Neighbours

— Намджуни-и, — сладкий голос тянет имя прямо у его лица, — Нам-джун-хён! — Мф, — это щекочит его ухо, заставляя недовольно пыхтеть и слабо отмахиваться. Он, кажется, слышит мягкие смешки, прежде чем в его ухо бьёт поток воздуха, заставляющий его вскочить, схватившись за него. — Какого… — Намджун хрипит, видя перед собой младшего с двумя пластиковыми стаканами в руках. — Зачем дуть мне в ухо? Это даже для тебя слишком жестоко. Чонгук протягивает присевшему на кровати Намджуну стаканчики и забирает один из них только после того, как забирается с ногами на кровать, прислоняясь к стене и немного тесня Намджуна. — Ты никак не просыпался, — пожимает он плечами, хватая край одеяла, чтобы подлезть под него тоже. С их разговора о совместном сне прошла почти неделя, но что толку Намджуну засыпать одному, если последние несколько дней он то и дело просыпается с Чонгуком, залезшим к нему на кровать с кофе. — Это не повод вредительствовать, — несмотря на внутренние ворчания, старший охотно делает глоток кофе, отодвигая ногу под одеялом, чтобы было удобнее сидеть вдвоём, — почему ты вообще начал вставать раньше меня? Чонгук поджимает плечи и губы довольно безразлично, задумавшись о чем-то своём. Очевидно, ему это кажется совсем не важным, значит, это так и для Намджуна. Кофе в руках младшего окрашивает своим теплом подушечки пальцев в нежный розовый, но под одеялом, там, где бедер Намджуна касаются пальцы ног младшего, он может отчетливо чувствовать леденящий холод. Глаза находят наполовину закинутые под кровать тапки макнэ и по привычке хочется прочитать небольшую лекцию на тему важности держания ног в тепле. Намджун приоткрывает рот и уже поворачивает голову, чтобы увидеть стеклянные глаза, уставившиеся в сторону окна, за которым пробивается яркое осеннее солнце. Несколько лучей он замечает на щеках Чонгука, и, переводя взгляд, на своих больших руках, на коже костяшек которых виднеются трещинки – забыл прихватить перчатки на прогулку с велосипедом, да так и поленился вернуться. Было бы неплохо сейчас перебраться поближе, чтобы полностью окунуться в солнечные лучи. — Хочешь, соорудим у окна полноценную зону отдыха? — это привлекает внимание Чонгука, — Ну, въехать то мы въехали, вещи разобрали, но до конца комнату так и не обустроили. Не хочешь занять пространство у окна чем-нибудь интересным? Намджун видит как Чонгук, постепенно отмирая, приобретает все больше искр в глазах, пока не вскакивает на ноги, чуть не пролив на кровать кипяток, но быстро отставляя стакан в сторону. — Как дитя, ей-богу, — усмехается Намджун, несмотря на то, что у него самого зачесались руки, видя как загорелся макнэ. — Мы можем постелить туда плотный ковёр, накидать подушек, пуфиков и поставить телескоп! — Или! — перекрикивает Намджун, отставляя свой напиток на тумбочку тоже, — Ещё лучше, сделаем такую штуку, ну знаешь, чтобы сидеть! — радость на лице младшего всё больше сменяется недоумением. — Черт, ну когда из подоконника делают небольшой диванчик, — Намджун видит, как брови Чонгука обратно ползут наверх, больше не хмурясь, — ты понял, да? — Это супер, — он хватает лапы Намджуна, потрясывая их в воздухе, — нам реально пора сейчас собираться, но я открою пинтерест, чтобы определиться с дизайном, как только мы сядем в машину! Намджун вызволяет руки и протягивает одну из них в сторону тумбы, чтобы сделать ещё один глоток кофе, прежде чем начать вставать с кровати. И сразу же перестать. Удивительно, как утренний стояк не свалил по тихому сам, пока они болтали тут с Чонгуком, но это реальность, с которой приходится столкнуться и сегодня. Что, в целом, не было бы такой уж проблемой, если бы Чонгук так к нему не прилипал. Кажется, совместное проживание расширяет границы дозволенного для Чонгука и Намджун не против, пока это не касается его утренних стояков. — Мне в душ, если что, не