Neighbours

Кулаки сжимаются, хватаясь за воздух, и Намджун понимает, что чего-то не хватает. Что-то будто выскользнуло из рук, расстраивая так сильно, что он раздосадовано мычит, утыкаясь лицом в подушку и кутаясь с головой в одеяло. Честно говоря, он прям очень недоволен, но всё равно засыпает обратно. Примерно такое смутное воспоминание всплывает у него в голове, когда он просыпается. Сквозь плотные шторы в гостиную едва ли пробивается свет, в его сжатых кулаках его же одеяло, а вокруг никого. И так тихо. Он присаживается на диване, замечая рядом с собой ещё и свою подушку. Неприятное чувство незнания того, сколько сейчас времени и где все, пробуждает желание как можно скорее найти телефон, чтобы всё это выяснить. Телефон находится сразу же, лежит на столике перед диваном, несмотря на то, что, Намджун уверен, идя смотреть к ребятам фильм вчера, он оставлял его в комнате. — О, Намджун-а! Он оборачивается, обнаруживая позади себя Джина. — Хён, — хрипит он. — Проснулся наконец. Даже Чимин встал полтора часа назад, — Джин разворачивается, направляясь на кухню, так что Намджун лениво плетётся за ним. — Кто-нибудь ещё дома? — он наливает себе воды и всё же смотрит на время на своём телефоне. Два часа дня – не так уж плохо для выходного. — Откуда ж мне знать, — хмыкает старший, — я из комнаты то вышел положить себе покушать, потому что Юнги-я, — он он жалобно тянет имя Шуги, — взял с меня обещание перед уходом, а теперь пишет мне в какао. Вот, решил заодно заглянуть тебя проведать, но ты и сам проснулся. — А что есть покушать? У Намджуна моментально расширяются глаза, когда он слышит про еду. Боже, как чудовищно сильно он голоден. — Ну, давай посмотрим, — Джин оценивающе осматривает содержимое холодильника, но довольно быстро его закрывает, — короче говоря, из готового есть рис, кимчи и пиво. — Рис и кимчи звучат неплохо, — у Намджуна урчит живот, и он думает, что для него сейчас что угодно прозвучало бы неплохо, но Джин кривит рот. — Давай ты пока умойся, а я сделаю нам к рису хотя бы омлет. — Спасибо, хён. Это звучит ещё лучше. Он идёт в их с Чонгуком ванную комнатку, чистит зубы и умывает лицо. После заходит в комнату, чтобы сменить футболку, потому что ночью ему, судя по небольшим пятнышкам пота, было жарковато. Чонгука в комнате не обнаруживается, зато в голове возникает вопрос. Намджун открывает мессенджер и переходит в довольно пустой диалог с Чонгуком. Кому Чонгук: — Мы что, вчера во время фильма вместе вырубились на диване? Он блокирует экран, и ему правда интересно знать, спал ли с ним Чонгук. Потому что он плохо, но помнит руки, шею и чьё-то пыхтение. Самое главное – он помнит чувство спокойствия, которое приходило на смену волнению всякий раз, когда он почти просыпался, пока его не удерживали на месте, позволяя дальше спать. Так что это либо Чонгук, либо его разыгравшаяся фантазия. Может, отголоски приятного сна из детства. Убирая телефон в карман, он возвращается на кухню, уже на половине пути чувствуя запах свежей еды. — Я нашёл в пучинах холодильника говяжий бульон! — радостно оповещает Джин, доставая тарелки и заканчивая с едой, — Теперь это ещё больше похоже на полноценный завтрак. Не одной же лапшой питаться, Намджуна-а. "Кто бы говорил": думает Намджун, всё же оставляя этот комментарий при себе. После завтрака он идёт в душ и едет на студию. На самом деле, он действительно рад, что наутро у него не было запланировано ничего важного, потому что он чертовски хорошо выспался. Чонгук, впрочем, его сообщение стойко игнорирует, по обычаю особо не проверяя входящие в течение дня. Их макнэ настолько часто так делает, что Намджун другого и не ожидал, полагая, что они поговорят уже вечером, в своей комнате. На самом деле, он обнаруживает себя немного зацикленным на впечатлениях от прошедшей ночи. Ещё больше он надеется, что это не разовый праздник его организма и сегодня он сможет поспать так же хорошо. Пальцы летают над клавишами, создавая мелодию, которую он уже не первую неделю искал у себя в голове. Их новый дом сейчас вдохновляет его как ничто другое. Коричнево-бежевая отделка