Это всё Фрейд [AGATBOOK]

      Я стоял на перроне Казанского вокзала и всматривался в уходящий скоро поезд. Сегодня меня провожали. Арсений переминался с ноги на ногу от холода и постоянно кидал на меня обеспокоенные взгляды. Естественно, место в купе мне купить не удалось, поэтому боковая верхняя койка у туалета — моя.       — Ну вот и зачем ты заставил нас так заранее притащиться сюда? — спросил я, видя, что Попов успел замёрзнуть.       — Чтобы ты не опоздал, — на выдохе сказал он.       — Ага, говорит мне человек, который отговаривал меня весь вечер, — я поправил полупустой рюкзак на плече и шмыгнул носом от холода.       — Это другое, — голос Арсения утонул в перебивающем объявлении из динамиков о скором отправлении поезда Москва-Воронеж.       — Ну, я пошёл, — я махнул головой в сторону вагона. Арсений кивнул и крепко обнял меня. Я прижался к мужчине в ответ, вдыхая его аромат и запоминая каждое мгновение.       — Я буду волноваться, так что, прошу тебя, отпишись, как доедешь, — Попов отстранился, продолжая держать меня за плечи и смотреть прямо в глаза. Я знал, что за такими простыми словами заботы скрывалось нечто большее. Я уже научился читать Арсения между строк.       — Хорошо, — прошептал я, утопая в шторме его взгляда. Я поджал дрожащие губы, пытаясь списать все на холод.       — Я буду скучать, — признался Арсений и улыбнулся уголками губ. Я хотел что-то ответить, но не мог: во рту пересохло, а голос предательски сел. Он приблизился ко мне. Я ощутил, как обветренные губы коснулись моего лба, и мои глаза расширились в изумлении. Прикосновение длилось всего секунду, но для меня прошла вечность. Я смотрел ему в глаза, а он на мои губы. Ртом я втягивал его тепло, стараясь запомнить каждую деталь его существа.       — Я тоже, — прошептал я. Его руки легли на мои плечи, поднялись по линии шеи, и холодные пальцы оказались на покрасневших щеках.       — Будь осторожен, — сказал он, улыбнулся и отстранился. — Беги давай, а то сейчас поезд отправится без тебя.       Я, спотыкаясь о собственные ноги, в бреду от ошеломляющей близости зашёл в вагон, кинул рюкзак на койку и прилип к окну. Арсений продолжал стоять на перроне. Его грустная улыбка разрывала меня на части. Я хотел плюнуть на все планы и вернуться. Если я не мог несколько часов жить без возможности увидеть его лицо, то как же я переживу выходные без его компании? Он стал неотъемлемой частью моей жизни, которой так не хотелось лишаться.       Я почувствовал, что поезд тронулся, Арсений пошёл вслед за ним, махая на прощание рукой. Я же прилип окну, опасаясь, что мне хватит дури выпрыгнуть из уходящего поезда. Фигура Арсения стала отдаляться и вскоре перрон скрылся из вида окна.       Дальше все шло по стандарту: проверка билетов, раздача простыней и застилание матрасов.       Я лежал на неудобной койке и прокручивал в голове весь вечер пятницы: Арсений ходил чернее тучи, но сам же нашёл билет на удобное время. Сложил вещи в рюкзак, потому что понимал, что я, как всегда, сделаю это в последний момент и что-то да забуду. Мне показалось, что Попов намеренно положил мои самые старые уродские боксёры на сменку, но я усиленно делал вид, что ничего не замечал. Он бубнил всю дорогу в такси до вокзала о моём необдуманном решении, но перед вокзалом попросил таксиста остановиться у супермаркета, и мы купили пару сэндвичей на перекус. На мои отговорки, что я уже ужинал, Арсений лишь закатывал глаза и кидал в корзину ещё бутылку воды.              Ледяные руки на щеках остались отпечатком и ощущались до сих пор. Тело бросало в дрожь, а от нежных слов хотелось просто расплыться лужей. Я мечтал снова почувствовать его губы на своих, заполучить поцелуй с привкусом алкоголя, а Арсений лишь оттягивал неизбежное. Казалось, что Попов ждал идеального момента для поцелуя, но таких уже было слишком много и, возможно, я принимал желаемое за действительное.       