Это всё Фрейд [AGATBOOK]

      — Спасибо большое, — я аккуратно приобнял Андрея за плечо, но тот резко притянул меня к себе в крепкие дружеские объятия. — Не задуши меня, — рассмеялся я, постукивая его по плечу.       — Думаешь, прошло достаточно времени? — обеспокоенно поинтересовался он, отстранившись.       — Надеюсь. У меня другого выбора нет. Как минимум, завтра на работу мне не в чем идти, — выдохнул я и ещё раз проверил содержимое карманов. В одном лежала новенькая упаковка обезбола, за которой я сбегал днём, а в другом — ключи с телефоном.       — Буду рад тебя увидеть в гостях при других обстоятельствах. Да и в ресторане жду. Подкормлю вас обоих, — Андрей рассмеялся и стал открывать входную дверь. — Не стесняйся обращаться.       — Спасибо за всё, что ты сделал, — сказал я, и он кивнул.       — Пожалуйста. Жизнь часто подсовывает говно, когда его совершенно не ждёшь. И я знаю, как важно, чтобы в такой ситуации рядом был человек, который смог бы поддержать.       Андрей ещё раз притянул меня в объятия и неохотно отпустил. Я вышел из квартиры и встал напротив своей. Я слышал, как сосед заперся изнутри. Мне оставалось всего лишь вытащить свои ключи и открыть дверь, но я не решался. Я не представлял, в каком состоянии сейчас может быть квартира и Арсений, и узнавать первое совершенно не хотелось.       Я выдохнул и вставил ключ в замочную скважину, прокрутил и открыл дверь. Из квартиры пахнуло перегаром, и я поморщился. Везде был выключен свет, и полутьма окутала помещение. Я включил свет в коридоре, быстро разулся и прошёл в спальню. Никого. Кровать застелена, всё стоит на своих местах.       — Значит, погром на кухне, как и его виновник, — подумал я и пошёл обратно. Кухня тоже пустовала, и всë стояло так, как я оставил. Это уже начинало напрягать. Я не понимал, куда вообще мог деться Арсений. Безумная мысль, что он выпрыгнул из окна, вонзилась в голову, но я тут же отогнал её. Это невозможно. Не Арсений.       — Арсен! — крикнул я и вышел в коридор в надежде услышать ответ. Его не последовало. Сердце сделало кульбит. — Арсений, твою мать, где ты? — проорал я, заглянул в туалет и ванную, заскочил в спальню, будто он мог там материализоваться.       Из коридора донёсся какой-то шорох, и я замер, вслушиваясь. Я тихо вышел из спальни и огляделся. Коридор был пуст. Я, действительно, не осмотрел одно место, но это было настолько странно, что даже в голову не пришло.       Я прошёл до конца коридора и приоткрыл дверь в гардеробную. На разбросанной по полу одежде спал Арсений. Вешалки валялись на полу, а спящий мужчина был укрыт своими и моими костюмами и футболками. Я наконец шумно выдохнул и опустился на колени. Веки Арсения подрагивали, и казалось, что он не спит, а просто притворяется, но абсолютно расслабленное лицо говорило об обратном. Видимо, уже нервное. Он сжимал в одной руке телефон и держал его практически у самого лица. Тёмная футболка облепила тело, а одна штанина задралась и показывала жилистую икру. Он выглядел таким беззащитным и уязвлённым, что даже допустить мысль об обиде на этого человека было кощунством.       Я погладил Арсения по плечу, и он махнул им, пытаясь сбросить мою руку. Я усмехнулся и сильнее затряс его. Глаза стали медленно открываться, и взгляд, наконец, поднялся на меня. Он неверяще уставился на меня, будто увидел призрака.       — Антон? Я думал, ты позвонишь. Я телефон… держал рядом, — он окинул меня взглядом. — Ты уже, видимо, давно дома… — Арсений говорил медленно, будто ему было тяжело думать. Я не сразу понял, почему он сделал такой вывод, но осознал, что стою перед ним в домашней одежде.       — Успел переодеться. Ты как себя чувствуешь? — вопросов была тысяча, но я выбрал самый важный.       — Голова тяжёлая, пить хочу, а так терпимо, — признался он и присел на горе вещей. — Я ведь обещал не пить у тебя… Прости, пожалуйста. Я… Мне было так плохо, мне это было просто необходимо, — начал оправдываться он, и я тяжело вздохнул.       — Поговорим об этом позже. Тебе помочь встать? — спросил я, поднимаясь с колен и протягивая Арсению руку. Он кивнул и схватился за мою ладонь. Мужчина медленно встал, облокачиваясь на меня. — Нам надо о многом поговорить, но сейчас… — я повёл Арсения за собой и указал на спальню. — Ложись на нормальную постель. Принесу тебе воды и обезболивающее. Сам дойдёшь? — спросил я и заметил, как Арсений покраснел и опустил глаза.       — Да, — коротко ответил он и неуверенной походкой отправился к кровати. Я быстро дошёл до кухни, налил воды и вытащил из блистера таблетку. Когда я вернулся в спальню, Арсений уже лежал, вновь прикрыв глаза.       — Выпей, должно стать легче, — я сел на край кровати и протянул стакан. Арсений привстал на локоть и быстро проглотил таблетку, запив водой. Я забрал стакан и не мог отвести взгляд от Арсения. Он снова лёг и прикрыл глаза. Выглядел так, будто изнурительно болел около месяца. Руки стали тоньше, кожа побледнела, а лицо осунулось. — До чего ты себя довёл, — прошептал я, смотря на вздрагивающие ресницы.       — Я знаю. Я ничтожество, — произнёс он, а по моему телу пробежали ледяные мурашки.       — Это неправда… — начал я, но меня перебили.       — Не ври мне. Это бессмысленно. Я трус и слабак. — жёсткий тон, с которым были произнесены слова, вызвал ужас. — Как только вынесли приговор, адвокат сказал, что можно подать на апелляцию и всё решить… но я испугался. Испугался сложностей, испугался, что ничего не выйдет и тогда я потеряю своего ребёнка навсегда. — Арсений ненадолго замолчал. — А сейчас я понимаю, что я просто впустую потратил время. Я бы мог делать уже хоть что-то, но всё время тупо провёл в квартире. И мне ещё хуже, чем было раньше…       Арсений перекатился на живот и уткнулся лицом в подушку. Я опустил руку на его спину, поднялся вверх до лопаток и остановился. Под пальцами я почувствовал нервное вздрагивание. Он опять плакал. Я понимал его, но не мог ничего сделать. Только он мог взять себя в руки и решить двигаться дальше. Я мог лишь направлять его и помогать не сдаваться, но первый шаг должен был сделать он.       — Любовь всё победит, — тихо сказал я. — Любовь родителя к ребёнку. Моя любовь к тебе. Это самый мощный стимул, чтобы двигаться вперёд и не останавливаться. Кьяра тоже ведь любит тебя и скучает.       Я услышал жалобный всхлип и чуть сам не издал звук от своей беспомощности. Я не знал, как и чем мог помочь, но я так не хотел видеть его слёзы. Так не хотел снова и снова смотреть, как Арсений разбивается на тысячу осколков.       — Антон, — позвал меня он и показал лицо из-под подушки. — Я всё решу, вот увидишь, — тон был слишком жалобным, но я поверил ему. Я хотел ему верить.       — Увижу, обязательно увижу, — я погладил его по спине и запустил пальцы в завившиеся волосы. — Я верю в тебя.       Он улыбнулся и потянул меня за руку. Я упал на кровать рядом с ним и почувствовал, как Арсений сполз ниже и уткнулся мне в грудь, обжигая дыханием. Я крепко обнял его и почувствовал объятия в ответ.       Наверное, я никогда не пойму людей, которые бросают своих близких в трудных ситуациях. Я полюбил Арсения не потому, что он грёбаный идеал. Нет. Таких не существует. У любви не должны быть причины и объяснения. Это не тот термин, который можно характеризовать объективными факторами. Это гремучая смесь из понимания и принятия партнёра таким, какой он есть. Разве можно сказать, что между вами настоящая, искренняя любовь, когда человек может ответить, почему влюбился? Мне кажется, нет. Задай мне кто этот вопрос — я бы промолчал. Потому что не было бы ни одной объективной причины, зато были бы миллиарды субъективных от странной формы ушной раковины до тонких губ, от смешного чиха до нудной беседы.       Я любил Арсения в любом состоянии. И мои чувства были аксиомой. Я бы бросался вслед за ним до тех пор, пока кровь в венах не перестала течь, пока я мог сделать вдох, чтобы посвятить его своей любви.       Я хотел, чтобы моя любовь всегда была рядом, чтобы Арсений мог чувствовать её всегда, поэтому я стоял перед девушкой, которая заворачивала коробочку в красивую подарочную упаковку.       — Чудесный подарок, — улыбнулась она и передала мне упакованный коробок. До Нового года оставалось три дня, и я был доволен, что смог определиться с подарком.       — Спасибо, — поблагодарил я и покинул торговый центр с довольным видом.       Город преобразился. Везде висели яркие гирлянды и стояли украшенные сосны. Даже люди были другие: смеющиеся, пританцовывающие, влюблённые. Новый год — семейный праздник, кто бы что ни говорил. Я видел влюблённые пары, которые загружали большие пакеты с продуктами в машину, родителей, которые выводили своё чадо из торгового центра и утешали, что они туда ещё вернутся. Мир ожил, несмотря на холодную погоду. У всех было тепло в душе и было сложно не заразиться праздничной атмосферой.       Дома царила лишь нагнетающая рабочая атмосфера. Арсений сначала сутки приводил себя в порядок. Я подумать не мог, что мужчина может вообще заниматься таким количеством бьюти-процедур. А потом окунулся в изучение судебных тонкостей вместе с адвокатом. Возвращаясь с работы, я заставал его с маской для лица или патчами под глазами в очках, сидящим за ноутбуком и что-то активно печатающего. Теперь мне приходилось смотреть телевизор без звука, только я не умел понимать всё также, как Арсений при просмотре сериала «Друзья».       Я пытался эти дни начать разговор о его недавнем запое, но Арсений всегда сливался с темы, либо отвлекая меня, либо прикрываясь делами. Я понимал, что для него разговор на подобную тему очень тяжёл, но просто так закрываться от неё не получится. Арсений стал очень нервный: практически от любого высказывания мог вспылить. Я не знал, как можно было помочь восстановиться расшатанной нервной системе, поэтому, прибегая к методу Арсения, переводил тему, чтобы не выводить на конфликт.       