Начало конца

Рождество в мире магии всегда имело и будет иметь большое значение для волшебников. Ведь именно в эту ночь открывалась завеса, и магия просачивалась, пропитывала воздух своей сутью. Пространство так и искрилось потоками волшебства, наполняясь изнутри. Сквибы в этот день улучшали навыки обращения со стихийной магией, а у обычного волшебника усиливалось магическое ядро. Иные же создания не спешили сдерживать свою истинную сущность и охотно демонстрировали ее. И чтобы отдать дань данному событию, которое происходило лишь раз в году, устраивали ритуалы. Но время шло, и теперь только истинные магические существа соблюдали традиции. У волшебников одной из таких было очищение ядра с помощью древнего ритуала. И именно в этом году поместье Лектеров было выбрано для его проведения. Хозяева дома ещё с давних времён с достоинством встречали своих гостей — начиная с иностранных магов, заканчивая своей личной свитой, — чем и заработали репутацию в высшем обществе. Так что на голосовании выбора достойнейшего рода было решено провести ритуал в поместье Лектеров. Хозяин, безусловно, был горд подобным стечением обстоятельств и решил провести обряд очищения лично, рука об руку с верной супругой. Вот только не все в семье обрадовались подобной новости. Прошлогодняя выходка с запрещенным заклинанием для младшего сына семьи Лектеров не прошла без последствий и теперь просто-напросто запрещала участвовать в обряде. Ядро, не успевшее сформироваться до конца, было оцарапано, и это вызывало некоторые трудности. Причину возникновения этой проблемы Ганнибал решил скрыть от всех родных, страшась того, что его могут отчислить из Хогвартса и вся его семья понесёт огромные убытки и потеряет репутацию среди других домов. Так что, когда после осмотра врач поставил единственный, как ему казалось, возможный диагноз — позднее развитие и слабое ядро, то Ганнибал даже обрадовался тому, что смог всех обмануть. Но радость длилась недолго. Такой боли в глазах родителей он ещё не видел и даже растерялся. Неужели для них подобное намного ужаснее, чем потеря репутации? Но ехидный взгляд брата заставил прикусить язык и молча терпеть жалость к себе. Лучше уж так, чем сознаться в косвенной лжи. Было сложно, родные всё стремились «помочь», приглашали самых известных лекарей и волшебников, надеясь на положительный результат. Вот только Ганнибал знал, что это не поможет: ему и так повезло, что он не умер в тот момент и его ядро не уничтожилось полностью. Но, видя обеспокоенность на лицах родителей, Ганнибал не мог их отослать, поэтому смирился и терпел. Все усложнилось именно на приеме перед ритуалом. Тео не упустил своего шанса и рассказал гостям о маленькой неприятности, что произошла в их семье, и с удовольствием наблюдал за братом. Вот их жалостливых и в то же время злорадных взглядов Ганнибалу и не хотелось видеть, а уж тем более ощущать на себе. Было противно не только сохранять маску безразличия, но ещё и находиться сейчас здесь, среди этих лицемеров и подлиз. Вместо этого всего Ганнибал бы выбрал библиотеку и закрытую секцию в Хогвартсе. Унижения не закончились и к концу приема, так как глава семейства в открытую заявил, что Ганнибал не будет участвовать в очищении. Пришлось лишь вежливо улыбаться, стараясь сдержать себя и свою раненую гордость, пока длилась эта проклятая церемония в восточном зале для гостей. На ритуал не пошла и его младшая сестрёнка Миша, несмотря на строгий взгляд отца и матери. Она осталась с ним в молчаливой поддержке, отчего стало только больнее, ведь Ганнибал всегда старался быть примером для нее; теперь же она будет испытывать к нему только жалость. Не подавая вида и молча проглотив горькие слёзы, он продолжал стоять на месте до конца, не замечая, как внутри крепла обида, охваченная внутренней тьмой. Если бы только отец знал. Знал, что Ганнибал мог сотворить запретное заклятие, сохранив ядро. Что на самом деле он куда искуснее и прозорливее своего брата, что не позволил бы подобного отношения со стороны этих павлинов. Вот только он не узнает, уж в этом младший сын семейства Лектеров был уверен. Ритуал, как и приём, который должен был закончиться после очищения, прошёл достаточно спокойно. Единственное, что раздражало под конец, так это самодовольное лицо Тео, который ходил, как гордый индюк, с приподнятой головой, прекрасно осознавая, какая это честь — принять участие в подобном. После того как ушёл последний гость, отец всё же подошёл к