Как Двое, как Один

      В тюремной камере раздался металлический звон, когда весьма и весьма примечательное оружие, что принадлежит Сэмми, упало на обсидиановый пол. Квакити, что до этого крепко держался за рукоять незеритового топора, медленно, настолько плавно, насколько вообще могло получиться в такой ситуации, поднял теперь уже пустую руку и, дотянувшись до оброненного оружия, оттолкнул топор еще дальше. Слабость уже начала проявляться, и потому далеко откинуть не получилось, но честно-честно одолженное оружие больше не было в зоне досягаемости утиного гибрида.       Дрим пристально проследил за каждым движением своего мучителя, но не укусил сильнее. И, честно говоря, было не совсем понятно, хорошо это или плохо. Когда масочник вцепился в выставленную ради защиты руку, то сделал это весьма и весьма крепко. Квакити уже чувствовал, как чертов яд начинает проникать в мышцы и кровь. В обычной ситуации это было бы не так уж плохо, на самом деле, но сейчас... Что-то было не так с ядом. Он был отличен от того, что знал гибрид.       По рассказам других, к примеру, Сапнапа, токсин распространялся со средней скоростью и ощущался лишь слабостью и онемением, но вот яд в недавнем укусе вызывал болезненное жжение, и это ощущение распространялось со скоростью огня. Прошла всего максимум минута, но состояние уже было очень не очень.       Нет, Квакити не боялся каких-либо ядов или ран, не зря ведь он перенес всех скорпионов в Лас-Невадас голыми руками, но даже чисто рациональная часть разума подсказывала, что дело дрянь.       Надо было как-то успокоить это взбешенное животное с кличкой Дрим и убраться отсюда. Пусть Техно и Сэм сами разбираются с этой херней.       Но ты ведь понимаешь меня.       Еще не отваливающуюся от тянущей боли руку Квак поднял так, чтобы показать: там ничего нет. К счастью, это немного сработало, и хотя Дрим немного зарычал, но ослабил хватку укуса, и утка ощутил, как по до этого чистой коже сползают несколько капель чего-то, тем самым пачкая рубашку. В воздухе тут же начал разливаться пока еще слабый, но все же характерный запах с металлическим привкусом. Очевидно, это была кровь.       Это, кажется, привело Дрима еще немного в себя, и взгляд того переместился от успокаивающего жеста к глазам Квакити, в которых без особого труда можно было заметить напряжение. Глаза же заключенного изменились до неузнаваемости. Когда-то насыщенные светло-зеленые радужки теперь были кислотным ободком, почти полностью вытесненные до пугающего расширившимися зрачками. Зрачками, в которых вновь появился проблеск разумности, пусть и совсем мелкий.       — Дрим, — как можно более твердо, но не срываясь на давление или токсины в тоне, произнес президент Лас-Невадаса. Упомянутый коротко зашипел и больше никак не отреагировал, но это уже было что-то. — Дрим, я не собираюсь больше ничего делать ни тебе, ни Техно. Отпусти. Мою. Руку.       Слова пусть и не сразу, но таки подействовали. Заключенный еще раз зашипел, но спустя пару минут взгляда глаза в глаза отпустил бедную конечность, давая возможность оглядеть рану. Выглядела она... Ну, откровенно говоря, весьма паршиво. Укус был глубокий, и пусть крови было не так много, как должно быть, но зато было много яда. Токсинов было много не только на коже и в видимом месте укуса, но и внутри. Вены около зоны заражения довольно четко выделялись своим потемневшим видом, оплетая руку, как паутина. И паутина это росла все больше и больше. Внимание же в какой-то момент от запутанных ходиков крови отвлекла капля темной зелено-коричневой жидкости, что медленно скатывалась вниз, вскоре присоединяясь к таким же каплям в виде пятнышка на рубашке.       Это была не кровь.       Но зато теперь понятно, почему яд так стремительно распространяется. Едва ли Дрим кусал Джорджа или Сапа так же серьезно, как Квакити сейчас. Правда, и лечить теперь это будет той еще морокой, но гибрид сейчас предпочитал думать о другом. Например, о том, что Техно прекратил прикидываться ветошью и, звякнув цепью, которой был прикован к стене, сделал шаг в их сторону. Мексиканец не переживал о том, что полупиглин сможет забрать топор, длины цепи просто не хватит, но масочник на секунду переключил свое внимание, и этой секунды хватило, чтобы Квак воспользовался предоставленной возможностью.       Вот только ничего не выгорело. Утиный гибрид было дернулся в сторону для побега, но его тут же придавило что-то удивительно тяжелое сверху. Для того, кого морили голодом черт знает сколько уже времени, Дрим был слишком тяжелым, по мнению Квакити. Хотя, справедливости ради, он мог быть предвзят ввиду того, что, ну... Возможный побег сорвался в первые же секунды, и теперь ситуация была практически такой же паршивой, как и в самом начале.       