и россыпь ярких деревьев из окна – это всё делает жизнь просто приятнее от созерцания. А он, как человек творческий, просто созерцать любит. Иногда ему кажется, что он, возможно, даже слишком глубоко погружается в мысли и переживания внутри себя, не давая этому выхода и оставаясь довольно сдержанным снаружи. Может, потому что не хочется выглядеть глупо, может, из-за страха быть непонятым. Неважно, насколько он выглядит правильным, большим, нелепым или собранным. Вне зависимости от любых навешанных на него ярлыков, он не забывает про главный – человек. От того всё чаще разрешая себе не соответствовать, выбиваясь из приклеившихся к нему образов. Хотя это совсем не значит, что эти самые образы не составляют часть его многогранной личности. С некоторыми ярлыками, типо "Дэдди вайб", спорить совсем не хочется. Может, это лукавство, но всё равно ему льстит. Совсем немного. Устало протирая глаза, он теряет очередной час за своим оборудованием, пока не решает, что наработался для выходного сверх меры. Ранние сумерки встречают его на выходе из здания колючей прохладой, по времени он ещё успевает на последний день выставки, помеченной в его ежедневнике в надежде выкроить для неё время. Он не против подобных мероприятий в одиночестве, но лёгкий отголосок тоски окутывает его, когда он вспоминает про своих друзей. Они... Давненько не виделись. Что ни делай, а рассматривая увешанные картинами стены, всё равно хочешь поделиться пришедшими в голову мыслями с кем-то, кому, как ты знаешь, это будет не менее интересно, чем тебе. Возможно, окутанный этими чувствами привязанности к своим друзьям, по приходу домой он сразу направляется в гостиную, компенсируя их компанией мемберов. Он еле слышно, но очень довольно мычит себе под нос, находя Хосока ещё в коридоре и, закидывая ему на талию руку, меняет свой курс в ту сторону, в которую идёт он. — Господи, Намджун-а! — Хосок вздрагивает и хватается за сердце. — Напугал! — Прости-прости, — хмыкает он, не отпуская друга и просто следуя за ним. Они минуют главный коридор, заворачивая в тот, что поменьше. — Так, ну, спасибо что проводил, что ли, — он выпутывается из крепкой руки на талии, подходя к своей комнате. — Да не за что, я с тобой сюда, — Намджун протискивается в приоткрытую Хосоком дверь, игнорируя поднятые брови и тяжёлый вздох и плюхается в кресло рядом с рабочим столом. Хосок стискивает зубы, проходя следом и опускаясь на соседнее, чтобы открыть свой ноутбук. — Намджун, будь другом, сними хотя бы уличные штаны прежде, чем опускать свою задницу на кресла в нашем доме. Намджун закатывает глаза, но джинсы стягивает, оставляя их сложенными на спинке кресла, на котором подкатывается ближе к Хосоку. — Че делаешь? — Боже... Ну, все планы у меня на следующий наш выходной, так что утром я сгонял на студию, потом в комнату для практик, а теперь хочу просто отдохнуть. Хосок поворачивает голову, смотря на Намджуна вполне однозначно. — Ты хочешь, чтобы я ушёл? — наигранно обиженно мямлит Намджун. — Если только ты не собираешься смотреть вместе со мной два наших последних рана. — Собираюсь! — воинственно заявляет он, наблюдая как Хосок хмыкает, качая головой, но к ноутбуку всё же тянется, открывая видео. Намджун понимает, что обычно он не тот человек, от которого можно ожидать прилипчивости, но раз эта потребность появилась, то, несмотря на все вздохи и закатанные глаза, Хосок первый, к кому он пойдёт. Как-то раз, когда им вдвоем пришлось спать в одной кровати ещё в начале их карьеры, Намджун так сильно скучал по родителям и дому, что притворился спящим, чтобы крепко обнять всё стройное тело Хосока. По снисходительному взгляду друга на утро и инициируемые им всю следующую неделю объятиям, вполне ясно, что спящим Намджун притворялся крайне плохо. Но Хосок был так любезен, закрывая на это глаза и отдавая необходимую любовь. Так что ему вполне комфортно надоедать другу, сидя в его комнате в трусах и толстовке и смотря их же передачу, хотя, в отличии от Хосока, он особо таким не занимается. — Немножко кринжово, — тихим голосом комментирует он момент, в котором на экране