Начало конца

… Уилл любил Рождество. Правда любил, ведь именно в этот день появлялось настоящее волшебство. Не то, которому его обучали в школе, а какое-то обыденное, полюбившееся с детства. Именно в этот день в доме собирались все: друзья, родственники и просто знакомые. Был слышен громкий и веселый смех, а аромат морозной ели и цитруса разносился по всему дому. Взрослые рассказывали историю про старичка с подарками и оленями, сидя с младшим поколением возле камина и поедая домашнее печенье. Но для Уилла этот праздник был особенным еще и потому, что накануне Рождества каждый год без исключения приезжал дядя Джек; уже это можно было считать особым рождественским подарком, ведь ему не так часто выпадал шанс увидеть своего дядю, особенно в последнее время. Так что, именно в эти праздничные дни Уилл был как никогда рад единению с семьей. Да и благодаря очередной поблажке от директора он мог провести с ними больше времени в родительском доме. Уговорить особого труда не составило — можно было просто попросить. Несмотря на нелюбовь к возне на кухне, дядя Джек, как только приехал, сразу же присоединился к праздничной готовке. Не без ворчаний, конечно, но семейные традиции никогда не нарушались — сколько ни ной, работать все равно придется. А вот на предложение помочь принести в дом огромную ель он заметно приободрился и обрадовался, оставив Уилла одного на кухне доделывать блюда к праздничному столу. Что ж, счастье его было недолгим, так как по просьбе самого Уилла следующие два часа вся стая бегала по лесу рядом с домом в волчьем обличии. Спросите, почему это не воспринялось с такой же радостью? Ну просто городская жизнь и бытовуха отразились на Джеке не лучшим образом: у него появился пухленький лохматый животик, который совсем не помогал набрать нужную скорость, что дало Уиллу фору для обгона и игр в догонялки. Пробежка, кстати, вышла достаточно плодотворной, потому что к вечеру в доме семейства Грэм холодильник в подвале был забит оленьим мясом. Уилл был очень рад подобной обстановке в доме: находиться в компании любящих его людей было комфортно и уютно. Но чего-то не хватало, и Уилл прекрасно понимал, чего — или, скорее, кого — ему здесь не хватало. Ганнибал, несмотря на свой холодный и отстраненный характер, все же занял место в списке дорогих для Уилла людей, но даже так брюнет не был готов показать данную сторону своей жизни. Да и не стоило забывать про суровый нрав дяди Джека, ведь не раз было такое, что его хорошие знакомые сбегали, стоило им встретиться с хмурым служащим ФБР. Так что Уилл был уверен, что этих двоих нельзя оставлять в одном помещении надолго. Сожрут ведь друг друга. Однако, несмотря на семейную обстановку, Уилл чувствовал себя третьим лишним. Знаете это чувство, когда ты как бы находишься в компании людей, разговариваешь с ними или помогаешь им с чем-то пустяковым, но стоит только тебя убрать, и ничего не изменится? Люди продолжат разговаривать и заниматься своими делами, но без тебя. Что ж, Уилл с каждым днем, проведенным с семьей, ощущал именно это, и пустота, которая возникла как будто из ниоткуда, постепенно росла. Она не была такой огромной, как у тех людей, что потеряли все, включая желание жить, но была достаточно ощутимой, чтобы, гуляя в торговом центре с отцом и дядей Джеком, ловить себя на не очень приятной мысли. Какой? Уилл впервые за время жизни в стае осознал, насколько на самом деле одинок. Терзал себя мыслью, что не ощущает связи с отцом и дядей, и просто не понимал, как такое могло случиться. Когда это произошло? А была ли вообще эта самая связь внутри стаи? Возможно, это была простая семейная связь. Что-то сродни тому, что было у них с Ганнибалом? Хотя нет. С младшим Лектером у него были более сложные отношения. Чувство долга за спасение от одиночества там, где он всегда будет чужим, или непонятное ощущение того, что именно Ганнибалу их общение куда важнее и нужнее, чем ему самому. Да, сложные отношения — это мягко сказано, и такие слова уж точно не подходили для описания того, что Уилл чувствовал к собственной семье. Здесь было что-то более глубокое. Он плелся за спинами старших, и эти мысли все крутились у него в голове, пока его не окликнули: — Уилл! С тобой все хорошо? — беспокойство в голосе скрыть было сложно, особенно для оборотня, но отец честно пытался, что отразилось и на лице дяди Джека. Хотя тот был тем еще конспиратором. Мимика отсутствовала от слова совсем, и