Ведьмин Оплот

Через некоторое время Ворстаг вышел из нужника и, на ходу оправляя броню, двинулся в зал таверны. Где это видано, чтобы данмер платил за норда? Где это видано, чтобы норд работал на какого-то серокожего эльфа? Медовуха начала бродить в крови Ворстага, взывая его к немедленному восстановлению справедливости. Эрандур сидел за столиком в углу и доедал жаркое из кролика, ловко орудуя ножом и вилкой. Этикет ему явно был не в новинку. Ворстаг внезапно приметил, что с такими тонкими пальцами данмер мог бы, наверное, искусно играть на лютне, и с необъяснимой завистью взглянул на свои толстые грубые руки, покрытые мозолями и ссадинами. Этими лапищами только носы разбивать. Чем он успешно и занимался все последние годы. Заметив наёмника, Эрандур отсалютовал ему кружкой, приглашая присоединиться к трапезе. Ворстаг, горделиво выпрямившись, прошагал через весь зал и склонился над эльфом. – Ну? – многозначительно поинтересовался наемник. – Ты как раз вовремя, – данмер опустошил кружку и оставил пять монет на столешнице. – Смотри не нажрись перед делом, – заметил Ворстаг, косясь на жреца. – Это вода, – невозмутимо ответствовал тот, вызывая у норда очередной приступ гнева. Этого эльфа совершенно невозможно было ничем смутить или разозлить, он вел себя так сдержанно и терпеливо, словно ничего особенного вокруг него не происходит, в то время как у Ворстага уже кулаки чесались. Когда данмер и норд покинули таверну, вечерело. Лиловое небо, чуть прикрытое рваной вуалью облаков, было охвачено закатными лучами. – Из-за тебя опоздаем, – забурчал наемник. – Давай быстрее! – Горза всё ещё работает, я полагаю, – снова невозмутимо отозвался Эрандур. – Ты знаешь Горзу? – удивление Ворстаг скрыть не смог и мысленно заругал себя. – Приходилось иметь с ней дело пару лет назад. Она отменный кузнец. – А вот её подмастерье – «криворукий кусок дерьма», – ухмыльнулся наемник. – Так утверждает Горза, а раньше он был «никчёмный выкидыш мамонта», – процитировал жрец. Ворстаг заржал и, не удержавшись, хлопнул данмера по спине. Тот на столь открытое проявление дружелюбия со стороны наёмника только слегка приподнял брови. – Этого я не слышал! – пояснил норд свой резкий жест. – Припоминаю, она говорила так. Стало быть, с тех пор он пошел на повышение. Ворстаг и Эрандур миновали пару спускающихся и поднимающихся вдоль улиц лестничных пролетов и вышли в кузнице, где работа не останавливалась до самых сумерек. – Тацит, это что, по-твоему, гвоздь?! – рычала Горза, перекрикивая даже шумящие внизу шахты и гремящие воды реки, протекающей через город. – Простите, – лепетал парнишка-подмастерье. – Горза! – выкрикнул наемник, вскидывая руку. – Чудесно выглядишь! Обритая на лысо орчанка, перепачканная сажей, в плотном фартуке кузнеца и рукавицах бросила под ноги Тациту его изделие, удостоила Ворстага искрометным, почти страстным взглядом и грубо произнесла: – Вали отсюда, козёл! – Ты с ней спал? – чуть слышно пробормотал идущий рядом данмер. – Ну-у… – Ворстаг старался не смотреть на жреца, который коротко усмехнулся и прошел в кузницу, оказываясь под навесом возле верстака, за которым мальчишка исправлял гвозди. Водилась за наемником тяга к прекрасному полу, а Горза... Горза была по-своему красива, как все орки. Грубоватые, порывистые и прямолинейные. А что орчанки творят в постели! Боги милосердные, не зря же их даэдра создали! Правда, с Горзой дальше пары ночей у Ворстага дело не пошло. Её старший брат, личный кузнец ярла, нарисовался. Руки, говорит, прочь от моей сестры или женись! Поскольку свадьба в планы не входила, ровно как и мордобой с приближённым ярла, норд, сделав дело, смотался в таверну, а в кузницу с тех пор наведывался редко. Тем более что вскоре познакомился поближе с живущей через дорогу привлекательной вдовушкой Лисбет, которая жарила просто бесподобные отбивные на ужин! Орчанка прислонилась к балке и требовательно уставилась на наёмника, ожидая, когда он уйдет. – Не найдется ли у вас брони для Ворстага? – учтиво заговорил Эрандур. – Для него – нет! – прорычала Горза и презрительно сплюнула в сторону норда. – За достойную плату, конечно, – продолжал данмер. – Не хотелось бы погибнуть в горах из-за того, что он одет, как оборванец. – Эй! – возмущённо вскрикнул наемник. Горза хрипло расхохоталась. – Твоя правда, данмер, – кивнула она, оскалив клыки. – Есть у меня одна готовая стальная броня, если налезет на него – продам! Только гляжу, он в последнее время брюхо отожрал... Рука Ворстага опустилась в район живота. – Это мужское достоинство! – усмехаясь, выдал он, ловя на себе скептические взгляды кузнеца, жреца и подмастерья, который ради такого зрелища оторвался от работы. – А я-то думала достоинство у тебя чуть пониже, – прохладно заметила Горза. – Или тоже жиром заплыло? Наёмник рыкнул себе под нос и с трудом удержался от острот, а то не ровен час и