магл. Так легче — так проще жить. Смирившись. Но это не про тебя. Она отстранилась, взглянула ему в глаза уверенно, даже жёстко. — Ты — Малфой! — вздёрнув подбородок, торжественно произнесла она. — Ты — наследник древнего магического рода. Ты рождён волшебником, и пусть твоя магия уснула, ты просто обязан её разбудить, слышишь?! Ради себя, ради тех, кому нужна помощь. Если ты сдашься, кому сможешь помочь?! Ты должен бороться, даже если на это уйдёт вся жизнь. Вспомни! Волшебная палочка выбрала тебя, значит, ты не магл. И даже не сквиб. Вспомни, кто ты. Пусть она будет рядом, и однажды магия вырвется из плена твоих страхов, твоей боли и обид. Ты самый сильный человек, какого я в жизни встречала. Легко быть сильным, когда ты окружён близкими, любящими людьми, а ты был один. Но ты выжил, ты справился, стал сильнее. Мы поможем: я, Грегори, Гарри, Элизабет, Вермонт, Андромеда, Тедди — все мы рядом с тобой, и ты можешь положиться на нас. Не бойся. В его глазах теплился огонёк надежды. Пусть он не мог смотреть на неё: сомневаясь, теряясь. Но Гермиона видела, что он готов бороться. — Без магии я не смогу продолжить работу Дамокла Белби, — задумчиво произнёс он. — Что я могу? Гермиона сдержанно улыбнулась. — Только ты сам можешь себя остановить, Драко. Кто тебе сказал, что зельеварение исключительно дело волшебника? Вспомни, что говорил профессор Снейп на самом первом нашем уроке зельеварения. «Вы здесь для того, чтобы изучить науку приготовления волшебных зелий и снадобий. Очень точную и тонкую науку. Глупое махание волшебной палочкой к этой науке не имеет никакого отношения». Ты должен вспомнить, как это было в школе. Для чего мы использовали палочки на зельеварении? А? Вспомни! Драко нахмурился ещё больше. — Верно! — воскликнула она. — Для того, чтобы очистить котёл или стол. Для того, чтобы призвать нужный ингредиент или напакостить кому-то из сокурсников, — усмехнулась она. — Да! Иногда волшебную палочку можно было применять, как дополнительный инструмент, но никогда, как главное средство. Наш ум, знания, внимание и точность — вот залог успеха! Ты можешь экспериментировать сколько угодно! — эмоционально раскинула она руки. — Изучать и создавать формулы, составы. Ты можешь даже их опробовать, не применяя магию. Это волшебно, Драко! Мы имеем возможность развиваться даже сейчас, когда магия в тебе спит. Профессор Снейп говорил это открыто. — Но я не смогу сохранить человеческую форму без магии! — с досадой рассмеялся Драко. — Какой смысл… — Кто это сказал? — фыркнула Гермиона. — Мистер Белби отметил, что не успел проверить эту гипотезу, а ты уже себе внушил… — Ты права. Он вдруг снова забегал по комнате, и Гермиона уставилась на него, как на обезумевшего. — Ты права. Возвращение магии — это не главное. — Я не это сказала, — поправила Гермиона. — Всё равно, это не главное. Главное — работа над средствами. Главное — законопроект и наше будущее. Магия — это второстепенно… — Вовсе нет! — Гермиона вдруг нетерпеливо топнула ногой, и Драко удивлённо застыл на месте. — Ты должен держать в голове все возможности! — Она постучала указательным пальцем по своему виску. — Тебе необходимо работать и над собой, и над возвращением магии, и над зельями. — Ладно, ты права! — со смехом воскликнул он. — Боже, Грейнджер, ты невыносимо настырная! Он вдруг стремительно подошёл к ней и прильнул к её губам пылко, порывисто. Гермиона задохнулась от восторга, а он вдруг так же резко отстранился и прошептал: — И я просто обожаю в тебе это. Гермиона тихо рассмеялась.***
