Это всё Фрейд [AGATBOOK]

      — Антон, ты ужинал? — спросил Арсений, заглядывая ко мне в комнату. Я оторвал взгляд от телефона и перевернулся на бок, оглядывая Попова. Тот едва заметно улыбался, а в глазах плескался тёплый океан. Как же давно никто не интересовался мной в личностном плане: хорошо ли я себя чувствую, надел ли я шапку, сыт ли. Я пытался вспомнить подобные моменты в своей жизни, но в голову ничего не приходило. Даже мать никогда так тепло не интересовалась ничем происходящим у меня.       — Нет, и не хочу, — сказал я, а Арсений лишь коротко кивнул и скрылся в коридоре. На кухне начал раздаваться грохот сковородок и тарелок. Так же, как и аромат еды не заставил себя долго ждать. В животе громко заурчало. Оказывается, я всё-таки хотел есть, но признаваться сейчас в этом Попову было бы неловко, как и в принципе идти на кухню. Наверняка он готовит только на себя и из-за моего заявления наверняка поделится со мной. Не хотелось отнимать у него его законный ужин. На кухне что-то призывно шкваркало.       «Ну и ладно», — пронеслось у меня в голове, и я решил, что лучшим выходом из этой ситуации будет сон. Во сне есть не хочется. Задача уснуть на голодный желудок, когда на кухне стоял невероятный аромат, оказалась непосильной. Я ворочался с боку на бок в бесполезных попытках уснуть и старался не вслушиваться в происходящее на кухне. Монотонные звуки вытяжки затихли, шкваркать перестало. Я услышал звон тарелок и столовых приборов друг о друга и лишь сильнее закутался в одеяло. Всё стихло, но через пару мгновений я услышал тихие шаги Арсения. Я закрыл глаза и усердно сделал вид, что сплю.       — Антон, ты спишь? — прошептал Попов, заглядывая в комнату. — Я приготовил нам ужин, — всё также тихо, будто боясь разбудить, сказал Арсений. Я надеялся, что он уйдёт и не заметит, что я ещё не сплю, но мой живот предательски заурчал на всю комнату. Я услышал тихие смешки, и шаги мужчины стали приближаться. — Вставай, соня, я знаю, что ты не спишь.       Арсений сел на мой край кровати и шутливо потряс меня. Я сделал вид, что меня нагло разбудили и сделал заспанный вид.       — Попов, чего тебе надо? — хрипло спросил я, потирая глаза.       — Ой, ну не придуривайся. Ещё одна Кьяра тут нашлась. Пойдём ужинать, а то всё остынет. Я очень старался, — Арсений ласково улыбнулся. — А то сейчас защекочу, — тихим, но угрожающим голосом сказал мужчина и стал приводить свою угрозу в исполнение. Горячие руки тут же оказались под одеялом и длинные пальцы стали быстро пересчитывать рёбра. Притворяться больше не было ни сил, ни желания. Я смеялся, пока Арсений перебирал мои косточки, как струны на арфе.       — Да встаю я, встаю, — задыхаясь, отвечал я. Попов прекратил свою экзекуцию и напоследок погладил меня по рёбрам. Я издал последний нервный смешок и встал вслед за Поповым.       Зайдя на кухню, я уже не мог ничего сказать. Посреди стола стояла трехлитровая банка с пионами, а два высоких фужера ждали, когда в них нальют какой-то напиток. Я посмотрел на Арсения с укором, но тот, как фокусник, вытащил бутылку детского шампанского из-под стола.       — Ты серьёзно? — я вытаращил глаза. Нечасто меня удивляли подобными мелочами. Я уже рассчитывал увидеть бутылку алкоголя, но лицо Попова было вполне серьёзным.       — Абсолютно. Ты же сказал, что ни капли алкоголя, — заулыбался брюнет и поставил бутылку в яркой этикетке на стол. — А на праздничный стол надо что-то поставить, — продолжал объяснять Арсений, а затем указал мне на диван. Я сел, не в силах оторвать взгляд от довольного мужчины. — А это и красиво, и безопасно.       