впрямь без брони останется. В итоге, доспехи на Ворстага все-таки налезли. Стальная броня, сапоги со щитками, украшенные традиционной нордской вязью и шлем без забрала с кольчужной бармицей. Он не знал, сколько заплатил за это Эрандур, но остался доволен приобретением. Если выживут, на будущее сгодится. Данмер ждал наёмника около кузницы, не сводя печального взгляда с лестницы, позади которой угадывалась вывеска алхимической лавки. Ворстаг не брался судить эльфа, но, кажется, он теперь был чем-то очень взволнован и слегка нетерпелив. Норд осторожно толкнул его в плечо, тот вздрогнул, обернулся. – Пошли? – Идём. Выходим завтра на рассвете, – решил Эрандур. Они попрощались с Горзой и её учеником, Ворстаг, напоследок посланный орчанкой, скосился на данмера. – А ты бы переспал с… такой? – спросил наёмник. – Неужели ты полагаешь, что заходя в город, я прежде всего думаю о том, с кем провести ночь? – вопросом на вопрос ответил эльф. – А что в этом такого? Или вам не надо этого, как людям? – Скажем так, у меня другие ориентиры. Ворстаг побледнел, что в сумраке было незаметно, и остановился на лестнице, не сводя шокированного взгляда со своего нанимателя. – Так ты чего… по мужикам, что ль? Данмер развернулся на ступенях, его глаза недобро сверкнули во мраке. – Я вообще-то не привык обсуждать свою личную жизнь, но попробую объяснить, – Эрандур одарил его снисходительной улыбкой и заговорил напутственным тоном. – Учение Мары проповедует нам об истинной любви. Она встречается единожды и приносит в жизнь настоящие чувства. Всякий, кто следует учению Её Милости, должен жить умеренно, в ладу со своими страстями, усмиряя похоть. Поэтому я принципиально, – он сделал особое ударение на этом слове, – не вступаю в случайные связи. – Понял, – кивнул Ворстаг, поначалу проглотивший язык. – Ты пытаешься найти истинную любовь... Какая чушь! Так не бывает! Вон Клепп и Фрабби женились в Храме перед ликом этой самой Мары, так теперь двадцать лет ругаются! В этом, что ли, истина? Да и к чему сдерживать себя, если это никому не приносит вреда? Эрандур терпеливо выслушал его и вздохнул. – Я не всю жизнь служил богине. Знаю, о чем ты говоришь. Они переступили порог таверны, где уже собрался различный люд, выпивающий и подпевающий седобородому скальду. – Эй, Ворстаг! – наёмника с порога, подняв кружку, поприветствовал его хороший собутыльник Коснах – худощавый норд с багряными полосками боевой раскраски на лице. – Предлагаю обмыть доспехи! – Ворстаг лучезарно улыбнулся данмеру, но тот состроил неприятную кислую мину. – Мы собираемся на рассвете на серьезное дело. Самым лучшим решением сейчас будет хорошо отдохнуть и набраться сил, а не изматывать себя выпивкой, – благоразумно вещал жрец. – Ты как хочешь, а я как знаю, – махнул на эльфа рукой Ворстаг. – Завтра на рассвете я буду в отличной форме! Вот увидишь! – Очень на это надеюсь, – Эрандур направился в свою комнату. – Иди, помолись, – прошипел ему вслед наёмник и поприветствовал Коснаха, похлопав друга по плечу. – Как жизнь, дружище? – Не хуже твоего, – Коснах отпил из кружки и завистливо оглядел новое снаряжение норда. Сам-то пьяница носил потрепанную кожаную броню, в какой только злокрысов в Муравейнике гонять. – Смотрю, ты приоделся... Кто твоя серокожая пассия? – он широко улыбнулся. – Вонючий ты выродок! Может, мне тебе зубы пересчитать? Кажется, у тебя несколько лишних! – Ворстаг показательно хрустнул кулаками. – Гляжу, ты влюблён по уши, – хохотнул собутыльник, ничуть не обидевшись. – Да ладно тебе! Давай по одной! Ворстаг взял себе кружку эля и заказал жареный козий окорок. Весь вечер они с Коснахом смеялись, пили и, не стесняясь в выражениях, обсуждали политику Ульфрика. А поздней ночкой наемник хотел было наведаться к вдовушке Лисбет, о чем поспешил сообщить своему собутыльнику, но лишь только переступил порог таверны и оказался на мостке, ведущем через ручей, остановился. Вдохнул привычный пропахший копотью плавилен воздух и задумался, глядя на яркие луны и поразительное иссиня-чёрное небо, усыпанное тысячами звёзд. Где-то в стене, забившись в щель, пел сверчок, трещал огонь в факелах, шаркали по площади дежурные стражники, ручей журчал. Это звучало почти как музыка, как настоящее утраченное чувство, о котором Ворстаг начал забывать, утопая каждый вечер в кружке эля и время от времени в прохладных объятиях Лисбет. Были у него и жрицы Дибеллы, и совсем юные неопытные простушки, но ни одна в душе его не оставила такого следа, как Джулия Октавия. Может, он стыдился, что потерял её, или того, что сбежал, так и не дождавшись, а может, просто удивлялся себе. Странствовать с женщиной столько времени и даже не попытаться поцеловать? И даже не узнать, отвергла бы она его или нет! Ворстаг от досады плюнул в ручей, развернулся и пошел в свою комнату спать. Если слишком много думать, не ровен час и голова разболится.