Первое заседание Визенгамота было назначено на середину апреля. Они и не рассчитывали, что их законопроект примут быстро, это было бы даже смешно и неправдоподобно. «Признать Вервольфа человеком? Да вы издеваетесь!» В прессе разразились настоящие баталии. Прытко пишущие перья скрестили давние соперники: Рита Скитер и Сэмюэль Фелпс. Конечно, он не мог остаться в стороне от такого резонирующего дела, как принятие нового статуса заражённых ликантропией. Журналисты обильно поливали друг друга ядом и фактами. Однако у Риты было явное преимущество — современные реалии. Фелпс же апеллировал к прошлому, которое Рите удавалось разнести в пух и прах. «Даже если у Фенрира Сивого и были последователи, — вещала журналистка, — то новый непровозглашённый лидер, очевидно, смог убедить их в несостоятельности разбойничьего образа жизни. Бывший главарь получил пожизненное заключение за умышленное заражение несовершеннолетних, а так же взрослых магов. Он содержится в таких условиях, которые навсегда обеспечат обществу безопасность. Драко Малфой со своей стороны делает всё возможное и даже больше, чтобы заражённые, как и он сам, ни в чём не нуждались. Его производство процветает и уже получена первая партия аконита. Мистер Малфой продолжает совершенно бесплатно снабжать лекарством нуждающихся, а новый законопроект позволит людям жить свободно. Однажды страшнейшее заболевание, столетиями причинявшее страдание людям, уйдёт в прошлое… Послышались громкие быстрые шаги, и Гермиона поднялась ему навстречу, отложив газету. Но Драко, весь мокрый от пота и с новой ссадиной на лице, пронёсся мимо, будто мог проскочить незамеченным. Она уже была готова сказать что-то, но он сделал агрессивный предупреждающий жест рукой, выставив перед собой ладонь, и она молча закрыла рот, провожая его сочувственным взглядом. Снова шаги, но в этот раз медлительные, даже ленивые. Гойл вальяжно вошёл в гостиную, налил себе выпить — алкоголь в доме держали исключительно ради его удовольствия. — Грегори, — в нетерпении выпалила Гермиона, — ну что? Грег скептически скривился, сделал глоток из круглого бокала. — Уверена, что хочешь об этом говорить? — устало протянул он. — Безусловно. — Гермиона вздохнула. — Неужели всё настолько плохо? — А то ты не знаешь! — будто не веря, усмехнулся Грег. Гермионе стало неловко. — Он не хочет говорить со мной об этом, — потупившись, призналась она. — Тогда и мне не стоит… — Грегори, пожалуйста! — тихо попросила она. — Я знаю, у вас там свои договорённости, но… мне нужно быть готовой, понимаешь? Он устало вздохнул и медленно опустился в кресло, в котором она только что сидела, Гермиона присела на край стоящего напротив. Грегори сделал ещё глоток. — У него нет мотивации. Ноль. Просто полное отсутствие. — Не может быть, — возмущённо тряхнула она головой. — Может, — кивнул Грег. — Я не знаю, что там с ним было в цирке, но ощущение такое, что он привык быть битым. Ему плевать. Он защищается не магически, а физически, понимаешь? — Не очень, — с трудом шепнула Гермиона. Грег раздражённо вздохнул. — Ну он как зверь, понимаешь? Он боится боли, но настолько привык её терпеть, что становится… бронёй. А магия… она просто не отзывается. Незачем. Гермиона поднялась на ноги, возмущённо буравя Гойла взглядом. Он даже оторопел немного. — Ты применяешь к нему боевые заклинания? Ты совсем рехнулся? — выпалила она. — Я делаю то, что он велел. Ему нужно пробудить магию, так? Мы уже пробовали бытовые заклинания, — начал отгибать он пальцы, — пробовали, защитные, трансфигурационные. Не работает. Ничего не работает. У него нет мотива, пойми. Он — кремень. Я просто в шоке от него. Грег сделал ещё глоток, и Гермиона снова медленно села, не сводя с Гойла растерянного взгляда. — Он велел мне применить непростительное, — фыркнул он. — Круцио. Я отказывался, а он был уверен, что это сработает. Но