своему второму наследнику. — Ты не виноват, что у тебя слабое магическое ядро. У нашего предка была такая же проблема, и несмотря на это он стал сильнейшим волшебником, тебе нечего стыдиться. Это несущественная проблема. Тео прекрасно справится с ролью наследника нашего рода, — уверенно сказал отец и ободряюще улыбнулся. — То есть, рара, хочешь сказать, что я слабый и не достоин быть главой рода Лектер? — без эмоций в голосе спросил младший наследник рода, смотря на отца таким взглядом, будто был готов испепелить его в мгновение ока — появилась бы только возможность. — Ганнибал! Немедленно прекрати себя так вести! Это неуважение как к главе, так и к собственному родителю! Извинись! — возмущённо приказала матушка, подходя по левую сторону к своему супругу. Ганнибал понимал, что не имел права грубить, но его гордость была задета, отец одной фразой разрушил все его планы и перспективы. Он ведь не просто так все время учился и находился в библиотеке, изучая сложнейшие заклинания и разрабатывая формулы сильнейших зелий. Ганнибал хотел быть достойным наследником, а на самом деле отец даже не видел его в этой роли. От подобного осознания в уголках глаз Ганнибала скопились предательские слезы, которые старший брат ну никак не мог не заметить. — Рapa et maman, простите, пожалуйста, моего младшего брата, он еще глуп и не понимает, что говорит, — с притворным сожалением сказал Тео и для эффектности положил свои руки на сердце. Обида и тьма обжигали всё внутри, желая вырваться, но, найдя место в трещине магического ядра, быстро заняли пустоту, действуя как бальзам. Уверенность в собственных силах вновь крепла, как и злость. Младший наследник снял маску послушного сына и любящего брата. Он посмотрел на каждого представителя своего рода, и уголок его губ пополз вверх в едкой усмешке. Слова произносил не он, а его внутренний голос или демон, а возможно, и его настоящее «Я». — О, cher père, Вы определённо правы, куда мне до высот моего брата. Он только и знает, как трахаться с гриффиндорцами, утверждая, что этими действиями унижает их всех. «Я в прямом смысле выебал их факультет» — его слова. Да и платить профессорам за свои баллы тоже является вершиной всех похвал. А то, что в этом году по успеваемости у него отвратительно (О) и тролль (Т) стоит, — это так, незначительные мелочи. В Восточном крыле повисло гробовое молчание, и только резкий звук пощёчины от матери разбавил тишину. — Ты! — выкрикнула мать, не сдерживая своего гнева. — Как ты смеешь говорить такое о собственном брате?! Разве мы с отцом этому тебя учили?! Учили быть предателем?! Ганнибал знал, что его матушка всегда поддерживала отца, даже когда он был не прав, но точно не ожидал, что она так поступит. Это был первый раз, когда его ударил член семьи, ведь считалось, что физическое воспитание — это низость, черта, которую не пересекают. И только что его матушка сама нарушила это табу. Внутренняя темнота от пережитого унижения расползлась только больше, разум помутнел. Что именно случилось в этот момент, Ганнибал не знал. Он не слышал, как все стеклянные предметы поблизости взорвались, не видел перепуганные лица членов семьи. Мысленно младший наследник был не здесь, он представлял, как своими холодными руками хватается за тонкую шею своей матери, сворачивает ее и слышит характерный звук, после чего прекрасное тело падает к его ногам, не подавая признаков жизни. От собственных мыслей побежали мурашки. Все это казалось слишком естественным и не вызывало противоречий. Хотелось поддаться, но голос разума кричал вернуться в реальность. Когда же Ганнибал очнулся, первое, что он увидел, были беспокойные глаза отца и то, как он вцепился в него и пытался что-то сказать. Увидел, как открывался рот, но не слышал голос. И это пугало еще сильнее, так что Ганнибал выдернул руку из цепких пальцев отца и через телепорт, созданный стихийной магией, переместился в неизвестное место. Улочка была достаточно опрятной, везде горели огни от фонарей и пахло вкусной едой. Осматриваясь вокруг, Ганнибал не сразу заметил, что прохожие странно поглядывали на него, а некоторые открыто пялились на его одежду. Воздух не был пропитан магией, так что сразу стало понятно, что он оказался в магловской части города. Одет был определенно не для улицы: мороз пробирался под костюм, да и в обувь уже попал холодный снег, промочив носки. Однако в любом случае это было куда лучше, чем находиться дома под осуждающими взглядами семьи. Благо