Как Двое, как Один

      В последнее время что-то было… Не так. Туббо имел в виду… С Томми часто что-то было не так. Несоблюдение норм всегда сопровождало товарища Травы, и сам факт несоответствий не являлся чем-то из ряда вон, но вот подробности не напрягали.       Обычно.       Однако сейчас было не обычно. Сейчас было что-то… Что-то. Пусть в Хранилище Привязанностей и случилась не самая приятная ситуация, но по итогу она оказалась просто идиотской, ведь Дрим взял даже не свое обычное оружие, а бутафорское. Гораздо более неприятными и страшными были последствия от стычек с другими людьми. Взять, например, Войну Питомцев.       Но именно Конфронтация Дисков будто бы стала переломным моментом, который сломал что-то важное.       Томми перестал выходить из дома. Он выглядел хуже по сравнению со своим обычным видом и был гораздо… Не тише, но более закрытым, что неплохо сочеталось с обычной холодностью парнишки. Иннит еще и зачастил появляться в местах, где ему нельзя быть. Ну, или можно, но его нахождение там нервирует всех окружающих, ибо какого хрена, Томми. Или место пребывания вполне себе обычное, но вот прочие детали совершенно нет.       Тубс помнил, как около недели назад он вдруг проснулся посреди ночи и почувствовал какую-то будто бы чужую беспокойную энергию, которая заставила его выползти из кровати, а чуть позднее и выйти на улицу.       Вообще, у Трубы был отличный и любимый дом, огромное спасибо Фулишу за постройку, но были моменты, которые он все хотел исправить, да руки никак не доходили. Пруд перед домом был одной из таких вещей.       Эта была тихая и мирная ночь, во время которой луна искрилась на тонком слое свежего снега, что начал опускаться на землю прямо перед тем, как Табак заснул. Тем не менее серебряный диск висел высоко в небе, освещая мир без каких-либо препятствий в лице хотя бы одного тонкого и маленького облачка. Ясный свет разгонял кромешную мглу и открывал бесконечную ночную синеву, в которой будто бы отражался каждый кристаллик снега, до того светлым, несмотря на поздний час, было небо. Чудесную картину завершала россыпь мерцающих звезд, что выглядели особенно яркими сегодня.       Ниже же, на этой бренной земле, взгляду открывалось не нечто такое же прекрасное, увы. Первым делом, конечно же, внимание было обращено на пруд перед особняком. Одной из причин, почему Тубческо так откладывал его устранение, было то, что в этом пруду водилось куча уток, которых обожал Майкл. И пусть пруд все равно нужно было заделать, особенно учитывая отношение Ранбу к воде, это было дополнительной причиной отложить работу на… Ну, когда-нибудь потом.       Но сейчас на обычно замерзшем пруде не было ни одной птицы. Живой.       Весь лед оказался разбит и сейчас плавал многочисленными осколками в покрасневшей воде. Отчего же покрасневшей, спросите вы? Все до боли просто и ясно. Рядом с ледяными кусками на воде покачивались и утиные тушки, окрашивая все вокруг своей кровью. Но, кажется, стоящего в пруду человека это нисколько не смущало.       Тоби понадобилась только пара осторожных шагов по, к счастью, не скрипящему снегу, чтобы разглядеть кто же это был. Конечно же, Томми. Кто, блять, вообще кроме Томми вдруг мог пойти к дому лучшего друга, забраться в его пруд и поубивать в нем всех уток?       Сапнап.       Так, Туббо, успокойся. Ты достаточно взрослый человек, чтобы иметь сына, ты можешь позаботиться и об одном всего лишь шизофренике. Ты не повернешься сейчас и не оставишь этого дурика в одной промокшей рубашке посреди ебанного ледяного нигде. Просто вдохни и выдохни.

Вдох… Выдох.

Вдох… Выдох.

Вдох… Выдох.

