Ведьмин Оплот

Ворстаг и Эрандур спустились по винтовой лестнице, оказавшись внутри дымовой завесы. Нужником здесь больше не пахло. Едкая горечь скопилась во рту наёмника, глаза защипало. Как советовал данмер, он приложил мокрую тряпку к лицу, и дышать стало намного легче, но видимости это не прибавило. Ярко-рыжие кляксы огня, окружённые сверкающими ореолами, расплывались под его ногами. Жрец смело направился в пламя – ещё бы! – данмерам это не так страшно, их тела словно созданы из пепла, а вот норд побаивался жара, стеной вставшего на пути. Пересилив свои страхи, Ворстаг зажмурился и пошёл – глаза ещё пригодятся, когда напарники выберутся из ловушки и начнут сражение с дикарями, не ожидающими удара с тыла. Эрандур замер у двери, приоткрыл её на ширину ладони и хлопнул идущего позади норда по плечу, чтобы тот поторапливался. Жрец знал, что если резко распахнуть дверь, приток воздуха заставит пламя взметнуться до потолка и для застрявших в руинах это слишком опасно. Изгои, конечно, услышали слабый скрип двери, и некоторое время в их рядах царило смятение – не ждавшие атаки со спины они кинулись к краю возвышения, где их встречали магией и стрелами. Двое убитых из лука упали, ломая уцелевшие палатки, третий, подожжённый, пометался по краю и неудачно спрыгнул вниз, где его жизнь оборвалась на лезвии меча данмера. Ворстаг рывком уклонился от выстрелов и почти вслепую ответил, потратив последнюю стрелу, после чего откинул ставший бесполезным лук в сторону, прикрыл голову щитом и двинулся вправо, к лестнице. Изгои, как ему показалось, отступили, но это было не что иное, как смена тактики. Наёмник понял, что они намереваются сражаться в ближнем бою, используя численное преимущество. Данмер первым двинулся им навстречу. Он уже поднимался по ступеням, отвлекая врагов чередой огненных снарядов. Отряд из шести мужчин и одной женщины кинулся в атаку, спрыгнув с возвышения на лестницу. Они яростно кричали, если не сказать истошно вопили, в надежде, что их кличи деморализуют наглых и ловких захватчиков, а Эрандур хоть и понимал, что против семи противников не выстоит, все равно бежал вперёд. Ворстаг на миг остановился на нижних ступенях и в сомнениях посмотрел на жреца. «Неужто решил помереть героем?!» Однако Эрандур помирать не собирался. Жрец распланировал и эту атаку. В последний момент, перед тем как столкнуться с врагами, он резко свернул вправо, оттолкнулся от выступа, и пока построение ломалось, данмер ударом ноги столкнул одного из них с лестницы. Дикарь не устоял и покатился, а Ворстаг, обойдя валуны, уже поджидал его внизу, чтобы добить. Жрец отвлек всех на себя, давая возможность наемнику ударить им в спину, чем норд незамедлительно занялся. Как только он разделался с первым недругом и взбежал по ступеням, его топор вонзился в затылок ближайшего предельца. Щитом наёмник оттолкнул женщину, вооруженную костяным мечом, развернулся и краем щита рассек висок третьему, подходящему слева, изгою. Четвертый замахнулся костяным топором, но нанести удар не успел. Эбонитовое лезвие, заблестевшее багрянцем, вышло из живота дикаря, и тот рухнул на ступени, выронив оружие. Жрец и наёмник остались против четверых, встав спиной к спине. Дикари навалились скопом, костяное оружие зачиркало о сталь. Они не могли пробить доспех, но если им довелось бы попасть в сочленения пластин, как тому удачливому лучнику, то, скорее всего, напарники получили бы множество ран. Последней осталась женщина. Она бросила оружие и пала на колени, умоляюще глядя на норда. Ворстаг замешкал. Грязное лицо дикарки, вымазанное краской, выглядело непривлекательно, и всё же ему захотелось помочь ей. Потому что женщин надо защищать, не так ли? Жреца тоже одолели сомнения, но они продлились доли секунды. Неожиданно лезвие его меча коснулось горла воительницы. Она запрокинула голову, не сводя свирепого взгляда с Эрандура. – Что ты... – наемник не успел возмутиться. – Брось кинжал! – отрывисто приказал данмер, обращаясь к женщине. Дикарка медленно вывела из-за спины руки – грубо сделанный костяной кинжал, маслянисто блестящий нанесенным ядом, лежал в её ладони. – Изгои умирают, но не сдаются, – выговорила она и внезапно вонзила оружие себе в живот. Ворстаг дёрнулся вперёд, Эрандур, наоборот, отшатнулся и спрятал меч в ножны. Ненадолго над оплотом повисла тишина. Норд убрал оружие за пояс, положил рядом щит и приподнял умирающую женщину. Её взгляд заволокла мутная пленка, как у дохлой рыбы, а изо рта потекла густая розоватая пена. Несколько раз её встряхнуло в предсмертных судорогах, а после дикарка застыла, точно окаменевшая. Ворстаг закрыл её веки пальцами и посмотрел на жреца, шепчущего молитву. До его слуха донесся только обрывок. – ...