Попов развернулся к плите, убедившись, что я не промазал мимо сиденья от удивления. Передо мной появилась тарелка, наполненная ароматной пастой. Вскоре на стол опустилась и вторая тарелка. Попов одним быстрым движением открыл бутылку с детским шампанским и разлил по фужерам. Ну хоть не мимо, хотя это моя прерогатива.       Вечер прошёл в непринуждённой обстановке: казалось, что мы уже не первый раз ужинали так вместе. Мы болтали обо всём и ни о чём, стараясь обходить проблемные темы. Кто бы мог подумать, что Арсений Сергеевич Попов, профессор и доктор психологических наук с таким выражением декламирует Муху Цокотуху. Детское шампанское закончилось быстро, и Арсений вытащил из холодильника яблочный сок. Да, конечно, если каждый мой ужин будет проходить так, то я, упитанный и счастливый, через месяц мог бы спокойно пойти на убой.       — Я загружу тарелки в посудомойку, а ты можешь пойти в душ первым, — предложил я Арсению, когда мы в пол четвёртого ночи, наконец, закончили свои посиделки.       — Ага, — согласился Попов, зевая. Он быстро скрылся с кухни, чтобы закрыть за собой дверь в ванную комнату. Безумно хотелось плюнуть на всё, оставить тарелки сохнуть грязными, как и собственному телу, но присутствие Арсения заставляло меня активизироваться.       Мужчина вышел в коридор, и из душной ванной повалил пар. Мокрые смоляные волосы были уложены назад, а на бёдрах висело полотенце. Я невольно засмотрелся на накаченное тело, по которому стекала пара капель. Я готов был прямо сейчас кинуться на него и слизать эту воду с напрягшегося пресса. Из транса меня вывело нервное покашливание Арсения, и я наконец взглянул ему в глаза. Тот смотрел на меня, как лисица, получившая желаемое.       — Антон, я забыл захватить с собой одежду. Дашь что-нибудь своё? — попросил Попов.       — Да-да, сейчас, — я пролетел мимо мужчины в комнату и стал искать подходящую одежду для Арсения. Я быстро нашёл объемную футболку и спортивные штаны и всучил их гостю. Тот задумчиво оглядел их. Арсений явно был недоволен тем, что получил.       — Это, конечно, всё чудесно, но мне бы ещё трусы, — рассмеялся Попов, а я почувствовал, как лицо залилось краской, представляя, как мужчина мог бы ходить в серых трико без нижнего белья. Фантазия то и дело подкидывала горячие картинки, и я долго не мог вспомнить, где вообще хранил собственные трусы. — Да чего ты мечешься? — смеясь, спросил Арсений, рассматривая, как я бегал между гардеробной и спальней. Наконец, нужный предмет был найден.       — Держи, — я протянул мужчине тёмно-синие боксёры. В глазах мужчины мелькнуло сначала узнавание, потом непонимание.       — Боюсь спросить, откуда у тебя мои трусы, — задумчиво сказал Арсений, забирая из моих рук собственное нижнее бельё.       — Когда… — я хотел сказать про поцелуй, но не решился. — Когда ты был сильно пьян, я приходил помогать Кьяре, и мне пришлось ночевать у тебя в квартире. Тогда твоя дочка и дала мне твою одежду, — я пытался объясниться, но мне казалось, что всё стало только хуже.       — Это тогда мы… — начал Попов, но я тут же его перебил.       — Да, — резко ответил я. — Я в душ, — мне пришлось быстро ускользнуть от мужчины в ванную. Ещё никогда Штирлиц не был так близок к провалу. Я чувствовал, как горели щёки, а в штанах было тесно. Я тихо выругался и быстро встал под тёплые струи воды. В глазах тут же всплыл образ брюнета, по телу которого падали капли воды. Член призывно напрягся, и я провёл по нему рукой. А ведь совсем недавно прямо на этом месте стоял полностью обнажённый Арсений. Я шумно выдохнул и обхватил вставший член. Я делал ужасные вещи, но мне это так нравилось.       