лишь тот, кто имел в своем арсенале сверхслух, смог бы уловить отголоски волнения. Собственно, именно выдержка и умение скрывать самую конфиденциальную информацию помогли ему стать главой подразделения поведенческого анализа в ФБР. Помотав головой, Уилл виновато улыбнулся и посмотрел на свои ботинки. — Все хорошо, не волнуйтесь. Я просто думал о Хогвартсе… — тихо прошептал он, стараясь успокоить свое сердце. — О! — воскликнул старший Грэм воодушевленно. — Ты волнуешься о своём друге? — по-доброму спросил отец, за что заработал от Джека еще более хмурый взгляд, чем тот, что был обращен на Уилла. Ну хоть какая-то передышка. — Друге? — подозрительность — это вторая сущность дяди Джека, и Уиллу не стоило обижаться на то, сколько неприязни и омерзения было в его голосе. — Да. Наш мальчик вырос и завел дружбу со своим ровесником, — не замечая напряженной атмосферы, которая только начала набирать обороты, гордо сообщил отец, не забывая при этом выставить грудь вперед. — Волшебником, — утвердительно уточнил Джек, сводя брови к переносице. — А это проблема? Что плохого в дружбе с волшебником? — спросил Уилл у взрослых. — Потому что это волшебники. Они заносчивые, считают себя лучше остальных, в особенности лучше оборотней, — брезгливо высказываясь, дядя Джек даже не заметил, как слюна полетела из его рта, а глаза налились кровью. Старший Грэм же смотрел на своего друга со снисходительностью и долей сочувствия, противореча самому себе. Что ж, Уилл не мог с этим не согласиться, ведь он помнил, как с ним обращались все, кроме Ганнибала, на младших курсах. Но и соглашаться не спешил, так как не хотел, чтобы нелюбовь дяди к волшебникам хоть как-то затронула их с Ганнибалом отношения. Да и недовольный взгляд отца в сторону дяди Джека был весомым аргументом, чтобы просто промолчать. Этот разговор определенно затронул больную для них тему. Уилл снова почувствовал себя не в своей тарелке; в его семье были взрослые секреты, которые его не касались, как будто он не был ее частью или частью стаи. Еще одну проблему составляло то, что Уилл не оборотень — он полукровка, в нем присутствовало магическое ядро. Неужели члены его семьи спорили из-за него?! От этой мысли на душе стало еще паршивее, а пустота все продолжала расти. — Так, Джек, пойдем купим новые батареи для часов. А ты, Уилл, подожди нас в кресле. Мы скоро вернемся, — после этих слов отец схватил нахмуренного от негодования дядю Джека и быстрым шагом повел его в противоположную от магазинов электроники сторону. Ещё раз посмотрев на спины удалявшихся взрослых, Уилл вздохнул и плюхнулся на стоявший рядом мягкий диван, не забывая при этом придерживать тележку со всем купленным добром рядом с собой. Уилл прогуливался по просторам своего сознания — этому трюку он научился еще во втором семестре первого курса у Ганнибала, — как вдруг волчий слух уловил какой-то непонятный звук, и в то же мгновение к его ногам упал пожилой мужчина. Несколько секунд ничего не происходило, но стоило старику негромко простонать от боли, как Уилл быстро вскочил и принялся помогать ему. Без особых усилий он приподнял мужчину с пола и осторожно устроил того на диване, на котором сам недавно сидел. На вид маглу было за семьдесят, но его глаза так и горели жизнью. Такой взгляд Уилл встречал очень редко и только у детей, которые еще не были запачканы жизнью и которых так бережно охраняли родители. Если бы Уилл видел только эти глаза, без глубоких морщин вокруг них или седых, как и борода, бровей, то обязательно дал бы маглу намного меньше лет. Одет старик был чисто, но после общения с Ганнибалом одежда казалась неопрятной. Да и пах мужчина конфетами и детьми, что говорило о большой семье, включавшую в себя избалованных сладкоежек. — Вы в порядке? Ничего не болит? — обеспокоенно спросил Уилл, придерживая старика и непроизвольно осматривая его тело на наличие повреждений. Старик на его слова лишь добродушно улыбнулся, заставляя ответить такой же открытой улыбкой. — Все хорошо, юноша, не волнуйтесь. Я рад, что еще остались такие люди, как вы, — хрипловатым голосом ответил он. — Меня подвели мои старые ноги, да и пол слишком скользкий. — Вы преувеличиваете, сэр. Уверен, что, не будь я здесь, вам бы помог кто-нибудь другой, — уверенно ответил Уилл, не сомневаясь в собственных словах. — Вы слишком верите в людей, юноша. Это хорошее качество. Не потеряйте его. На этих словах Уилл почувствовал, что его щеки