Между нами осталась последняя преграда — стеклянная стена, из-за которой мы видели довольно очевидные намёки друг друга. Но мы боялись разбить её, опасаясь осколков, которые могли ранить.       Я проснулся от настойчивого звонкого голоса возле уха. Я продрал глаза и увидел перед собой улыбающееся миловидное лицо проводницы.       — Прибытие в Воронеж через час, — сказала она и пошла будить остальных пассажиров, не проснувшихся самостоятельно.       Я решил никого не предупреждать о своём приезде в Воронеж и положился на фирменное русское авось: авось, Влад будет дома и сможет со мной поговорить, авось мама никуда не ушла и будет рада меня видеть, авось я где-нибудь найду зарядку, потому что телефон за ночь успел разрядиться и вырубиться. Я обещал написать Попову по прибытии, но его номера наизусть я не знал, так что надо было срочно решать возникшую проблему.       Я вышел на вокзальную площадь и сел на первый автобус, который доезжал до нужного района. Я спрятался в самом конце транспорта, чувствуя дрожь двигателя. В окне мелькали знакомые пейзажи, а я размышлял, с чего я вообще мог начать наш разговор. Арсений был прав, утверждая, что это спонтанное решение, но я надеялся, что за ночь ко мне придёт гениальная идея. Голова была пуста, и я решил, что буду импровизировать. Единственное, что я знал точно, что я поставлю точку в наших отношениях. Нельзя было тянуть кота за хвост. Нельзя было давать надежду человеку, который проебал все данные ему шансы.       Перед глазами оказался знакомый подъезд, в котором я иногда пережидал очередные вспышки ярости. Я поднялся на пролёт и взял запасные ключи, спрятанные в ящике огнетушителя. Замок легко открылся, и я прошёл в коридор. В квартире всё было по-прежнему, всё тот же запах химозной вишни, вечная полутьма и бардак. Я повесил куртку на крючок и разулся.       — Влад, ты дома? — негромко крикнул я, проходя в спальню. Рамм оказался распластанным по кровати. Одеяло валялось на полу, а домашняя футболка задралась практически до груди. Я тихо прошёл в комнату, прикрыл бывшего одеялом и ушёл на кухню. Будить не хотелось, потому, чтобы не умереть от скуки и голода, я начал жарить яичницу. В холодильнике нашёлся сыр, и я кинул его тонкими слайсами сверху разбитых, уже шкворчащих яиц.       — Доброе утро, тебя всё-таки выгнали? — хриплым после сна голоса спросил Влад и горько ухмыльнулся.       — Нет, у меня всё хорошо, но спасибо, что поинтересовался, — я обернулся и увидел Рамма, успевшего сесть за кухонный стол. — Вот, яишенку тебе готовлю.       — Так мы вряд ли её поедим, — сказал Влад и подошёл к плите. Он быстро выключил газ и указал кивком головы на стул. — Вроде даже не успел подпалить, — грустно улыбнулся бывший и быстро разложил еду по тарелкам. — Выкладывай, что у тебя случилось? Ты бы не приехал просто так.       — Случилось не у меня, а у нас. Влад, ты так и не дошёл до психолога? — спросил я, ковыряя яичницу, которую уже не хотелось есть.       — У меня нет на это времени, — пробормотал Рамм.       — А ездить ко мне в Москву время есть? Откуда вообще у тебя мой адрес?       — Мама твоя дала. Я заезжал к ней на днях. Хочу тебе сказать, что она была рада меня видеть, — с долей хвастовства ответил Влад, на что я закатил глаза.       — Я и не сомневался. Влад, просто я хотел сказать… — начал я, но договорить мне не дали.       — Что у тебя появился новый парень. Спасибо, я это понял с первого раза. Необязательно было для этого встречаться со мной лично.       — Влад, ты опять за своё. Прекрати и дай мне договорить, — рыкнул я и Влад кивнул. — Во-первых, у меня нет отношений сейчас. Это просто коллега…       — С которым вы спите по любви.       — Рамм! Довольно. У него сейчас проблемы дома. Ему негде жить, — сказал я, а Влад лишь фыркнул. По выражению его лица было понятно, что он не верил ни единому моему слову. — Во-вторых, я ждал от тебя каких-то действий почти два месяца. Ты не сходил даже к психологу. Как мы можем с тобой продолжать хоть что-то, если ты не слышишь меня?       — Я не слышу тебя? Да я ради тебя готов на всё! — крикнул он и наклонился к столу.       — Ты уверен? Я тебя сколько уговаривал сходить к психологу, сменить обстановку. Готов сделать всё, кроме первого, второго, десятого. Этот список бесконечный. Ты знаешь вообще слово компромисс?       — Ты приехал унижать меня? Я понял, что я ужасный партнёр, спасибо. Доедай и вали к своему папику. Такие тебе значит нужны, да? Ну что, покладистый он? Терпит твои приколы? — Влад лишь сильнее распалялся, и я уже понимал, к чему мог привести этот разговор.       Жестокие слова, в которых была доля правды, ранили, но я понимал, что Арсений был не из тех, кто будет терпеть мои замашки. Мысли, от которых я прятался, наконец, настигли меня. Стало тяжело дышать. Рома слился после первого же раза, а с Поповым я и об одном мог даже не мечтать.       Было тяжко смотреть ему в глаза и сохранять мнимое спокойствие. Но я должен был расставить точки над «и». Я шумно сглотнул и поднял взгляд на Влада, стараясь игнорировать ярость в глазах.       — Я просто хотел поговорить с тобой и расстаться не врагами, Влад. Ты много сделал для меня хорошего, хоть плохого было не мало. Всё равно я счастлив, что те три года я провёл с тобой. Это был отличный жизненный урок для нас обоих. Я хочу двигаться дальше… без тебя.       Слова давались с трудом, но они должны быть произнесены. Оттягивать дальше означало запереть себя в клетку в Воронеже и вернуться в точку, откуда всё началось. Я этого не хотел. Мне было необходимо избавиться хоть от небольшой части балласта, который тянул меня на дно.       — Хорошо, — тихо сказал Рамм и кивнул. — Но знай, что я люблю тебя. Возможно, не так, как этого хотел бы ты, но люблю тебя, моё солнце, — парень улыбнулся и замолчал. — Доешь уж свою яичницу, а. Не выбрасывать же, — Влад стоял как каменная статуя и смотрел в окно.       Я пропустил эти слова мимо ушей, потому что я не мог ничего на них ответить. Чувства к этому человеку перестали существовать. Я попытался перевести тему разговора.              — Слушай, у тебя есть зарядка? У меня телефон сдох, прям очень надо, — попросил я, закидывая как можно скорее в рот остывшую яичницу. Рамм отмер, и остекленевший взгляд вновь стал осмысленным.       — Ты же знаешь, что у меня айфон, но я сейчас гляну, может, где-то завалялся твой старый провод, — пожал плечами Рамм и ушёл в спальню. Я доел и поставил грязную сковороду в раковину. До чая никто не додумался, поэтому я налил стакан воды и быстро осушил его. — Не-а, вообще ничего. По пути к твоему дому магазинчик открылся с разными штуками для телефонов. Хочешь, провожу тебя, — предложил Влад, а я чувствовал, что он просто не хотел меня так быстро отпускать.       — Да, пошли, — согласился я, и Рамм ушёл переодеваться.       Всю дорогу мы просто шли рядом и молчали. Всё уже было сказано и сделано. Оставалось лишь принять произошедшее и отпустить друг друга. Прошлое хотелось забыть как можно скорее, но оно до сих пор шло молча рядом и подкидывало носком ботинка выпавший недавно снег.       Магазинчик действительно оказался рядом с домом. В нём нашлось зарядное устройство под мой разъём.       — Наверное, дальше сам дойдёшь, — пожал плечами Влад и опустил глаза.       — Я справлюсь, — сказал я, вкладывая больше смысла в эту фразу. Рамм понял и кивнул. Наши дороги вели в разные стороны.       — Мне было бы приятно, если бы ты иногда писал и говорил, что у тебя всё в порядке. Если нет, то я буду наведываться к твоей матери, и ты знаешь, что она всё мне расскажет, — хитро улыбнулся Влад и поднял взгляд.       — Договорились, — согласился я, выдавливая из себя улыбку.       — Ну, до встречи, — он попрощался первым, а я развёл руки в ожидании прощальных объятий. Влад искренне улыбнулся и прижался ко мне. Я знал, что это наша последняя встреча. Понимал, что судьба больше не даст нам шанса увидеться.       — До свидания, — сказал я, давая Рамму небольшую надежду. Я в последний раз вдохнул запах химозной вишни, и выпустил из объятий парня. Он отвернулся и пошёл в обратную сторону, а я продолжал стоять и смотреть ему вслед. Прошлое исчезало так же медленно, как шёл Влад, страшные картины побоев прятались в глубине души, но я понимал, что больше не допущу подобного в своей жизни. Я уже другой.       Я побрёл в сторону дома, надеясь, что мать будет рада моему неожиданному визиту. Приехать в Воронеж и не зайти к родителям — грех. Поэтому я просто позвонил в дверь в надежде, что мне кто-нибудь откроет. И, действительно, через мгновение послышались шаги, и кто-то посмотрел в глазок. Замок быстро защёлкал и дверь открылась. На пороге стояла удивлённая мама. Поседевшие волосы были убраны назад крабиком, поверх домашней одежды был надет фартук.       — Привет, — я стоял перед дверью, ожидая, когда мне предложат зайти.       — Ма-ам, Антошка приехал, — крикнула родительница и отступила на шаг назад. — Почему ты не предупредил? Что-то случилось? — закудахтала мама, но я лишь протянул руки и обнял её.       — Я просто соскучился, — сказал я, вдыхая родной запах дома. Мама нежно погладила меня по спине и отстранилась.       — Я даже не приготовила ничего особенного для тебя, Тош, — взмахнула руками она, на что я махнул ладонью и быстро разделся.       — Мне очень нужно телефон зарядить.       — Да, конечно, забегай, — сказала мама, скрываясь на кухне. Судя по булькающим звукам, там явно что-то убежало.       Я прошёл в свою комнату, в которой до сих пор ничего не изменилось, и поставил телефон на зарядку. Узкая койка была застелена выцветшим покрывалом, а тумбочка возле неё покрылась небольшим слоем пыли. Я хотел было сразу включить смартфон, но экран показал горькие 0%. Тревога накатывала волнами из-за невыполненного обещания написать Арсению. Для него я ведь просто пропал. Мне пришлось оставить телефон на зарядке и пройти в спальню бабушки. Та лежала на кровати и громко смотрела какую-то передачу про здоровье, лекарства и вечные теории заговоров.       — Привет, бабуль, — я улыбнулся, и бабушка перевела на меня взгляд и стала убавлять звук на телевизоре.       — Антоша, как я рада тебя видеть. Ну садись, рассказывай, как ты? Как дела? — спросила она. Морщинки на лице немного разгладились, и безмятежная улыбка радовала. Раз она могла говорить, значит она себя неплохо чувствовала.       — Я в грязном после поезда. Я постою.       — Ой, не мели чепухи, садись. Расскажи о жизни московской. Как на работе дела? — спросила она, поправляя подушку и усаживаясь удобнее. Я расположился рядом и взял её за морщинистую руку.       — У меня всё отлично. На работе всё удаётся. Дома — спокойствие. Мне кажется, я счастлив, — признался я и бабушка понимающе закивала.       — У тебя кто-то появился? — спросила она, заглядывая мне прямо в душу. Бабушка всегда всё понимала без лишних слов и врать ей не было смысла.       — Да. Этот человек стал значить очень много для меня, — сказал я и увидел счастливую улыбку на лице бабули.       — Когда дома покой, то покой и на душе. Когда-нибудь познакомишь?       — Не знаю. Всё не так просто, как хотелось бы, — на выдохе сказал я. От пронзительного взгляда становилось не по себе.       — Всё перемелется, мука будет. Надо просто немного подождать. У тебя ещё вся жизнь впереди. Я рада, что ты нашёл человека, который дорог тебе, — тихо сказала она, поглаживая мою руку, — Ну, иди к мамке-то, она там готовит что-то вкусненькое. Авось и нам с тобой достанется, — улыбнулась она и потянулась за пультом.       Я вышел из комнаты и прошёл на кухню, где всё шкворчало, кипело и булькало.       — Маа-ам, ну ты что, на армию собралась готовить? — я развёл руками, смотря на все четыре занятые газовые конфорки.       — Не каждые выходные ко мне сын приезжает. Я хочу тебя порадовать, — сказала мама, оборачиваясь ко мне. — Наверняка давно домашней еды не ел, — она уменьшила огонь на одной из конфорок, подошла ко мне и дотянулась до лба, чтобы чмокнуть меня. — Бабушка-то наша сегодня чуть ли не танцует, — пошутила она, возвращаясь к готовке.       — Да, я заметил, смогла поговорить со мной, — улыбнулся я и сел за стол.       — Куда садишься в грязном? После поезда же, ну фу. Иди в душ и переодевайся в домашнее.       Я потерял счёт времени. Казалось, что дома оно текло совсем иначе. Выйдя из ванной, меня уже ждал ранний ужин. Даже бабушка смогла присоединиться. Мы втроём ужинали и болтали. Прямо как в старые добрые.       — Майечка, ты у меня рукодельница. Ну вы болтайте, а я уже устала сидеть. Пойду полежу уже, — сказала бабушка и медленно вышла с кухни.       — Ну, рассказывай, как с Владом дела? — спросила мама, дождавшись, когда включится телевизор в комнате бабушки.       — Сука! — выругался я, вылетая из-за стола. Телефон ведь зарядился уже тысячу раз, а я даже не удосужился подойти к нему. Я вбежал в комнату, ударяясь об угол кровати и нервно включая смартфон. Спустя 30 секунд, показавшиеся мне вечностью, экран загорелся и уведомления начали сыпаться с невероятной скоростью. Опасным красным цветом выделялись 47 пропущенных вызовов от Арсения. Внутри что-то ухнуло и пальцы задрожали.       — Антон, что случилось? Ты чего ругаешься? — спросила мама, заглядывая в комнату. Её голос прервал звонок от Попова, и я тут же взял трубку.       — Господи, Антон, где ты? Ты живой? — дрожащим голосом спросил он в трубке.       — Арсений, прошу, прости меня, телефон разрядился. Я дома, со мной всё нормально — тихо сказал я и невольно пригнулся. Казалось, будто Арсений был готов ударить меня даже через трубку.       — Сука, блять! Ненавижу тебя! — крикнул он и ненадолго замолчал. — А ты заткнись, подонок! У меня стресс!       — Что?       — Второе не тебе, — прошипел Попов в телефон. — А вот первое тебе, гаденыш. Я в Воронеже, понимаешь ты это или нет?! Я даже не знал, где тебя искать, но я, блять, прилетел как последний идиот! — последние слова вырвались опять на повышенные тона, и я услышал, как тихие голоса на фоне сменились шумом уличного ветра.       — Ты не шутишь? — я судорожно пытался переварить полученную информацию. К щекам прилила кровь от осознания, что он приехал сюда. Ради меня. Из-за меня.       — Конечно. Сегодня же первое апреля. Иди в жопу, придурок. Я улетаю обратно.       — Арсений. Стой, прошу! Где ты? — спросил я, в надежде, что мужчина услышит. Звонок не сбросился, но ответа не последовало. — Умоляю, прости меня. Разреши загладить вину. У меня мама такой вкусный борщ приготовила. Прошу, скажи, где ты, я сейчас приеду и заберу тебя.       — А вот найди меня, блять, в Воронеже. Квест тебе такой. Только вот у тебя есть преимущество: ты знаешь город, — рыкнул Попов.       — Арсений, я ужасно виноват. Прошу, дай встретить тебя, — уговаривал его я и поднял взгляд на маму. Та замерла в дверном проёме и вопросительно смотрела на меня. Я махнул рукой, и она вышла из комнаты. — Пожалуйста, — повторил я и, наконец, услышал в ответ долгожданный адрес. — Я скоро буду. Умоляю, дождись, это недалеко от меня.       