увы. — Он так буднично дёрнул плечом, что Гермионе стало плохо. Грегори Гойл просто-напросто какое-то бревно бесчувственное. — Что он делал, когда ты пытал его? — жестоко спросила она. Грег замер, взглянул с укором. — Ничего. Терпел. Он пытался применять Протего, но волшебная палочка для него, будто кусок деревяшки. Когда я взял её в руки, сразу почувствовал силу. Она мощная, и даже не повинуясь мне по-настоящему, сотворила и воду, и столп искр, и даже щит. Но в его руках… она бесполезна. Гермиона резко поднялась и заходила по комнате туда-сюда, чувствуя, как Гойл следит за ней взглядом. — А заражённые? Разве борьба за них не даёт ему мотивацию? Желание помочь им оставаться людьми. — Это не мотивация, — махнул он рукой. — Это чушь. Он и без магии может заниматься своими зельями. Нужно что-то посерьёзнее… Он смерил её оценивающим взглядом, и Гермионе стало жутко. — Ты знаешь, да? Знаешь, какой мотив нужен? — робко спросила она. — Подозреваю. Смотри, при нападении на дом, невзирая на пожар, его магия даже не всколыхнулась. Его жизнь — не мотив. А вот… твоя… Гермиона внутренне напряглась. Она бережно обняла свой округлившийся животик. Гойл пожал плечами, отвёл взгляд. — Хочешь сказать, что, если на меня будет совершено нападение, то его магия проснётся? — обмирая, спросила она. — Почти уверен, — ядовито оскалился Грег. — Но это опасно… — Нет. — Она решительно вздёрнула подбородок. — Сейчас это невозможно. Я хочу помочь, но ребёнком рисковать… — Заметь, я этого не предлагал. Может, я и урод, но ради возвращения его магии причинить такую боль… Он покачал головой, допил и поднялся, направляясь к камину. — Драко продолжит тренировки, — вздохнул Гойл, — но будь готова к тому, что ничего не выйдет. Ничего. Его магия ушла. Возможно, навсегда. Он шагнул в камин и исчез, а Гермиона осталась сидеть в кресле, отчаянно осознавая, что в словах Грегори слишком много здравого смысла. И с этим придётся считаться.***
Время шло. Она понимала, что разговорами ничего не решить. Гермиона восхищалась его мужеством, и сейчас, обнимая его понурую голову просто молчала, ласково поглаживая его немного растрёпанные волосы. — Давай я помогу, — только шепнула она, и Драко еле заметно кивнул. Гермиона отстранилась и достала из кармана волшебную палочку. Драко снял рубашку. Почему-то у неё в глазах потемнело, когда она увидела его раны: неглубокие, но кровоточащие. Она направляла на них палочку и медленно заживляла по очереди, произнося заклинание. Бесчувственное выражение его лица удручало. — Думаю, пора сменить тактику, — спокойно произнесла она, когда последний порез затянулся. — Спасибо, — безразлично произнёс он. — Драко, это бесполезно. У меня ощущение, что чем больше он тебя калечит, тем хуже. Так магию не вернуть. — Благодарю, что объяснила, а то я этого никак не мог понять, — ирония, сквозившая в его тоне, больно кольнула. Гермиона поджала губы и отошла к окну, устремляя взгляд вдаль. Простирающийся перед ней прекрасный сад подёрнулся лёгкой нежно-зелёной дымкой. Весна уже полностью вступила в свои права. Его ладони бережно опустились на её плечи. Гермиона почувствовала затылком его дыхание. — Прости, — шепнул он. — Кажется, я готов сдаться. Я не хотел грубить, но… Мне больно от того, что я тебя не устраиваю. Гермиона так резко развернулась, что оттолкнула его. — Что ты такое говоришь? — гневно прищурилась она. Почему-то его взгляд скользнул по ней сверху вниз, остановился на округлом животе. Драко зажмурился. — Магл тебя не устраивает, — с горечью усмехнулся он. — Да с чего ты это взял?! — всплеснула она руками, повышая голос. — Я говорила столько раз, мне неважно… — Тогда прекрати меня контролировать! — с мукой