да не оставит Она в Милости своей ваши заблудшие во тьме души... Наёмник подобрал щит и отправился вверх по лестнице, пытаясь подсчитать, сколько людей они с данмером убили. Пару десятков или больше? Норду было в новинку убивать сразу столько. И хоть он понимал, что это необходимо, чтобы спасти намного больше жизней, чувство неправильности происходящего поселило в его душе смятение. На самом верху, справа от лестницы стоял небольшой каменный домик с арочным входом. Ворстаг с интересом заглянул туда, но сразу отвернулся от представшего перед ним зрелища и вони. К горлу подступили волны тошноты, Ворстаг закашлялся и зажал рот ладонью, чтобы его не вырвало. Совладав с собой, он с ужасом уставился на распятую, подвешенную веревками за руки голую женщину с окровавленным животом. Чёрные волосы жертвы закрывали лицо. У её ног валялась ещё одна. Убитая и распотрошенная. Жажда отмщения враз перечеркнула все его сожаления. Вот что эти твари делают с похищенными женщинами! Они не достойны милосердия, после того что творят! От одного только вида ран на животе жертв Ворстаг ощутил, как кровь забурлила в жилах. Он понял, что у этих несчастных злобная карга Драскуа вырезала органы для своих черных ритуалов, предназначение которых известно только даэдра! И пленницы умирали в страшных мучениях, которые норду даже вообразить не получалось. Жрец подошел к напарнику и увидел царящий внутри ужас. – О Мара! – выдохнул он, бросившись с мечом к женщине, чтобы перерубить верёвки. Несчастная упала в его объятия, черные волосы открыли лицо имперки, изуродованное побоями – распухшие губы, сломанный нос и яркий сливовый синяк под глазом. Второго глаза не было вовсе. Кровавая пустота и следы порезов – ещё один ингредиент для отвратительного варева ведьм. Но сильнее всего Ворстага напугало то, что женщина до сих пор оставалась жива. Пленница изгоев слабо дышала и приоткрыла уцелевший глаз, ощутив тепло прикосновений данмера. Перед глазами Ворстага встала иная картина. Он, как наяву, увидел другую женщину, ту, которую он знал, о которой не мог забыть. В его темном наваждении она была также привязана верёвками, побитая, в крови, ставшая ещё одним ингредиентом для ядов ворожеи. Ворстаг этого вынести не смог. Развернувшись на месте, норд со всей силы ударил каменную стену строения и, зажмурившись от боли в кулаке, пронзившей его тысячей игл, ощутил, что готов по камешку разнести весь Ведьмин Оплот и весь Предел, если понадобится, лишь бы на этих землях ни осталось и следа от этого богами проклятого племени! – Твари! Даэдровы выродки! Всех вырежу! – с глухой яростью зарычал норд, обращаясь к молчаливой черной башне, угрожающе замершей среди скал. Позади раздался мягкий голос жреца, обращающегося к женщине, и перезвон целительных чар. – Я вам помогу. Ворстаг обернулся, вперил взгляд в лицо пленницы. Какая-то смутная надежда на миг тронула его сердце. – Убей... – едва шевельнулись покрытые кровавой коркой губы женщины. – Я могу вас исцелить и увести отсюда... – осторожно, но настойчиво продолжал Эрандур. Из глаза пленницы выкатилась слеза, она отрицательно мотнула головой. Данмер взял кинжал в руку. – Пусть Мара подарит тебе мир в Этериусе, – прошептал он, коснувшись губами её лба. Ворстаг отвернулся и сел, прислонившись спиной к стене около арки. Он с ненавистью и вызовом глядел на башню, чувствовал, что ворожея прячется внутри. – Бойся, тварь, – прошипел наёмник, обращаясь к вершине. Там, среди неровных камней, ему померещилось движение. Эрандур вышел сквозь арку и вытер кинжал от крови. – Ты мог спасти её, – сглотнув ком в горле, просипел наемник. – Нет. Не мог, – прежде твёрдый голос данмера дрогнул. – Джулия… Она научила меня, что не всегда позволить кому-то жить это проявление милосердия. После того, что случилось с этой женщиной... Изгои изувечили не только её тело, но и душу. Не каждый сможет справиться с таким испытанием. И она отказалась бороться. Ворстаг встал, положил руку на плечо данмера и резко развернул его к себе. В рубиновых глазах застыла скорбь. – Признайся! – потребовал норд. – Ты тоже её увидел, да? Эрандур промолчал, порывистым движением скинул с наплечника руку наёмника. – Идём! Самое сложное впереди. Ворстаг согласно кивнул, но догадался, о чем молчит жрец. У них гораздо больше общего, чем кажется на первый взгляд.