Теперь Дрим сидел на своем мучителе и тем самим придавил его к полу, не давая возможности хотя бы уползти куда-то в сторону. Выглядел он почти что спокойным, но в глазах все еще была лишь щепотка понимания происходящего, и мексиканец не сомневался, что заключенный отошел от животного только на один шаг.       Хотя отсутствие второго укуса все же было плюсом, пусть Квакити и немного замешкался от последующих действий Дрима. Масочник на удивление аккуратно взял чужую укушенную руку, что весьма паршиво подчинялась приказам мозга, и принялся просто... Вылизывать место раны. Ощущения были не из приятных, но президент Лас-Невадаса быстро смог найти возможную причину такого поведения. Сэм же вообще отказывается принимать даже тот факт, что Дрим хищник и не способен есть что-то кроме мяса. Если же также вспомнить, что любые передачки запрещены, а также не подается ничего, кроме сырой картошки...       Дрим не ел более полугода. Хах...       Как ты вообще жив?       Ощущения от языка были странными, но не более неприятными, чем от яда, что все еще растекался по телу, пусть и чуть замедлившись. Вскоре след укуса стал полностью чистым от остатков крови, что больше практически не шла, и от яда, оставившего после себя какой-то странный след на коже. Это... Кажется, это был легкий химический ожог. Получив остатки возможной пищи, Дрим, кажется, решил, что больше ему ничего в Кваките не интересно, и встал с него, отходя в сторону.       И это было опасно.       Если Техно, все еще наблюдающий за все ситуацией, не мог чисто физически взять топор, да и вообще близко к нему подойти, то вот у Дрима была полная свобода передвижения по камере. И он смог забрать все еще валяющееся на полу оружие.       Ситуация перевернулась практически полностью с момента входа Квакити в клетку этого животного, и, честно говоря, для мексиканца этот поворот становился лишь хуже. Потому что... У нас есть маленькое закрытое помещение, начинающий пыточных дел мастер, его жертва и бешеное дикое животное, которое получило оружие в то время, как мастер ранен и не может защитить себя в полной мере. Вопрос! Что будут делать эти две жертвы?       Ответ оказался не самым ожидаемым.       Дрим кинул на Квакити еще один долгий и пристальный взгляд, но на этом его интерес к нему закончился, и масочник прошел к лаве, выкидывая в нее топор. Действие было... Не очень умным, но с другой стороны, утиному гибриду же лучше. Если Сэму прижмет, то за топором можно и в лаву нырнуть под зельем, он же незеритовый. Но вот у двух заключенных доступа к оружию больше не было.       После избавления от такого прекраснейшего преимущества Дрим плавным, слитным движением сел прямо перед лавой и начал говорить. Его хриплый и спокойный, даже несколько безэмоциональный голос четко и ясно раздался в камере, отражаясь от стенок и создавая ощущение, будто он звучит в самой голове, а не где-то во внешнем мире.         — Прикованные скованы бесчисленными цепями. Бесчисленные цепи сковывают бесчисленных прикованных. Прикованные скованы бесчисленными цепями. Бесчисленные цепи сковывают бесчисленных прикованных. Прикованные скованы бесчисленными цепями. Бесчисленные цепи сковывают бесчисленных прикованных...       Квакити не стал заострять внимание на все повторяющихся фразах и быстро активировал свой коммуникатор, отправляя сообщение Сэму. Трус, он всегда уходил в кабинет надзирателя, чтобы ничего не слышать.

<Quackity: Я готов уйти>

      Не глядя на быстро пришедший ответ, о котором свидетельствовал характерный звук уведомления, Квакити, пошатываясь, встал с пола и подошел к лавовой стене, мельком оглядывая Дрима, что все продолжал и продолжал повторять одно и то же, при этом замерев, словно статуя. Как будто в каком-то трансе.       Но особо много желания и времени для мыслей об этом животном не было, ведь не прошло и десяти минут, как лавовая завеса начала опускаться. Но утка не собирался ждать до второго пришествия, что произойдет точно раньше пропажи лавы, и извлек припрятанную жемчужину Края, как только появился достаточный зазор. Всего мгновение, и вот уже Квакити около сразу же напрягшегося Сэма!       Квакити больше не был в этой клетке, и это было главное.       Ну, а становившаяся уже слишком сильной для нормального функционирования боль от яда и начавшийся, похоже, паралич — это крайне и крайне неприятно, но не то, с чем он не смог бы справиться.       Ты всегда стремишься оставить меня в одиночестве.       Однажды я приду к тебе сам.