надо, но если надо тебе, то советую поторопиться, — Чонгук плюхается на свою кровать, ковыряясь в телефоне. Идеально, чтобы проскользнуть мимо, поэтому Намджун встаёт, довольно быстро разворачиваясь на пятках, чтобы направится к выходу из комнаты. Может быть, в такие моменты, как сейчас, он отчасти понимает людей, спящих в одежде, потому что простые трусы боксеры не скрывают вообще ничего. Напротив, они обтягивают его кожу, плотно прилегая и очерчивая вставший член. Но это не проблема, пока он повернут задницей к Чонгуку, который, к тому же, всё ещё смотрит только в экран своего телефона. Не проблема, пока, делая первый шаг, на его задницу не прилетает пятерня макнэ, да так сильно, что вибрация отдаёт прямо в бедра, заставляя его член в трусах немного покачнуться. — Блять, — он скрипит сквозь зубы, бросая на Чонгука злобный взгляд через плечо, — Чонгук-а, меру знай. Шлепки по попе – дело обычное, но не такие же сильные. А ещё лучше, не во время стояков своих товарищей, потому что это приобретает странный характер. Чонгук в любом случае не особо обращает на его ворчания внимание, угукая Намджуну и всё ещё увлеченно хихикая с какого-то видео на телефоне. И это позволяет Намджуну быстро уйти, однако, всё ещё без возможности захватить с собой одежду. Слава богу у них в ванной есть несколько чистых полотенец. Член не опадает даже к тому моменту как Намджун, скидывая бельё, забирается в душ и настраивает воду. Он всё ещё чувствует небольшой жар и покалывание там, где находилась ладонь Чонгука пару минут назад, из-за того, насколько сильный был удар, и, обхватывая пальцами член, он выругивается, запрещая себе думать о чем-либо постороннем пока дрочит. Не то что бы ему хотелось подумать о чем-то странном, просто фантомное ощущение ладони на своей заднице способствует. Быстро водя кулаком под струями теплой воды, которая то и дело попадает на член, смывая и так небольшое количество смазки, Намджун заламывает брови – не от оргазма, а от раздражения. Один из побочных эффектов жизни с новым соседом – необсуждённые договоренности. Вообще-то, пока что ему жить с Чонгуком нравится, потому что он такой милый, что не тревожит его по пустякам и приносит ему кофе в те дни, когда встаёт раньше, коих в последнюю неделю стало в разы больше, но в такие моменты, как сейчас, когда Намджун плюет, отпуская себя, потеряв всякий настрой. Он решил отложить самоудовлетворение до лучших дней. Разум окутывает тоска очень по тем временам, когда жил с Тэхёном. Было так удобно, когда Тэхён, подмигивая, громко сообщал ко скольки вернётся, уходя по своим делам, чтобы дать Намджуну личное пространство, и парень делал для него то же самое в ответ. На их удачу это случалось часто – младший Ким, как правило, ложился спать только к середине ночи. Мягкое полотенце быстро скользит по коже груди, плеч и ног, оставляя спину Намджуна влажной, покрытой маленькими каплями. Член довольно быстро опадает, что не может не радовать. Он большой ладонью проводит по запотевшему зеркалу, смотря на себя в отражение. В последнее время его лицо стало немного больше — Чимин говорит, что это из-за массы, набранной в спортзале, но Намджуну не очень нравится. Так не нравится, что он переводит взгляд на те черты, которые нравились ему в себе всегда, чтобы успокоиться, чтобы знать, что он симпатичный. Пухлые, действительно красиво сложенные губы немного приоткрываются, мелькая белым рядом зубов, и рядом с ними, с аккуратного, будто кнопочка, носа, падает капелька, а следом ещё одна, оставляя мокрые дорожки на медовой, гладкой коже. Он благодарен своему организму за то, что у него никогда не было с ней проблем – Намджуну действительно было жаль наблюдать, как макнэ-лайн мучается с акне в свои подростковые годы. Они так много за ней ухаживали, получая в ответ только ещё один прыщик на щеке, что ему казалось это адом. И Намджун, вспоминая