отец приучил его всегда держать волшебную палочку при себе. Сейчас Ганнибал был как никогда рад подобному стечению обстоятельств. Трансформировать теплую одежду по сезону не составило труда, но даже после этого прохожие продолжали бросать на него странные взгляды. Хотя, может, это были взгляды опасения, страха перед высшим хищником? Как-никак, даже в Хогвартсе его побаивались более слабые волшебники. Раздумывая над этим, Ганнибал шёл вперёд, минуя дома и окна с разноцветными огнями и удивляясь, что все это работало без магии. Но действовало так же эффективно, вызывая чувство присутствия волшебства. Продолжая бродить, Ганнибал старался понять, как оказался в данной ситуации. Перед глазами всё ещё стояла картина того, как он без особых усилий свернул шею собственной матери. Да, это было лишь видение, но ощущение нормальности пугало. Руки сами знали что делать и были готовы действовать уже в реальности. Ганнибал и сам бы не смог дать четкое определение подобной жажде убийства, но любопытство, несмотря на внутренний страх, заставляло задумываться, каково это — без лишних сожалений лишить кого-то жизни. Из чертогов сознания его вырвал тихий детский голос и несильное потягивание за край штанины. Опустив взгляд, Ганнибал наконец увидел источник шума. Кудрявый малыш с шоколадным цветом глаз, который так напоминал Уилла, смотрел на него без страха и как будто чего-то ждал. Столь настойчивое и невозмутимое лицо он видел лишь у своей сестры, которая не только бросала вызов всему, но и умела этим пользоваться. Она делала это настолько искусно, что, стоило ей пожелать весь мир, и Ганнибал бы его тут же предоставил. Это пугало до ужаса, но противиться и менять эту истину он бы не посмел. Немного помедлив, Ганнибал опустился на колени, чтобы быть на одном уровне с ребёнком, и спросил: — Что такое, малыш? Ты потерялся? — тихо и как можно более дружелюбно спросил Ганнибал, беря маленькие ручки мальчишки в свои, и неосознанно стал потирать их большим пальцем. Всё-таки на улице стояла зима, а у этого малыша не было варежек или хотя бы перчаток, чтобы как-то защитить нежную кожу от холода. Но самое удивительное, что, несмотря на холодную погоду, у мальчишки были теплые руки. — Мы с моей старшей сестрой ходили в магазин за морковкой для Рудольфа, и я не заметил, как забрёл сюда, — немного растерянно ответил малыш и, оглядевшись вокруг, посмотрел Ганнибалу в глаза. — Вы тоже потерялись, мистер? Ганнибал подарил ребёнку мягкую улыбку, которую давно не мог себе позволить. — Покупали морковку для главного оленя Санта-Клауса? А как же с другими членами стаи морковкой поделиться? — поинтересовался он у младшего собеседника. — Рудольф — вожак стаи. Если у него не будет сил вести сани, то Санта может заблудиться во время метели. Его нос всегда сияет в плохую погоду и таким образом спасает Рождество в самых трудных ситуациях, — слишком уверенно для своих юных лет проговорил мальчишка. Юное дарование определённо покорило сердце младшего наследника. Он заворожённо смотрел в эти мальчишеские глаза, в которых плескалась целая жизнь. Внутренняя темнота отпускала, дышать полной грудью становилось всё легче. — Если каждый житель Лондона будет кормить Рудольфа морковью и Санту печеньем, то олень будет толстый и не сможет вести сани, а Санта не пролезет в трубу из-за своего большого живота, — поделился своими соображениями Ганнибал, напоследок добавляя: — Да и другие члены стаи могут обидеться, что им не достанется морковка. — Вообще-то, мистер, Рудольф всегда делится угощениями с членами своей стаи, один он всё не съедает. Как и… Санта, — недовольно высказался мальчишка, при этом запнувшись в конце. Ганнибал поднял руки в примирительном жесте и мягко улыбнулся, соглашаясь со своим младшим собеседником. — Мистер, вы так и не ответили на вопрос. Вы заблудились? Около вас тоже нет взрослых, — сказал мальчишка, склонив голову вбок. — В каком-то смысле потерялся. Младший наследник определённо не был настроен обсуждать свои проблемы. Особенно с ребёнком. Однако не переставал искренне улыбаться. — Ты помнишь, куда пошла твоя сестра? — решил сменить тактику Ганнибал, уводя разговор в более удобное ему русло. После этих слов малыш нахмурил бровки и вновь стал осматриваться. Ганнибал последовал его примеру, стараясь выцепить взглядом хоть какого-то взрослого магла, чтобы тот помог найти родственников ребёнка. В результате осмотра он понял, что ненароком забрёл в самое отдалённое