воскликнул он. — У меня ощущение, что вернуть мне магию — цель твоей жизни! — Я просто пытаюсь помочь! — Я не просил! — громко говорил он. — Как ты не понимаешь — это бесполезно! Не нужно! — И что же мне делать?! — простонала она. — Ты уже дошёл до травм! Это неправильный путь! — Нет правильного! — крикнул он. — Ты просто хочешь, чтобы у ребёнка был нормальный отец, а не жалкий магл! Гермиона вздрогнула, ощутив, как внутренне сжимается от ужаса. У него давно не случалось таких всплесков гнева, даже перед полнолунием. Его пылающий взгляд вдруг стал испуганным. Драко робко протянул к ней руки, вдохнул с трудом, делая шаг вперёд. Гермиона смело смотрела ему в глаза, хотя чувствовала, как дрожали ноги. — Прости… — еле слышно выдохнул он. — Прости я не хотел тебя напугать. — Я тебя не боюсь, — шепнула она, а глаза стали наполняться предательскими слезами. — Пожалуйста, прости. Он осторожно обнял её, нежно-нежно, словно она могла раскрошиться в его руках, как песочный домик. — Я больше не могу так, — зашептал он. — Прости, но я… я больше не волшебник, Гермиона. Я всё делал, как вы говорили: носил при себе палочку, тренировался. Я… — Хорошо, — ласково прошептала она, бережно обнимая его в ответ. — Только об одном прошу: останься моим Драко. Тем самым Драко, которого я безумно люблю. Пусть ты всегда будешь маглом, Вервольфом, только… останься. Он осторожно целовал её висок, запечатлевая поцелуи на волосах, на лбу и снова виске. Гермиона вдруг ощутила, что в их жизни наступает какой-то новый этап. Этап взросления, когда нужно принять близкого человека окончательно и бесповоротно. Это было проще, чем ей казалось. Борьба за его магию выматывала их, огорчала и даже отдаляла друг от друга, будто стала камнем преткновения. А сейчас ей казалось, что буря утихла, возможно, так она ощущала его покой — глубокий душевный покой, который чувствовала благодаря их связи. Ему больше не нужно что-то ей доказывать, не нужно пытаться оправдать надежды. Он сдался, но может быть, так лучше? Гермиона вдруг ощутила странное движение в животе. Дыхание перехватило. — Драко… — взволнованно выдохнула она. — Что такое? — встревожился он. Отстранился, заглядывая ей в глаза. — Кажется… Еле ощутимый толчок чуть не заставил её сердце выскочить наружу. — Он пошевелился! Гермиона схватила его ладонь, приложила к животу в том месте, где уже было два движения. Глаза Драко моментально расширились, когда третий толчок угодил в его ладонь. — Господи, Гермиона… — выдохнул он, расплываясь в самой невероятной растерянной улыбке. — Там… мой маленький оборотень. Гермиона хлопнула его ладонью по плечу. — Не говори ерунду, — усмехнулась она, — ты знаешь, что это не так. — Вот опять! — тихо засмеялся он, ощущая ещё один толчок. — Шустрый малый. Тебе не больно? — И он посмотрел на неё подозрительно, даже опасливо. — Нет, это очень приятно, — улыбалась она, переполненная непередаваемым счастьем. — Не вздумай рожать в полнолуние, — внезапно посерьёзнев, потребовал Драко. — Я постараюсь, — с нежностью улыбнулась Гермиона.***
Первое заседание Визенгамота, которое переносили уже не один раз, всё-таки состоялось в июне. Драко счёл это подарком ко дню рождения и готовился, как на праздник. Он не появлялся в министерстве уже несколько месяцев и желал произвести впечатление на публику. Он подъехал к крыльцу на своём новеньком Бентли и вышел из машины, чтобы встретить жену. Грегори уже ждал у фонтана, никак не приходя в себя от восхищения. — Вот это аппарат! — криво ухмыльнулся он. — Научишь? — Обязательно, — лениво протянул Драко, устремляя взгляд на высокое крыльцо. По лестнице, с гордой осанкой, красиво вышагивала его беременная жена. Деловое платье изящно