В голове образы сменились, и вот Арсений уже стоял голый передо мной на коленях и хищно смотрел в глаза. Он облизнулся и придвинулся ближе к моему члену, высовывая язык. Я аккуратно провёл головкой по шершавому языку и резко вставил в глотку член. Попов покорно принял всю длину и продолжал смотреть на меня так же по-блядски, молча, одним взглядом, умоляя, наконец, трахнуть его рот. Я начал насаживать мужчину на ствол, не давая отдышаться. В его глазах стояли слёзы, а слюни и предэякулят вязкими каплями падали на дно ванной.       Я уже еле сдерживал тихие стоны, которые так и рвались из моей груди. Мне пришлось облокотиться рукой о кафель ванной, чтобы случайно не завалиться вниз. Я продолжал надрачивать себе, представляя собственного студента, и неважно, что он старше меня более, чем на 10 лет.       Как бы он хорошо смотрелся, если бы упирался щекой в кафель, а я сжимал его плечо и, заламывая назад руку, трахал его до изнеможения. Вода бы поливала нас из тропического душа, а я бы продолжал вбиваться в послушное тело, пока Арсений не кончил, выстанывая моё имя. Я мечтал наполнить его собственным семенем и сделал бы это в пару толчков после его оргазма, когда и без того узкие и горячие стенки сжимали меня ещё сильней.       Я закусил ребро ладони и кончил в кулак, стараясь издавать как можно меньше звуков. Приятная нега наполнила тело, и я встал под тёплые струи воды, льющиеся мне прямо на голову. Осознание сделанного медленно приходило в дурную голову. Я подрочил на Арсения, с которым буду жить вместе под одной крышей, возможно, не один месяц, который будет спать со мной в одной постели. Я уткнулся лбом в холодный кафель и продолжил стоять под тёплыми струями воды, стараясь успокоить собственный разум.       Я вышел из ванной и бросил взгляд на часы в телефоне. Оказывается, я пробыл в душе ещё дольше Попова. Ещё бы, он-то вряд ли дрочил на меня, да или на кого-нибудь другого. От возникшей мысли по телу всё равно пробежала приятная дрожь.       В спальне уже был выключен свет, и когда глаза привыкли, я увидел уже вовсю спящего Арсения. Он закутался в одеяло как в кокон, не оставляя мне ни единого кусочка. Я лёг рядом на подушку и прикрыл глаза. В мыслях вертелось только одно.       Он сейчас в одних трусах.       Хотелось поёрзать, улечься поудобнее, укрыться одеялом, но, побоявшись разбудить мужчину, я всё-таки смог задремать.       Я лежал на горячем песке и слушал шум прибоя. Волны мягко касались моих ступней и охлаждали их. Солнце слепило, поэтому пришлось прикрыть глаза. Вдруг в темноте я услышал надвигающийся порывистый ветер и хотел было посмотреть, не угрожала ли мне опасность, но тело перестало подчиняться. Горячий песок разлетелся, и я почувствовал, что падал в пропасть. Я, наконец, смог открыть глаза, и чувство падения в бездну прекратилось.       Я сидел на берегу моря. Песок казался серым от больших сугробов, вода была спокойной, а лунная дорожка освещала всё вокруг. Вглядевшись вдаль, я увидел знакомый маяк. В окне было пусто, но лампа внутри горела ярче обычного, хотя это мог быть просто обман зрения из-за отсутствия солнечного света. Я встал и осознал, что был совершенно голым. Всё тело тут же покрылось ледяными мурашками, а руки стали подрагивать от пробирающего до костей холода. Чёткая мысль, что я могу согреться в маяке, вспыхнула огнём, и мне даже показалось, что мне стало теплее.       — Она должна быть там, — пронеслось у меня в голове, и я пошёл навстречу теплу, ожидая увидеть её.       