***
Гален Марек очнулся в непонятной комнате. По лёгкой тряске он понял, что находится на космическом корабле. Мальчик почувствовал что-то прохладное на тех местах, где были раны. Старкиллер чуть приподнял руку и увидел бакта-бинт. — Не стоит его снимать, — раздался рядом со стеной нежный девчачий голос. — Бакта должна заживить твои раны быстро, но лучше не трогать. Гален обернулся на звук и увидел её, девочку из своего сна. Он прислушался к её совету и отстал от бинта. Марек не чувствовал в ней агрессии или злобы. Старкиллер не мог описать то, что он чувствовал. Но мальчик помнил, такие же эмоции были у торгуты, которая спасла его на Кашиике. — Как тебя зовут? — спросила она, подойдя к кровати. — Старкиллер, — просто ответил он. — Ты, наверное, не понял, — весело усмехнулась Лея. — Какое у тебя имя? Старкиллер — раб ситха, но ты свободен. Я — Лея, Лея Скайуокер. — Гален Марек… так меня называла торгута. Но почему ты сказала, что Старкиллер раб? — Ты выполнял любой приказ Талон без промедления, а ещё тебя точно били либо электрокнутом, либо световым кнутом. Так обращаются зайгеррианцы с рабами. — Ты ведь не была одной из них, — заметил Гален. — Не была, но видела, — отозвалась собеседница. Марек хотел было спросить: «Куда мы летим?», но Лея прочла его мысли. — В Храм джедаев. На венаторах нет столько бакты, сколько тебе нужно до полного выздоровления. Они посмотрели друг на друга. Оба молчали. Тишина была даже приятной, не такой, как в логове ситхов. — Лея? — первым нарушил тишину Гален. — Да? — Можно мне стать джедаем? — Это должен решать Совет, но думаю, они согласятся.***
***
Скайуокеры любили политику ровно пятьдесят на пятьдесят. Если отец и дочь с врагами предпочитали общаться быстро, то мать и сын только в крайнем случае использовали агрессивные переговоры. Нет, Энакин и Лея тоже могли мирно поговорить, но их обычно к переговорам старались не подпускать. С одной стороны магистр и падаван Скайуокеры любили кабинет сенатора Амидалы. В нём было спокойно, уютно и чувствовалось присутствие дома. Но, с другой стороны, они не любили это место из-за Падме и её гиперопеки. Во время Войны клонов, завершившийся четырнадцать лет назад, сенатор Падме Амидала Наберри Скайуокер с замиранием сердца читала все новости, хоть как-то касающиеся её мужа. Но по закону подлости, именно в тот момент, когда Лея стала падаваном, ситхи решили вернуться и навести смуту. К тому, что делает Энакин, Падме привыкла, но женщина никогда не примет то, что их дочь всё повторяет за отцом. — Скажи честно, Энакин, обязательно убивать ситха на глазах у ребёнка?! — Наша дочь прекрасно знает, что джедаи делают с ситхами, — пробурчал Энакин. — А на счёт возраста, не ты ли Шпильку потащила в столицу Сепаратистов? — Асока джедай! Джедай, которого обучал ты! — с вызовом ответила Падме. Энакин замолчал. Точнее он завис. Временами Скайуокер-старший не понимал любимую супругу совсем. Во время Войны клонов она, как и все сенаторы, отказывалась от его идей купить более удобную одежду и тонкую броню. Потом ему жаловалась, что сепаратисты убивают сенаторов направо и налево. Вот и сейчас Падме сломала логику мужа. — Я тоже джедай, обучающийся у папы! — обиженно сказала Лея, садясь рядом с отцом. — В этот раз они правы, мам, — Люк оторвался от датапада, который читал больше часа. — Энакин Скайуокер, не склоняй детей на свою сторону! — А то что? — фыркнул магистр. — Диваном меня не испугать, сенатор Амидала! — Без мастерской останешься, — ответила брюнетка. — И ты, Лея, тоже. — Как страшно, — закатили глаза джедаи. Увы, но оставаться с Падме и Люком отец и дочь долго не могли. Джедайские дела не ждали. Пока Падме не узнала о маленьком сюрпризе для супругов Кеноби, Энакин и Лея поспешили уйти в Храм.