подчёркивало её положение, в то же время придавая леди Малфой жёсткие черты, а туфли на удобном каблуке делали её поистине прекрасной. — Великолепна! — с гордостью улыбнулся Драко, распахивая перед ней заднюю дверь. — Благодарю! — сдержанно кивнула она, и они весело рассмеялись. — Отлично отрепетировали, — фыркнул Грегори и сел слева от водительского места. Драко уверенно завёл машину и двинулся в путь. Гермиона переполнялась гордостью. Ей несомненно нравилось то, что Драко принял себя полностью, и ей стало так легко сделать это вместе с ним. В их доме появились магловские вещи, к которым он так привык. Драко затеял электрификацию и автоматический полив растений. А когда он объявил, что покупает машину, чтобы возить её на службу, Гермиона полностью осознала, что замужем за маглом. Полнолуния всегда проходили спокойно, но она спускалась в его камеру каждый раз, чтобы успокоить его тревоги и дать убедиться, что «оборотень внутри неё» ведёт себя смирно. Драко изучал труды Дамокла Белби и всё свободное время посвящал теории зельеварения, пока избегая приготовления сомнительных составов. Припарковав автомобиль в центре Лондона и предложив супруге локоть, Драко не спеша зашагал к телефонной будке. Грегори, внимательно озираясь, шёл следом. Гермиона сотворила маглоотталкивающие чары, и они втроём, немного неловко разместившись в будке, медленно опустились в вестибюль Министерства Магии. До самых лифтов их сопровождали вспышки камер и вопросы журналистов. — Чего вы ожидаете от сегодняшнего заседания, мистер Малфой? — Одобрения, — уверенно ответил он. — Вы верите в успех законопроекта, миссис Малфой? — Абсолютно, — кивнула она. — Вы являетесь лидером оборотней? — Нет. — Они вам подчиняются? — Нет. — Вы обзавелись телохранителем? Боитесь нападения? — Я магл среди волшебников. Всего лишь предосторожность. — Вы поэтому пользуетесь магловским транспортом? — Да. — У вас есть оружие? — Нет, у меня есть телохранитель. — Вы собираетесь покинуть Магический Мир? — Нет. — Как вы себя чувствуете, миссис Малфой? — Прекрасно, — улыбнулась она, и все трое вошли в лифт. Гермиона задумчиво смотрела перед собой, а потом внезапно выпалила: — А где те револьверы? Ну… с которыми мы ездили… — Это же антиквариат, — усмехнулся Гойл. — Они в хранилище, — уточнил Драко, и Гермиона удовлетворённо кивнула. Лифт остановился. Все трое переглянулись, и Гойл открыл двери. Зал уже был заполнен заседателями. Казалось, все в нетерпении, ведь участие в подобном деле — огромная ответственность, исторически значимый момент, а следовательно, необходимо быть по-настоящему подготовленными. На Драко Малфоя смотрели с интересом, провожая любопытными взглядами его жену и телохранителя. Гермионе было неловко оказаться в центре внимания, но ей не впервой, и она выглядела гордо и уверенно, держа под руку мужа. Знакомое приветливое лицо обрадовало и немного успокоило. Артур Уизли, совсем уже поседевший и немного похудевший, приветствовал супругов улыбкой. — Мистер Малфой, я полностью на вашей стороне, — начал он без предисловий. — Ваш законопроект очень впечатляет. — Благодарю, сэр, — сдержанно еле заметно поклонился Драко, — это заслуга Гермионы. — Не преувеличивай, — усмехнулась она. — Особенно впечатлил пункт о признании людьми предыдущих поколений Вервольфов. Я был так растроган, Молли даже плакала. Вы ведь знаете, как дорог был нам наш прекрасный друг Римус. Он всю жизнь сталкивался с несправедливостью… Прошу прощения, не мог не вспомнить о нём. — Я понимаю, сэр. Я помню профессора, он был замечательным человеком, — поддержал Драко. — Желаю успеха вашему законопроекту. Один голос точно ваш. — Я весьма признателен. — Знаете, — вздохнул Артур. — Неловко