крупным планом появляется его улыбающееся, растерянное лицо, но смеëтся уже в следующую секунду, когда кадр сменяется на такое же, но хосоково. — Придурок, — хихикает Хосок, толкая его в плечо, — Чонгук-и так мило прилип к тебе в этом выпуске. — Разве? — удивляется Намджун, пытаясь выискать на экране что-то сверх нормального. — Ну, — Хосок окидывает его оценивающим взглядом, снова возвращаясь к просмотру, — может быть, ты к этому привык и не замечаешь? — Мне кажется, ты утрируешь, — хмыкает в ответ, — он у нас в принципе парень ласковый. — Пф, — фыркает Хосок, — бро, он вчера тебя усыплял в своих объятиях, почти на колени затащил, пока мы фильм смотрели. — Оу, — тушуется Намджун, — ну, он заботливый... — А потом сказал нам принести из комнаты твоё одеяло, подушку и телефон, потому что если он уйдёт, то ты можешь, "не дай бог", — он спародировал драматичный голос Чонгука, — проснуться, но так же он не хочет, чтобы твоей голове было не удобно или чтобы ты замерз, — видимо, эти воспоминания смешат его, потому что он то и дело прерывается на короткие смешки, — боже, он даже подумал о твоих делах, чтобы ты услышал будильник, если тебе куда-то нужно. — Мило, — прыскает в свой кулак Намджун, и Хосок, улыбаясь, качает головой, снова обращая внимание на экран. На самом деле, Намджун находит это очень трогательным, хотя всё ещё считает, что это немного слишком. Его глаза переводятся на экран, пока он расслабляется в кресле. Даже если это слишком, он хочет как-то выразить свою привязанность в ответ на ту, что даёт ему их макнэ. Такое проявление внимания просто не может обойти стороной сердце Намджуна, заставляя его желать сделать что-нибудь хорошее в ответ. Он в принципе не любит только "брать". Аккуратный стук в дверь и вопросительное "Чимин-хëн?" как раз дают ему такую возможность. — Заходи, Чонгук-а, — тянет Хосок и в дверь тут же просовывается большеглазая голова, — Чимина тут нет, но можешь забрать вот этого, — он кивает на Намджуна. — Эй, — подскакивает он на своём месте, слыша их с Чонгуком смешки. — Я серьёзно, забери его, — уже более требовательно добавляет он. Намджун не успевает возмутиться, когда Чонгук, кивая, открывает дверь шире и хватает его под подмышками. — Айщ, — ворчит Ким, поднятый младшим на ноги, — дай хотя бы штаны заберу. — Я даже спрашивать не буду, что вы тут такого смотрели, что Намджун-хëн снял штаны, — подмигивает Чонгук Хосоку уже на выходе из комнаты и уворачивается от летящего в его сторону тапка. Но его всё равно настигает ладонь Намджуна, толкающая в плечо. — Чего Чимина искал? — между делом интересуется он у младшего, направляясь в комнату, чтобы всё же надеть домашние штаны. — Сходить со мной в зал, — пожимает плечами Чонгук, — я сейчас туда еду, хотел узнать, не поедет ли он со мной. Честно говоря, Намджун не очень то сильно хочет сегодня тренироваться, потому что они итак уже ходили туда вчера вместе, но так же у него совсем не то настроение, чтобы оставаться одному, и он все ещё хочет сделать что-нибудь для младшего, так что: — Хочешь, я с тобой поеду? Чонгук, конечно, хочет, на пару с ним хватая футболку и шорты, чтобы переодеться уже там. Намджун более, чем удовлетворён в своей прилипчивости, потому что Чонгук садится вплотную к нему в машине, потому что увлеченно разговаривает на любую предложенную тему, потому что на очередное упражнение подходит к нему со спины, чтобы поправить положение локтей, следя, чтобы оно было выполнено правильно, и невольно приобнимая. Он немножко давит пальцами на тазовые косточки, чтобы развернуть его бёдра и ненадолго задерживается, от чего Намджун может почувствовать глубокий вдох его носа. Это заставляет его захотеть расслабить спину, немножко облокотиться, в погоне поймать комфорт предыдущей ночи. Но в этом нет никакого смысла, так что Намджун остаётся на месте, вместо этого немного поворачивая голову к отошедшему в сторону младшему. — Гук-а, ты спал сегодня со мной, да? — Чонгук поворачивается к нему, — Мне Хоби так сказал. У младшего до ужаса смешной недовольный взгляд и он, кажется, собирается фыркнуть и отвернуться прежде, чем