недавние слова Чонгука о своей коже, ещё немного приободряется. Он доволен. Рад знать, что те немногие вещи, которыми он гордится в своей внешности, действительно заметны и чужому взгляду тоже. Забавно, что по тем же причинам появилась песня "Dimple", потому что он писал ее в погоне за желанием услышать, как кто-то восхищается его ямочками. Он никогда никому не расскажет как катался по полу своей студии, впервые прослушивая записанные демки вокал-лайна и представляя, что их слова адресованы именно ему. "Преступница с незаконными ямочками на щеках", — шепчет он, ухмыляясь и покачивая головой. По крайней мере, это воспоминание поднимает ему настроение, и он решает отложить вопросы о дрочке на потом. Конечно, стоило бы просто поговорить с Чонгуком, но ему отчего-то жутко неловко даже представлять это, так что к черту. Когда-нибудь в следующий раз. — Хён! — короткий стук в дверь заставляет его выйти из своих раздумий, — Мы немного опаздываем. — Заходи, Чонгук-и, — Намджун щелкает замком, приоткрывая дверь, — я уже почти закончил, только зубы почищу. Чонгук открывает дверь шире, заходя в душную от горячей воды комнату, и впускает вместе с собой свежий, прохладный воздух, пока старший берет с полки свою щётку. — Боже, — Чонгук цокает, останавливаясь позади него, но его носик морщится в довольной улыбке, — хён, ты как всегда. Макнэ берет с полки из шкафчика за ними еще одно полотенце, потому что то, которым пользовался Намджун, сейчас повязано на его бедрах, и принимается вытирать ему спину. — Просто это неудобно, — бурчит старший, быстро двигая зубной щеткой, — да и какая разница, я все равно потом надеваю домашнюю одежду. — Я ничерта не понял. В отражении зеркала Намджун видит, как Чонгук усмехается, убирая полотенце в сторону и становясь рядом с ним, чтобы тоже почистить зубы. — Подвинься, — толкается младший, пытаясь дотянуться до стаканчика со своей зубной щёткой. Намджун закатывает глаза, ждёт, пока Чонгук возьмёт щётку в руку, чтобы сразу же после этого толкнуть в ответ, наваливаясь на него плечом. — Вымахал на нашу голову. В коридоре слышаться шаги и, вскоре, из дверного проема доносится хриплый, заспанный голос: — Черт, и тут занято, — потрёпанный, со сплозшей с плеча безразмерной майкой, Юнги смотрит на них, держа в руках свою щётку, — ладно, плевать, просто подвиньтесь. Он заходит внутрь, вставая по другую сторону от Намджуна и хватает их зубную пасту, чтобы выдавить немного для себя. — Не смотрите так, — он ловит в зеркале взгляды двух ошарашенных соседей, — Джин застрял в ванной, а я терпеть не могу подолгу не чистить зубы. К тому же, мы опаздываем. — А я говорил, — гордо подхватывает Чонгук. — Пошел бы в основную, к Хосоку и детям, — Намджун сплевывает лишнюю пену, продолжая двигать рукой, но все же сдвигаясь в сторону, чтобы дать старшему подойти к раковине поближе. — Не знаю, что у них там происходит, но звуки такие страшные, что я даже сунуться не решился. Намджун с Чонгуком хмыкают, не очень этим удивлённые, пока в коридоре снова не слышатся чьи-то шаги. — О, вы тут... В дверь протискивается две, почему-то мокрые, головы, разглядывая стоящих у раковины друзей. — Конечно тут, это же наша ванная. Намджун делает акцент на последних словах, когда Тэхён и Чимин заваливаются внутрь. И их маленькая ванная комнатка явно не способна вместить столько людей таким образом, чтобы их тела не слиплись. — Боже, простите, ребята, — за их спинами появляется Хосок, который, несмотря на виноватое лицо, точно так же заходит следом, и Намджуну кажется, что стены сейчас просто треснут, — у нас сломался кран, а в ванной Джина и Юнги Джин-хен. Хосок вертит в руках свою щетку, и все трое новоприбывших мембера наваливаются с разных сторон, чтобы подставить свою щётку под струю. Их насквозь мокрая одежда подтверждает слова о сломанном кране. — Сломался? — возмущается