Я собрался за рекордные две минуты и уже стоял на пороге.       — И куда ты собрался? — недовольно взглянув на меня, мама подняла брови.       — Я ненадолго. Приду с гостем, — я быстро чмокнул её в щёку и вылетел в подъезд.       То ли чудо, то ли судьба просто благоволила мне сегодня, но место, где находился Попов, действительно было недалеко от дома, а автобус подошёл ровно в ту секунду, как я подбежал к остановке. Хотелось подойти к водителю и попросить его ехать быстрее, но всё, что мне оставалось, нервно стучать ногой и ждать нужной остановки. Я считал секунды до выхода из автобуса.       Осознание, что Арсений бросил всё и просто прилетел в Воронеж, убивала и грела одновременно. Ещё никто и никогда не делал для меня настолько кардинальных поступков, граничащих с безумством. За окном мелькали серенькие многоэтажки и, наконец, показалась светящаяся кафешка, адрес которой назвал Попов. Автобус остановился и открыл двери, я тут же вылетел на улицу. Я быстро огляделся, но поблизости нигде не было видно знакомой фигуры.       — Меня ищешь? — неожиданно буркнули за спиной, и я обернулся. Передо мной собственной персоной стоял Арсений Сергеевич Попов, скрестив руки на груди. Его выражение лица давало понять, что что бы я ни сказал — ничего не поможет.       — Арсений, умоляю, прости меня. Телефон разрядился, а зарядку забыл — начал оправдываться я, а на лице мужчины не дрогнул ни один мускул.       — Знаю я. Когда увидел этот чёртов провод в розетке, думал, что задушу тебя им же при встрече, — Попов продолжал злобно смотреть мне в глаза.       — Зато ты теперь меня понимаешь, — попытался вернуть разговор в мирное русло я и, действительно, Арсений отвлёкся от своей бесконечной обиды и удивился. — Ну, когда ты пропал… — напомнил я, и Попов замер.       — Правда? — спросил он невпопад, но я его понял.       — Абсолютная, — кивнул я.       — Прости меня, — неожиданно сказал Попов и опустил руки. Я сделал шаг вперёд и обнял мужчину. Тот тоже крепко обхватил меня, прижимая к себе.       — И ты меня прости. Я идиот.       — Ещё какой, — согласился Попов, продолжая крепко обнимать меня.       — Арсений, в Воронеже за такое могут и морду набить, — прошептал я на ухо мужчине и тот резко отстранился.       — Хорошо. Предложение с борщом ещё в силе? Я ужасно голодный. Меня вывели оттуда, — злобно зыркнул Арсений на кафе.       — Конечно. Надо дорогу перейти. Нам на ту автобусную остановку, — кивнул я.       — Может, всё-таки на такси, а не на общественном?       — Ты хочешь проторчать на морозе пол часа? — удивился я.       — Чего?       — Это Воронеж, детка. Тут либо общественный, либо собственная тачка, — сказал я, перебегая дорогу, пока не было видно машин.

***

      — Мам, я дома. Не один, — крикнул я и из спальни вышла мама уже в ночной одежде.       — Здравствуйте, — поздоровалась она, пугливо посматривая на Арсения. Ну и что, что он не брился неделю, так он выглядел куда сексуальнее. Да и в снегу он только один раз повалялся, потому куртка спереди практически сухая. Вроде и не сильно была видна разница в возрасте. Наверное.       — Здравствуйте. Арсений. — мужчина протянул руку.       — Это моя мама — Майя Олеговна, — она неуверенно вложила свою ладонь в чужую, наверняка холодную и мокрую от снега. Арсений аккуратно пожал руку и кивнул в приветствии.       — Проходите, — неловко сказала мама. — Ужинать будете?       — Я был бы очень благодарен, — согласился Попов и раздевшись мы прошли в ванную мыть руки.       — Твоя мама ведь знает, что ты… ну… — тихо начал Арсений, на что я кивнул. — Значит она думает, что… — я пожал плечами. — Ладно.       Мы прошли на кухню, где уже стояла одинокая полная тарелка борща и хлеб.       — А ты не будешь ужинать? — как-то испуганно спросил Арсений.       — Я уже, прости. Могу с тобой за компанию чай попить, — предложил я.       — Да, было бы отлично, — быстро согласился мужчина и сел за стол.       Мама стояла возле столешницы и всё ещё бросала настороженные взгляды на незнакомого мужчину. Я поставил чайник на плиту и включил комфорку.       — Это мой коллега по работе. Мы работаем на одной кафедре, он уже профессор, — начал я, пытаясь хоть как-то разрядить обстановку. Попов жадно смотрел на полную ароматную тарелку, но не начинал есть. — Арсений приехал посмотреть город, — соврал я, за что получил злобный взгляд.       — Ночью? Не самая лучшая затея, — удивилась родительница.       — Согласен, — с нажимом сказал Арсений и зыркнул на меня. — Просто так билеты были дешевле.       — Ну да, удобно, — согласилась мама и сделала вид, что поверила. — Ладно, кушайте, а я уже спать пойду. Я расстелила на полу у тебя в комнате, Тош. Вы же переночуете у нас? — спросила мама, смотря на Попова.       — Если вы не против.       — Конечно нет, — она улыбнулась. — Приятного аппетита, — пожелала она и вышла из комнаты. Я выключил чайник и налил в чашку еле тёплую воду.       — Ешь уже давай, — сказал я и Арсений, жмурясь, наконец, навернул первую ложку борща.       — Очень вкусно.       — Ещё бы. Мама готовит редко, но метко — ухмыльнулся я, разглядывая довольного мужчину. — Ты во сколько в Воронеж приехал?       — Да недавно, на самом деле. Час назад. Я уже думал, что увижу только твой труп. Как бы я ни хотел тебя убить, я рад, что ты живой, — Арсений поднял на меня свои сапфировые глаза, и я замер, увидев в них искренний страх за мою жизнь.       — Прости меня, — я стыдливо отвёл взгляд, на что Попов кивнул.       Я отправил Арсения в душ, а сам быстро помыл посуду и подготовил комнату к гостям. В ней явно не убирались с моего прошлого приезда.       — Ну и куда ты меня положишь, хозяин? — спросил Арсений, стоя в одних боксерах, облокотившись на дверной косяк.       — Ты на моей кровати, а я на полу, — я быстро взбил подушку и поднялся.       — Сегодня я спорить не буду, — сказал Попов и быстро нырнул в кровать. Я выключил свет и на ощупь нашёл своё место для ночлега. Было жёстко, но терпимо. Лишь бы Арсению было удобно.       — Антон, — прошептали с кровати. — У тебя ужасно мягкий матрас. Я будто в гамаке лежу.       — Мне больше нечего тебе предложить.       Попов, видимо, решил совсем иначе. Я услышал, как он заворочался и встал с постели.       — Может, тут мне понравится больше — тихо сказал Арсений и кинул подушку рядом с моей.       — Скажи честно, ты просто хочешь спать вместе? Ты, может, ради этого специально не положил мне в рюкзак зарядку? — сказал я, и мне в бок тут же слабо прилетел кулак.       Арсений примостился рядом и лёг на бок. Я тоже перевернулся, чтобы видеть силуэт его лица.       — Ты сделал всё, что хотел? — спросил Арсений, и я почувствовал его горячее дыхание на своих губах. По телу пробежали мурашки от такой интимной близости, которая в один момент стала зашкаливать.       — Да, — только и смог ответить я. Глаза уже привыкли к темноте, и я мог видеть взволнованный взгляд Арсения. Мужчина задумался, пытаясь сформулировать мысль.       — Хорошо, — сказал он и ненадолго замолчал. — Что вы решили?       — Мы расстались, — тихо сказал я. — Не то чтобы я до этого был в отношениях с ним… Но, знаешь, будто что-то всё равно тянулось за мной. Мы поставили точку, и мне полегчало, если честно, — признался я, почувствовав, что Арсений забирал часть моего одеяла и вместе с ним притягивал меня к себе за талию.       — Прости меня, но я рад, — тихо сказал он и прикрыл глаза. Длинные ресницы подрагивали в темноте, а чужая рука крепко прижимала к себе, будто боясь, что я сбегу. Я аккуратно провёл подушечками по мускулистой обнажённой груди и заметил, что Арсений стал чаще дышать. Пальцы переметнулись на выглядывающую ключицу, поднялись вверх по длинной шее и остановились возле небрежной недельной щетины. Попов продолжал лежать с закрытыми глазами и только улыбка давала понять, что он ещё не спал.       Тонкие губы манили, но я боялся сделать первый шаг, боялся, что, перейдя границу дозволенного, могу навсегда попрощаться с ним. Я всё-таки положил ладонь на заросшую щеку, а он ответно в неё уткнулся. Я провëл подушечками пальцев по линии скулы и замер возле тонких губ. К ним хотелось прикоснуться до покалывания на кончиках пальцев. Мужчина будто почувствовал мою нерешимость, перестал улыбаться и приоткрыл рот, вдыхая воздух. Я трепетно провëл большим пальцем по нижней губе и перестал дышать. Арсений сомкнул губы и открыл глаза.       Казалось, что он был пьян: тяжëлое прерывистое дыхание, взор, бегающий по всему моему телу. Я чувствовал, что история могла повториться. Ночь. Арсений опьянён. Жаркий поцелуй.       — Спокойной ночи, — тихо сказал он и поцеловал меня в большой палец, который я до сих пор не убрал. Пришлось опустить руку и просто прижаться к мужчине, чьё сердце было готово вырваться из груди.       — Спокойной, — пожелал я, вдыхая успокаивающий аромат грейпфрута и кардамона. Я прикрыл глаза, ощущая, как громко бились наши сердца.       Я проснулся и почувствовал зябкую прохладу. Я натянул одеяло повыше, но теплее не становилось. Казалось, что чего-то не хватало. Я пошарил рукой по месту, где должен был лежать Арсений, но подушка пустовала, потеряв тепло его тела. Я нехотя поднялся и осмотрел комнату. Его нигде не было. За окном до сих пор было темно. Я не понимал, куда можно было так надолго уйти. Тихо, стараясь не разбудить семью, я выглянул из комнаты и увидел, что на кухне горел свет и доносились знакомые голоса. Я вышел в коридор и остановился за углом, слушая разговор.       — Он говорил о тебе сегодня, — донёсся голос бабушки, и я замер.       — Что? — тихо спросил Арсений.       — Что ты очень дорог для него. Ты бы видел его взгляд, когда он говорил о тебе. Такого с ним ещё ни разу не было, цени это.       — Я женат, — резко сказал Попов и что-то звонко стукнулось о стол. Видимо, Арсений снял обручальное кольцо и показал его моей бабушке.       — Но ты любишь его, — сказала женщина и замолчала в ожидании, что Попов что-то ответит, но тот молчал. — Даже если ты это скрываешь, это видно невооружённым глазом. Даже то, что ты прилетел ради него в Воронеж, говорит о многом.       — Это ненормально, — тихо оправдывался Арсений.       — Я должна была бы обидеться, потому что ты моего внука только что назвал ненормальным, но не буду этого делать, потому что я уже слишком стара для этого. Тебе кажется, что этого никто не видит, но меня-то вы не обманете. Ваши взгляды говорят намного больше, чем все те слова, которые вы могли бы произнести. Не вини себя за свои же чувства. Миллиарды людей мечтают найти своего человека, а вам повезло влюбиться взаимно. Это чудо вы должны оберегать, лелеять от невзгод. Самое главное — быть вместе, — тихо сказала бабушка. В комнате надолго повисло молчание. Я продолжал стоять у стены и не шевелиться. Успокоить громко бьющееся сердце было невозможно. Она всегда была прямолинейной женщиной, но я подумать не мог, что она за меня так легко рассказала о моих чувствах.       — Антон — самый дорогой человек в моей жизни, — начал Арсений, и я перестал дышать. — Я сам не понял, как погряз в нём, и уже не знаю, как выбраться. Он — моя пустыня с зыбучими песками, затягивающая в неизвестность, и одновременно оазис. Боюсь, что я впервые в жизни влюбился.