вспоминать прошлое, но мы с вашим отцом были… в не самых лучших отношениях. — Драко потупился. — Но должен признаться, ваши поступки сильно реабилитируют его не только в моих глазах, но и всего общества. Успеха. Мистер Уизли дружески похлопал Драко по плечу, и тот сдержанно улыбнулся в ответ. Гермиона с облегчением вздохнула. Мимо пронеслась Рита Скитер, занимая место напротив супругов Малфой, очевидно, чтобы лучше их видеть. Фелпсу в итоге пришлось сесть практически рядом с ней, чем оба были не очень довольны, буквально убивая друг друга косыми взглядами. Гарри Поттер появился в зале под руку с Андромедой Тонкс. Гермиона была благодарна, что самые близкие люди пришли поддержать их с мужем в такой важный момент жизни. Затем на трибуну поднялся Верховный чародей — Министр Магии Кингсли Бруствер. Заседание началось безотлагательно с чтения законопроекта. Конечно, это заняло немало времени, но Гермионе было безмерно приятно наблюдать за реакцией людей в зале. Внимание к документу оказалось очень высоким. Многие заседатели что-то записывали, особенно, когда речь зашла об обязанностях заражённых и их ответственности перед обществом. Драко был напряжён, но держался идеально. Гермиона чувствовала, как внутри ёкает, но понимала, что это не её ощущения, а его волнение. В последнее время ей стало казаться, что подрастающий в ней ребёнок словно усиливает связь между ними. Это пугало и радовало одновременно. Но вот, чтение законопроекта завершилось, и по залу пошли шепотки, поднялся гул. — Уверен, у нас есть что сказать мистеру Малфою, не так ли? — громко произнёс Кингсли, немного урезонивая заседателей. — Прошу вас быть предельно внимательными, леди и джентльмены. Остались ли у вас сомнения или вопросы по пунктам? Да. — Он тут же качнул своим судейским молотком в сторону леди, поднявшей руку. — Скажите, мистер Малфой, а вы уверены, что заражённые станут следовать протоколу? Может оказаться, что ваши старания были потрачены в пустую. Драко еле заметно вдохнул поглубже. — Они и так следуют ему. Суть в том, чтобы жить в обществе, а не оставаться за его пределами. Люди не должны относиться к нам с предубеждением… — Но страх… — начала было леди. — Да. К сожалению, общество очень хорошо постаралось создать вокруг заражённых ореол ужаса. А ведь Волчье противоядие даёт нам возможность полноценно жить, работать. Лишь три дня лунного цикла нам необходим покой, чтобы обезопасить себя и окружающих… — То есть вы осознаёте, насколько Вервольфы опасны для общества? — Не опаснее, чем любой другой человек, — чуть повысил голос Драко. — Сейчас, когда вопрос с поставками Волчьего противоядия решён, у заражённых есть все шансы жить полноценно. Раньше они боялись даже купить аконит в аптеке, чтобы их не заподозрили, не стали преследовать. Сейчас такая возможность будет исключена. Вы ведь не преследуете тех, кто заражён любой другой болезнью, зачем? — Но в обществе существуют элементы, — внезапно вклинился джентльмен средних лет, — которые привыкли жить разбоем. Зачем им вливаться в общество, если можно отнять то, что им нужно? — Раньше у них не было выбора, — твёрдо говорил Драко. — Если заработать невозможно, что остаётся? Ко мне приходили многие. Я помню их ещё с юности, когда последователи Фенрира Сивого бывали в моём доме. Большинство из них оказались просто подневольными, потерявшими веру людьми, зависимыми от милости сильного. Сейчас у каждого из них есть надежда на лучшее… — И они прекратят разбойничать? Думаете… — Когда вы в последний раз сталкивались с информацией о нападениях Вервольфов? — прервал его Драко. — Верно. Такие ситуации бывают, но в процентном соотношении преступлений намного больше совершается