и малолюдное место этого города. Что ж, выхода не было, и Ганнибал достал свою палочку. Малыш, заметив неизвестный ему предмет, неожиданно оживился. — А что это? Мистер, вы фокусник? — Не совсем. Я волшебник. Сразу же после своих слов Ганнибал произнёс заклинание «Люмус», заставив кончик палочки светиться, чем вызвал бурную реакцию со стороны ребёнка. Тот радостно захлопал в ладоши и звонко засмеялся. — Ещё! Ещё! Что ж, Ганнибал не думал, что когда-то станет уличным фокусником, но не мог не признать, что столь открытые и радостные эмоции согревали. Провозившись с пустяковыми заклинаниями, чтобы порадовать ребёнка, он и не заметил, как на улице стало ещё темнее, и только громкий чих мальчика помог понять, что пора бы вернуть это чудо его семье. Наколдовав поисковое заклинание, Ганнибал, держа малыша на руках, быстрым шагом направился в указанном направлении. Ребёнок не возражал — даже прижался к нему сильнее, словно хотел получить ещё больше тепла, чем Ганнибал мог ему сейчас дать. Неожиданно в нос ударил резкий запах печенья и молока, который дарил давно забытое чувство настоящего праздника. Это ощущение продлилось ровно до того момента, пока заклинание не завибрировало, сообщая, что они пришли к нужному дому, и пока Ганнибалу не пришлось выпустить ребёнка из своих рук. Ганнибал не хотел прощаться с этим кудрявым чудом, которое смогло согреть не только его тело, но и сердце. С этим ребёнком было спокойно. Он пах его детством и любовью. — Мистер! Он у вас в комнате! — неожиданно крикнул ребёнок, когда уже заходил во двор. — Ваш путеводитель. Найдите его. Младший наследник не успел сообразить, о чём лепетал мальчишка, как перед глазами всё поплыло, рукам не за что было ухватиться, и он упал на землю. Только мягкий снег спас от жёсткого падения. Ганнибал пытался понять, может, он как-то напугал ребенка, но перед глазами возникла только красная куртка в цвет шапки мальчишки, и сознание полностью отключилось. Приходил он в себя медленно и болезненно, тошнота подступала к горлу — всё-таки удар о землю был неслабый. Сквозь закрытые губы выскользнул стон. Безумно хотелось пить, и в следующее мгновение Ганнибал почувствовал, как большая рука обхватила его за затылок, приподнимая, а к губам приставили трубочку, из которой полилась вода. Спасительная жидкость попала в горло, принося облегчение. После пары глотков младший наследник решил посмотреть на своего спасителя — им оказался тот, кого он ожидал увидеть меньше всего. Отец обеспокоенно смотрел на Ганнибала, а за ним маячила матушка. Возможно, последние события были страшным сном, но презрительный взгляд Тео говорил об обратном. Как выяснилось вечером — а точнее, об этом проболталась сестра Ганнибала, Миша, — он просто исчез из гостиной, использовав никому не известное заклинание. Поисковое волшебство ничего не дало, и пришлось идти к алтарю и с помощью крови искать пропавшего сына. Кровь подсказала место, и отец забрал бессознательного сына на магловской территории. Сразу же вызвали семейного врача, и всё время, пока Ганнибал не открывал глаза, отец не покидал покои, не отходил от кровати. Явные переживания хоть за кого-то не были отличительной чертой уважающего себя чистокровного волшебника, и подобное удивляло. В итоге пришлось расплачиваться за информацию рассказом о своём приключении. Миша определённо, как и любой представитель Лектеров, попадёт в Слизерин: маленькая змейка была горда своей манипуляцией. — А что значат слова того странного мальчика? «Он у вас в комнате… путеводитель…»? — заострила внимание Миша, развалившись на кровати старшего брата. — Я не знаю, — честно ответил младший наследник, чем заработал пронзительный взгляд и тёплые объятья. После ухода сестры мысли крутились в голове, и только среди ночи случилось прозрение. Подорвавшись с мягкой кровати, Ганнибал подбежал к шкафу в надежде найти то, что так отчаянно желал. В результате поиска он наткнулся лишь на непонятную и простую подарочную коробку, которая, казалось, пролежала среди вещей уже долгое время. Оглаживая края упаковки, Ганнибал всё никак не решался разорвать бумагу и добраться до того, что хранилось внутри. Но слова в голове вновь повторились, и вся нерешительность мигом испарилась. Упаковка слетела, коробка была выкинута куда-то вглубь комнаты, и единственное, что осталось в руках, — серебряная цепочка с медальоном в виде звезды. На пол, прямо напротив, опустилась записка. «Хороших летних каникул, Ганнибал».