Тэхён. — Это Чимин его сломал! Тэхен и Хосок жмутся со стороны Чонгука, из-за чего младший, смеясь и пыхтя, постепенно заваливается на Намджуна, в то время как Шугу подпирает Чимин, не давая ему сдвинуться с места. — Блять, — тихо выругивается Намджун, стараясь не упасть под весом макнэ и чувствуя влажную руку Тэхёна на своём плече, перекинутую через спину Чонгука. Ровно в этот момент он собирается открыть рот, чтобы выпнуть всех нахрен и спокойно почистить зубы, но его прерывает звонкий голос Чимина: — Причем тут я, если это ты пытался взобраться мне на спину, чтобы почистить зубы быстрее меня! Хотя я пришел туда первым! Чимин бунтует, размахивая руками, и Шуга, пытаясь избежать удара в свой глаз, жмётся к Намджуну, а потом и вовсе резко отскакивает, почти падая на пол. Честно говоря, спустя столько лет, это ни капли не удивляет, хотя Намджун всё ещё не вычислил алгоритм, по которому все участники разом сходят сума. — Я вас ненавижу, — шепчет Юнги, пытаясь встать в горизонтальное положение под громкий смех Хосока, находящего это забавным. Кто-то случайно задевает ногтями оголённую подмышку Намджуна, из-за чего он тоже давится смехом, и Юнги, насупившись и, видно, подумав, что лидер насмехается над ним, толкает его в плечо. И пока голова Намджуна отлетает от толчка, размазывая зубную пасту по всему своему лицу, Тэхён всё ещё слишком громко басит на всю эту бедную маленькую комнату: — Причём тут это? Я не виноват, что ты упал, надо было больше каши есть, или тебя мама не научила? — он шуточно поднимает кулак вверх, подталкивая Чонгука к Намджуну, и теперь на щеке Намджуна зубная паста не только из его собственного рта, что немного смущает. Чонгук улыбается и смотрит виновато, быстро проводя пальцами по пострадавшей щеке старшего и подхватывая его под талию после очередного толчка со стороны, чтобы не упасть. Вот бы ещё хоть кто-нибудь, хоть на секундочку, задумался бы о том, что Намджун в этой огромной, совершенно бесконтрольной и хаотичной куче из шести придурков стоит совершенно голый с поправкой на небольшое полотенце на бёдрах – он был бы очень признателен, потому что ещё чуть-чуть и это самое полотенце с него просто спадёт. Он чувствует трение о свои бёдра со стороны Шуги, который отодвигает от себя Чимина, перекрикивающегося с Тэхёном, и со стороны Чонгука, на которого давят два человека так сильно, что он почти падает на него. Нет практически никакого шанса, что его задница останется прикрытой ещё хотя бы несколько минут. Ещё хуже – прикосновения. Их руки и ноги везде. Приоткрытая дверь в ванную должна была впустить прохладный воздух, заставляя его мерзнуть, но, вместо этого, его кожа горит от постоянных касаний, от воздуха, вылетающего вместе с громкими словами и таким же смехом прямо на его кожу. Он единственный из них без одежды или даже, хотя бы, белья и это просто ощущается странно. Возможно, он странный, потому что чувствует себя так, и, всё же, это действительно смущает его сейчас. Несмотря на это сам он то и дело хихикает, пытаясь увернутся то от чьей-то пролетающей мимо его лица руки, то от чонгуковой головы, которая каждые несколько секунд падает куда-то на него. Потому что, пускай это и неловко, но он так легко поддаётся общему настроению группы, почти издевательски подавляя свои собственные ощущения. Намджун всё равно, откашливаясь, пытается предпринять хоть что-то: — Блять, ребят, заканчивайте, — он даже сам себя особо не слышит за громкими возмущениями Юнги над его ухом. Это всё перестаёт даже близко походить на чистку зубов, на самом деле, смотря в зеркало, которое отражает весь происходящий ужас: на лицах Шуги, Чонгука и Намджуна бесформенно размазанная зубная паста, в то время как их руки давно уже сдались и больше не пытаются продолжить чистку, а только обороняются от трёх сошедших с ума друзей, которые, в свою очередь, только намочили