Я надеялся, что подарок под новый год точно поднимет настроение Арсению. Осталось только хорошенько спрятать, чтобы он не нашёл. И у меня даже была одна идея.       Я стоял у двери, но не дрожал, как это часто бывало. Я знал, что здесь мне никогда не откажут, потому что не прогнали в один из самых тяжёлых дней в моей жизни. Я позвонил в дверь, и она открылась.       — О, Антон, привет. Рад тебя видеть. Надеюсь, ты не за солью, а то она у меня самого почти закончилась, — рассмеялся Андрей и отошёл с порога, пропуская меня внутрь квартиры.       — Привет, — я быстро обнял его и похлопал по плечу. — Если бы знал, то принёс бы соль, а не манго.       — Фрукты тоже хорошо, разувайся, — пригласил он и забрал пакет из моих рук. — Антон, а как пахнет-то. Прям спелые. Где ты их купил? — удивлялся он из кухни. Я прошёл за ним и улыбнулся.       — Места надо знать, — подмигнул я. — С наступающим тебя, сосед.       — Спасибо, спасибо. А я вот не успел тебе ничего подготовить, — взмахнул руками он.       — Мне кое-что от тебя нужно, вот и будет твой подарок мне.       — О, вот так бы сразу. Ничего не случилось, надеюсь? — тут же напрягся он.       — Нет, всё относительно спокойно. Я Арсению подарок купил, а спрятать в квартире негде: он найдет. Можно у тебя оставить?       — Без вопросов. Поверь мне, ты выбрал самое надёжное место — он отвернулся к плите и поставил чайник. — Что за подарок?       — Это сюрприз, — ответил хитро я и сел на барный стул за островом. В квартире появилась небольшая пушистая искусственная ёлка, а мишура стандартно украшала плазму. Новый год витал в запахе мандаринов и манго.       — Ну не для меня же, колись, — Андрей сел рядом и заглянул в глаза.       — Увидишь, — только лишь ответил я, а сосед картинно закатил глаза.       — Ой, больно хотелось узнать, — фыркнул он. — Рассказывай вообще, как дела? А то не виделись с тобой с твоей ночёвки.       — Да, слушай, терпимо. Сессию принимаю у оболтусов своих. Теперь понимаю преподов, которые задавали мне 1000 и 1 вопрос. Оказывается, они вытягивали, а не топили.       — Блин, ты тот самый препод-душнила что ли? — возмущённо фыркнул он.       — Да я не хочу с ними маяться на пересдаче. Делать мне что ли больше нечего? — удивился я.       — Ладно-ладно, это я так. Как Арс? Я с ним пересекался пару раз, здоровался. Он не особо общительный у тебя, если честно.       — Ну… Как тебе сказать. Денёк приходил в себя после запоя. Сейчас подписал академический отпуск.       — В смысле? Он разве учится? — искренне удивился он.       — Ну, уже нет.       — Я думал, что он тоже препод. В любом случае, я так от тебя понял.       — Нет, уволился и решил поступить. — сказал я, упуская лишние подробности. — Пропускал много и точно сессию не осилил бы. Пришлось брать академ. Ему сейчас вообще не до этого. Решает дела в суде, но всё без толку пока, — делился я. — Он на грани, и мне страшно. Боюсь, что он может сорваться.       — Будь с ним рядом, — сказал Андрей и встал, чтобы налить чай. Чайник закипел, и теперь две горячие кружки стояли перед нами.       — Я стараюсь. Поддерживаю, но ты понимаешь, что у самого сейчас аврал на работе. Ухожу раньше него, прихожу позже и практически сразу ложимся спать. Я успеваю посмотреть только на его угрюмое лицо. Единственное радует, что 31 число нам сделали нерабочим. Хотя бы канун праздника проведём вместе.       — Так что ж ты у меня сидишь, а не к нему бежишь? — удивился Андрей и тут же встал с недопитым чаем.       — Пять минут роли не сыграют, — пожал плечами я.       — Ещё как сыграют. Давай беги к своему возлюбленному, а подарок-то я припрячу, — он задумался. — Только у меня компания будет в новогоднюю ночь, так что не пугайся, мы будем шуметь, — Андрей подмигнул и подтолкнул меня к выходу. — Давай-давай, у меня самого дел полно. Он неопределённо показал рукой на квартиру, и я рассмеялся. — Чего смеёшься, правда скоро гостья придёт, а мне ещё прибраться надо. Так что дуй отсюда.       Андрей проводил меня в коридор и быстро попрощался.       — Спасибо за манго, — крикнул он напоследок и закрыл дверь.       Я вернулся домой с чувством выполненного долга. Наконец после долгих поисков подарок был готов, и я мог выдохнуть. Оставалось надеяться, что он понравится Арсению. Прежде чем наткнуться на тот самый, было пересмотрено и отброшено столько вариантов, что я уже не верил, что смогу найти, что хотел.       Я прошёл в квартиру и почувствовал давно забытый запах жареной картошки. Из кухни тут же вышел Арсений в домашней одежде и фартуке и чмокнул в щёку.       — Ты сегодня поздно, но это даже к лучшему. Ужин почти готов, — улыбнулся он. Я спешно стянул с себя ботинки и куртку и обнял Арсения. Он расслабился в моих объятиях и заглянул мне в глаза снизу-вверх.       — Ты как? — спросил я.       — Да как обычно, — тяжело выдохнул он и вылез из объятий. — Такое ощущение, что топчемся на одном месте. Бесят все до трясучки. Вот, решил выпустить пар на картошке. Не уверен, что можно вообще есть еду с такой энергетикой.       — Если энергетика твоя, значит, можно, — я подошёл сзади и снова прижал к себе мужчину. Я чувствовал, как напряжены все его мышцы. И вот так каждый день. Он на взводе, и я не знал, как мог ему помочь.       — Чёрт, сейчас всё сгорит, — быстро вскрикнул он и быстрым шагом скрылся на кухне. Я сполоснул руки, сменил уличную одежду на домашнюю и вернулся на кухню. Арсений уже добавлял жареные грибы с одной сковороды в жареную картошку на другой. Этот ритуал означал, что до сервировки осталось минут пять. Я расплылся по стулу и смотрел, как мой мужчина умело орудовал посудой. И, действительно, через несколько минут на столе стояли тарелки с горячей едой. Арсений сидел рядом на стуле, и я слышал, как он клацал вилкой по зубам. Я положил руку ему на колено в успокаивающем жесте, и он шумно положил вилку.       — Есть одна проблемка, — начал Арсений, и я напрягся. — Не смотри на меня так, она небольшая и решается одной просьбой. Сможешь на днях встретиться с Кьярой и передать ей от меня новогодний подарок?       — Арсен, что же ты творишь, я думал, меня инфаркт хватит с твоими проблемами. Я уже в голове столько мыслей прокрутил, — сердце, что трепетно и нервно забилось в грудной клетке, стало успокаиваться, — Конечно встречусь. Я позвоню ей и договорюсь о встрече. А что за подарок? — заинтересовался я.       — Она наушники хотела давно одни. Вон купил, — в голосе было столько нежности, что я расплавился, забыл о еде и просто смотрел на Арсения, который с любовью и волнением говорил о своей дочери. — Давно уж просила. Настолько, что та модель, которую она просила, устарела. Вот старый пень, ничего не успеваю, — он по-доброму посмеялся и заглянул мне в глаза. — Посмотришь?       — Конечно, — согласился я. Арсений вышел из-за стола и скрылся в коридоре. Через пару минут он уже заходил смущённый с белой коробочкой.       — Ей вообще понравятся? Сказали, что это самая последняя модель, — он действительно волновался, но, увидев подарок, я радостно улыбнулся. Такой подарок точно осчастливит подростка.       — Арсен, последняя модель наушников от Apple априори не может быть плохим подарком. Дай посмотрю, — я протянул руки и забрал запакованную коробочку. — Самые навороченные взял? — спросил я, и Арсений кивнул. — Ну, естественно, — по-доброму фыркнул я и отдал упаковку обратно.       — Ну так что думаешь, ей понравятся?       — Конечно, она будет визжать от восторга, — я притянул к себе Арсения, и он неловко плюхнулся мне на колени. Я сделал вид, что мне не тяжело, и поцеловал его. Долго, ободряюще, страстно. Передавая ему своё спокойствие и силы. Арсений отвечал с удовольствием, сминая мои губы и оставляя на языке терпкий вкус грейпфрута.       Новогодняя суета закружила в круговороте событий, и последние два дня перед новым годом превратились в мелькающие картинки. Встреча с Кьярой и её радостные возгласы. Кто бы сомневался, что ей не понравится подарок. Видимо, только Арсений, который вечно себя накручивал. Лица студентов превратились в кашу, а бесчисленное количество зачёток и ведомостей чуть не свели меня с ума. Я ждал 31-го числа как манны небесной. Праздничное настроение затаилось где-то внутри и ждало Нового года, чтобы вырваться наружу.       Арсений принёс домой живые еловые веточки и поставил в вазу на место пионов. Теперь в квартире витал запах хвойного леса и грейпфрутов. Теперь эти фрукты стали неотъемлемой частью атмосферы. Свежие всегда лежали на столе, химические всегда присутствовали в аромате Арсения, а засушенные корочки я находил в самых неожиданных местах квартиры. Если раньше Новый год у меня ассоциировался с мандаринами, то теперь банальный цитрус сменил терпкий грейпфрут.       Терпкий, яркий, насыщенный. Все эти слова и миллионы синонимов стали описывать мою жизнь с тех пор, как я познакомился с Арсением. Он привнёс в моё существование жизнь. С ним я научился чувствовать. Получать от жизни те эмоции, которых так не хватало в вечных серых буднях. Судьба словно ждала подходящего момента, чтобы свести нас. И я был безмерно рад появлению такого кардинального человека в своей жизни.       — Антон, это же на салат, — грозно, но не злобно поругался Арсений и слегка ударил меня по руке. Я хихикнул, но успел схватить кусок варёной колбасы.       — Да там ещё целая палка, не обеднеет твой салат, — я обхватил Арсения за талию сзади и прижал его в объятия, быстро глотая колбасу, чтобы точно не отняли.       — Какой же ты ребёнок, — я слышал, как он фыркнул, но лишь тихонько засмеялся Арсению в ухо.       — Прости, просто… этот Новый год практически как в детстве. Домашняя еда, любимые люди рядом, украшенная квартира. Я правда счастлив, — я уткнулся носом в открытый участок шеи любимого.       — Антон Андреевич, мне так неудобно. Ты хочешь салат с кровью? — Арсений легонько пихнул меня плечом, и мне пришлось расцепить объятия и сесть на подоконник.       На кухне стоял терпкий запах жареного, специй и майонеза. Я смотрел, как Арсений нарезает ингредиенты на оливье и залипал на руки, которые так умело обращались с ножом. Если бы я орудовал им с такой же скоростью, то точно лишился пальца. В духовке уже запекалась курица, а в кастрюле на плите варилась картошка на пюре. Я довольно облизнулся то ли от запахов еды, то ли от вида моего мужчины в фартуке и спортивных штанах. Слишком много усилий требовалось, чтобы дать Арсению доготовить праздничный ужин.       День отдыха перед праздником был, действительно, жизненно необходим. Я смог провести время с Арсением и понять, что вообще происходит в его «судебной жизни». Много нюансов было за пределами моего понимания, но одно я осознал точно: для того, чтобы победить в этом деле, нужно приложить немалые усилия. Разговор продолжался, когда мы вместе поехали в гипермаркет за продуктами, когда возвращались домой с полными пакетами, когда расставляли всё в холодильник. Только к вечеру, во время готовки, мы дали себе возможность расслабиться и просто насладиться предстоящим праздником, отметая тяжёлые мысли в сторону.       — Мы будем наряжаться? — спросил Арсений и обернулся на меня.       — Что? Зачем? Мы ждём кого-то в гости? — встрепенулся я и окинул взглядом Арсения. Думаю, можно было не говорить, что он прекрасен в любой одежде, а, уж тем более, без неё, ведь это известная истина.       — Нет, для себя, — он нарезал ровными кубиками свежий огурец и скидывал его в большую общую пиалу.       — Не знаю, как хочешь.       — Хочу, — тут же встрепенулся он, заливая оливье майонезом.       — Хорошо, значит, будем, — согласился я. — Слушай, мне надо к соседу зайти. У нас уже есть что-нибудь готовое, чем можно поделиться?       — Можешь крабового салата украсть из миски, — кинул он, а потом спросил. — Это к какому и зачем вообще? — удивился Арсений.       — К Андрею из соседней квартиры, — ответил я и стал накладывать в пластмассовую посудину крабовый салат. Арсений прекратил мешать оливье и обернулся на меня.       — И что тебе у него нужно? — раздражённо спросил он, а я устало выдохнул. Я знал, что если отвечу неправильно, то могу снова вывести его из себя. После того случая, как Арсений нашёл записку Ромы, ревность удвоилась, а после запоя и потрепленных нервов так вообще умножилась во сто крат.       — Арсен, не волнуйся так. Он просто сосед, с которым мы можем поболтать в лифте. Я пока не собираюсь съезжать из этой квартиры, и нужно поддерживать хорошие отношения с окружающими, — мягко сказал я, пытаясь утрамбовать как можно больше салата в пластмассовую посуду. Мы весь салат точно не осилим, учитывая, сколько ещё всего наготовил Арсений. Не пропадать же добру.       — Мне он не нравится, — пожаловался Арсений. Я закрыл контейнер и подошёл к обиженному.       — Когда ты уже поймёшь, что мне кроме тебя больше никто не нужен. Я даже не хочу смотреть на других. В моём сердце всё место занимаешь только ты, туда даже физически никто не поместится. Ты вытеснил оттуда всё. — я провёл фалангами пальцев по его рукам и положил ладони ему на скулы. — Там осталась только моя любовь к тебе. Я не представляю своей жизни без тебя и ни за что тебя не потеряю, — сказал я и поцеловал Арсения. Он тут же запустил пальцы в кудри и притянул ближе к себе, забирая мои прикосновения без остатка, забирая меня самого. И я отдавал без капли сожаления, скользил подушечками пальцев по его бокам, сжимал плечи, когда не хватало кислорода, опустил ладони на его шею, наслаждаясь моментом.       — Неси ему свой салат, — разрешил он, отрываясь от поцелуя. Арсений тяжело дышал, а в глазах-океанах плескалась любовь, которая грозилась разрушить все плотины и выплеснуться наружу.       — Не скучай, — я чмокнул его в нос и вышел из квартиры, захватив с собой салат.       Я нажал на звонок, и дверь почти сразу же открыли. На пороге стоял заспанный хозяин квартиры. Глаза были прищурены от непривычки к яркому свету, а каштановые волосы взлохмачены.       — Скоро Новый год, а ты спишь? — удивился я.       — Чтобы ночью первым не скукситься, — он махнул рукой в квартиру, и я зашёл. Весь кухонный остров был заставлен всевозможными закусками, названий которых я не знал и видел лишь на картинках или в ресторанах за соседним столиком.       — Это ж какая у тебя вечеринка намечается, что ты столько наготовил? — я с широко открытыми глазами рассматривал яства и скуксился с крабовым салатом. Арсений, конечно, готовил очень вкусно, но всё равно домашняя еда отличается от ресторанных изысков, на которые я сейчас смотрел с восхищением.       — Да это с корпората осталось. Придёт моя девушка и друг со второй половинкой.       — А я тебе крабового салата принёс…       — О, а вот это разговор. Сам делал? — воодушевлённо спросил он, а я недоумённо протянул ему контейнер.       — Нет, Арсений. Мой максимум это бутерброды и яичница, — я нервно почесал загривок.       Андрей ушёл вглубь кухни, вывалил салат в большую тарелку и сполоснул мой контейнер. Он взял столовую ложку и положил в рот салат. Я приятно удивился его реакции: он расплылся как кот, с удовольствием смакуя.       — Ты бы знал, сколько я не ел домашнего крабового салата. Вот чувствуется, что сделано с любовью и с майонезом, — рассмеялся он, довольно облизывая ложку и бросая её в раковину.       — Я очень рад, что угодил, — смущённо улыбнулся я.       — Возьми, что понравится. Если хочешь — могу ещё тарелку дать. Мы всё равно столько не съедим. Это моя благодарность Арсению за салат, который возвращает в детство.       — Ой, да ладно тебе, не нужно, — начал отнекиваться я, но поймал обиженный взгляд Андрея.       — Давай, давай. А то я работаю в ресторане, а подкармливаешь меня ты, — сказал он и сам стал хаотично класть в контейнер закуски.       — Я вообще хотел только подарок забрать, — растерянно сказал я, смотря, как контейнер наполняется изысканными тарталетками и брускеттами.       — Ага, — кивнул он и положил последнюю закуску. — Держи, — он протянул мне еду, и я побоялся, что пирамида Хеопса, которую он выстроил из неë, может развалиться. Андрей ушёл в основную часть квартиры и вытащил из комода мой упакованный коробочек. — А вот и твой чудесный подарок. Надеюсь когда-нибудь расскажешь, что там. Может, оно мне тоже надо, — подмигнул он и вручил в свободную руку мой подарок.       — Спасибо большое. И за угощения, и за место для хранения, — широко улыбнулся я. — С наступающим.       — Спасибо, и тебя тоже, — улыбнулся он и сделал жест, чтобы обнять меня, но вовремя остановился, чтобы не разрушить шаткую конструкцию из еды.       Я вышел из квартиры и тихо зашёл в свою. Арсений всё ещё орудовал на кухне, и я тихо проскользнул в спальню и спрятал подарок в свою часть комода. Уж несколько часов-то я смогу проследить, чтобы Арсений случайно не заметил подарок. С чувством выполненного долга я гордо прошествовал на кухню с ресторанными закусками.       — Арсен, посмотри, чем нас угостили, — улыбнулся я и поставил их на столешницу.       — Я бы сделал лучше, — буркнул он и взглянул на меня.       — Даже не сомневаюсь, — я подошёл к Арсению и притянул в объятия. — Ты готовишь лучше всех, но, по-моему, тоже выглядит аппетитно. Ну согласись, — я заглянул ему в глаза и он сдался.       — Согласен. Я бы убил на это кучу времени, — выдохнул он. — Андрею спасибо, — всё-таки процедил он, и я хихикнул.       — Ну вот и отлично. Разложишь пока всё красиво? Я побегу переодеваться, а то до нового года осталось меньше часа.       — Да иди уже, — махнул рукой он, и я выскочил с кухни выбирать новогодний наряд. Надевать костюм не хотелось, потому что он ассоциировался только с работой, поэтому я выбрал однотонную толстовку цвета хаки и широкие темно-синие джинсы.       То ли я так долго одевался, то ли Арсений так быстро всё приготовил, но, когда я вошёл на кухню, вся еда была расставлена на столе, а улыбающийся повар уже стягивал с себя фартук, показывая обнажённый торс.       — Я мигом, солнце, — он скользнул губами по моей щеке и вышел из кухни. Я включил небольшой телевизор, висящий на стене, и переключил на первый канал. Голубой огонёк уже явно близился к завершению, и долгожданное приятное предчувствие праздника накатило новой волной.       — Антош, ну как тебе? — раздалось у меня за спиной, и я обернулся. Арсений стоял в широкой синей рубашке с подкатанными рукавами и в облегающих черных джинсах. Я еле сдержался, чтобы не присвистнуть.       — Ты как всегда прекрасен, — улыбнулся я и проводил взглядом Арсения, который заглянул в холодильник и достал яблочный сок в упаковке.       — Безалкогольный праздник, а? — ухмыльнулся он, и я закивал, радуясь, что у него не возникло желание в магазине завернуть в отдел с алкоголем.       — Именно так, — кивнул я и встал, чтобы достать праздничные фужеры.       — О смотри, уже кремль показывают. Как быстро время пролетело, — удивился он и забрал у меня из рук бокалы. Арсений подошёл к столешнице и стал наполнять их.       — Будешь загадывать желание? — спросил я, и снова подошёл к нему сзади, и прижался к напряжённой спине. Я уже забыл, когда видел Арсения расслабленным и безмятежным. Проблемы только и делали, что наваливались на его плечи; я чувствовал, но он начинает склоняться под их грузом.       — Я в это не верю, — пожал плечами он, а я грудью почувствовал его движение.       — А я верю, — я не уверен, что говорил искренне. Всё-таки скептицизм всегда присутствовал во всех моих мыслях, но хотелось подарить Арсению надежду и хоть немного новогоднего чуда.       — И будешь загадывать? — спросил он.       — Да, — прошептал ему на ухо я. — Моё прошлогоднее желание сбылось, и оно сейчас стоит прямо передо мной, — я не соврал. Я, действительно, в прошлый праздник загадал найти истинное счастье, и сейчас оно наклонило голову и опустило взгляд. — Что случилось? С тобой всё в порядке? — заволновался я.       — Конечно, — ответил он и развернулся ко мне лицом, заглядывая в глаза. Я чувствовал, что Арсений метался. Я ловил эмоции на его лице, но в глазах читалась безнадёжность, скрывающаяся под тревогой. — Просто не верится, что я могу быть чьей-то мечтой.       — Представляешь. Иногда и так бывает в жизни, — я аккуратно поцеловал его в шею и медленно отстранился. Арсений расслабился и облокотился на столешницу. Я смотрел ему в глаза и не понимал его взгляд: с одной стороны, я видел бесконечную любовь, с другой — сожаление. Если причина первой эмоции была мне понятна, то второй оставалась тайной, которую хотелось раскрыть.       — Ты помогаешь мне верить в исцеление, — на выдохе сказал он, встал на цыпочки и притянул к себе за поцелуем. Я ответил мягко, лаская губы и отдавая в прикосновениях всю любовь, что таилась во мне. Арсений запустил пальцы мне в волосы и сильнее прижал к себе, не давая возможности отстраниться.       — Я люблю тебя, — тихо сказал он, разорвав поцелуй.       — И я тебя, — ответил я и вслушался в телевизор. Заиграл торжественный гимн, а за окном начали взрываться салюты.       — С Новым годом, — поздравил я смутившегося Арсения.       — С Новым годом, — выдохнул он. — По-моему, мы всё профукали… Прости.       — Нет. — замотал головой я, и прядь волос упала мне на лицо. Арсений протянул руку и трепетно убрал её за ухо, погладив меня большим пальцем по виску. — Я не жалею ни об одном мгновении, Арсений. И я говорю это не только про праздник, а про каждую секунду, что я провёл с тобой.       — Взаимно, любовь моя, взаимно, — ласково сказал он, а сердце трепетно замерло от такого обращения. — У меня есть для тебя подарок. Подождёшь на кухне?       Я кивнул и с неохотой отпустил Арсения из комнаты. Заходил он с руками за спиной и какой-то неестественной походкой, будто нёс что-то очень тяжёлое.       — Боже, Арсен, что ты там тащишь? Тебе помочь? — подорвался я, но Арсений лишь отступил назад, не желая показывать подарок раньше времени.       — Не торопись, солнце. Сначала речь, — гордо сказал он, а я смотрел на неустойчивую позу и готовился ловить Арсения.       — Я думаю, ты помнишь наше самое первое знакомство, — начал он, а я кивнул. — Клянусь, сначала я подумал, что ко мне пристал какой-то подросток. Я обратил на тебя внимание, когда ты узнал цитату Фрейда. Знаешь, на меня тогда нахлынуло чувство, будто давно искал потерянное и вдруг обрёл. Я тогда снова был пьян вдребезги, но я помню это ощущение, словно что-то неизведанное, но хорошее вот-вот случится. Наверняка ты помнишь и наши последующие встречи. Чёрт, мне кажется, что я бы тебе вмазал тогда в коридоре за Кьяру, если бы не твоё цитирование этого учёного, — он рассмеялся, а я залился краской, вспоминая неловкую ситуацию. — Такое ощущение, что его дух витает где-то вокруг нас и оберегает наши отношения, какими бы они ни были. И я хочу, чтобы этот подарок тебе всегда напоминал обо мне. Закрой глаза, пожалуйста.       Я повиновался и прикрыл глаза. Я услышал неловкое пыхтение, и что-то тяжёлое покачнуло обеденный стол.       — Можешь открывать, — разрешил он, и я распахнул глаза. Сначала взгляд проскользил по довольному Арсению, а потом упал на несколько томов книг в кожаных переплётах с резным теснением. Я встал со стула и неверяще подошёл к книгам.       — Арсений, откуда у тебя столько денег? — выдохнул я, рассматривая всё собрание сочинений Фрейда в коллекционном издании. Я благоговейно провёл рукой по первой книге и раскрыл её. В нос тут же ударил запах свежей печати. — Они прекрасны, — тихо сказал я и стал рассматривать следующую книгу.       Буквы на обложках были покрыты позолотой, а невероятные узоры покрывали книгу красивой рамкой. Благородный темно-синий цвет обложки подчёркивал золотой срез страниц.       — Я заказывал в типографии. Конкретно этих книг больше ни у кого нет и никогда не будет, — тихо сказал Арсений, подошёл ко мне со спины и обнял меня за талию. — Ну как тебе?       — Арсен, у меня просто слов нет. Они… невероятные. Спасибо огромное. Я себя чувствую ужасно неловко, — засмущался я, а Арсений лишь радостно засмеялся.       — Я хотел, чтобы было что-то, что всегда будет напоминать обо мне. Книга — лучший подарок. Вот оно как-то и связалось, — будто оправдываясь, начал он, но я не дал ему закончить и притянул в поцелуй.       — Самое лучшее напоминание о тебе — это ты сам. Теперь моя очередь, — шепнул я и выскочил из объятий в спальню, чтобы достать свой подарок. Я тоже спрятал его за спину, но спокойно мог держать одной рукой. Я вошёл в кухню и снова бросил взгляд на книги. Вопрос, куда их поставить, надо отложить на завтра.       