обычными волшебниками, не имеющими к заражённым никакого отношения. — Это не одно и то же! — повысил голос другой мужчина. — Оборотень — смертельно опасен. Его укус ломает человеческую жизнь, превращая жертву в зверя. Навсегда. — Это вы мне рассказываете? — усмехнулся Драко. — Повторюсь, Волчье противоядие в полной мере решает проблему. Сознательное заражение людей, как и прежде, будет жестоко преследоваться законом. Неосознанное — должно караться ещё жёстче, потому что не принявший зелье, очевидно, пошёл на это злонамеренно, а значит, совершил преступление. Мы сделали всё, чтобы никто не нуждался, и теперь выбор каждого — принять эту помощь или отвергнуть. Но из-за двух-трёх несознательных элементов не должны страдать все заражённые. — Невозможно признать Вервольфа человеком, — неожиданно взвизгнула пожилая дама на верхнем ярусе. — Это магическое существо со специфическими данными… — То есть сейчас, — улыбнулся Драко, — вы ведёте диалог со зверем в моём лице, верно? Что ж, чем я отличаюсь от вас, уважаемая леди? — Вы сейчас не в той стадии, чтобы… — Прекрасно. Представьте, что ваш сосед, который сидит справа, сейчас начнёт громко кашлять и сморкаться. — Что за бред? — скривилась леди. — Просто представьте! — совершенно искренне засмеялся Драко. — Вам станет не по себе, не так ли? Вдруг он заразит вас? И вам придётся пить бодроперцовое зелье, распускать сопли и кашлять на окружающих, подвергать опасности близких. По-вашему, кашляющего джентльмена уже можно отнести к нелюдям?! — Это несопоставимые вещи! — вскричала леди. — Вы опасны… — Все мы, — Драко красноречиво ткнул себя в грудь указательным пальцем, — были такими, как вы. Мы — люди, которых заразили, не спрашивая нашего согласия. Мы больны! — повысил он голос. — Но мы не звери! Не существа! Волчье противоядие позволяет нам оставаться людьми, невзирая на внешние изменения. Ведь вы не причисляете к магическим существам анимагов. Мы — такие же как вы, посмотрите! Моя жена ждёт ребёнка, и он не будет Вервольфом, ведь верно?! Эта болезнь даже не передаётся по наследству. Как же так получается, что у магического существа рождается человек?! Может быть, вы всё-таки ошибаетесь? Взгляните правде в глаза. Мы — люди! — Но вы не можете называться людьми в момент трансформации! — жёстко обрубила она. — Вы полностью теряете человеческие очертания… — Как и анимаг! — возразил Драко. — С той лишь разницей, что превращение недобровольное. Но Дамокл Белби создал идеальный по своей формуле состав, позволяющий человеку благоразумно поступать, находясь в чуждом теле. Большинство из нас последние несколько месяцев обеспечивают полную безопасность Магическому, да и не только, миру. — И вы собираетесь стать их вожаком? — усмехнулась леди. — Нет. У меня нет такой цели, — спокойно ответил Драко. — Я лишь даю им то, в чём они нуждаются больше всего — безопасность. Наше сознание — это безопасность и для нас, и для общества. — И как, по-вашему, мистер Малфой, должен поступать работодатель, если вдруг догадается, что принял на работу оборотня? — усмехнулась молодая волшебница, на вид очень деловая и уверенная в себе. — Что это за сотрудник, который… — Предоставьте ему всего лишь три дня выходных подряд, сократив на один день остальные. Разве это проблема? — фыркнул Драко. — Заражённые, как никто другой ценят уважительное к ним отношение. Это лучшие, вернейшие сотрудники, поскольку им всё в этой жизни достаётся непросто. Им нужна капля понимания… — и его лицо обрело такие мягкие, добрые черты, что у Гермионы перехватило дух, — капля заботы, немножко времени — и их самые лучшие качества раскроются в полной мере. — Как красноречиво, — усмехнулась леди. — Однако, это слишком