щётки, но чистить зубы даже не начали, всё крича и смеясь. — Й-а-а! — В дверях появляется Джин в домашней одежде и с влажной после мытья челкой, — Боже мой, что вы устроили! На его голос оборачиваются все, и Намджун думает что, наконец, сможет безопасно выбраться, чтобы выскользнуть из этого кокона, норовящего его то уронить, то ударить, то стянуть полотенце. Однако, Джин зловеще делает шаг вглубь ванной – это рушит все надежды Намджуна, и из его лёгких вырывается громкий выдох, когда он чувствует как продавливается его левое плечо под весом ещё одного тела. Джин, веселясь, запрыгивает на Чимина и Юнги чуть ли не с ногами, заставляя тех испуганно кричать, и этого ноги Намджуна уже не выдерживают. — А-акуратнее! — вскрикивает Чонгук, спотыкаясь тоже и утягивая за собой Хосока с Тэ. И теперь это настоящий муравейник, когда длинные, накаченные ноги семерых взрослых дядек айдолов хаотично переплетаются друг с другом в попытке не упасть, но создавая только больше давления. В маленькой комнатке воцаряется какафония из испуганных криков, шуточных упреков в сторону друг друга и мольбами о помощи. Заваливаясь на чью-то спину, Намджун, смирившись, просто рад, что ничего не прилетает ему в лицо, но его действительно раздражает, что вокруг так много тел касаются его голой кожи. Однако Чонгук, спасибо, что он есть, хрипя и пытаясь перестать смеяться, выкарабкивается, двигаясь к раковине, чтобы облокотиться на неё поясницей и притягивает к себе Намджуна из-за руки, всё ещё лежащей на его талии. Это спасает группу от падения, но не от пререканий и толчков, которые только усиливаются, потому что теперь, когда Намджун и Чонгук сдвинулись немного вперёд, Чимин с Тэхёном имеют пространство, чтобы сцепится позади спины Намджуна. — Твою мать, — он чувствует толчок в эту самую спину и наклоняется вперёд ещё сильнее, почти полностью облокачиваясь на макнэ. Ему реально очень жаль, потому что это уже второй раз за последние пару недель, когда он придавливает своей тушкой бедного Чонгука. — Хён, подвинься, пожалуйста, — звучит задушено у его уха, — да не ко мне! — Да понятно, что не к тебе, Чонгук, меня... Эй вы! — кричит Намджун, пытаясь спихнуть с левой лопатки Джина, — Сейчас, погоди. Он пытается отставить ногу, чтобы немного отойти от Чонгука, из-за чего его бедра двигаются и теперь до него доходит, почему Чонгук звучал так... Настороженно. Итак, Намджун прямо в эту секунду ненавидит сегодняшнее чертово утро, потому что его член, прикрытый лишь полотенцем, упирается в нижнюю часть живота Чонгука, на котором задралась майка. Ещё немного и его полотенце задерётся точно так же, и, черт подери, он ни за что этого не допустит – не когда это означает, что его голый член прикоснётся прямо к коже младшего. Его тело, словно тряпичная кукла, подталкивается со всех сторон, и он, вероятно, уже с ног до головы красный от излишний прикосновений. По крайней мере, ментально. Кажется, Хосок с Джином что-то кричат рядом с ним, но мозг Намджуна просто отключается. Он держит все мышцы своего тела напряженными, стараясь не пихать в Чонгука своим членом. На самом деле, ему страшно даже немного сдвинуться, потому что он чувствует сквозь полотенце горячую, подтянутую кожу. И это переходит просто все дозволенные границы. Любой, даже небольшой толчок, даёт члену трение, и это делает все таким неправильным, но ему приходится и самому немного поддаться вперёд, почти седлая слегка выдвинутую ногу Чонгука, когда он чувствует чью-то руку, случайно задевшую его бедро почти под полотенцем. Кадык младшего перед его глазами двигается, когда он сглатывает слюну, а у Намджуна уже сжимаются кончики пальцев от растерянности. Ему безумно жарко и, кажется, воздух застрял в грудной клетке, не давая дышать. Он должен просто схватиться за полотенце и растолкать их, даже если кто-то из ребят упадёт или получит синяк, потому