и уши залились румянцем, а старик продолжал улыбаться, не отводя от него взгляд. — Но почему же вы один, юноша? Сегодня ведь праздник, — неожиданно спросил старик, осматривая пространство вокруг них, как бы стараясь найти хоть кого-то, с кем пришел Уилл. — Оу… Я не один, сэр. Мой отец и дядя отошли, чтобы купить необходимые вещи. После этого они сразу же вернутся, — немного смущенно ответил Уилл. Он же вроде и не соврал — просто не сказал всю правду. — Но судя по вашему лицу несколько минут назад, я бы не сказал, что вы особо этому счастливы. Я хотел подойти к вам и поинтересоваться, все ли хорошо, но мои старые кости уже не держат меня, — сказал старик, не забыв посмеяться. — Я не то чтобы не счастлив… просто… — и неожиданно замолк, сомневаясь, стоило ли рассказывать о своих проблемах первому попавшемуся маглу, пусть тот и был добрым старичком. Старик же терпеливо дожидался ответа, не торопя, давая время собраться с мыслями. Уилл только тяжело вздохнул и сел рядом с незнакомцем, положив руки на колени. — Мне одиноко. В моей семье есть только отец и дядя, но из-за разницы в возрасте кажется, будто у нас нет связи, общих тем для разговора и тому подобного, — неуверенно промямлил он. Одно дело — думать об этом, и совсем другое — говорить. — И из-за этого вы чувствуете одиночество? Что ж, могу сказать одно: все может поменяться в одно мгновение или спустя несколько лет, нужно лишь набраться терпения. А пока стоит обратить внимание на тех, кто вас окружает. По мнению Уилла, эти слова звучали ровно так, как обычно взрослые любили успокаивать молодняк, говоря, что все будет хорошо. Не сейчас, но потом точно. Однако, проблема приносила трудности сейчас, а не в предполагаемом будущем, где все бы сразу решилось. Поэтому, переведя взгляд с пола, Уилл посмотрел на старика самым невозмутимым взглядом, на который только был способен. Тот же снисходительно улыбнулся в ответ и, похлопав Уилла по коленке, поднялся с мягкого дивана. — Ждите, юноша. Все придет, — после этих слов старик развернулся и ушел. Уилл проводил его взглядом до поворота. — Странный дедуля, — прошептал себе под нос он и посмотрел на то место, где тот недавно сидел. Рождественская открытка. Красивая и явно дорогая, она лежала там же и привлекала к себе внимание. Уилл, недолго думая, схватил ее и побежал в сторону, куда ушел пожилой мужчина, но его там уже не оказалось — как, впрочем, и во всем торговом центре. Запах пропал, а слух больше не улавливал неровную походку пожилого человека. — Ну не мог же он сквозь землю провалиться, — проворчал Уилл, возвращаясь к дивану, где его оставили отец с дядей. Покрутив открытку в руках в попытке найти адрес получателя или отправителя, Уилл наткнулся лишь на незнакомые слова. Когда он прочитал их вслух, чтобы лучше осмыслить текст, понятнее не стало, зато появилась головная боль. Покачав головой в попытке избавиться от неприятного ощущения, Уилл только все ухудшил. Боль нарастала, давя на виски, а перед глазами все начало расплываться. Пришлось сесть обратно на диван и сильно зажмуриться. Боль не проходила, но мягкий топот детских ног приглушил ее настолько, что, разомкнув глаза, Уилл увидел, как к нему подбежал мальчишка с каштановыми кудрями и явно обеспокоенным лицом. — Папочка, я не хотел, я не специально! — послышался детский крик на грани плача, и уже в следующую секунду это чудо оказалось у него на коленях. Волчий слух уловил невнятное бормотание ребенка, который прижался к его груди. — Дядя Ганни же меня не отругает за подпаленные хвосты павлинов? Неожиданно головная боль усилилась, но инстинкты взяли верх над разумом, и Уилл неосознанно прижал к себе ребенка, которому было от силы пять лет. Запах, окутавший его, как кокон, невозможно было описать словами, а чувства, которые, казалось, переполняли все тело Уилла, врезались в сердце как лезвия. Уилл не понимал, что это значило, но определенно знал, что был готов убить любого, кто прикоснется к этому сокровищу. Но стоило моргнуть, как картина резко сменилась, и перед глазами Уилла оказались дядя Джек и обеспокоенный отец. — Эй, приятель, все хорошо? Ты сидел как в оцепенении, будто тебя ужалил скорпион. Уилл же на эти слова несколько раз поморгал, возвращая зрению ясность, и посмотрел на свои руки. Пусто. Ребенка не было, и те чувства вмиг растворились, оставляя внутри сладкое обещание скорой встречи. — Да. Все нормально, — ответил Уилл и лучезарно улыбнулся.