опрометчиво, признавать Вервольфов людьми — они неполноценны. — Вы правы, — кивнул Драко. — В мире маглов таких, как мы, называют неприятными словами. Я работал с ними, жил рядом, и знаю, каково это — быть неполноценным человеком. Но всё же, мы люди. Я готов доработать эту часть законопроекта с поправкой на наши физиологические качества. — Какие же гарантии вы можете дать нашему обществу, мистер Малфой? — снова заговорил сомневающийся мужчина. — Где гарантия, что заражённые станут добросовестно выполнять свои обязанности, прописанные вами? Где гарантия, что больше никто не заразится? Что не будет нападений и грабежей? Драко молчал. Гермиона очень волновалась. Она ощущала, как внутри неё происходит движение. Его ребёнок волновался не меньше, и она изо всех сил старалась усмирить свои тревоги. — Вы хотите от нас гарантий, которые не может дать ни один человек во вселенной, — понуро глядя в пол, произнёс Драко. А потом, он гордо поднял голову и уставился на мужчину. — Вы. — Тот даже будто вздрогнул от неожиданности. — Да, вы! Готовы ли вы поклясться, что никогда, ни при каких обстоятельствах не оступитесь? Готовы ли вы сказать, что никогда не ошибались прежде? — Мужчина отвёл взгляд. — Все вы! — повысил голос Драко, вздёргивая подбородок. — Кто из вас готов утверждать, что безгрешен? Тишина. Мурашки холодными волнами омывали её тело. Гермиона купалась в этом непобедимом чувстве справедливости, что он принёс в этот мир. Невероятный. Искренний. Честный. Тот, кто был сломлен, уничтожен, но поднял голову. Поднял свои крылья. — Не требуйте от нас того, — тихо подытожил он, — чего сами не способны исполнить. Молчание было разительным. Безусловным. — Полагаю, — зазвучал уверенный голос Кингсли, — Визенгамот готов приступить к голосованию.***
Решение принято большинством голосов
Законопроект отправлен на доработку после первого слушания. Это невероятно! Небывалый случай в истории Магического Мира. Драко Люциус Малфой добился возможности принятия нового статуса заражённых ликантропией. Неужели Вервольф — магическое существо — получил шанс быть названным человеком? Человеком, заражённым неизлечимой болезнью. В связи с особенностями этого заболевания заражённым будут предоставляться особые условия труда и проживания. Будет ли принят закон во втором чтении? Насколько эффективно он будет действовать — покажет время. Однако, мистер и миссис Малфой не намерены сидеть сложа руки и вносят необходимые дополнения в проект закона. Более того, уже сейчас они организовывают благотворительный фонд, а так же строят специально оборудованный приют для временного проживания заражённых, где нуждающиеся будут обеспечены лекарством и безопасностью. Конечно, обществу будет непросто перестроиться, но ведь давно прошли те времена, когда людей жестоко разделяли по магической принадлежности, что привело к войне и геноциду… — Хватит, Гермиона. Его голос прозвучал тихо, а усталый взгляд искрился сдержанной влагой. Она отложила газету и, медленно поднявшись с кресла, беззвучно приблизилась, ступая босыми ногами по мягкому ковру. Её длинное просторное шифоновое платье цвета кофе с молоком делало её роскошной и лёгкой одновременно. Драко ласково скользнул ладонью по её животу, поцеловал его трепетно, обнял любимых осторожно, с таким теплом, что ком сдавил её горло. — Почему ты не сказал им? — тихо спросила Гермиона. — Почему скрыл, что занимаешься разработкой средств, которые позволят оставаться человеком? Драко вздохнул. — Потому что это может никогда не случиться, меня может постичь неудача. Но это и не важно. — И он с нежностью тронул губами её живот. — Твой отец не чудовище, — прикрыв глаза, прошептал он. — Твой отец — человек.