что синяк не так страшно, как публичный петтинг без согласия обоих его участников. — Подвинься, Намджун-а! — весело щебечет Джин, пытаясь пролезть к Юнги, теперь переползшего ближе к душу, чтобы создать хоть какую-то дистанцию с той кучей, которую из себя сейчас представляют бантаны. Это самое худшее, когда его рука проезжается по всей спине Намджуна: от плечей до поясницы. И это просто толкает его вперед, заставляя проехаться бедрами от низа живота до пупка Чонгука, что задирает его майку ещё выше. — А, — его голова взмывает вверх, и короткий стон неожиданности, из-за давления на член, вылетает в красное ухо макне. Намджун прикрывает глаза, чувствуя себя уязвленным, будучи прижатым вот так к большому, красивому Чонгуку, но тут же спохватывается. Он в ужасе хлопает ресницами, испуганно находя взглядом удивлённые, расширенные глаза Чонгука. Он словно полностью онемел, как мраморная статуя гениального мастера. Его выдаёт только тяжело вздымающеяся грудная клетка. Это вгоняет Намджуна в настолько стыдное положение, что он не может не рявкнуть во весь голос, развернувшись к остальным: — Хватит! — увидев пять тут же повернувшихся голов, он продолжает уже тихим, рычащим голосом. — Имейте совесть. Или вы забыли о личных границах? И, что ж, ответом ему служит тишина и покрасневшие щёки пятерых участников. Чимин неловко кашляет, делая маленький шаг за спину Хосока. Шуга качает головой, в свою очередь этого самого растерянного Хосока нежно беря за руку, чтобы прикрыть его своей спиной и вывести из комнаты. Это всегда так, потому что, несмотря ни на что, Хосок всегда вызывает желание о нём позаботиться. На самом деле, Намджуну тут же становится жаль, потому что он не хотел никого обижать. — Прости, Намджун, — Джин легонько хлопает его по плечу, пролезая мимо него ближе к двери. Он не уходит, ждёт Чимина с Тэхёном, чтобы не оставлять их тут. Они только виновато стреляют глазами, поджимая свои губы, пока хватают свои зубные щетки, в какой-то момент просто упавшие на пол. Они так же забирают с собой почти закатившуюся под раковину зубную щетку Хосока, про которую он, видимо, забыл. — Мы почистим зубы в другой ванной, — немного раздосадовано говорит Тэхён, и его под локоть подхватывает Джин, делая то же самое с Чимином и закрывая за собой дверь. Неожиданно звенящая тишина давит, Намджун может чувствовать как несколько капель холодного пота стекают по его спине – ему невероятно неловко. Он знает, что где-то за его спиной стоит сбитый с толку Чонгук, но не может заставить себя не то что сдвинуться с места, но даже повернуться к нему. — Кхм... Давай... Намджун, пожалуйста, давай сделаем вид, что секунду назад ты не тёрся об меня своим членом, — его голос немного хрипит, добавляя атмосферу неловкости, но Намджун готов его расцеловать за такие слова. Нет, в смысле, не расцеловать, потому что сейчас это выражение в голове кажется очень неправильным. — Боже да! — он тут же поворачивается к нему с благодарностью на лице и даже не обращает внимания на вольности в обращении, — Пожалуйста, да, это было бы идеально. Они оба всё равно не могут выдохнуть, стоя там на расстоянии меньше метра полностью напряженные и с бегающими глазами. — Я... Мне надо, — Намджун обрывается, показывая рукой на раковину, потому что на его лице полный беспорядок и он действительно хочет смыть с себя всю эту пасту. — Да, да, точно, — Чонгук двигается, поворачивая кран, быстро сплёвывая всё, что осталось во рту и прополоскав его, чтобы освободить раковину для старшего. — Спасибо, — говорит он, когда макнэ проходит мимо, выходя из ванной. Умывшись, он смотрит в зеркало, смотря на почти обнаженного себя и задыхается, замечая на себе настоящий, мать его, румянец. Он даже не помнит, когда в последний раз смущался настолько сильно, что бы верхняя часть щек и шеи покрылись краской. Причиной тому стыд, который