Намджун заговаривает снова: — Я не против, просто интересно, потому что мне очень хорошо спалось, вот и всё. — Правда? — Чонгук подлетает к нему мгновенно, — А я же говорил! Намджун немного в смятении. — Говорил что? — Ну как что... — он смотрит на старшего, как на дурака. — Что если я посплю с тобой, то твой сон станет лучше, потому что я надёжный и все дела. — Это когда ты мне такое говорил? — Намджун вздёргивает брови вверх, совершенно не припоминая ничего подобного. — Когда несколько дней назад мы ехали в машине и я рассказал тебе про то, что в детстве плохо спал, — разжёвывая, проговаривает Чонгук. — Ты сказал, что спал с родителями, потому что это заставляло тебя чувствовать себя комфортнее, — так же проговаривает Намджун, всё ещё не понимая, где тут слова о том, что им стоило бы поспать вместе. — Ну, — тупо утверждает Чонгук, кивая, — а как ещё можно было эту историю интерпретировать? Боже. — Чонгук-и, — хмыкает Намджун, потрепав его по голове, — в любом случае, спасибо, это было чутко с твоей стороны. Когда Чонгук кивает, улыбаясь в ответ и возвращаясь к своим упражнениям, он думает, что эта тема полностью закрыта. Намджун хорошо поспал. Он считает это милым. Он собирается лечь спать в свою кровать сегодня ночью и попытаться уснуть как можно скорее, пока ночью, только прикрыв глаза, его не подталкивают к стене сильным плечом, проминая под весом второго тела матрас. — Какого черта. Это даже не вопрос, просто тяжёлый вздох Намджуна. — М? — Чонгук укладывается поудобнее, залезая под одеяло, но резко останавливаясь. — Мне что, взять своё одеяло? И не то что Намджуну было что сказать, потому что в этой ситуации не так абсолютно всё, но, поворачиваясь лицом к Чонгуку и видя на нём смятение, всё же выдавливает из себя самый явный вопрос в своей голове: — Почему ты ложишься ко мне? — В смысле почему? — Чонгук кажется ещё более смущённым. — Мы же сегодня в зале всё обсудили. — Опять двадцать пять. Обсудили что? — Что тебе со мной лучше спится… Ну я и ложусь рядом! Это не сработает, если я буду спать на другой кровати, хён! — Это была, — Намджун пыхтит, подталкивая младшего локтями, — разовая акция. — Но почему? — он немного давится последней буквой. — Хватит меня пихать! — Тогда хватит пытаться залезть на мою кровать! Намджун начинает хихикать, когда Чонгук в ответ на это пощипывает его бока, бодая лбом в спину. Младший хихикает тоже, когда Намджун, уязвленный, пыхтит и отчаянно пытается спрятаться, закутываясь всё больше в одеяло. Под плотной тканью так жарко, что это укрытие быстро приходится покинуть, с громким вдохом вытаскивая голову. Они оба громко дышат, подуставшие, и Чонгук, наконец, отпускает его, переворачиваясь на спину и глядя в потолок, как и сам Намджун. — Так сильно хочешь со мной поспать, хах? — старший прочищает горло, на перефирии замечая, что Чонгук повернул к нему голову. — Не... — он осекается. — Просто я переживаю за тебя, хён, — он немного бурчит, говоря это, — к тому же, когда я жил с другими ребятами, мы довольно часто спали вместе, так что мне, — он тяжело сглатывает, что заставляет Намджуна повернуться на его дрогнувший голос, — мне этого не хватает. — Вот... Как, — Намджун смотрит в большие, расслабленные глаза, излучающее надежду и нежность. Его рука поднимается, сбрасывая с себя одеяло, чтобы пригладить короткие черные волоски на висках и заправить большим пальцем парочку выбившихся за ушко, — Чонгук, я не такой человек, — он тут же слышит громкий выдох, — я просто не привык к такому. Мне было удобно, но я далеко не всегда ищу прикосновений от своих друзей. Тем более, таких... Тесных. Это огорчает младшего, хоть он и молчит, отворачиваясь обратно к потолку. Намджуну жаль, что из-за их соседства он лишается важной для себя вещи, но Чонгук взрослый мальчик. И Намджун не его няня. Тишина длится довольно долго, пока минуты не сменяются снова, пока матрас не прогибается и на пол не ступают босые ступни. — Чонгук, — Намжун все же окликает его, сразу стискивая губы, — давай... Я думаю, мы сможем найти компромисс, хорошо? В ответ следует кивок и короткая улыбка.