Ветер продолжал завывать, снося меня с ног, но я продолжал ступать босыми ногами по снегу. Маяк медленно приближался, и вскоре я, наконец, стоял у его подножия. Белые кирпичи казались слишком большими, а запертая дверь — слишком маленькой. Я забарабанил в дверь и тут же услышал быстрые шаги.       — Я не могу тебя пустить, — сказал ласковый женский голос.       — Мне так холодно, прошу, — умолял я, снова стуча в дверь. — Согрей меня, —       обречённо просил я.       — Я хочу, но мне нельзя. Прости, — ответили за дверью, и я услышал, как быстрые шаги начали удаляться.       Я упал на колени. Мороз пробирал до костей, и хотелось выть от одиночества и боли. Я ещё раз ударил кулаком в дверь, но она так и не распахнулось.       — Мне так не хватает твоего тепла, — прошептал я, прижимаясь к деревянной двери.       — Я согрею тебя, согрею, — раздался откуда-то знакомый голос, и я почувствовал, что проваливаюсь в тёплую негу.       Я открыл глаза. Из окна лился не по-ноябрьски яркий солнечный свет и озарял всю комнату. Я потянулся, ощущая каждую мышцу, и перевернулся на противоположный бок от окна. Я увидел подушку и смятую простынь. Приятные воспоминания мелькнули в голове, и я провёл рукой по месту, где спал Арсений. Кровать до сих пор хранила его тепло. Я улыбнулся собственным мыслям, понимая, что сегодня я спал не один.       С кухни уже доносились звуки шкворчания масла и запах чего-то съедобного. Как же квартире не хватало второго обитателя. Хотя кому я вру. Мне не хватало. Под мерные звуки готовки я вновь задремал.       — Антон, вставай, завтрак уже на столе, — доносился мужской голос сквозь сон, но я лишь попытался отмахнуться. — Шастун. Сейчас защекочу тебя, — я услышал в голосе Арсения задорные нотки и расплылся в улыбке. — Кот — он и в Антоне кот, — ласково сказал мужчина и в противовес собственным словам сдёрнул с меня одеяло.       Я тут же распахнул глаза и недовольно уставился на Попова, который ещё совсем недавно сидел у изголовья постели.       — Сегодня выходной, дай поспать, — буркнул я, пытаясь скрыться руками от ярких солнечных лучей.       — Э, нет, братец-кролик, так дело не пойдёт. Для кого я старался, готовил, а? — спросили сверху, и я почувствовал, что крепкие пальцы отрывают мои руки от лица. — Для тебя, — сам же ответил Арсений, заглядывая мне в глаза. Лицо мужчины расплылось в улыбке, а мне показалось, что расплылся я. — А ты вставать не хочешь. Зачем ты меня так обижаешь, — шутливо надулся Попов, и я почувствовал себя ребёнком. Не важно, что дома меня никто так не будил в детстве. Я точно знал, что где-то в семьях так делали. Я в фильмах видел.       — Уговорил, — согласился я, и горячие руки тут же схватили меня за щиколотки.       — Вот и пошли-и, — протянул Арсений, стаскивая меня за ноги с постели.       — Э, мы так не договаривались. Это применение силы. Я буду жаловаться в Конституционный суд! — начал верещать я, от души смеясь устроенному нами представлению.       — Я и есть судья. У тебя не осталось выбора как покинуть ваше лежбище, — Арсений резко дёрнул меня за ноги и я, наконец, упал на пол.       — Попов, блин. Больно же, ты чего творишь? — начал возмущаться я, но, посмотрев в глаза мужчине, больше не смог злиться. Озорные огоньки заплясали в безмятежно-голубых глазах. Я опёрся на локти, чтобы лучше видеть его весёлое лицо. Какой же он был красивый, когда смеялся.       — Ну, вроде проснулся, — напоследок улыбнулся Попов и развернулся, уходя на кухню. Я так и замер, разглядывая мужчину, на котором была лишь моя объёмная домашняя футболка, еле прикрывающая ягодицы и боксёры. Я нервно сглотнул и смог выдохнуть, только когда Арсений скрылся в коридоре.       — Арсений Сергеевич, ты просто пиздец, — тихо сказал я и распластался по полу.