он испытал, толкучка, прикосновения к его оголённой кожи с разных сторон или Чон Чонгук – без разницы. Намджун ни за что не признается, что от всего этого трения он снова стал немного твердым, так что он не собирается думать об этом ни секундой дольше, опуская голову под холодную струю воды, чтобы стереть то глупое выражение лица, которое он у себя наблюдал мгновение назад. Выходя, он быстро накидывает на себя одежду уже в комнате, стоя за дверцей шкафа, чтобы немного огородится от остального пространства, в котором находился Чонгук. Уже в коридоре он чувствует небольшую недосказанность, несмотря на то, что мемберы болтают между собой о своём, натягивая обувь под выжидающим взглядом менеджера, жующего бублик, и его удача, что сегодня за ними приехала большая машина с тремя рядами, так что они поедут все вместе. — Хей, — он вздыхает, чтобы взять себя в руки, потому что делать атмосферу более серьёзной всегда не просто, — ребята, я хочу, чтобы вы знали, что я ничего не имею против того, что бы вы приходили в нашу ванную или комнату, я так же совершенно не против веселиться с вами, — он видит, как участники выжидающе смотрят на него, и они правы, — но. Пожалуйста, давайте будем немного внимательнее друг к другу. Я был почти голый, так что вся эта обстановка была мне не очень приятна, — они всё ещё смотрят выжидающе, так же зная, что следует после той части, в которой Намджун говорит "но": — и я так же был не прав, не сказав вам об этом вовремя, до того, как действительно разозлился. Извините, если я кого-то обидел. Тэхён, смотревший на него поначалу скорее скептически, теперь приободрился, кивнув, пока все остальные, кроме тихо залипавшего в телефон Чонгука, к которому этот разговор не относился, так же еле заметно выдохнули. И ещё Юнги, он то, в принципе, ни в чём виноват и не был, что и озвучил, получая в ответ только закатанные глаза Чимина. Пока они едут в машине, Намджун невольно вспоминает их самые крупные ссоры. Особенно те, которые происходили в начале их пути – кажется, тогда они делали неправильно буквально всё. Он чувствовал себе ужасно во время напряжённой обстановки в группе, и это, очевидно, влияло на всех. Большинство их ребят почти не ели, слишком подавленные, потому что когда работа – часть твоей жизни, кризисы в ней давят на тебя слишком сильно. Намджун ощущает прикосновение на своей ноге и поворачивается, обнаруживая на своём колене ладошку Чонгука. Макнэ не смотрит на него, всё ещё листая пинтерест, как и обещал. Это заставляет брови Намджуна приподняться, и теперь он обнаруживает, что сильно хмурился всё это время. Он хмыкает. Должно быть, его угрюмый вид взволновал этого ребёнка. И хорошо, потому что Намджун хотел бы избегать мимических морщин как можно дольше. Он все ещё ощущает стыд в течение дня, особенно, в присутствии Чонгука. Конечно, они договорились сделать вид, что этой случайности между ними просто не было, но даже вечером, когда Намджун идёт умываться и чистить зубы, он обнаруживает у раковины Чонгука, наносящего на лицо ночную несмываемую маску, что значит, что он уже почти закончил. Было бы проще всего зайти и начать свои уходовые процедуры тоже, но каким-то образом факт того, что именно в этом помещении утром случилось то, что случилось, заставляет Чонгука резко отвернутся, заалев ушами, а Намджуна уйти обратно в комнату, зачем-то сообщая об этом слишком громко. Неловкость. Ни в какой вселенной не будет нормальным стонать своему другу в ухо, потому что ты случайно потёрся о него своим членом, Намджун это понимает. И все же его расстраивает, что перед сном, когда они оба уже в комнате, Чонгук говорит, что слишком устал, чтобы посмотреть дизайны для их подоконника, которые он выбрал. Конечно, они могут отложить это на завтра. Или на следующие выходные. Или когда там они действительно начнут делать вид, что ничего не случилось.