Вдох…

      Трасса тяжко выдохнул и подошел-таки совсем близко к пруду, осматривая ситуацию подробнее.       У всех тушек были свернуты шеи, а одна из птиц была крепко зажата в руках Томми, будто бы все еще могла улететь. Сам же Томми, как было понятно изначально, стоял в воде, и хоть как-то от холода его оберегала белая и частично промокшая рубашка, которая была на несколько размеров больше, чем нужно. Бледная кожа в свете луны казалась синевато-белой, волосы были спутанными и мерцали. Или это были застрявшие в них снежинки? Черт его знает. Зато черт вместе с остальными зрячими видел, насколько же отсутствующим было выражение лица Томми, за исключением глаз. Красные радужки светились кислотным цветом, и Табу знал по собственному опыту, что это всегда означает весьма нехорошие вещи. Например… Жажду чьей-то крови. Или невероятный гнев, который Томми мог едва сдерживать от прорыва наружу.       И если подводить итог, то можно было смело заявлять одно. Томми был сумасшедшим, но сейчас он был сумасшедшим с обострением, которого надо было спасти от участи умереть из-за холода. Ну или потерять конечности от обморожения.       К счастью, Тазик прекрасно помнил, как лучше всего ему действовать, а потому Иннит был тут же взят за плечо, спасибо непромокающим сапогам, и вытянут из водоема. Парнишка, к счастью или к несчастью, не особо отреагировал на это, лишь усилив хватку на тушке в своих руках, заставляя раздаться тихий хруст.       Течь затошнило, но он снова вдохнул, выдохнул и продолжил тащить этого дурака в дом.       Ты сможешь дать волю эмоциям позже, Туббо.

***

      Уже в доме, в момент, когда у него попытались отобрать многострадальный трупик, Томми таки ожил, зашипел и резко встал со стула, куда его усадили.       Встал, отошел к углу, подальше от разведенного в камине огня, отвернулся, и Табель мог прекрасно по звукам догадаться, что в скором времени, вероятно, будут лишь остатки перьев и кровь на рубашке Томми. Да и, скорей всего, на нем самом тоже. Что означало смену плана!       Вот небольшое отлучение из комнаты, частично ради собственной безопасности, и в руках Тризны оказываются салфетки с тряпками и бутылка воды. Еще немного прогулки по коридорам, очень интересное рассматривание очень интересных книжных полок, портретов, книжных полок, прочей хуйни, и вот можно возвращаться назад без риска, что шею свернут уже самому Тизеру!       Расчеты по времени оказались верны, и Томми вновь сидел на стуле, как будто не было внезапного ночного перекуса. О каких-то изменениях свидетельствовали кровавые следы на лице и рубашке, а также более осмысленное состояние Иннита. Его глаза все так же светились ярко-малиновым, но на этот раз они внимательно следили за каждым движением Тира.       Сам Типаж кинул Томми бутылку, которую он поймал, и тряпки, которые прилетели прямо в лицо.       Оба решили проигнорировать это.       — Так… Что ты делал в моем пруду вместе с кучей мертвых уток? — решился разрушить тишину Трель, садясь на диванчик перед камином и наблюдая за тем, как Томми начал вытираться. Честно говоря, изначально видеть этого Ткань не мог, но оказалось, что руки Иннита испачканы в крови вплоть до локтя.       И откуда только вся эта кровь? Явно же не только от птиц.       — Родственная кровь может заменить собственную, — бесцветным голосом сообщил Томми и с каким-то остервенением принялся насухо тереть одно из пятен.       — Очень интересно, очень понятно. А что ты х…       — Двое стояли там, как Двое, как Один. А потом Одного раскололи надвое и один осколок раскололся на части. И снова раскололся. И снова раскололся. И Двое вновь ждут, когда Третий уйдет и Двое встанут там, как Один, слыша звон холода и железа. Ночная синева больше не окутывает нас, выбеленные кости потеряли белизну. И я вновь, как Двое. Но ты не станешь Третьим. Никто из вас никогда не будет Третьим. Его кровь прольется, но вы останетесь белы и чисты, — переходя от бесцветного к довольно-таки гнетущему своей ненавистью тону, продолжил говорить Томми, в конце концов бросив окровавленную тряпку в огонь, что тут же вспыхнул голубоватым оттенком.       На этот раз Товар не решился заговорить, потому что… Что он вообще должен был на это ответить? Нет, ну, часть он кое-как понял, наверное, но это никак не помогало в данной ситуации.       А ведь ему еще нужно уложить Томми спать и иметь с ним дело утром.       Великий Твич Прайм и даже, простите уж, XD, дайте ему сил.