***

      — Ну и чем ты удивишь меня на этот раз? — спросил я, уже зная ответ на собственный вопрос, потому что по всей квартире уже давно стоял запах сдобы.       — Свежие панкейки, которые уже успели остыть, потому что кое-кто очень долго вставал. Не будем показывать пальцем. На выбор сметана и клубничный джем. Что будете? — улыбаясь, как довольный чеширский кот, спросил Арсений.       — Всего побольше, да с чаем, — сказал я и уселся за стол. Вот это я понимаю — идеальное утро, хотя если бы мне ещё организовали секс с любимым человеком, то я бы умер от передоза счастьем.       Передо мной на столе тут же появилась тарелка с американскими оладушками и две небольшие пиалочки со сметаной и джемом. Я по очереди макал панкейк то в один соус, то в другой, а Арсений стоял у столешницы и довольно смотрел на меня.       — Я тебе угодил? — улыбаясь, спросил Арсений и убрал пустую тарелку в раковину.       — По-моему, это был мой самый лучший завтрак за последние лет 10 точно, если не больше, — я блаженно разлёгся на стуле. — Спасибо, — на выдохе довольно поблагодарил я.       — У меня даже Кьяра так не радуется моей стряпне, а она у меня девочка эмоциональная, — рассмеялся Попов, поворачиваясь ко мне спиной, чтобы помыть посуду. Я же никак не мог оторвать взгляд от обнажённых бёдер. Хотелось подойти и поднять футболку выше, но за такое мне могли бы и в морду дать. Лучше бы просто дал.       — Слушай, я сегодня из дома заберу вещи. Не все, конечно, но самое необходимое, — начал Арсений. — Но компьютер я с собой забрать не могу. Я могу пользоваться твоим устройством. Ты вообще на чём работаешь? Я просто не видел у тебя монитора.       — Ноутбук. Стоит на рабочем столе в спальне. Всегда к твоим услугам. Занимайся в любое время, когда меня там нет. А даже если и есть, то ты всегда можешь меня подвинуть, — ответил я, продолжая гипнотизировать длинные ноги Арсения, на которых было множество родинок. Хотелось поцеловать каждую. До зуда хотелось.       Стоп, или зудел… точнее вибрировал мой телефон. Я, не глядя на абонента, взял трубку и аллокнул, думая, что это звонок от Ромы.       — Антон, блин, ты где? Мы же договаривались, без опозданий, — донёсся голос Матвиенко, и ужасная мысль настигла меня слишком резко. Я же сегодня должен был сопровождать третью группу на конференцию, а мы с Арсением ещё чуть ли не голые.       — Серёга, умоляю, выручай, доведи мою группу до ВДНХ. По гроб должен буду, — тихо умолял я. — Я ещё дома, — обречённо выдохнул я.       Я слышал тяжёлое дыхание приятеля, но он молчал. Я замер в ожидании, пошлют меня далеко и надолго или всё-таки помогут.       — Ты… Ты идиот, — начал Матвиенко. — Да я тебя… когда увижу… просто… бегом одевай свою задницу и лети на ВДНХ. Мы с Пашкой и Димой последим за твоими потерянными цыплятами. — Я услышал частые гудки и бросился в спальню в поисках приличной одежды. Сейчас уровень моего приличия опустился до: чистая и не рваная — значит, то, что мне нужно. Я носился по квартире, натягивая на ходу синие джинсы и пытаясь впрыгнуть в разноцветную толстовку. Арсений же вышел в коридор и, лишь усмехаясь, смотрел на мои сборы.       — Я же говорил, что надо вставать, — слишком надменно сказал Арсений, рассматривая, как я застёгивал ширинку джинс.       — Меня бы даже 10 минут не спасли. 20 тоже, так что не умничай, — сказал и замер. — Стой. Так ты же тоже должен там присутствовать, — я поднял взгляд на Арсения, а тот лишь рассмеялся.       — Ты серьёзно думаешь, что мне нужно знакомиться с работодателями? Поверь, большинство учёных лиц в нашей области я знаю ближе, чем ты можешь предположить. Но если я захочу вернуться на работу, я вернусь в свой универ, — сказал Попов и задумался. — Не так. Когда я буду готов, я вернусь в свой универ.       Я лишь горько усмехнулся, понимая, что имел ввиду бывший коллега.       — Это будет считаться за посещение семинара. У тебя и так куча пропусков. Ты как собираешься отрабатывать? — начал возмущаться я, наконец продолжая собираться и искать носки.       — Вкусный и сытный завтрак разве не подойдёт? — хитро ухмыльнулся Попов, а я уже впихивал ноги в высокие кроссовки.       — Нет, — отрезал я. — Поблажек не будет, и я тебе сказал об этом сразу. Пока, — бросил я и выскочил на лестничную площадку, на ходу натягивая на себя куртку.       Что я там говорил про большую сумму, отданную на услуги такси? Она стала ещё больше. Но сейчас другого способа быстро добраться до назначенного места просто не было. Наверное, месячную прибыль принесли мы с Серёгой и Ромой, когда катались по всей Москве в поисках Арсения.       Я сидел на заднем сидении и нервно тряс ногой. До назначенного Серёгой нового времени оставалось 15 минут, а я ещё ехал. Оставшиеся 12 минут поездки показались просто вечностью. Я вылетел из такси, когда оно ещё даже не успело затормозить до конца, и побежал к главному входу.              Я оказался на месте первым и, наконец, мог спокойно выдохнуть. На улице была практически нулевая температура, а мне было жарко от бега. Я расстегнул куртку, наслаждаясь прохладным ветерком, остужающим мокрую спину. Наконец, вдалеке показалась толпа студентов, во главе которых шли Серёга с Пашей, а закрывали эту компанию Наташа и Димка.       — Пересчитывай своих цыплят и двигаем дальше, — буркнул Серёга, не дав мне даже открыть рот, чтобы поблагодарить.       — Макс, — позвал я старосту третьей группы, и ко мне тут же подбежал светловолосый паренёк. — Сколько присутствующих? — спросил я.       — 16 из 17, — бодро ответил Максим.       — Угу, кого нет? — не задумываясь над вопросом, сказал я, уже пересчитывая по головам свою группу.       — Попова не будет. Он сказал, что плохо себя чувствует, — начал объяснять он, а я уже не слушал, видя крайнюю 16-ую голову. — Отлично, все на месте. Мы готовы, — сказал я, разворачиваясь к Серёге, и тот махнул рукой, давая знак этой большой компанией двигаться вперёд.       Я хотел было поблагодарить Макса, но, обернувшись, я увидел блондинку, которая часто мигала накрашенными глазами.       — Сысоева, ты чего тут делаешь? — удивился я, разглядывая девушку в искусственной бежевой шубке.       — Я попросила декана, чтобы нашу группу тоже направили на эту важную конференцию. Нас ведёт Наталья Юрьевна, — бодро ответила Надя, а я еле сдержался, чтобы не закатить глаза. Моя группа уже шла передо мной, и я мог следить, чтобы никто не сбежал и не попал под колёса детского паровозика, единственного транспортного средства на широких дорогах ВДНХ.       — Молодец, что стремишься к знаниям, — сказал я, а в голове была только одна мысль: «Когда же она от меня отстанет».       — Да, я такая, я очень хочу поступить в магистратуру, — залепетала девушка. — Только вот я не понимаю, почему одногруппники на меня взъелись за то, что они идут на такую уникальную конференцию, — искренне удивлялась она.       — Они не осознают своего счастья. Не волнуйся, после выставки они обязательно тебя поблагодарят, — сказал я. — Ну или задушат её же шубой, — подумалось мне. Бедные ребята, которым пришлось в выходной ехать на нудную конференцию, где соберутся взрослые дяди и будут обсуждать темы, которые второкурсники ещё не могли понять.       Я уже не первый раз бывал на подобном мероприятии. Меня часто от университета, в котором я учился, отправляли и на местные выставки, и на конференции в столицу. Павильоны ВДНХ я успел выучить наизусть, поэтому, отвязавшись, наконец, от Сысоевой, повёл свою группу по представителям фирм с интерактивными стендами. Несколько знакомых узнали меня, и мы мило поболтали, обсуждая моё новое место работы и продвижение фирмы, пока незнакомый мне профессор рассказывал студентам лекцию о нейронных связях в мозге.       Выделенное время на выставку закончилось достаточно быстро и, собравшись на выходе с другими группами, мы могли отпустить студентов по домам. Мы всей дружной большой компанией отправились в сторону центра, а оттуда уже все разбрелись по своим веткам и направлениям. С Серёгой пришлось попрощаться одним из первых, поэтому мне до сих пор составляла компанию Надя. Я удивился, как её ещё не задушили, но лично я уже был близок к этому.       — Антон Андреевич, а вот у меня у папы друг есть. Так у него шизофрения. Только она проходит в очень слабой стадии. Он всего лишь видит воду красной… — доносилось сквозь шум поездов. Я молился скорее уже доехать до своей станции и избавиться от навязчивой компании.       — Было очень интересно поболтать с тобой, но мне пора выходить, — сказал я на Парке культуры и вылетел из вагона метро. К моему глубочайшему разочарованию девушка последовала за мной.       — Отлично, у меня как раз запись на маникюр тут, — блондинка радостно улыбалась и уверенно шагала за мной.       — Мне в ту сторону, — я указал в сторону дома и двинулся туда, надеясь, что ей в диаметрально противоположную.       — Как удачно складываются обстоятельства, — удивилась блондинка, продолжая идти за мной.       — Совершенно забыл, мне нужно в магазин зайти, — сказал я, поворачивая в другую сторону и прокладывая в голове путь до дома этим крюком.       — У меня как раз время есть до записи, и я хочу купить себе что-то перекусить, — улыбнулась девушка. Я остановился, желая, наконец, прекратить этот фарс.       — Надя, у тебя ведь вообще нет дел в этом районе? — спросил напрямую я.       — Антон Андреевич, я просто хотела пообщаться с вами подольше. Разрешите составить вам компанию, пожалуйста, — если до этого я и думал, что скажу ей всё, что я о ней думаю, но искреннее признание выбило меня из колеи.       — Ты же понимаешь, что это выглядит странно, — начал я.       — Выглядит странно только то, что Вы отказываетесь от моей компании! — насупилась Сысоева, а я почувствовал себя подростком, который должен был сказать девчонке, которой за ним бегает, что он гей.       — Я… Меня дома ждёт девушка. Прости, она очень ревнивая. Я не могу больше с тобой разговаривать, — сказал я и быстро пошёл в сторону дома, подавив в себе желание оглянуться и удостовериться, что она не семенит где-то рядом. Только заходя в арку дома, я смог оглянуться: девушки нигде поблизости не было. Я с облегчением выдохнул и, наконец, пошёл медленнее, наслаждаясь прохладным воздухом с реки.       Я нырнул в подъезд и поднялся на свой этаж. Когда я открыл входную дверь, из спальни тут же донёсся голос Арсения.       — Подожди, не раздевайся, — вслед за голосом появился и его обладатель. Обладатель самого сексуального тела в мире и самых выразительных глаз. Он вышел в одних боксёрах и очках, и я не понимал, он специально дразнил меня или просто выводил на эмоции. Я сказал одно и то же? Да. Я это и хотел. Потому что как можно было так чертовски заманивать одним грёбаным видом. Он гордо прошёл мимо меня и, виляя бёдрами, скрылся на кухне. Арсений правда проверял моё терпение? Рассчитывал, что сила воли у меня безграничная? Он вышел из кухни, держа аккуратно мусорный мешок.       Я тут же вспомнил нашу первую встречу и как он элегантно держал тогда тот мешок с игрушками. В тот день мы ведь так и не забрали его. Сейчас Попов всё с тем же обручальным кольцом на правой руке уже стоял передо мной и протягивал мне мусор.       — Выброси в мусоропровод, пожалуйста, — хлопая ресницами, как Сысоева, попросил Арсений. Ему я не мог отказать ни в чём. Особенно в таком виде. Волосы взъерошены, в глазах плескалось море, а мышцы руки напряжены так, что видно всё древо вен. Он смотрел на меня поверх очков, которые сползли на самый кончик носа и сейчас единственное, что хотелось — впиться в его губы, чтобы он больше никогда не разговаривал таким сексуальным низким голосом, выбивающим землю из-под ног.       Видимо я залип слишком надолго, потому что Арсений прокашлялся, привлекая внимание к пакету.       — Ты, сука, дьявол, — прошептал я, забирая пакет из рук мужчины и выходя из квартиры на лестничную площадку.       — Ой, — донеслось прежде, чем я успел переступить через порог. Передо мной стояла Надя собственной персоной и с ужасом смотрела мне за спину.