Я посмотрел на Арсения. Он сидел возле обеденного стола, который он накрыл, на котором красовались еловые веточки, навевающие атмосферу домашнего праздника. Арсений стал домом. Таким родным и уютным, что я уже не знал, возможно ли провести хотя бы сутки без него. Наверное, нет.       — Мой подарок намного скромнее, и, наверное, не такой символичный, но… с Новым годом, — слова, как испуганные птицы, разлетелись, и это всё, что мне удалось сказать. Я протянул небольшой коробок, завёрнутый в праздничную обёртку. Арсений с улыбкой принял его у меня из рук и разорвал бумагу.       Я нервозно жевал губу и ждал реакцию. Как я и предполагал, её не последовало.       — Я не очень понимаю, что это. Какой-то гаджет? — смутился Арсений и посмотрел на меня. Он держал в руках невскрытый коробок, и я почувствовал неловкость за то, что поставил его в такую ситуацию.       — Сейчас всё расскажу, — я замешкался, но забрал у Арсения коробок и быстро вскрыл. Внутри лежали два браслета. — К сожалению, мы с тобой не можем быть 24 на 7. Или к счастью, — пошутил я, но от нервов у меня это явно не удалось. Руки дрожали, и я вытащил первый браслет и надел его на руку Арсения. Он с интересом наблюдал за всеми моими действиями и ловил каждое слово.       — Похоже на смарт-часы, — сделал вывод Арсений, крутя на руке небольшой дисплейчик на ремешке.       — Почти, но нет. Сейчас. Дай телефон, — дарить подарки всегда было для меня очень тяжело, потому что я боялся не угодить и получить фальшивую реакцию. От волнения предложения получались отрывистыми, и я чувствовал, что пальцы перестают слушаться.       — Антош, не волнуйся, — Арсений перехватил моё запястье и заглянул мне в глаза. — Я ещё не знаю, что это, но мне очень нравится. Хотя бы потому, что ты подумал обо мне, — тон, каким были произнесены слова, сняли тремор, и я смог продолжить.       — Нужно подключить устройства.       Я опасался, что подготовка займёт много времени, но связь быстро установилась, и я надел на себя такой же браслет. Я ткнул пальцем на дисплей своего браслета три раза, и Арсений удивлённо посмотрел на свою руку.       — Оно провибрировало, — улыбнулся Арсений, и в его глазах зажглись искорки понимания.       — Когда тебя нет рядом, мне часто так хочется коснуться тебя, погладить, но у меня нет такой возможности. Этот браслет сделает это за меня. Ты можешь сделать также, — сказал я, и Арсений тапнул два раза по экрану. Мне столько же раз провибрировало, и я улыбнулся.       — Ты почувствовал? — удивился он.       — Да… В моей голове это выглядело куда эффектнее, — смутился в очередной раз я.       — Антон, это же так классно. Спасибо большое за подарок. Мы же можем придумать и свой язык, — подмигнул он и тапнул три раза по экрану. Мне пришла тройная вибрация.       — Это что-то значит? — спросил я.       — Я люблю тебя, — ответил он, и я почувствовал, как горят уши. Я нажал на экран два раза, и Арсений улыбнулся, гладя на часы. Я не стал ждать встречного вопроса.       — Я скучаю.       — Если честно, я так и подумал. Антош, спасибо тебе огромное, — Арсений прижал меня к себе и незаметно за спиной нажал три раза на часы. Я нажал в ответ столько же.       — Я хоть немного порадовал тебя? — тихо спросил я.       — Конечно, спрашиваешь ещё, — бодро ответил он и выпустил меня из объятий.       — Потом придумаем ещё условные знаки? — лицо Арсения вдруг напряглось, и я испугался. Обычно это не означает ничего хорошего       — У нас на это не так много времени, — слова прозвучали слишком громко и раздались в голове эхом. Волнение Арсения, которое так долго копилось, тут же передалось мне, и я взял его ладони в свои.       — Что случилось? — всё-таки спросил я.       — Я… Я не хотел портить тебе праздник, — начал он, а я почувствовал, что сердце замерло в ожидании самого ужасного. — Антон, мне очень тяжело сдерживаться. Я сам больше не могу справляться, — голос Арсения дрожал. — Я не могу даже сосредоточиться на деле, потому что я думаю только о грёбаной бутылке. Я хочу напиться, забыться и с каждым днём мне всё тяжелее, — он сжал мои пальцы своими, и я почувствовал его тремор. — Я не хочу терять тебя, терять Кьяру, терять свою жизнь. Я и так слишком много упустил.       Я молча пытался переварить всё сказанное, но слова Арсения не поддавались анализу. Он говорил урывками из-за волнения, и я никак не мог сложить 2+2.       — Арсен, я буду рядом. Рома будет рядом. Мы все тебе поможем.       — Нет, — закачал головой он. — Этого уже недостаточно. Я ложусь в реабилитационный центр, — закончил он.       Внутри что-то перевернулось, и я забыл, как дышать. Цунами, без землетрясения и сдвига литосферных плит, появилось будто из ниоткуда и затопило меня. Я сильнее сжал ладони Арсения и прикрыл глаза, понимая, к чему это решение могло нас привести.       — На сколько? — спросил я, чувствуя, что язык не слушается.       — Месяца три минимум. Всё будет зависеть от моего состояния.